В Галерии наступила тихая и беспокойная ночь. Улицы города озарились светом яркой полной луны, и многие жители не могли уснуть: одни боялись этого явления, помня о старых преданиях, которые рассказывали о пробуждении древних существ, а другие просто нашли повод повеселиться и подольше погулять по городу в это прекрасное время, когда казалось, что ночь по-настоящему волшебна, и пропускать такое было бы сродни греху.

Однако Каспар не относился ни к одной из этих групп: чародей пытался уснуть, чтобы набраться сил перед заседанием Магистрата, которое должно было состояться уже завтра. Каспар принял предложение Сарема, став главой городского совета, и иногда жалел об этом, особенно по ночам, когда он занимался переводом старых фолиантов, найденных при раскопках Затерянного города. Сегодня чародей был вынужден отложить свое любимое занятие, чем был сильно недоволен, и потому его сон был крайне неспокойным…

* * *

Каспар оказался на большой поляне, где стояла слегка покосившаяся от старости усадьба, так и манившая его к себе. Она привлекла его неподдельной красотой, которая прошла сквозь время и сохранилась до сих пор в том виде, какой ее сейчас мог лицезреть чародей.

Он посмотрел по сторонам, начал осторожно приближаться к усадьбе и услышал знакомые голоса, заставившие его прибавить шаг. Через несколько секунд он уже оказался на крыльце и, не понимая, что он делает и чего ему ждать, приоткрыл дверь и вошёл внутрь.

Голоса стихли, и это очень насторожило Каспара. Дверь захлопнулась за его спиной, оставив чародею только один выход – посмотреть, что его ждет впереди. Сделав несколько неуверенных шагов, он услышал живой детский смех, доносившийся со второго этажа усадьбы.

– Миранда, доченька, – прошептал Каспар, – Я иду, дочка!

Он, не помня себя, взлетел по крутой лестнице и оказался в большом коридоре, по обе стороны которого располагались бесконечные проходы в комнаты, где могла прятаться его дочь.

Каспар быстро забегал в каждую комнату, мельком осматривая их, и бросался в следующую в надежде найти Миранду, подгонявшей его своим смехом и наивным тоненьким голосом:

– Папочка, где ты? Мы ведь не играем в прятки!

Коридор оказался для чародея настоящим испытанием его терпения и нервов: долго мечась между комнатами, он наконец нашел ту дверь, которая, как назло, бы заперта. Дергая ее за ручку и обливаясь потом, Каспар перевел дыхание, собравшись с силой, и выкрикнул:

– Cuir a-steach a-steach!

Замок хрустнул, и дверь заскрипела, медленно открывая проход Каспара в комнату. Каково же было удивление чародея, когда он не увидел там дочки, но услышал другой знакомый голос.

– Фейлония!? – недоуменно воскликнул Каспар, надеясь на ответ.

Тишина. Чародей испуганно оглянулся. Нет, в этом кошмаре не было свирепых демонов и кровожадных чудовищ. Его, Каспара, можно было напугать гораздо проще, напомнив ему о потере, с которой не каждый бы смог смириться.

Не выдержав, чародей громко выругался и побежал к ближайшему окну. Теперь он должен был покинуть этот странный дом, и отправиться в другое, более спокойное место, оставив своих призраков таинственного и жестокого прошлого.

Однако едва Каспар подошёл к окну, как увидел их. Фейлония и Миранда стояли около усадьбы и о чем-то мило беседовали, не обращая на него внимание. Потому чародей воспользовался единственным выходом, который ему предоставили – он попытался открыть окно, а когда убедился, что оно не поддается, то тихо, словно шепча молитву, произнес:

– Briseadh sìos…

По стеклу побежали трещины, все больше расширяясь и достигая деревянной оконной рамы, являвшейся единственной преградой на пути нервничающего чародея. Не дожидаясь окончания действия заклинания, Каспар выбил стекло кулаком и вылетел на черепичную крышу усадьбы.

