Золотая Орда. Освобождение

© Мила Дрим, 2020

ISBN 978-5-4498-7517-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
Золотая Орда.
Освобождение.
 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Апрель, 2007 год, Центральная Россия.

Камила.

Я услышала оглушающий, разрывающий тишину предродовой палаты на осколки, крик. Дернувшись, я поняла – это кричу я. Тело, горящее огнем, разламывающееся от боли, уже не принадлежало мне, не слушалось моего разума. Агония, разрывая, выкручивая всю меня, поднималась, все выше и выше. Я, вцепившись в края металлической кровати, снова закричала – умирая от боли. Все эти подготовки к родам – позитивное мышление, настрой на благополучный исход, правильное дыхание, гимнастика – все разбилось в пух и прах. Боль была слишком сильна, а я, судя по всему, слишком слаба. В короткий момент передышки между схватками, я устремила затуманенный взор в окно – там начинался рассвет.

– Тимур, где же ты, – еле выдохнула я, а потом, боль снова накрыла меня, заставляя еще сильнее закричать…

За два дня до этого.

Я с трудом поднялась с кровати – о да, с таким выдающимся животиком, делать это было непросто – кажется, он основательно примагничивал меня к постели. Накинув халат, я тихонько пошла на кухню. Стояло раннее, прохладное утро. Наш уютный дом утопал в мягкой полутьме. Я шла аккуратно, не торопясь, оберегая себя и то чудо, что было под моим сердцем. С кухни доносился приглушенный шум. Я прислушалась – кто-то делал чай. Охрана так рано приехала? Или же, муж поднялся ни свет ни заря? Для этого были, вероятно, особые причины. И в этот раз – не тренировки.

– Привет, – произнесла я, открывая дверь и заходя в комнату. Мой нос уловил приятный аромат чая с бергамотом – во время беременности, как ожидалось, мои вкус претерпели изменения, и я просто влюбилась в этот напиток. А ведь раньше предпочитала либо кофе, либо любой чай в пакетиках. Теперь подавай мне – настоящий, как говорит Тимур, чай – крупнолистовой, и непременно, свежий.

– Привет, – Тимур, обернувшись, послал мне теплую улыбку. Он, одетый в джинсы и темный джемпер, что-то ловко резал ножом и я, присмотревшись, поняла, что муж делает бутерброды с конской колбасой.

– Давай, я сварю еще кашу? – предложила я, застыв на месте и ожидая ответа. А хотелось сесть и начать завтрак. Очень. Я не была из тех беременных, которые поглощали пищу по ночам, поэтому утром я была особенно голодна.

– Давай сегодня без каши, садись завтракать, – Тимур поставил бокалы с чаем и бутерброды на стол, и, дождавшись, когда я сяду, сел справа от меня.

– Спасибо, ты, как всегда, заботлив, – испытывая искреннюю благодарность, прошептала я, поднося ко рту чай и делая медленный глоток сладкого напитка.

– Мне несложно, – муж приподнял уголки своих губ, одаривая меня теплой улыбкой. Удивительно, но я сразу почувствовала, как согреваюсь, и дело было тут не только в чае.

– Есть причина, почему ты так рано встал? – скорее утверждая, нежели спрашивая, произнесла я. В сердце уже успела закрасться тревога – каждая поездка Тимура, особенно, теперь, давалась мне нелегко.

– Да, мне нужно отлучиться на 3 дня в соседний регион, – Тимур окинул меня внимательным взглядом, – ты справишься? Что врач вчера сказала на осмотре?

– Она сказала, что мне точно еще недельки две ходить, – я грустно улыбнулась, – справлюсь ли я?

Вопрос повис в воздухе. Муж прошелся по мне задумчивым взором. Зелено-карие глаза источали принадлежащую лишь мне, нежность. И я мгновенно стала таять от нее. Тимур протянул смуглую руку и провел ей по моим распушившимся, после сна, волосам.

