Записки автора. Том IV

Дизайнер обложки Mel RedWolf

© Mel RedWolf, 2021

© Mel RedWolf, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-3149-0 (т. 4)

ISBN 978-5-0055-2036-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Может быть

Может быть он сдержался,

Может быть и не совсем,

Только рука устала

От ножевых страстей.

И от укусов боли,

Жгучих до искр из глаз,

Бьющих по телу током

Всполохов яростных язв.

Только не машут после

Драки в кулак лицом.

Не мучают по воле

Студнем ходить день за днём.

И не испросят воли

У вновь обиженных

Как поступать есть мочи

Или зачем в мире жить.

Только зачем-то, случайно

Так повелось в быту,

Если ударил сразу

Бить по второй на ходу

И если словом ранить,

То о прощении речь

Ни в век не спросят,

Конечно, знать бы еще зачем.

Глупости слово громче,

Воля её – крик.

Только у истины шёпот

Он не для всех заглушим.

И если вдоволь вкричаться

Голос сорвать – не беда.

И вот тогда попрощаться

С глупостью навсегда.

Пока не вспомнит разум,

Для чего слух ему дан,

Как же бывает важно

Слушать и понимать.

Как же бывает нужно

Думать, терпеть и молчать.

Ведь не всегда слово —

Верный товарищ и брат.

Ведь он порой – убийца,

Проклятый бренный палач.

Ведь без мышления слово —

Бредни больного ума.

Только не всем это нужно.

Думать почаще, молчать,

И из конфликта прощения

Волей своей испрошать.

Черный день

Я устал.

Устал от жизни

С кучей предрассудков,

Где каждый норовит сказать,

Как ему лучше,

Выразить в слова —

Мнение свое

Никому ненужное.

Они живут своими жизнями

Чужими и безликими,

Но так высокомерно

Спешат унизить

И за тебя все рассказать,

Хотя какое дело?

Жизнь свою

Ты проживаешь сам,

Борешься, страдаешь

И побеждаешь.

Борьба не без поражений,

Но точно уж с концом.

Такие дни в моем календаре

Воистину черны.

Я Ненавижу эти дни.

Такие черные моменты,

Когда отчаяния нить

Сжимает горло и душит,

И мучает, порой нещадно,

Но если оборвётся миг,

То лишь однажды.

Сегодня это лишь один из дней,

Когда средь бела дня лишь тень

Плывет по кругу и за мной,

Хвостом зелёной гизы.

Жаль

Багрянцами расцветёт

На челе твоём узор.

Словно малым его кольцом,

Зарево охватить могло,

Словно в вены оно вдохнуло

Жарко солнце и путь пустыни,

Словно в воздухе распустились

Лепестки от хвоста жар-птицы.

Заиграет улыбка и ямочки,

На лице, подарив из прекрас

Самой большей подарок, отрадный

Для родных тебе глаз.

И касание, словно бархат,

Уст, что сладости меда полны

Нам подарит загадку прекрасну,

Что за жизнь не узнаешь, увы.

Слишком прост ум и неумерен,

Только жаждой полны сердца,

Ударясь ладонь друг о друга,

Их разбить норовят века,

А осколки – мгновенья причастности,

Рукотворная сухость словца,

Что иссохнет, но не растворится

И в истории сложится дважды,

Переплет сотворит руда

Потаенная, как из недр,

Но не земли почва для сказ,

А из мыслей, что в разуме теплится,

Что сжигает наши сердца

И молвой языков острючих,

И терзанием грусти с тоской,

А порой и от безответственности

Мы находим приют и покой.

Но не с теми, с кем есть,

А с кем терпится,

Не для тех, по ком сердце скулит,

А для тех, в чьих глазах огниво,

Что согреет и в стужий миг,

В тех руках, где спокойно и тихо,

В тех краях, где царит уют.

Жаль, что мало могли постигнуть,

Что сотворен сей теплый досуг

Из людей, что вольны быть друг другу

Теплым домом, а не врагом.

Жаль, что это те самые люди,

Что не могут забыть тот порог,

Что остался уж за плечами

Не одно годовое плечо.

Жаль, что тогда унывали,

Терпеливости не храня,

Друг на друга вину слагали,

А теперь говорят что «любят».

Ждать

Нам нужно научиться ждать,

Но лишь мгновения когда,

Наши труды себя поднимут,

Как семя в землю упадет

И всход не сразу даст росток,

Не сразу силу наберёт

И зелени прекрасный лист

Не сразу станет в широк куст,

Так и в людской поре терпенье

Товарищ, а не враг в делах,

Когда ты начал – дай же время,

Чтобы тебе не унывать.

Чтобы за первыми шагами

Окрепло дело, чтобы вновь

Ты повторял разы руками,

Пока не выйдет вновь узор,

Что ты задумал и желал,

Чем грезил ночи напролет.

Ведь от мечты до были дело

В одном терпении твоём.

Но лишь прошу тебя, смиренно,

Не жди ты от людей того,

Что не вольны по жизни видеть,

Что не вольны с самим собой

Они снести и сохранить

В своей ноши на горб взваливши,

Ведь каждому из нас идти,

Но тропы выбраны другие.

Поздравительный

С днём прекрасным,

С днём чудесным

Солнца лучиком согретым

С серебром покрывшим ветки,

Иней и осенний дух

Зимней сказки навожденье,

Здесь, средь крыш домов

Серой сталью обрамленной

Новый день и твой черёд

Радость зачерпнуть пригоршни,

Ощутить, как хорошо

Жизнь течёт рекою бурной

Как любовь хранит тепло,

Как домашние не чают

Душ своих в отраде дней

Ведь для них ты – ненаглядна,

Мать, супруга и навек

Лучшая, незаменима

И чудесно хороша.

С днём рождения, поныне,

Чтоб не знать черна утра,

Чтобы каждый день с улыбкой

Озарял дел хоровод,

Чтобы искорка идеи

Загоралась вновь и вновь

Чтоб печали убегали,

Словно сор прошедших дней,

Чтобы дети удивляли

И дарили радость лет,

Новых, что прожить подарок,

А не усталь векова.

Чтобы юность улыбалась,

Как подруга – навсегда.

Раскрыться

Красиво небо горит огнем

И манит шагнуть

Вслед за рьяной жарой

Этих красок пожара

Вдохнуть полной грудью,

И криком округу всю огласить,

Чтоб чисто, безбрежно,

Чтоб все распахнулось,

Чтоб душу с рубахой пахнуть

И нарушить тишь из глубины,

Из тернистой ночи, что идёт.

Ее шаг не нарушит и хохот, и звон.

И за песней с гурьбой

Повернется младая молва,

Я б с тобой погулять

Да на край света пустился

Но чтобы забыться на миг

И проститься, за те дни грешны,

Когда шёпот твой слышать

Мне ещё не дано было знать.

Когда лик твой прекрасный

И на красном холсте

Рисовать, я не смел,

Украшать лишь словами,

Словно строчки мотив

Не возможен для грубости лиры,

Словно этот мотив

Обезличит уродство приличия.

Когда среди людей,

Среди судеб чертога и гроба,

Среди злого ужасного рока

Страх – сильнейшая язва чумы.

Но когда бы я мог сказать о любви,

Когда знал ее горький мотив,

Когда слышал ее сладки речи,

Когда яд ее вены пронзал,

Когда плоть моя плавилась вновь,

Смею ли я молвить вновь,

Что настала любовь?

Средь той боли и лжи,

Что царит среди мира