Невеста Степи

3

Путешествие стало настоящим испытанием для Елены. Днем стояла невыносимая духота, и пребывание под покровом паланкина не приносило никакого облегчения. Ночью же становилось холодно, и для того, чтобы согреться, византийская принцесса куталась в свой роскошный плащ – но и этого было недостаточно.

Тело Елены изнывало от усталости и долгого сидения. Караван останавливался всего один раз в сутки – и тогда девушка, жадно хватаясь за возможность размять затекшие мышцы, ходила вокруг своего верблюда. Но, как бывает после долгого бездействия, каждый шаг давался Елене с трудом, ноги противно кололо, а голова кружилась, и долгожданная прогулка не приносила радости.

А еще… Елене было страшно. И хотя она знала, что Караши и его воины – люди Гумерхана, вид этих странных мужчин, всем своим видом напоминавших ей насколько они разные, вызывал у девушки тревогу. Воины громко разговаривали. Жрали, словно дикие, голодные звери, сырое мясо. Рыгали. Дрались, а потом, сжимая друг друга в медвежьих объятиях, мирились. Все это было настоящей дикостью для утонченной Елены. Все это виделось ей противоестественным.

– Госпожа, – голос Марии отвлек Елену от разглядывания вечернего неба, которое подобно бесконечному шатру, простирался над степной местностью. Прежние ландшафты – с горами, зелеными лугами и водопадами, остались позади еще этим утром. Девушка перевела взгляд на служанку. Лицо Марии, выражавшее усталость, казалось Елене собственным отражением. Эта дорога вымотала их всех.

– Ваш ужин, – продолжила Мария, протягивая ломти хлеба, сушеный сыр и красно-зеленое яблоко. Именно его Елена и выбрала для ужина.

– Спасибо, – обхватывая тонкими пальцами гладкое яблоко, выдохнула девушка, – а где остальные? Где Ольга и Ирина?

– Они пошли за чистой водой, госпожа, – Мария свела на переносице светлые брови. Видимо, что-то беспокоило её. И не мудрено – для переживаний имелись причины. Они были в пути уже 5 дней, и все еще не достигли назначенного места. Неопределенность все больше пугала – и Елену, и её служанок.

Беспокоясь о том, что Ирина и Ольга слишком долго задерживаются, Елена собралось было, сама идти к ним, но появившиеся служанки остановили её от этого действия. Когда женщины приблизились, девушка так же заметила, как измождены они. Сердце Елены сжалось от сострадания к служанкам. Их лица обветрились и покраснели, красивые платья покрылись пылью, а прекрасные, светлые волосы выгорели на солнце и стали похожи на солому. В глазах женщин отчетливо различалась усталость и тоска по родному дому.

– Разделите ужин меж собой, – ощущая себя отчасти виноватой перед служанками, приказала Елена. Сама она, оставив их, обошла верблюда и сделала несколько шагов вперед, в сторону простирающейся у её ног, степи. Небо уже стало серо-синим. Утихший ветерок лениво перебирал сорные травы. Воздух был пронизан свежестью и ароматом полыни. Разглядывая темнеющее небо, Елена задавалась вопросом – что ждет её там, за линией горизонта? Каким будет её муж? Её не терпелось увидеть его. Казалось, как только это случится, она обретет, наконец, потерянный покой. Как только они встретятся, все вновь станет хорошо. Елена свято верила в это. Это был её способ не впасть в отчаяние.

И все равно, ночью, когда сидящая напротив служанка засыпала (каждый раз они менялись, дабы хотя бы здесь немного отдохнуть), и весь мир погружался во мрак, Елена ощущала то самое чувство, которое было близко к отчаянию. Как бы не пыталась девушка поддержать себя, найти благо в случившемся, её сердце оставалось равнодушным к доводам разума. Оно, это нежное сердце, умирало от тоски по родным. И Елена, боясь забыть их, снова и снова, прокручивала в своей голове воспоминания. Теперь у неё остались только они.