– Я не хочу уезжать, – произнес муж своим глубоким, властным – даже сейчас, голосом. – Но есть такое слово «надо», и я обязан поехать.

– Ясно, – я опустила взор, пряча от любимого свои глаза. Если раньше я была чувствительна, то теперь стала еще больше такой. Слезы уже были близко, но мне не хотелось расстраивать Тимура – тем более, перед дорогой.

– Эй, джаным, – чувственно протянул муж, и я лишь шумно вздохнула, выдавая свое состояние. Теплые пальцы коснулись моей прохладной щеки. Эти пальцы бережно прошлись по моему лицу, обрисовали контур губ и опустились на мою ладонь. Я подняла на Тимура грустный взгляд. Мой муж смотрел на меня с любовью.

– Три дня пролетят незаметно. Лучше решить дела сейчас, нежели потом, когда наш ребенок родится, – Тимур наклонился ко мне, целуя в висок. Я сомкнула веки – в который раз от нахлынувших чувств. Во мне боролась рассудительная, взрослая женщина и та пугливая девочка, нуждающаяся в заботе. Я заставила себя улыбнуться и, из последних сил сдерживая слезы, произнесла:

– Езжай спокойно. Я понимаю, что это ты делаешь для всех нас.

– Спасибо за понимание, – муж благодарно улыбнулся мне и поцеловал в губы – долгим, полным нежности, поцелуем. Я наслаждалась этой лаской, впитывая ее в себя, пытаясь запомнить этот благословенный миг. Увы, он был прерван звонком на телефон. Нехотя, Тимур отстранился от меня и ответил.

– Братья уже здесь, – сообщил муж, поднимаясь на ноги. – С тобой останутся Наиль и Ильнур. Я еду с Рустемом.

– Хорошо, – я начала медленно подниматься из-за стола, и муж придержал меня за предплечье, – спасибо, Тимур.

Теплая ладонь опустилась на мой животик. Я замерла, наблюдая за мужем – он наклонился, целуя меня в живот, что-то шепча. Как я любила эти мгновения! Тимур погладил его, а затем, выпрямившись, обнял меня – бережно, чтобы не причинить дискомфорта. Я всхлипнула. Ну, вот, пожалуйста, все-таки расплакалась.

– Все будет хорошо, – произнес муж, и я, как и прежде, верила ему. С тяжелым сердцем, но любящей улыбкой, я провожала его в путь. Застыв на пороге, я, кивнув братьям, не сводила глаз с любимого мужчины. Тимур что-то приглушенно сказал Ильнуру и Наилю (видимо, очередной приказ относительно меня), затем, распахнув дверь внедорожника, начал, было усаживаться. Но, внезапно, остановившись, обернулся, бросая мне взгляд. Сперва, я почувствовала, и лишь потом разглядела его – в нем была любовь к нам: ко мне и нашему ребенку.

Тимур

– Ты все взял? – произнес я, обращаясь к Рустему.

– Да, порядок.

– Я думаю, надо пару подарочков захватить, что скажешь? – я посмотрел на брата.

– А того, что мы взяли, маловато? – Рустем приподнял брови, показывая этим недопонимание.

– Давай захватим, на план «ч», – ответил я, меняя курс джипа, и съезжая с трассы на грунтовую дорогу – прямиком в лес.

В нескольких километрах от города у нас имелась своя «турбаза», на которой мы отдыхали и тренировали новобранцев. Здесь имелся неплохой тир – под открытым небом, полоса препятствий и несколько домиков. Территория принадлежала нам и хорошо охранялась. Один домик охранялся больше других – это был штаб. Круглосуточная охрана, видеонаблюдение и склад с «игрушками» для взрослых мальчиков.

