Авторы: Жданова Алина, Mora Toll, Шишкин Алексей, Леонов Олег, Никонова Дарья, Шкулепов Дмитрий, Бутурлина Юлия, Трушечкина Галия, Редько Анна, Ясюнос Галина

Редактор Мария Петрова

Иллюстратор Анна Редько

Иллюстратор Станислав Осипов

ISBN 978-5-0050-9448-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Маха
(Mora Toll)

Тропы. Под луной

Городской парк, тенистый, подсвеченный блеклыми фонарями и немного запущенный, с наступлением темноты отпугивал от себя даже местных алкашей. Тонкие струи тумана вытекали из-под сводов кустов и деревьев, принося знакомые мне запахи сырости и озер, так чуждые этому месту, расположенному рядом с центром города.

Сейчас, когда меня никто не видел, я спокойно прошлепала босыми ногами по асфальту, перешагнула низкий каменный парапет, обозначающий границу парка, и, перейдя дорожку, нырнула под кроны деревьев. Вторая тропинка налево с северной стороны, вглубь. За спиной сомкнулись первые кусты, выжженный на груди знак мягко запульсировал, и в нос пахнуло звериным духом и мокрым деревом. Влажная тропинка мягко поглощала звук и без того бесшумных шагов, ветки цепляли косички и ленты в волосах, низ штанин старых джинсов набряк от росы с придорожных трав, но это были родные и знакомые ощущения.

Скоро дорожка вывела на более открытое место: справа небольшая полянка перетекала в пригорок, покрытый редкими и кривыми, но мощными деревьями. Дальше она поднималась ввысь, на Лунный Холм, круто вздымавшийся на добрые полсотни метров. Слева та же полянка превращалась в болотистый луг, уходящий в густые заросли ивняка. На возвышенности под деревьями резвилась волчья стая, не обращая на меня никакого внимания. На Лунном Холме виднелись два обнявшихся силуэта, видимо, наблюдающих закат – это было излюбленное место здешней молодежи.

Я шла все дальше и дальше, пока тропа не превратилась в крепкую грунтовку и не вывела меня к низким домикам барачного вида, но более ухоженным и удобным, нежели обычные времянки. Четвертое здание, второй этаж, открытая, как здесь принято, дверь. Коридора нет, сразу открывается гостиная с сидящим в кресле-качалке крепким стариком с седыми и густыми, переплетенными лентами и нитями, гривой спадающими на плечи волосами. Как у всех здесь. Он не поднял на меня взгляд, когда я поцеловала его худую щеку, просто улыбнулся. Каи всегда такой. Я нырнула на балкон и увидела там Келми. Она плела что-то, сидя спиной к стене, и тихо напевала под нос песенку. На ее лице искрилась улыбка, а кожа сияла лунной белизной с розовым румянцем. Я упала рядом и поцеловала ее в губы, твердые, как полированное дерево.

– Орен! Тебя давно не было, – ласково улыбнулась Келми, ответив на поцелуй, и ее глаза полыхнули тысячами звезд. – Я скучала.

– Я тоже, моя светлая, я тоже, – я мягко провела пальцами по ее черным волосам. – Как ты? Как все наши?

– Знаешь, всё по-старому. Всё…

– Ты с кем тут разговариваешь? – в дверь просунулась коротко стриженая голова Ивса. – Чего сразу к нам не пошла, а сидишь здесь?

– Я? Как с кем… – я запнулась и перевела взгляд на Келми. Она молча улыбалась, глядя только на меня. – Ни с кем, Ивс, привет. Я скоро приду ко всем, – улыбнулась я, и он понимающе исчез в комнате. Я посмотрела на мое Солнце, она сидела и также смотрела мне в глаза, слегка насмешливо.

– Как я могла забыть? – спросила я ее. Келми засмеялась и чмокнула меня в нос:

– Не парься. Это даже приятно.

– Что с тобой сейчас? Где ты? – я смотрела на нее, ощущая предательские слезы на глазах.

Келми погрустнела и стала серьезной. Подняв глаза вверх, она тихо проговорила:

– Моей кровью матери напитали свои груди, чтоб кормить своих младенцев. Мое тело разнесено ветрами и дождями. Моя кожа греет ноги счастливых женщин в уютном доме. Мои кости тлеют пеплом в костре. Меня нет, Орен, – она снова посмотрела на меня печальными глазами, подернутыми дымкой.