И все же, каким бы долгим не казалось это путешествие, ранним утром, когда сизая дымка тумана, спустившись с гор, окутала мир, караван достиг назначенного места. Елена еще не сообразила, что случилось, как подоспевшие служанки начали торопливо приводить госпожу в порядок.

Теперь, когда паланкин спустили с верблюда, внутри шатра поместились все три женщины – Ирина, Мария и Ольга. Каждая была занята делом. Волосы Елены тщательно расчесали гребнем и умастили благовониями, лицо покрыли жемчужной пылью – для достижения идеально белой кожи, а ладони и стопы растерли маслом. Пока служанки кружили над ней, Елена пыталась успокоить учащенно бьющееся сердце.

Но как? Как успокоить его, если знаешь, что совсем скоро тебе предстоит встретиться со своей судьбой? Где-то там, за плотной тканью паланкина, послышалось оживление. Елена, замерев на месте, устремила взор в сторону издаваемого звука. Казалось, девушка перестала дышать – столь сосредоточена и напряжена была она. И в тот миг, когда легкие закричали, что пора бы сделать вздох, блестящая ткань сдвинулась в сторону и глазам Елены предстал молодой, невероятно красивый мужчина. Черные, волнистые волосы обрамляли его лицо, небольшая растительность на нем лишь подчеркивала молодость незнакомца, а улыбка – появившаяся, вдруг, так внезапно, делала его просто неотразимым.

– Добро пожаловать, моя невеста, – окидывая Елену взглядом черных глаз, произнес Гумерхан.

Елена взволнованно глядела на своего нареченного. Сердце девушки заполнилось радостью. Еще бы! Перед ней был не дряхлый старик, а молодой, красивый мужчина! Не об этом ли мечтает каждая невеста? Улыбка озарила лицо Елены, и девушка негромко ответила:

– Благодарю.

Гумерхан, довольно заулыбавшись, развел занавеси паланкина в стороны, тем самым открывая взглядам воинов свою невесту. Люди бека начали заинтересованно разглядывать чужестранку.

– Это – Елена Византийская, – торжественно сообщил Гумерхан. – Моя будущая жена.

Он, отодвинувшись в сторону, позволил Елене выбраться наружу. Девушка сделала осторожный шаг и тут же стиснула зубы – её ноги свело от усталости и напряжения. Вместо того, чтобы застонать, Елена вымученно улыбнулась.

Гумерхан, с улыбкой наблюдая за невестой, обратился к своим людям:

– Велите разжигать костры! Сегодня нас ждет пир! И совсем скоро, – он окинул Елену многозначительным взглядом, – нас будет ждать свадебный обряд.

Люди, оживившись, поспешили в сторону лагеря, который ярко-белыми пятнами расположился на желто-зеленом раздолье.

– Идем, моя невеста, – голосом, полным довольства, обратился Гумерхан.

Елена, в сопровождении служанок, что последовали за своей госпожой, пошла рядом с женихом. То и дело девушка бросала любопытные взгляды в сторону Гумерхана. Это был статный мужчина. Его дорогой наряд из черной парчи, блестящие волосы и ровная, чистая кожа, говорили о том, что жених Елены отличался от тех людей, что сопровождали её к нему. В нем не было этой варварской стороны. Гумерхан казался восточным принцем – изысканным, образованным и невероятно красивым.

«Полюбить его будет легко,» – пронеслось в голове Елены, и она обрадовалась этой внезапной мысли. Если их союз скрепит не только договоренность, но и чувства, это принесет настоящее счастье. О большем Елена и не мечтала. Она, надежно храня зарождающуюся в груди надежду, окинула взором лагерь. Теперь, когда они подошли совсем близко, девушке было видно значительно больше.

Юрты из белого войлока выстроились полукругом. Позади них расположилось несколько групп воинов, выполнявших роль охраны. Справа от юрт мужчины уже разводили костер, чуть подальше, ближе к юрте, которая по своим размерам превосходила другие жилища, был расстелен ковер, украшенный золотым орнаментом. На этом ковре, разместившись на нескольких подушках, возвышаясь над служанками, сидела женщина.