Спустившись в подвал, который больше был похож на бункер, мы взяли несколько ручных гранат и дополнительные магазины с патронами. Мне вспомнился эпизод из армейской жизни, как один чудак засунул гранату под каску и встал на нее. Видимо, он хотел сыграть в супермена, но ноги разъехались, и каска воткнулась ему в пах. Больше я его не видел. Грустно улыбнувшись, я подумал, что я тоже любил чудить, и хорошо, что до такого не додумался.

– Яры, пошли, – сказал я.

– Это все? – удивился Рустем.

– Да, я хотел показаться перед нашими, чтобы не расслаблялись, – я пошел на выход. Рустем остался закрывать толстую, железную дверь, замаскированную под ламинат в полу.

Через полчаса мы уже были на трассе, и даже Рустем не знал, куда мы едем. Он, как всегда, не задавал лишних вопросов. А я мог спокойно подумать о грядущих переменах, которые обязательно должны были случиться.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Камила

– Ну, и как ты поживаешь, пингвинчик? – окидывая меня теплым, лучистым взглядом, поинтересовался Ильнур.

– Как видишь, – я развела руки в сторону, показывая свой подросший за эти 2 недели, животик (именно столько мы не виделись), – становлюсь все больше и неповоротливее.

– Ой, не наговаривай на себя, Камилка, ты, как всегда, очаровательна и изящна, – протянул черноглазый красавец, поднося к губам бокал с чаем. Мои щеки защипало от смущения – я все еще не могла привыкнуть к манере общения Ильнура, хотя мы были уже давно не чужими друг другу. Из всех братьев Тимура, которых я любила сестринской, чистой любовью, именно черноглазый красавец был мне особо близок. Видимо, тогда, когда он получил пулю, а я сидела возле него, произошло это сближение. Теперь, Ильнур, после того, как выздоровел, был моей личной охраной – мне было приятно его общество, меня радовало его доброта, но я все еще, иногда, смущалась от его комплиментов – чисто братских, но все же…

– О, да, я сама леди изящество, – улыбнулась я, наливая себе бокал чистой воды. Пить хотелось именно воды, хотя гинеколог рекомендовала мне употреблять не более литра жидкости в день (включая супы, фрукты) – из-за неравномерной, уже по 1 кг в неделю, прибавки веса. Я честно пробовала так делать, не пить более литра, но мой организм воспринял это в штыки – и уже вечером я валялась с высоким давлением и лишенная всяких сил, что, в принципе, было для меня не присуще. Наверное, я бы продолжала пробовать – ведь это рекомендации врача, однако Тимур, рявкнув (именно рявкнув) – в приказном порядке велел мне не ограничивать себя в воде (тем более, кроме веса, все показатели были в норме), и перестать мучить себя и нашу дочь.

Да, мы ждали дочку. Как воспринял эту новость столь мужественный, властный человек, мой Тимур? С присущей ему мудростью. Эта новость вызвала искреннюю радость у моего мужа. Надо ли говорить, что это сделало меня еще счастливее? Я не сомневалась – Тимур будет самым лучшим отцом для нашей малышки. И у нее будет все то, о чем я лишь могла мечтать, будучи маленькой девочкой – любовь, защита, безопасность.

– И какие планы у нас на сегодня? – полюбопытствовал Ильнур, бросая на меня смеющийся взгляд. – Все, как обычно – прогулки вокруг дома, просмотр «лунтика» перед сном?

– И чертовски ранний, в 4 утра подъем? – весело улыбаясь, добавил Наиль. – Ничего не изменилось ведь за эту пару недель?

Я посмотрела прямо на Наиля – в его янтарных глазах застыла надежда – что я, наконец-таки, буду вставать чуть позже, но, увы, я не могла его этим обрадовать.

– Да, без Тимура я не могу долго спать, – ответила я, окидывая, сначала Наиля, в модной рубашке и брюках, а потом, и Ильнура – в облегающей, темной кофте и джинсах, теплым взором. Кое-что привлекло мое внимание, а именно, это было темно-красное пятнышко на шее черноглазого красавица. Я не сразу догадалась, что именно это, поэтому, как бывает со мной, невинно поинтересовалась у Ильнура:

– А это что у тебя на шее? Надеюсь, не заразно?