– Я смогу тебя вернуть? – я спросила тихо, еле слышно, но ей хватило бы и моих мыслей.

– Не знаю, возможно. Это долгий путь до конца Троп и обратно.

Я встала и, не глядя на нее, вошла в комнату. Каи посмотрел на меня:

– Поговорили?

– Да, – я замялась. – Как вернуть её? Я была там, вне, но не нашла ничего. И забыла. Как я могла забыть?

Я упала перед стариком на колени и залилась слезами. Сухие и сильные пальцы коснулись моих волос, перебирая косички.

– Я не знаю, Орен, не знаю. Боюсь, что это опасно, и не факт, что вообще возможно. Дерир не захочет терять еще и тебя, и я не хочу.

– Каи, – всхлипнула я, – я не могу без нее жить! Ты знаешь это. Я любила ее больше всех в стае и буду любить всегда! Помоги мне!

Я подняла на него заплаканные глаза. Старый волк вздохнул и провел ладонью по моим волосам последний раз:

– Иди к змеям, по Змеиной Тропе. Они должны знать, их считают великими шаманами, умеющими оживлять мертвых. Я бы тебя не пустил, но ты не подчиняешься нашей крови.

Каи мягко поцеловал меня в лоб, и я ушла, напоследок коротко поблагодарив вожака.

Снаружи уже переминались с ноги на ногу с десяток волков моей стаи, двое – Ивс и Глад – даже в человеческом обличье. Радостно обнявшись со всеми, я, впрочем, отказалась идти в наш дом и предпочла сбежать, пока Дерир не явился уговаривать меня. Стерпеть боль еще одного расставания я бы не смогла.

Чтоб быстрее добраться до начала Троп, пришлось встать на четыре лапы – забытое ощущение. Травы в лицо, намокшая шерсть и далеко позади еле слышный вой брата, не успевшего меня остановить. В парк я вылетела в том же обличии, рявкнула на завизжавшую девицу, припозднившуюся домой, и молнией пронеслась до пятой с севера направо тропы. Влетев в переход, я была вынуждена затормозить и снова встать на ноги. Запах болота, прелой листвы и змеиных шкур ударил в нос. Змей тут было гораздо больше, чем волков у нас. Впрочем, не все они были оборотнями.

Вдоль тропинки извивался вязкий ручей, скорее похожий на текучую лужу, деревья, покрытые висячими бородами мха, кривились вокруг Тропы. Из высокой травы справа раздались шорох и шипение, и навстречу мне поднялась змея, быстро трансформирующаяся в получеловека с хвостом рептилии. Видимо, принимать чистый облик перед гостями тут было не заведено.

– Чего тебе здесь надо? – по-гопнически вежливо обратился змей.

– Главного мне надо, – не менее вежливо ответила я.

Змей с шипением рассмеялся:

– До хрена хочешь, – резюмировал он. – Тут не проходной двор.

– Слушай, не знаю, как тебя зовут, – попыталась я воззвать к здравому смыслу чешуйчатого. – Про ваших шаманов ходят легенды по обе стороны миров. Вы можете оживлять умерших, и мне нужно знать, как это сделать.

Змей удивленно посмотрел на меня, а потом разразился вполне человеческим хохотом. Причем он так надрывался, что полностью обратился в человека. В весьма симпатичного, замечу, худощавого парня с бледной кожей и рельефной мускулатурой.

– Ты совсем с ума сошла, – наконец соизволил ответить он. – Ты веришь в легенды и рвешься в святая святых. Иди обратно, пути тебе не будет.

– А ты спроси, авось пропустят. Тем более у меня кое-что есть на обмен, – с этими словами я достала из кармана мешочек и поболтала им под носом у рептилоида.

Терпеть не могу Змей, хотя во мне и течет частица их крови. Гады падки на артефакты, этим я и решила воспользоваться. Змей завороженно смотрел на мешочек, ощущая ауру камня внутри.