Она сидела, как царица. Голову её украшало странное, непонятное убранство – красного цвета, по форме напоминавшее шлем, над которым имелась конструкция высотой в два локтя. В центре этого головного убранства сверкал крупный сапфир. Вниз спускалось широкое, ярко-синее покрывало.

Незнакомка, заметив приближение Гумерхана и Елены, перевела на них пристальный взгляд. Черные глаза женщины вспыхнули.

– Мама, – Гумерхан склонил голову, – моя невеста прибыла к нам.

Женщина, поднявшись на ноги, направилась в сторону сына и будущей невестки. Синее покрывало матери Гумерхана, дабы то не покрылось пылью, торопливо подхватили две её служанки. Пока женщина шла, Елена ощущала её оценивающий взгляд. Казалось, она вдоль и поперек изучила невесту сына. В этот миг византийская принцесса почувствовала себя товаром, который разглядывал покупатель, размышлявший, удачной ли была покупка.

Когда будущая свекровь встала напротив, Елена осмелилась посмотреть той в глаза. Эта женщина чем-то напоминала изысканную змею. Дело ли было в разрезе глаз или их выражении, а может, от волнения девушка просто надумала лишнее, однако мать Гумерхана нельзя было назвать приятной особой.

– Я – Чимэг-хатун, главная госпожа, приветствую тебя, – гортанно начала женщина. Хотя она была на две головы ниже Елены, девушка чувствовала себя маленькой девочкой перед ней.

– Тебе выпала честь, византийская принцесса, стать одной из жен моего единственного сына, наследника империи, Гумерхан-бека. И быть может, именно твой сын станет продолжателем нашего рода.

С нарастающей тревогой в груди слушала Елена будущую свекровь. До этой секунды девушка и не знала, что у Гумерхана есть другие жены. Та надежда, что совсем недавно зарождалась в её сердце, теперь испуганно сжалась в комок. Стараясь изо всех сил сохранить спокойное выражение лица, Елена, проявляя вежливость, ответила Чимэг-хатун:

– Благодарю вас за гостеприимство, Чимэг-хатун.

Мать Гумерхана снисходительно качнула головой и, нацепив на лицо пренебрежительное выражение, добавила:

– Пусть тебя искупают.

Униженная, Елена не посмела сказать что-либо в ответ Чимэг-хатун. Ей хотелось как можно скорее скрыться от черных глаз этой женщины.

4

Елена медленно выбралась из деревянной лохани. Мария тут же обернула вокруг мокрого тела своей госпожи широкую ткань. Не успела девушка сделать и шага, как в юрту стремительной походкой ворвалась Чимэг-хатун с двумя своими служанками, которые словно тени, следовали за ней.

– Пришла проверить, удобно ли ты разместилась, – не деликатничая, заявила мать Гумерхана. Она, пройдясь медленным взглядом по полуобнажённому телу Елены, с неким удовлетворением добавила:

– Кожа чистая, гладкая, тело сложено хорошо, – Чимэг сжала влажное плечо девушки, – и не такая уж слабая, как показалась сначала.

Елена, чувствуя, как жесткие пальцы Чимэг прожигают ей нежную кожу, сдержала себя от порыва сбросить чужую руку со своего плеча. Мать Гумерхана впилась взглядом в покрасневшее лицо девушки. Потянув Елену за плечо так, чтобы та наклонилась вперед, женщина властно добавила:

– Моему сыну нужен наследник. Надеюсь, ты сможешь дать его нам.

Елена сдавленно сглотнула. Слово «нам» резало слух. Тон разговора, взгляд будущей свекрови, и даже её дыхание казалось девушке угрозой. Чимэг, не дожидаясь, и самое главное, не нуждаясь в ответе Елены, разжала пальцы. Бросив что-то своим служанкам, женщина похлопала по горящей от унижения, щеке Елены, и затем, более ничего не добавляя, покинула юрту.

