Отпусти зверя

В разгар лета разморенная земля тяжело дышит. Горячие автострады тянутся по ней, как высунутые от жары языки. Мчатся озверевшие машины и еще больше звереют от бессилия понять: отчего хозяева-люди в такую жару стремятся ближе к экватору, где еще жарче? Машинам тяжело. Люди не придумали для них ничего лучше водяного радиатора. Он, конечно, не идет ни в какое сравнение с потовыделяющей системой охлаждения приматов.

Прокаленный солнцем инспектор дорожной службы стоит на обочине в тени молодой березки и наблюдает, как плывет и растекается потоками плавленый воздух. Машины с жутким ревом несутся мимо, смердят, сотрясают землю. Он смотрит на них без выражения. Так старое дерево может глядеть на степь, посреди которой оно родилось и простояло свои пятьсот лет. Но инспектору не позволена роскошь слишком долго стоять без всякого полезного дела. Правая рука с жезлом начинает движение от пояса, замирает на секунду параллельно земле, а затем следует вялая отмашка вправо, в сторону обочины.

Темно-синий джип с могучим четырехлитровым двигателем останавливается, пропылив еще десяток метров, скрипнув бортами прицепа.

В кабине двое мужчин. Инспектор проверяет документы. Они такие же горячие, как и все вокруг.

– Куда?

– На море.

Инспектор едва заметно кивает, возвращая документы.

– А там что? – Он сонно смотрит на прицеп.

– Шмотки, палатка, лодка резиновая.

– «Дикари», что ли?

– Ага.

– Осторожнее. Утром «девятка» влетела под самосвал. Четыре покойника. Как и вы, на море ехали.

«Тоже мне, «дикари», – размышляет инспектор, глядя, как машина растворяется в пыльной дали. – На джип у них деньги есть, а на нормальный дом отдыха не собрали?»

Инспектор не впервые видит «дикарей». В день их проезжает мимо него сотни. Но он не знает, что на самом деле кроется за этим расхожим понятием. И вряд ли когда-то узнает…

* * *

– Надо же! – расхохотался Колян, выруливая на середину трассы. – Даже ботвить не стал. У меня для гаишников всегда отложено, чтоб времени зря не терять. Я уже привык – они, как мой джип засекут, сразу за деньгами подходят.

– А он услышал, что «дикари», и решил, что с нас взять нечего, – охотно поддержал веселье Гоша.

Колян был большой, веселый, простой, как доска. И очень денежный. Гоша испытывал рядом с ним комплекс неполноценности и пытался оправдаться за то, что его – неприметного инженера-конструктора – взял в свою компанию сам Колян. Это нужно было отработать сполна, показав себя классным компанейским парнем, с которым нескучно путешествовать.

Хотя на самом деле все было наоборот. Это Гоша рассказал своему бывшему однокласснику Коляну про традицию ежегодно ездить «дикарем» на юг, где его ждала встреча с такими же чудаками-единомышленниками. Тому идея неожиданно понравилась: «А че! На моем джипе и поедем!»

– Только дикари на таких тачках не катались! – опять захохотал Колян, и Гоша незамедлительно заржал, демонстрируя полную солидарность. – Наши пацаны, – продолжал хозяин джипа, – кто на Канары, кто на Гавайи. Ну, кто совсем нищий – те в Болгарию или там в Ялту… А тут я говорю – «дикарем» на море поеду. Они сразу так и осели. Потом говорят: это круто. Приедешь – расскажешь. Может, через год вся братва с нами рванет!

Гоша силился как-нибудь сострить в ответ или рассказать такую же замечательную историю, но никак не мог. Поэтому ему оставалось лишь подхватывать смех, от которого уже сводило челюсти.

– Ну ладно, – прекратил шутить Колян. – Где там твой профессор?

Гоша с готовностью вытянул шею и завертел головой, словно мог проглядеть что-то сквозь горизонт.

– Сказал, будет ждать у поворота. Только он не профессор. Академик…

– Не опоздает? Ждать не люблю.

– Не должен, – встревоженно произнес Гоша. Ради того, чтобы Коляну не пришлось ждать, он готов был уехать без академика. На фоне Коляна ученый-пенсионер бледнел вместе со своими регалиями и заслугами.

Через тридцать минут машина выехала к повороту. Он издалека узнавался по столбу дыма от шашлычной и нескольким ярким киоскам. На автобусной остановке толкался народ, а чуть дальше сидел на рюкзаке седой академик в блеклой клетчатой рубашке и темных очках. Рядом громоздились два огромных тюка.

– Вот он! – радостно воскликнул Гоша.

– Ничего себе барахла набрал, – хмыкнул Колян.

Академик окинул машину и ее хозяина быстрым недоверчивым взглядом.

– Знакомьтесь, Сидор Рафаилович, это Коля, – засуетился Гоша.

– Колян, – подтвердил тот, протягивая растопыренную ладонь с двумя непомерными золотыми перстнями.

– Академик Крафт, – сдержанно представился Сидор Рафаилович.