– Так что, поговорим с начальством? – продолжала искушать я. Змей моргнул и махнул рукой:

– Иди за мной. Если Нргхант заинтересуется, с тобой поговорят, – с этими словами парень двинулся по тропе, а я облегченно вздохнула и пошла следом, снова пряча артефакт.

Тропинка уводила всё ниже и ниже, ручьи звенели всё сильнее, и за их стройными голосами уже слышался шум далекого водопада. Змеи жили глубоко в пещерах под землей.

Вскоре деревья расступились, открыв вид на огромную долину со скалами на горизонте, всю пронизанную реками и ручьями, с темной лентой Тропы посередине. Путь до пещеры обещал быть долгим, но змеи никуда не торопились. Если в мире волков до первых домов нужно было идти на ногах не больше трех – трех с половиной часов, то путь к змеиному логову занял половину ночи. Куда быстрее добежать, но у змей в зверином обличии нет ног.

Когда перед нами открылась пещера, я вполне пресытилась видами долины и обрадовалась концу пути. Спуск обещал быть более коротким, но вступив под своды пещеры, я поняла, что всё немного хуже. Босые ноги скользили по влажным камням, духота нарастала по мере продвижения вглубь, мой лоб часто пытался встретиться со сталактитами, вокруг была полная темнота. Змеям свет был не очень-то нужен – тепловые рецепторы заменяли им глаза. Впрочем, и мы не лыком шиты: хотя эту способность я почти не переняла, но чтоб ориентироваться в полной темноте, мне хватало и тех крох света, что здесь были.

Наконец стены тоннеля расступились, открывая слабоосвещенную пещеру, где на каменном одре возлежал главный змей с труднопроизносимым именем.

– Нргхант! Она пришла говорить с тобой и принесла дар! – воодушевленно изрек парень и поклонился шаману. Верховный лениво приоткрыл глаз и посмотрел на моего проводника.

Видимо, пафос и тут не приветствовался, но как же не произвести впечатление и не поддержать легенду. Осмотрев Змея, Нргхант перевел взгляд на меня и открыл второй глаз, с ходу учуяв камень.

– Чего ты хочешь за артефакт, дитя? – трескуче-шипящим голосом спросил он.

– Я хочу знать: правдивы ли те легенды, что утверждают, будто вы умеете оживлять своих мертвых? – спросила я, сделав шаг к ложу. Из всех углов пещеры донеслось тихое шипение, и я остановилась.

Вождь, метнув взгляд в темноту, снова посмотрел на меня:

– Зачем тебе это? Жители Троп не умирают не в свое время.

– Моя… – я запнулась, – ее убили. Люди. По ту сторону. Я не хочу жить без неё, – я сглотнула ком и подавила злые слезы. – Я искала ее тело, ее убийц, но их мир не меньше наших и их миллиарды. И они не считают убитых зверей.

Нргхант закрыл глаза и прошипел что-то. Все змеи и парень-проводник моментально расползлись, оставив нас наедине.

– Подойди, – сказал вождь, не открывая глаз. Когда я приблизилась, он склонился ко мне и начал говорить:

– Наш народ редко выходит из-под земли в мире людей, но они ненавидят нас не меньше волков. На земле есть трава, называется она рогоцвет по-нашему, но помогает, только если прошло не более трех часов с момента смерти. Что до твоей… Что касается твоей проблемы, тебе придется дойти до конца Троп. Но путь опасен и долог, и даже я не знаю всего. Путешествие к краю мира займет не один месяц, и я бы посоветовал тебе заглянуть к Орлам или Воронам, только на их крыльях ты сможешь добраться туда.

– По какой тропе мне идти до конца? – я уже была готова сорваться и бежать.

– По всем, – ответ Змея застал меня врасплох.

– Что, по каждой тропе пройти до конца нужно? Это десяти лет не хватит!

Нргхант усмехнулся:

– Нет, ты не поняла. Ты должна пройти одновременно по всем тропам до конца.

– Как? – я растерялась окончательно. – Это же нереально!

– Поймёшь, – ответил Змей и откинулся на ложе. – Иди. Ты сможешь.

Я достала мешочек и извлекла идеально круглый огненный опал, покатала его в пальцах и протянула вождю. Змей не отреагировал, я просто оставила камень рядом с ним и ушла.