А византийская принцесса так и продолжала стоять – оглушенная появлением Чимэг. Грудь девушки прожигали рыдания, которые она пока еще сдерживала. Плечо, покраснев, противно ныло и напоминало о недавнем унижении. Стыд, смятение, страх и ощущение собственной беспомощности мешали мыслить разумно. Елена задрожала от охвативших её чувств, и, наконец, разрыдалась.

На помощь тут же бросилась Мария.

– Госпожа, не печальтесь, – ласково заговорила служанка, бережно покрывая трясущиеся плечи Елены мягкой тканью. – Таков ваш долг – родить наследника.

– Ах, Мария, – Елена подняла на служанку глаза, утопающие в слезах, – мне кажется, здесь мне не будет покоя.

Сердце Марии сжалось, потому что её госпожа озвучила то, о чем думала она сама, но не смела сказать вслух. Желая поддержать принцессу, служанка спешно добавила:

– Это просто кажется, госпожа. Потому что здесь – все чужое для вас. Но как только вы освоитесь, как только станете женой Гумерхан-бека, вы почувствуете себя иначе. Госпожа, какой прекрасный муж у вас будет! Разве это не повод для радости?

Елена, устало опустившись перед очагом, слабо кивнула головой. На фоне всех этих переживаний, она даже забыла, что её будущий муж – красивый, молодой мужчина. Все же, в сложившейся ситуации имелись причины и для радости. Но как бы не убеждала себя в этом Елена, вместо радости она ощущала лишь горечь.

– Все изменится, госпожа, – начиная мягко водить щеткой по золотистым волосам Елены, пообещала Мария.

Другие служанки, осыпая госпожу словами утешения, стали помогать ей с нарядом. Нижнее платье, верхнее платье цвета спелых сливок, накидка, которую украшала крупная вышивка. Волосы Елены заплели в косу и собрали на затылке. Теперь, чистая, одетая в новый наряд, принцесса чувствовала себя значительно лучше. Правда, для полного ощущения не хватало какой-нибудь радости. Пусть даже самой небольшой. И она, эта радость, случилась.

После обеда, к которому Елена почти не притронулась (уж слишком непривычным было кобылье молоко, жирное мясо и непонятная похлебка), у полога юрты послышались мужские голоса. Сердце девушки мгновенно отреагировало – оно затрепетало, заколыхалось, подхваченное волнами чувств.

Голоса становились все громче, и совсем скоро в юрту зашел Гумерхан. Сладкий аромат благовоний, которым умастил себя мужчина, донесся до Елены, тем самым еще больше усиливая её волнение. Девушка, ощущая легкое головокружение, замерла на месте. Черные глаза бека медленно заскользили по нежному овалу лица Елены, затем прошлись по её фигуре. Гумерхан, довольно заулыбавшись, обратился к невесте:

– Елена, невеста моя, я принес для тебя подарок.

Мужчина протянул Елене резную шкатулку. Восторг охватил Елену, когда её пальцы сомкнулись на деревянной поверхности подарка.

– Открой, – произнес Гумерхан.

Девушка послушно выполнила его просьбу. Крышка шкатулки беззвучно отворилась, и взгляду Елены предстало роскошное украшение – длинные серьги, сделанные из червонного золота и украшенные кораллами.

– Это мой первый подарок, – накрывая ладонью руку Елены, произнес Гумерхан. Это прикосновение… В первые в жизни чужой мужчина прикасался к девушке. Ошеломленная, она смотрела то на серьги, то на улыбающееся лицо жениха. А он, меж тем, продолжил:

– Но не последний. Я одарю тебя еще большими украшениями, если ты, Елена, родишь мне сына.