– Ага, – Колян сунул пятерню в карман, выудил горсть смятых купюр и протянул Гоше. – На, добеги до палаток, возьми пивка, пожевать чего-нибудь… А я пока профессору багажник открою.

Через некоторое время машина вновь летела по шоссе, а в салоне булькало в открытых банках тепловатое пиво.

Академик был заметно напряжен. Гоша, конечно, предупреждал, что один хороший человек захотел влиться в компанию и даже согласился доставить на своей машине. Но Крафт не подозревал, что машиной окажется этот рычащий, вызывающе дорогой джип, а «хорошим человеком» – бритоголовый Колян с золотой цепью на шее.

– Вы взяли экипировку и оружие, Николай? – поинтересовался академик.

Колян нахмурился:

– А что, надо?

– Ну разумеется!

Колян сунул руку под сиденье и вытащил промасленную тряпку. Развернул. Внутри блеснул потертыми гранями старенький «ПМ».

Крафт широко раскрыл глаза и замахал руками:

– Что… Что это?! Вы с ума сошли!

Колян удивленно поднял брови:

– А чего? Взял вот, на всякий случай. Сами же спрашивали…

– Да я вас не про это оружие спрашивал! При чем тут пистолет? Мы же дикари, поймите! У вас должны быть дубина, копье, топор каменный, наконец. А вы мне что суете?

Лицо Коляна расползлось в нечаянной ухмылке. Он с недоверием посмотрел на Крафта.

– Дубинка? Че, в натуре дубинка нужна?

– Гоша, ну неужели вы ничего ему не объяснили? – всплеснул руками академик.

– Да объяснял…

Крафт некоторое время сокрушенно качал головой, потом заговорил веско и требовательно:

– Выслушайте меня внимательно, Николай, и постарайтесь следовать всему, что я скажу. Мы – дикари. Все эти две недели мы будем только дикарями, и никем больше, ясно? Жить – в шалашах и пещерах. Питаться – тем, что сами соберем и поймаем. Одеваться лишь в естественное облачение – шкуры, власяница, рогожа. Огнестрельное оружие запрещено. Алкоголь и табак запрещены. Любые плоды цивилизации и контакты с ее представителями – строго-настрого запрещены.

Колян впервые посмотрел на попутчиков как бы с опаской:

– Вы чего, мужики, шутите?

– Я ж тебе все говорил, – робко пролепетал Гоша.

– М-да… Что-то говорил такое, но я ж не подумал, что всерьез.

Возникла долгая пауза.

– Ну ладно, – мрачно изрек Колян. – Мне – что. Мне только по приколу.

– А главное – строгая дисциплина, – продолжал Крафт. – Вождю племени нужно подчиняться беспрекословно. Покидать стоянку без его ведома запрещено.

– Как запрещено?! – опешил Колян. – И что же, думаете, я так и проторчу все время на вонючей стоянке, пока народ отдыхает? А на танцы сходить?

– Это не та стоянка, что вы думаете, – снисходительно объяснил Крафт. – Не автомобильная.

– Колян, там свои танцы будут, – добавил Гоша.

– Вокруг костра, что ли?

– Да… всякие. Тебе понравится, Коля.

Колян помолчал еще с минуту, хмуро поджимая губы и не отрывая от дороги взгляда, утратившего всякую веселость.

– Ну, вы даете… Надо же, отдых себе придумали. Племя какое-то, вождь… Шкуры – в такую жару.

Еще некоторое время он помалкивал, но затем стал опять веселым и бесшабашным парнем. Колян умел везде, почти в любой ситуации чувствовать себя хорошо. Новизна предстоящего отдыха его даже заинтересовала.

* * *

К середине второго дня в разрывах между горами заблестело море. Дальше путь пролегал вдоль побережья – мимо огороженных пляжей, утопающих в зелени домов отдыха, кипарисов, толп курортников, бредущих по извилистым улицам приморских городков. Колян искоса поглядывал вокруг и силился понять – на что он променял все это?

Вскоре после заката дорога привела в небольшую уютную рощу недалеко от берега. Здесь уже стояло с десяток машин, дымили костры, в полутьме какие-то люди разбирали палатки. Все напоминало обычный туристический лагерь, и Колян немного успокоился.

К Гоше и Крафту сразу подскочили люди, засмеялись, загомонили, принялись жать руки и хлопать по плечам. Из обрывков разговора было ясно, что все очень рады очередной встрече и все готовятся к какому-то событию, намеченному на ночь.

Колян прошелся было по лагерю, но никто не обратил на него особого внимания, поэтому он, обиженный, залез в машину и почти сразу уснул. Сказались два дня за рулем.

В середине ночи Гоша вдруг начал дубасить в стекло.

– Вот ты где! А я ищу. Скорей собирайся, сейчас уже начнется. Переодевайся, все уже там…

Колян спросонья не соображал, чего от него хотят, но все же вышел из машины и начал послушно переодевать себя в какие-то тряпки, которые Гоша доставал из прицепа. В темноте он не мог разглядеть свою новую одежду, но на ощупь она показалась ему колючей и какой-то несгибаемой.