Обратно меня никто не провожал, и я обнаглела, приняв облик волка, чтоб быстрее добежать до перехода. Мне было о чем подумать: Орлы «гнездились» в скалах на заоблачной высоте, куда никак не добраться, а мир Воронов был почти сплошным лесом с могучими деревьями и нехожеными тропами, если не считать главной Тропы, которая никогда не зарастала. И всё же я выбрала Орлов: они, конечно, невероятные гордецы, но не такие психованные, как Вороны.

Выход в парк, первая тропинка направо с запада.

Спаси Луна того, кто создал Тропы и конкретно Тропу Орлов! Это не мир, а кошмар. Поля, долины, бесконечные скалы и ущелья: с одних пытаешься не упасть, в другие упираешься лбом.

В небесах парили орлы. Я села на край очередной пропасти и задумалась. Можно вечно ждать, пока кто-то из них соизволит спуститься, и так и не дождаться. Но стоило мне подумать об этом, как рядом спланировали две огромные птицы и, едва коснувшись земли, обратились людьми. Стройные, тонкокостные, высокие, с пестрыми волосами и в кожаных одеждах они напоминали скорее индейцев или амазонок. Цивилизация им была до лампочки.

– Приветствуем тебя, сестра! – хором сказали парень и девушка, стоя за моей спиной.

Я поднялась и поприветствовала их в ответ.

– Зачем пожаловала? – спросил Орел и представился. – Меня зовут Герг, а это Славия. Чем мы можем помочь?

Немало удивленная таким приемом я не сразу нашлась что ответить:

– Нргхант, вождь Змей, послал меня к вам, сказав, что мне нужны крылья. Я так и не поняла, что он имел в виду, но надеюсь, ваш старейшина прояснит ситуацию.

Орлы переглянулись, и Герг неуверенно начал:

– Но у тебя ведь и так есть крылья… – он посмотрел на меня с подозрением. – Ты выглядишь как Волк, но ты не Волк.

Орел замолчал, молчала и я. Становилось всё непонятнее.

– Мы покажем, – коротко сказала Славия и протянула руку. Я неуверенно взяла ее и покорно поплелась следом, слушая странный рассказ о том, как нужно летать. Волку. Летать. Уму непостижимо.

Рассвело. Долина укуталась языками тумана. На мне не было живого места от синяков, но летать я так и не могла, что совсем не странно. Однако Орлы почему-то никак не успокаивались, да еще и собрали два десятка сородичей, которые тоже убеждали меня, что я из крылатого племени.

– Надо прыгать с обрыва, – наконец сказал Эрко, щуплый, но очень серьезный Орел, и я поняла, что мне конец.

– А может, вначале к шаману, а? – робко попросила я.

– Норг в Соленых горах, два дня его точно не будет, – ответил Эрко. – Туда только лететь, дорог нет. Ты не успеваешь понять, что надо делать, а с земли птице в первый раз не взлететь.

О Луна! Птице! Я совсем расстроилась, но усталость и отчаяние взяли верх. Нет, я не поверила, что смогу взлететь, но может, мне этого и не надо? Келми мертва, к чему мне жить?

Я встряхнулась и ощерилась:

– Пошли. Я готова.

Орлы радостно повели меня к краю каньона. Маньяки какие-то. Внизу, едва различимая взглядом, текла река. Повторив еще раз все инструкции, птицы почтительно отступили, ожидая моего решения. Я закрыла глаза. Келми улыбалась мне, как в последнюю нашу встречу.

– Я иду, – шепнула я и шагнула вниз. Рядом сорвались в полет два десятка огромных птиц.

Пронизывающий ветер рвал одежду и волосы, бил в лицо, вышибая слезы. Стремительно неслись навстречу скалы, приближалась река. Я расправила руки и…

Так летают только во сне, когда упругий ветер подхватывает сильные крылья, и тело несется на потоках воздуха ввысь. Два взмаха, и я стрелой ухожу в небо. Я вижу Орлов в смятении и смотрю на себя. Мои крылья серые, как сумерки осенью, и они больше, чем крылья Орлов. Мать вашу, что это такое? Я приземлилась на край каньона, откуда недавно шагнула вниз, и легко трансформировалась обратно, ничего нового в этом не было. Поодаль опустились Орлы, не решаясь подойти ближе и опасливо поглядывая на меня.