Я действительно переживала об этом – роды были не за горами, и всякая инфекция могла усугубить их течение и, тем более, быть крайне опасной для ребенка. Как только я задала вопрос, случилось несколько вещей. Наиль глухо рассмеялся, толкая брата в бок, а Ильнур, почти покраснев, подтянул ворот повыше, бурча себе под нос:

– Совсем не заразно.

Наконец, до меня стало доходить, что красное пятно – не что иное, как засос. Теперь пришла моя очередь смущаться.

– Извините, – выдохнула я, покидая кухню.

Мне нужно было срочно побыть в одиночестве. Мне было стыдно, странно, и неспокойно. Я устало опустилась на кровать, пытаясь прийти в себя. Мое переменчивое настроение все еще удивляло и, признаться, я не надеялась, что оно стабилизируется в ближайшее время. И все равно, я частенько проявляла контроль над собой, например, как совсем недавно, когда провожала Тимура. Хотелось плакать, но я сумела удержаться от того, чтобы повиснуть на любимом. И только я знала, каково это было.

Я прошлась взглядом по спальне – у стены уже стояла собранная кроватка для нашей дочки. Медленно поднявшись, я подошла к ней, с мечтательной улыбкой и сладким теплом в сердце, разглядывая ее. Розовые бортики, розовая простынка, полупрозрачный балдахин – все выглядело так, как я и Тимур хотели. Я прикрыла глаза, представляя, как совсем скоро тут будет лежать наша малышка. Интересно, на кого она больше будет похожа?

Я почувствовала толчок справа – наша дочка давала мне знать, что с ней все в порядке. Я ласково погладила животик, снова ощущая под своей ладонью мягкие толчки.

– Поедем к бабушке, доченька, – произнесла я, абсолютно уверенная в том, что малышка слышит меня. Еще один толчок, только уже слева. Я расплылась в счастливой улыбке – у меня не было причин грустить.

– Доченька, еще один беляшек съешь, – тепло, улыбаясь мне, произнесла мама, подкладывая ко мне в тарелку третий по счету пирожок. – Ребят, еще чаю и беляшей?

– Не-а, рахмят (спасибо), – ответил Ильнур, откидываясь на спинку мягкого дивана.

– Я тоже наелся, спасибо, Римма Ибрагимовна, все было очень вкусно, – сказал Наиль, возвращая на стол пустой бокал. – Мы пойдем, в зале посидим, а вы общайтесь.

Я улыбнулась, испытывая благодарность к моей догадливой охране. Мне не нужно было ничего говорить им – они сами все понимали.

Я отломила кусочек теста и запихнула его в рот. Вкусно, не то слово. Жаль только, минут через 10 начнется изжога. Бррр.

– Мам, а как Маша? – поинтересовалась я у мамы на счет своей старшей сестры – она тоже была беременна, и тоже ждала дочку, только вот-вот должна было родить.

– Да ничего вроде, я на прошлые выходные к ним ездила, – мама как-то странно улыбнулась. Неестественно, и нехорошие догадки обожгли мне сердце.

– Я ее даже не видела за всю беременность-то, – поделилась я своими мыслями.

– А когда видеться-то? – мама положила передо мной чашку с лимоном. – Поешь, изжоги меньше будет. Маша в городе, ты за городом, то у нее дела, то у вас. Увидитесь еще.

Я положила на язык тонкий ломтик лимона. Меня, аж, передернуло от того, каким кислым он был. Я быстро прожевала его и проглотила, надеясь, что он действительно поможет мне против изжоги.

– Я тебе говорила, что дядя Шамиль в больнице? – мама убрала со стола грязные тарелки.