Елена смутилась от его слов. Да, она слышала, что долг женщины – родить наследника. С самых младых лет ей твердили об этом. Но слышать и понимать – совершенно разные вещи. И Елене, как и любой молодой девушке, вступившей в пору юности, хотелось нечто большее, чем быть просто женщиной для рождения ребенка. Её душа мечтала о красивых ухаживаниях, о романтических поступках, о нежных словах. Словно услышав мысли Елены, Гумерхан, удивляя её, поднес к своим губам левую руку девушки. Мягко коснувшись теплыми губами руки невесты, мужчина проникновенно произнес:

– Я знаю, что тебя мне послало великое Небо.

Уже позже, лежа на ложе, устланном рыжем мехом, Елена снова и снова повторяла в своей голове слова Гумерхана. Они были так нужны ей! Всего лишь слова, но они сумели избавить сердце девушки от горечи. Елена верила – Гумерхан полюбит её, и вместе они заживут счастливо.

Всадники передвигались под покровом ночи. Они спешили, чтобы скорее передать весть своему предводителю. Дорога была полна опасности, и все же, она не коснулась их. Наконец, в полночь, когда на небо из-за тучки выкатилась одинокая луна, всадники достигли места назначения.

Стены темной юрты подрагивали от пронзительного ветра. Сидящий внутри неё человек приветствовал прибывших воинов с хищной улыбкой.

– Что видели? – вместо приветствия, сорвалось с его губ.

– Они совсем близко. Людей много, но часть ушла в степи, чтобы поохотиться, – уставшим голосом отвечал один из воинов.

– Тогда не вижу причин, чтобы тянуть, – мрачная улыбка скользнула по губам мужчины, и тут же исчезла. – Мы настигнем его тогда, когда он меньше всего будет готов к встрече.

От сладкого ночного сна Елену разбудили служанки, посланные Чимэг-хатун. Они громкими птицами ворвались в предрассветную тишину юрты, и, на ломаном языке донесли до принцессы и её служанок, что сегодня – день свадьбы. И хотя Елена именно ради этой цели покинула свой родной дом, для неё это известие стало полной неожиданностью. Трудно было оставаться спокойной, готовясь к переломному моменту своей судьбы.

А вот служанки Чимэг-хатун, напротив, сохраняли спокойствие. Они, выглянув из юрты, что-то крикнули другим слугам. Совсем скоро крепкие, коренастые женщины занесли наполненную водой лохань. Следом было принесено несколько блестящих подносов с кувшинами различных размеров и стеклянными баночками.

– Чимэг-хатун велела приготовить невесту к свадебному обряду так, как принято у нас, – сверля темными глазами напряженное лицо Елены, заявила одна из служанок.

– Мои служанки в состоянии справиться сами, – Елена скрестила на груди руки. Общество прислуги будущей свекрови вызывало в девушке неприятные чувства.

– Она предполагала, что невеста так скажет. И велела привести её, если Елена не согласится, – ответила служанка.

Елене пришлось согласиться. Уж лучше присутствие служанок Чимэг-хатун, чем она сама.

– Хорошо, – скидывая с себя длинную, до пят, рубаху, ответила Елена. Она, медленно погрузившись в воду, прикрыла глаза. Принцесса мысленно взмолилась, всем сердцем устремляясь к Создателю и прося Его даровать ей красивого терпения. Когда в душе стало немного спокойнее, Елена обратилась к служанкам ровным голосом:

– Делайте то, что нужно.

Они тот час приступили к делу. Воздух наполнился сладким ароматом роз. Тело невесты начали медленно омывать розовой водой – и кожа после неё стала удивительно нежной и мягкой. Золотистые волосы Елены покрыли кунжутным маслом, затем, спустя время, аккуратно промыли их горячим молоком – они заблестели, подобно золоту под лучами солнца.

Затем, когда Елена выбралась из воды, и её тело тщательно промокнули хлопковой тканью, все те же служанки Чимэг-хатун принялись растирать кожу девушки персиковым маслом. Все эти манипуляции сопровождались молчанием. Зато красноречивее слов были взгляды женщин. Было видно, что служанки пытаются что-то утаить от Елены.