– В чем дело? – крикнула я им. – Что это было?

От стаи отделился Эрко и подошел поближе, но на безопасное расстояние.

– Мы не знаем, что ты, и первый раз видим такое превращение, – он помялся. – Может, ты скажешь, кто ты такая? Ни на одной из Троп нет таких существ.

«Ни на одной из Троп никто не обнимает и не целует мертвых», – подумала я.

– Мне надо знать, как пройти по всем Тропам до конца, – я уже отчаялась что-либо понять.

– Дождись старшего или лети в Соленые скалы, – ответил Эрко. – Мы боимся тебя, – добавил он и потупился.

Орлы взмыли ввысь, оставив меня наедине с мыслями. Келми появилась внезапно со спины и обняла меня:

– Я тоже не очень понимаю, – сказала она, кладя голову мне на плечо, – но ты была прекрасна. Эти крылья, этот хищный оскал. Твоя мать гордилась бы тобой, хотя она явно не ожидала, что от союза Волка и Змея родится такое.

– А ты знаешь, куда пропала моя мать? Это запретная тема, но ты же не в стае сейчас, – я обернулась к любимой. Келми грустно посмотрела на меня:

– Она была шаманкой и отправилась в Лунный свет, едва выкормив тебя. Вместе с твоим отцом-змеем. Они просто ушли по лунным лучам и больше не принадлежат ни к одному из миров.

– А почему только я вижу тебя? – я коснулась ее щеки, и она совершенно по-волчьи потерлась об нее.

– Я вижу твою ауру, и она не такая, как у всех. В тебе есть темнота, и она инородна.

– Темнота? – я удивилась. – Но она есть во всех нас, во всех жителях Троп.

– Она другая, – промолвила Келми и, развернувшись, пошла прочь. Напоследок любимая обернулась и с ехидной улыбкой ответила на мои мысли. – Нет, я тебе не глючусь.

Я засмеялась и, обратившись в крылатое нечто, взмыла ввысь. Путь лежал к Соленым скалам на горизонте.

На крыльях преодолевать путь оказалось куда проще и быстрее: восходящие потоки воздуха позволяли парить, почти не тратя сил, стоило только набрать нужную высоту. Горы приближались, встречающиеся Орлы шарахались – всё как всегда, ага. На Норга я наткнулась по счастливой случайности – увидела с десяток людей на уступе скалы и спланировала к ним, крича на лету, чтоб они не боялись и что я, мол, к главному. Орлы, конечно, не разлетелись, но отскочили в стороны и остались на почтительной дистанции, и только шаман подошел ко мне и обнял как родную:

– Я ждал тебя, – сказал он и отстранился, разглядывая меня. – Ты первая из нас, кто соединит Тропы.

– Я именно это и хотела узнать, – пробормотала я, немного ошалев от такой встречи и услышанных слов.

– Пойдем, я расскажу тебе о семнадцатой Тропе, – проговорил вождь, уводя меня вглубь уступа, оказавшегося вполне уютным гнездовьем под скалистым навесом, скрытым от посторонних глаз.

Мы уселись на мягкие тюки, и шаман, закурив трубку, начал рассказ:

– Когда-то давно не существовало Троп. Мир был един. Все существа жили в гармонии и согласии, Земля существовала на всех уровнях сразу. Но потом что-то сломалось в сердце Мира, пришло в негодность, и он распался на семнадцать частей. Шестнадцать из них стали самостоятельными: пауки, крысы, кошки, тигры, медведи, мы, волки и другие зажили обособленно. Мир людей замкнулся в себе, оставаясь переходом между остальными. Но есть и семнадцатая Тропа, Тропа мертвых. В нее нет входа и из нее нет выхода для жителей Троп, однако все мы изначально могли пройти по ней. Тебя не смутила общность трансформации всех жителей миров? Мы все – потомки одного вида оборотней, не ограниченного единственной животной ипостасью. Но это было так давно, что все об этом забыли. Ты первая, кто не скован этими условностями. Твои родители были чистыми потомками первородцев и пожертвовали собой ради раскрытия и объединения. Я вижу, ты не понимаешь. Но ты ведь общаешься с мертвыми? Ощущаешь их?