– Нет, а что с ним? – я замерла, ожидая ответа.

– Да что-то непонятное. Вчера положили. Думаю, завтра его навестить поеду, – по лицу мамы было видно, что она что-то недоговаривает. Я почувствовала – дело совсем плохо. Она окинула меня внимательным взглядом, замечая мою тревогу.

– Так, доченька, – начала мама, – иди пока в комнату, а я тут проветрю. Душно что-то.

– Да тепло же, – отозвалась я.

– Нет! Вдруг продует еще. Иди.

Тон мамы был учительский. Я, не желая спорить, поблагодарив ее, прямиком направилась в свою комнату. Мою бывшую комнату. Теперь она разительно отличалась от того, какой была раньше. Да и сама квартира – здесь был сделан современный, качественный ремонт этой зимой, куплена новая мебель и бытовая техника. Изысканные обои, идеально ровный, белый потолок – все радовало глаз. Стоило мне только заикнуться Тимуру о том, что неплохо было бы помочь маме с ремонтом, как мой муж решил этот вопрос в два счета. Мамочка, конечно, сперва, сопротивлялась, не соглашалась, но я сумела ее уговорить – и не зря. Видели бы вы ее глаза, когда она, совсем, как в известной ТВ-программе, зашла в обновленную квартиру. Радость, изумление, восторг! Ее глаза сияли счастьем.

Я прилегла на небольшой диванчик и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной и спокойствием, внезапно окутавшим меня. Поместив ладонь на животике, который тут же пришел в активность (как обычно это и бывало), я погрузилась в дрему, убеждая себя, что 10 минут отдыха мне не помешает. А потом – домой. А там – уже и один день прошел, и до встречи с любимым останется всего 2 дня.

Телефонный звонок пробудил меня от сладкой дремы. Пора вставать и возвращаться домой. Я медленно встала и, подождав, когда мне станет чуть легче (после сна была слабость), направилась на кухню – откуда доносился мамин голос. Я прислушалась – она что-то беспокойно говорила. Я уловила скорбные нотки. «Видимо, дядя Шамиль умер», – пронеслось у меня в голове. По груди стал расползаться противный холодок, и странное предчувствие нечто более страшного пронеслось по моим венам. Жуткое ощущение.

– Мам? – я посмотрела на маму, замершую с трубкой телефона у открытого окна. Мама перевела на меня настороженный взгляд.

– Кто-то умер? – понимая, что ответ будет «да», спросила я.

– Да, – мама шагнула ко мне, – умер твой папа.

Тимур

Мы ехали около 7 часов. Настало время размять ноги, да и встретиться с сопровождением на этом участке. Наша дорога лежала на юг, и местная братва любезно пригласила нас в гости и, естественно, гостеприимно встретила на подъезде к их региону.

5 огромных джипа стояли на условленном месте – заправке. Наша машина была узнаваема издалека, и не успели мы подъехать, как у всех автомобилей открылись двери, и суровые мужчины встали полукругом, радушно приветствуя нас.

Я подмигнул Рустему – это означало «расслабься, им с нами нечего делить, а друзья в нашем лице им очень даже нужны».

Брат слегка напряженно улыбнулся – как и всегда, он был сверхбдительным. И надо отдать ему должное – это иногда спасало нам жизни.

Я открыл дверь, видя того самого Мурата – человека-легенду и грозу этого региона. Это был жестокий, но справедливый мужчина. Горец с интересной судьбой. Мы уже несколько раз пересекались с ним. Он был на 15 лет старше меня, и, возможно, мудрее лет на 20. Я снял свою кожаную куртку и кинул ее в салон. Я сделал это не потому, что мне было жарко, а потому, что я показывал – что я доверяю ему, как хозяину этой территории, и тем самым обязываю его быть моим покровителем и защитником, тем самым и предоставляя ему честь сделать это. У этого гордого народа существует культ гостя, а такие гости, как мы, особо ценны по понятным причинам.