Осторожно сползая по ней, он остановился и с удивлением посмотрел на Фейлонию и Миранду, не замечавших его. Каспар уже собирался спуститься к ним, но вдруг почувствовал острую боль в правой руке, которая оказалась пробита осколками стекла, и с нее медленно стекала кровь, пачкая черно-синюю робу чародея.

Каспар внимательно осмотрел свою рану и выругался – три осколка застряли в его руке, и один из них порезал плечевую мышцу, глубоко застряв в ней. Чародей несколько раз вздохнул и произнес:

– Slànachadh…

Каспар почувствовал неожиданное облегчение, когда раны на руке стали постепенно затягиваться, и резко нахлынувшая боль начал медленно покидать его. Довольный своей работой, чародей перевел взгляд на то место, где стояли Фейлония и Миранда, и удивленно округлил глаза.

Картина, представшая перед ним сейчас, кардинально отличалась от той милой полянки со старинной усадьбой – теперь чародей видел настоящую бойню королевских солдат и эльфийских купцов, сопровождаемую обилием крови, огня и дыма, мешавшего ему разглядеть своих родных. Не задумываясь, Каспар спрыгнул с крыши усадьбы, чуть не переломав себе ноги, и побежал на помощь эльфам. Но в последний момент он почувствовал, как что-то невидимое удерживало его, не давая пройти дальше, и Каспар остановился, бессильно упав на колени и крикнув:

– Sgaoileadh!

Завеса дыма и пыли слегка приоткрылась, и Каспар увидел Фейлонию, уверенно противостоящую натиску солдата, который был выше ее на голову и в разы крупнее. Он резко поднялся с земли и поспешил к ней, но не успел сделать и пару шагов – сработал барьер, который сумел сдержать его, оставляя ему роль наблюдателя.

Чародей видел то, что давно хотел забыть, выкинуть из своей памяти, надеясь начать новую жизнь… Он увидел, как Фейлонию ранили в живот, но она, отчаянно борясь за себя и свой народ, из последних сил добила солдата, и, заткнув рану обычным комком своей же рубашки, поднялась на выступ, осматривая бойню сверху, как хищная птица, высматривающая добычу.

Дальше произошло то, что действительно шокировало Каспара: Фейлония растянула свой тоненький эльфийский лук, и с неестественным для хрупкой девушки грубым криком боли выстрелила прямо в центр сражения. Чародей увидел взрыв, равный по силе с его самым сильным заклинанием из школы Teine, разглядел сожженные тела королевских солдат и эльфийских купцов и лишь потом обратил внимание на Фейлонию.

Она стояла на уступе, спокойно смотря на результаты своей работы. Эльфийка знала, что ее дочь была далеко отсюда, но где именно – она не могла знать. Достав странный флакон с голубой жидкостью, Фейлония торжественно подняла его перед собой, словно произнося тост за праздничным столом, и выпила содержимое флакона. Через несколько секунд она упала замертво под действием сильнейшего яда, который она приберегла для себя, не желая сдаваться выжившим солдатам Рольфа.

Больше чародей уже ничего не видел. Он получил ответы на многие вопросы, мучающие его израненную душу, и закрыл глаза, стараясь осознать все увиденное. Ему казалось, что он слышит безумные крики умиравших, и он, выругавшись, прошептал:

– Я… схожу с ума… Черт… – он сжался, свернулся в клубок, стараясь закрыться от всего, что его окружало.

Предсмертные голоса усиливались, и Каспар, сам того не замечая, зажал уши и закричал. И вдруг все неожиданно исчезло, оставив чародея в одиночестве на той поляне, где начинались его видения. Он неуклюже поднялся, держась обеими руками за голову, и увидел едва различимый силуэт Морноса, медленно приближающийся к нему.

– Здравствуй, Каспар, – чародей услышал громкий и властный голос бога знаний, – Ты удивлен моим присутствием здесь, в твоём сне?

Каспар быстро поднялся с земли и, встав в полный рост, нерешительно ответил:

– Да. У меня куча вопросов к вам, владыка.