Келми вышла из-за уступа скалы и села рядом. Я старалась не смотреть на нее, но рука дернулась в ее направлении. Норг посмотрел на то место, где сидел призрак и улыбнулся:

– Кто там у тебя? Кого ты хочешь вернуть?

– Это моя любовь, моя сестра и душа, – проговорила я, сжимая руку Келми и глядя на нее. Она посмотрела на меня с нежной улыбкой. – Ее убили люди.

– Пройди по семнадцатой Тропе, найди выход с нее, и ты вернешь мир к его истокам, а нас к нашим возможностям. Больше никто не знает секрета, как раскрыть первородное в каждом из оборотней, твои родители унесли это с собой. Только изначальный сможет вернуть всё как было.

– Избранная, о да! – усмехнулась я.

– Нет, – серьезно ответил Норг. – Избранность – бред. Ты – раскрытая первородная жертва.

– Что?! – у меня аж челюсть отвисла. – Какая еще жертва?

– Понимаешь, как твои отец и мать пожертвовали собой, чтоб открыть тебя, так теперь и ты должна будешь принести себя в жертву ради Единого Мира и жизни твоей любви. Но в отличие от родителей, твоя жертва не будет безболезненной. Ты обречёшь себя на вечные муки за границами мироздания, – Норг посмотрел на меня в упор. – Ты не сможешь вернуться. Никогда. От тебя останется только боль, и даже сотрется память о том, что ты когда-то существовала.

Я сидела замерев. Нет, я готова была на жертвы ради стаи, готова умереть сотни раз ради Келми и не собиралась отступать, но…

– Мне надо подумать, – сказала я, вставая. Келми сидела там же с не менее ошарашенным видом и молчала.

Отойдя к самому дальнему краю уступа, я свесила ноги вниз и уставилась вдаль. В голове метались обрывки мыслей и образов, которые я никак не могла уловить, да и не пыталась. Нет, меня не пугали мучения или я плохо представляла, какими они будут. Скорее, меня мучил неожиданный поворот событий с этими внезапными открытиями и обращениями. Количество глупостей, совершенных за последнее время, тоже немного смущало, хотя благоразумием я никогда не отличалась. Келми подошла и села рядом, взяла меня за руку и крепко сжала. Помолчав, она тихо заговорила:

– Может, и не надо тебе этого делать? По крайней мере, мы так же, как и раньше, можем видеться и ощущать друг друга, разговаривать. И ты останешься сверхсуществом, единственной. Это же круто! – она с улыбкой посмотрела на меня.

– Ты же чувствуешь боль? – спросила я и подняла на нее глаза. Келми отвела взгляд.

– Чувствую. Я постоянно ощущаю всё с момента смерти: каждую рану, каждый вырванный волосок, каждую сожженную кость. Я не хочу, чтоб это чувствовала и ты.

– Тогда ты понимаешь меня. Тем более тебе не будет больно ни физически, ни морально. Ты и все остальные забудете меня.

Келми молчала, а я сидела и улыбалась, просто забив на всё и вся и наслаждаясь ветром.

Когда совсем стемнело, я подошла к Норгу:

– Скажи, как найти тропу?

Вождь вздохнул:

– Пройди до центра парка, но не по Тропе. Поднимись как можно выше, и ты увидишь переход. Но пути назад не будет, с Мертвой Тропы никто еще не возвращался. Да и мои слова о переходе – это только теория и легенда, ты же понимаешь, что этого никто и никогда еще не делал.

– Спасибо, – сказала я и вернулась к краю обрыва. Глубоко вздохнув, я расправила крылья и полетела к выходу. Келми осталась далеко позади, и я боялась, что ее дух попробует меня остановить всеми возможными способами. Но вышло всё гораздо проще, если, конечно, не считать моральной составляющей.