– Мурат, – улыбнулся я, протягивая руки вперед. Он уже шел к нам с широкой улыбкой на бородатом, смуглом лице. Мы обнялись, сжимая друг друга не столько сильно, сколько искренне, радуясь встрече. Его охрана немного расслабилась, убирая свои руки с лацканов пиджаков, из-под которых без стеснения высовывались рукояти пистолетов. Кинжал среднего размера висел на ремне у Мурата. Наверное, он даже спал с ним.

– Как дорога, дорогой Тимур? – со свойственным этому народу акцентом, поинтересовался Мурат.

– Слава Всевышнему, Который оберегает нас, дорога была спокойной, – ответил я, указывая рукой на брата, – это мой брат – Рустем. Я рассказывал тебе о нем.

– Рустем, – протянул Мурат, – рад знакомству. Брат Тимура – мой брат.

– Я тоже рад, Мурат, – почти стихами сказал Рустем. Мы рассмеялись, уловив непроизвольную рифму.

– Хорошо, что вы приехали пораньше, у нас большая программа. Надеюсь, ты погостишь несколько дней? – горец еще шире улыбнулся.

– Мы бы, конечно, с удовольствием, но, понимаешь, жена должна вот-вот родить, а тут это срочное дело, не могу пока расслабиться, тебе ли не знать, что «промедление смерти подобно».

– Ай, давай, не будем о грустном, сегодня – отдыхаем, а завтра – посмотрим! Как раз тебе покажу кое-что. Думаю, тебе будет очень интересно.

– Ай, поехали! – подделывая акцент, согласился я.

– По машинам! – приказал Мурат.

Через час мы были в имении Мурата – высокий, каменный забор, по верху которого на раствор были посажены куски битого стекла, ограждал его скромный дом. Это было небольшое жилище, построенное еще родителями Мурата. А за домом стоял уже дом побольше, в котором жила его семья. Сам Мурат жил в доме родителей, лично ухаживая за ними.

– Так, сейчас немножко отдохнете-поспите, а потом начнем культурную программу, – заводя нас в новый дом, в самую большую комнату, сказал Мурат.

Жену и детей он отправил в дальнюю часть дома – чтобы они не мешали нам, а мы – им. Признаться, мы не особо были уставшими, но Мурату нужно было время, чтобы накрыть «поляну».

Я растянулся на свежей постеленной кровати и набрал на телефоне смс жене. «Любимая. Как дела?»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Я пришла в себя уже сидя на стуле. В одной моей руке был зажат бокал с водой, в другой – россыпь желтых таблеток – валерианки. Единственное успокоительное, которое когда-то мне, часто взволнованной, разрешила врач. Я залпом выпила их и осушила бокал. Каждый сделанный глоток был направлен на то, чтобы уравновесить свои чувства – которые только начали пробуждаться Мама, с подозрением смотрела на меня, ожидая, что я забьюсь в истерике. Но я, щадя его, и помня, что внутри меня маленькая, уязвимая жизнь, запретила себе. Просто запретила принимать эту новость полностью. Тогда я еще не знала, что лучше было сразу выплакаться, потому что моя реакция, имея отсроченное действие, принесла потом свои плоды.

– У него инфаркт, – добавила мама, когда поняла, что я в адекватном состоянии. – Он ведь пил последние месяцы.

Не удалось. Не получилось вытащить папу из пьяного омута. Даже лечение не подействовало на него. Видимо, одних лекарств было недостаточно. Здесь нужна была еще и сила воли, и принятое решение. И даже новость о том, что я – его любимица, скоро рожу дочку, не смогла промотивировать папу на то, чтобы прекратить пить. Алкогольная зависимость перевесила все.

Я смотрела на маму, задаваясь вопросом, а что испытывает сейчас она? Ее карие глаза блеснули от подступивших слез, и она, отвернувшись, произнесла:

– Значит, такова была его судьба.