Наконец, когда ни один сантиметр тела невесты не остался непокрытым персиковым маслом, настал черед свадебного наряда. Сперва Елена надела тунику из тончайшего муслина, затем – нижнее платье, и только потом верхнее платье цвета спелого граната. Рукава его были вышиты золотыми нитями, линия груди украшена красными каменьями, а длинный шлейф стелился по полу.

Голову Елены украсили золотой шапочкой.

– Когда станете женой, вам будет положено головное убранство, как у нашей госпожи, – подала голос одна из служанок.

– Не такое высокое, – добавила другая женщина, – потому как наша Чимэг-хатун – главная женщина в улусе Гумерхан-бека.

– А где другие жены Гумерхан-бека? – не выдержав, поинтересовалась Елена.

Нет, она не горела от желания встречи с ними. И все же… Девушка не могла делать вид, что их не существует.

– Они скоро навестят будущую жену Гумерхан-бека, – служанка окинула Елену оценивающим взглядом. – Они придут и дадут наставления, как лучше ублажить господина.

От последних слов Елена ощутила дурноту. Господи. Она совсем забыла, что впереди – не только свадебный обряд, но и первая брачная ночь. Страх липкой струйкой потек меж лопаток невесты. Она, побледнев, собралось было, опуститься на подушки, чтобы хотя бы немного передохнуть и набраться сил, но появление четырех женщин, показавшихся на пороге в юрту, не позволило ей сделать это. Еще не услышав, кто они, Елена поняла, что стоящие в нескольких шагах от неё темноволосые незнакомки – жены Гумерхан-бека.

Они так отличались от неё самой! Миниатюрные, с раскосыми глазами, придающими женщинам особое очарование, в алых и синих шелках, жены Гумерхана-бека казались Елене диковинными птичками. Красивые, яркие, эти женщины были полны восточного очарования.

– Мы пришли поприветствовать новую жену нашего господина, – гортанно начала одна из красавиц. Её голову украшала шапочка, усыпанная жемчужинами. – Я – Сувдаа, что означает – «жемчужина». А это – Дэлбээ, Жаргал и Сугар.

Елена почувствовала, как кто-то невидимый обвил ей горло холодными пальцами. С трудом сглотнув, девушка ответила:

– Я – Елена.

Сувдаа окинула принцессу настороженным взглядом. Сквозь пелену волнения и неуверенности Елена разглядела в темных глазах женщины грусть. В тот миг византийская принцесса видела перед собой не соперницу, а одинокую, тоскующую по любви, красавицу.

– Елена, – повторила Сувдаа. Улыбка коснулась её темных губ. – Мы все уже несколько лет с Гумерхан-беком. Но ни одна из нас за эти годы не понесла ребенка от него. Если ты дашь нашему господину то, чего он так жаждет, наследника, мы будем счастливы.

Елена, услышав это заявление от Сувдаа, напряженно переплела меж собой пальцы.

– Если же нет, то ты присоединишься к нам. И будешь одной из… – Сувдаа печально вздохнула, – редко посещаемых или совсем забытой.

В словах Сувдаа была жестокость. Но было место и боли, которая рвалась наружу. Кому, как не ей, первой жене бека, знать, каково это, когда тебя меняют на другую?

Потрясенная услышанными, Елена не сразу заметила, что жены Гумерхана ушли. Но легче от этого не стало. Ощущая на себе груз ответственности, который заключался в рождении наследника, а так же чувство вины, невеста утомленно, словно дряхлая старуха, опустилась на подушки.

Её верные служанки тут же обступили Елену со всех сторон.

– Не слушайте никого, госпожа, – зашептала Ирина, её поддержала Ольга:

– Она сказала так от зависти и ревности.

Мария же молчала. Она, как и Елена, чувствовала, что в словах Сувдаа кроются не только ревность и зависть, но нечто большее.

Громкие, веселые голоса привлекли внимание Елены и служанок. Одна из них ринулась к выходу шатра. Выглянув наружу, Ирина обернулась и взволнованно сообщила:

– Гумерхан-бек идет за вами, госпожа!