Уже приняв облик человека, я вышла в парк. Скоро должен был заняться рассвет, и мне следовало торопиться. По первой же каменистой дорожке я пошла к центру. Взгляду открылся небольшой пятачок со скамейками посередине, как и всегда пустыми. Фонари тут были разбиты, и ничто не освещало это место, кроме сумрачного света, проникающего сквозь тучи. Начинал накрапывать мелкий холодный дождь. Снова приняв облик крылатого существа, я взмыла вверх. Всё выше и выше, под самые облака. Уже сам парк стал похож на смутное серо-зеленое пятно внизу, а перехода я так и не видела. И тут запульсировал знак на груди.

Когда небо и земля меняются местами, это очень и очень странно. Меня перевернуло несколько раз и выплюнуло всем телом о камни. Это была первая Тропа на моей памяти, которая начиналась острыми камнями и ими же продолжалась. Откашлявшись после удара, я поднялась и, не меняя облика, взмыла вверх: по камням, сбивая ноги, ко мне бежала Келми. Это был ее мир, и тут она была другой, настоящей. Но я не хотела, чтоб это отвлекало меня от цели, пусть и призрачной.

Подо мной расстилалась пустыня, усыпанная каменными обломками, Тропа четко выделялась своей мрачностью среди этого бедлама. Когда я преодолела очередной хребет, передо мной открылся совершенно неожиданный вид: среди изумрудных долин и лесов располагались огромные озера, текли широкие реки. Озера вопреки логике переходили в водопады, украшенные десятками радуг, а реки текли вверх по холмам, поднимая иногда тонкие струи к веткам деревьев, и листья тут же впитывали их. На небе светили одновременно и солнце, и луна. Весь мир был каким-то нереальным.

Пораженная красотой, я совсем забыла про многодневную усталость и просто захлебывалась восторгом. И, конечно, потеряла счет времени, так как полноценной ночи или дня здесь не было, а кроме Келми в самом начале пути, ни одного человека я не увидела. Не встретила и животных. Прекрасный мир, который должен быть наполнен душами мертвых, казался абсолютно пустым, и сейчас, спустя долгие часы пути, меня это взволновало. Вслед за беспокойством пришло бессилие, крылья потяжелели, и я в ускоренном темпе стала присматривать место для отдыха, так как с каждой минутой становилось всё труднее. В результате я рухнула на какой-то холм и моментально отключилась.

Не знаю, сколько я проспала, но очнулась внезапно, вынырнув из тяжкого черного забытья. Первые несколько секунд в голове гулко носились мысли, значение которых я не успевала уловить. Тело болело как избитое, но голова была ясной. Вокруг было так же пусто, как и раньше. Странное это ощущение, когда слышны лишь звуки ветра в кронах деревьев, шепот воды и трав, и нет криков птиц или стрекотания насекомых. Ощущение мертвой и жуткой пустоты и одиночества нахлынуло вместе с первобытным ужасом, захлестывая с головой. Тревога поползла холодной дорожкой по спине, начиналась паника. Везде чудилась опасность, от которой нельзя скрыться, ожидание нападения со спины. Страх не отпускал ни на миг, а только рос, и я снова взмыла в небо, не обращая внимания на боль в мышцах. Стало легче. Всё же тысячелетия естественного отбора приучили к тому, что тишина – признак таящейся опасности, а вдалеке от земли как-то спокойнее.

Лететь было тяжело, спускаться – страшно, а тропа всё бежала и бежала вперед через уже не кажущийся таким прекрасным мир. Солнце и Луна неподвижно висели в небе, внутренние часы отсчитывали минуты десятками, усталость нарастала куда быстрее, чем вчера, а на горизонте начала клубиться какая-то сизая дымка, которая тревожила меня. Сил становилось всё меньше, но мне нужно было добраться туда и понять, что это такое. Слишком страшно было теперь спускаться и ночевать там, внизу, в мертвой тишине и пустоте рядом с этим мутным маревом.

Преодолевая из последних сил оставшиеся километры, я поняла, что именно вижу перед собой. Сгустки дрожащей серо-сизой энергии плотным коконом окружали нечто мощное в середине. Тропа раздваивалась у этого кокона, огибала его с двух сторон и, насколько я могла видеть, продолжалась за ним. По моим предположениям, это и был центр Мира Мертвых, но странно, что он так близко от входа.