Я молчала, не зная, что ответить. Судьба – судьбой, но, как говорится, выбор – за тобой. В моих воспоминаниях всплыло лицо отца – улыбающееся, доброе – именно таким он был совсем недавно, когда вышел после лечения. Устроился на работу охранником в магазинчик (муж предлагал ему помощь, но папа отказался), жил у друга, который, в конце концов, видимо, «помог» ему вернуться к алкоголю. Я могла лишь догадываться, что случилось на самом деле – с отцом мы виделись не очень часто (в принципе, как и с мамой по ряду причин). А теперь – это уже не имело значения. Горечь стала расползаться по моей груди, а застрявшие рыдания сдавили мне горло.

– Доченька, – позвала меня мама, и я, подняв на нее взгляд, поняла, что она уже не первый раз зовет меня.

– Что? – прошептала я.

– Только что позвонили. Дядя Шамиль умер, – мама осела на стул – слабая, потрясенная, потерянная. Она горестно заплакала, пряча лицо в ладонях. Видеть ее такой было мучением, и этот момент мне так напоминал ту весну, 2 года назад, когда умерла бабушка и один из маминых братьев. Я поднялась на ноги и, подойдя к маме, обняла ее. По моим щекам тоже побежали слезы. Я обреченно закрыла глаза, ощущая подкрадывающийся ко мне страх. Вдруг, что-то случится и с мамой? Бедная моя, дорогая, любимая.

– Все, все, – мама шумно вздохнула, – я спокойна. Надо созвониться с женой дядя Шамиля, позвонить на счет твоего отца, связаться с его сестрой, Светой. Организовать похороны.

Она задрожала и судорожно сглотнула.

– Да, мама, – согласилась я, крутя в голове, что необходимо сделать первым.

«Любимая. Как дела?»

Короткое, на такое нужное сообщение светилось на дисплее телефона. Тимур, Тимур! Я глубоко вздохнула, чувствуя, как мне не хватает воздуха. Позвонить ему или нет? Сказать или…? Мне так была нужна его поддержка, его доброе слово, его сила. Я хотела бы, чтобы он вернулся и помог мне. Я хотела, чтобы он прогнал подступавшую ко мне тьму. Спрятал, защитил. Сказал: «я рядом».

Мне нужен был мой муж, моя защита, моя опора, моя стена. Дрожащими пальцами я стала набирать на телефоне ответ.

«Мы у мамы. Все хорошо. Береги себя. Мы тебя любим».

Я нажала: «отправить». Я сделала это. Закрыв глаза, попыталась собраться с мыслями – в очередной раз за этот день.

Да, мне нужен был Тимур, но я понимала – сейчас он занят не самым простыми делами, от которых, быть может, зависела его жизнь. Он ведь мне все не рассказывал. Берёг. Но все равно, то, что он не произнес, я чувствовала. Сердце не обманешь.

– Камил, – в приоткрытую дверь заглянул Ильнур, – а что мама у тебя плачет?

Я подняла глаза на красивого мужчину – на его лице застыл вопрос.

– У нас горе, – тихо начала я, – умер мамин брат и умер мой папа.

– Твою мать, – Ильнур провел пятерней по густым, черным волосам. – Ты как?

– Я не знаю, – выдавила я из себя, вставая, – но нам нужно заняться похоронами. Помочь деньгами. Ты понимаешь. Только прошу об одном.

– Да рядом я буду. И денег сейчас привезут. Не переживай, – пообещал Ильнур, уже готовый сорваться с места, чтобы начать решать этот вопрос.

– Нет, я не про это, – я качнула головой, заглядывая в черные глаза брата, – не говорите Тимуру. Нельзя его отвлекать.

Уважение, смешанное с восхищением, проскользнуло во взгляде Ильнура.

– Понял, сестренка, – черноглазый красавец повысил голос, – Наиль, иди сюда.