Развернувшись в воздухе, я полетела к ближайшему скалистому холму, обратно вдоль Тропы и только спустя десять минут поняла ловушку этого мира: путь назад был бесконечен. Я улетала от центра, но одновременно удалялся и холм. Тропа растягивалась, и подо мной разворачивались леса и долины, которые казались на пути сюда маленькими островками травы и небольшими скоплениями деревьев. Как будто мир одновременном расширялся во все стороны, прорастая новыми деталями ландшафта. Я запаниковала и зависла на месте, с трудом махая отяжелевшими крыльями. Лететь назад смысла не было – неизвестно, сколько времени займет этот путь. Оставалось нырнуть в сумрачную хмарь. Вряд ли я смогу справиться с этой энергией или что-то сделать, но я слишком устала, а отчаянье давно овладело мной.

Я решительно полетела к энергетическому кокону. «Второе самоубийственное дело за последние несколько дней. Чую, что схожу с ума», – подумала я и с этими мыслями нырнула в холодное и упругое марево.

Сквозь энергию скользить было физически легче, но в голове моментально возникли все самые страшные и болезненные моменты жизни. Перед внутренним взором мелькали все смерти, потери, боль, страхи, что я когда-либо видела или переживала. Грудь сдавило от страданий, и я из последних сил держалась, чтоб только прорваться в сердце этого круговорота негативных эмоций.

Всё кончилось внезапно: вихри расступились, обнажив каменное возвышение в центре всего этого ужаса, эмоции схлынули, и я спикировала вниз. Ноги подкосились, и я упала на четвереньки, переводя дыхание. Тут, внутри кокона, было тихо и спокойно. Я легла на спину и закрыла глаза. Почему никто не добрался сюда? Если это, конечно, центр и та самая точка. Я открыла глаза и встала. На площадке антрацитового цвета лежал грязный каменный шар самого простого вида размером примерно мне до пояса. Обычная глыба, казалось бы, но от нее веяло угрозой и страхом. Я подошла ближе и осторожно протянула руку, но тут же отдернула. Ничего не произошло, но все инстинкты вопили об опасности. Я подошла еще на шажок и снова протянула руку. «О Луна! Что я делаю?» – успела подумать я за секунду до того, как моя ладонь коснулась холодного изваяния.

Подождав пару секунд, я открыла один глаз, а затем и второй. Всё как и было: серая стена вихрей вокруг и спокойный, тихий булыжник. По-моему, я просто ошиблась, и это не центр, а какая-то ерунда. Облегченно и расстроенно вздохнув, я села на площадку, облокотившись спиной на шар, и спустя пару минут уснула.

Глыба лежала на каком-то странном спиральном возвышении, от которого расходились семнадцать дорог во все стороны. Тропы менялись тем больше, чем дальше уходили от булыжника, превращаясь во влажные топкие и каменные дорожки, ныряли в степи и пещеры, в леса и реки. Семнадцать Лун и Солнц восходили над ними, границы, словно подернутые дымкой, искажали истинный вид миров. Вдруг всё изменилось. Со всех сторон к камню стали стекаться темные ручьи боли и страха, Тропы начали таять одна за другой, а миры гаснуть. Их место занимала круговерть энергии и мертвая пустыня.

Дернувшись, я огляделась: всё так же неизменно, ничего не прояснилось. Отчаяние захлестнуло меня с новой силой. Пусть и недолгий, но тяжелый путь, пустая надежда, незнание, куда идти. Кому-то во сне является истина, кому-то – бред уставшего мозга. И тут я дала волю чувствам. Я рыдала и орала, била камень руками, прося вернуть ее, умоляя указать путь. До костей сбитые кулаки оросили шар багрянцем, но что взять с булыжника. В безумии я бросилась на него всем телом – и меня поглотила тьма.

У меня больше не было органов чувств, лишь боль разрасталась в несуществующей груди ядерным грибом и выливалась наружу, сжигая уже несуществующую меня. Боль, боль, боль. Страх, боль, отчаяние, боль, ужас, снова боль – я сама стала ими. Это жертва во имя того, чего я не увижу и чего, возможно, нет и не будет. Отсюда нет возврата.

12 3 4 След.

За гранью света

Маха(Mora Toll)

Тропы. Под луной

С этой книгой читают

Маха
(Mora Toll)