Морнос добродушно захохотал и проявился полностью. На нем была все та же туника, полы которой развевалась на сильном ветру, и лёгкие, едва заметные кожаные сандалии. За его спиной висел огромный, с крупными прожилками на лезвии, двуручный меч, царапающий и оставляющий широкую колею после каждого шага Морноса в сторону чародея. Бог знаний продолжал, медленно приближаясь к Каспару:

– Что именно тебя интересует?

– Моя жена, Фейлония… – с трудом начал чародей, – Я мог бы ее спасти? И как… Как она устроила такой взрыв!?

– Только в том случае, если бы не отпустил ее. Но она все равно умерла бы в тот день, и, прости меня за такие слова… – Морнос остановился, не дойдя до Каспара всего пару шагов, – Фейлония должна была спасти несколько жизней, пожертвовав своей. Она применила все свои знания в алхимии, чтобы уничтожить большую часть отряда Рольфа, и знаешь почему?

Каспар знал, но до сих пор не решался признаться себе в этом. Морнос заботливо осмотрел его, положил руку на плечо и продолжил:

– Твоя дочь жива, Каспар. И ты найдешь ее. Таково уж твое предназначение – другого тебе, увы, не дано.

Чародей тяжело вздохнул, соглашаясь с богом знаний и понимая, что иного выбора у него действительно не остаётся. Он хотел задать ещё один вопрос, но Морнос опередил его:

– Возьми с собой Грегора и Беатрис. Они помогут тебе, Каспар. И… – бог замолчал, пытаясь подобрать слова, но передумал в последний момент и закончил, постепенно растворяясь, в воздухе, – Удачи вам, Каспар.

Морнос исчез, отставив чародея одного на большой поляне, с которой все начиналось. Теперь Каспар услышал резкий, непереносимо тонкий звук, дезориентировавший его. Испуганно мечась из стороны в сторону, словно загнанный зверь, он резко падал на землю, стараясь избавиться от неприятного звона в ушах, который все более усиливался в голове.

Прошло всего несколько секунд, и чародей упал замертво, окончательно оглушенный этим звуком. Поляна вместе с телом чародея мгновенно исчезла, заполняя все освободившееся пространство белым, безжизненным цветом…

* * *

Каспар резко открыл глаза и испуганно огляделся. В комнате никого не было, кроме его самого, но чародею было крайне не по себе. Он с трудом поднялся с кровати, пытаясь освободиться от мокрого насквозь одеяла и простыни, сковывавших его, затем устало подобрался к окну, и выругался.

На улице Галерии все ещё было темно, и даже лица бесконечных гуляк, коротающих свое время в трактире и выходящих из заведения, чтобы помочиться, совсем не изменились.

– Надо бы завязывать с растворами eadhon, – усмехнулся чародей, отходя от окна и тяжело падая на кровать.

Он спал около часа, и это сон совершенно не принес ему расслабления. Но он дал ему цель, к которой он теперь должен был стремиться. Хорошо все обдумав, Каспар решил рассказать обо всем членам Магистрата на завтрашнем собрании. А теперь ему нужно было поспать, набраться сил…

Но чародей не мог уснуть – кошмар очень сильно измотал его. Каспар боялся закрыть глаза, поддаваясь странному ощущению, что этот неприятный сон обязательно повториться и окончательно уничтожит его израненную душу.

Каспар быстро оделся и вылетел из трактира, чтобы подышать на свежем воздухе. Но ему не становилось легче, скорее наоборот – он чувствовал, как его ноги предательски тяжелели, и он решил немного пройтись пешком, желая избавиться от дремоты, внезапно напавшей на него.

Чародей шел в сторону собора Магистрата, покачиваясь, словно пьяный. Однако Каспар все равно терпеливо продолжал свой путь, не осознавая, где именно он окончится. Когда чародей пришел на место, то был крайне удивлен, что его полусонное тело выбрало путь именно сюда, а не в какой-нибудь ближайший бордель или сточную канаву.

Каспар со всей силы постучал в дверь, и три молодых парня, находившихся при этом соборе и выполнявших здесь работу слуг, побежали проверять, кто мог явиться к ним в такой поздний час. Слегка приоткрыв дверь, они увидели едва стоящего на ногах чародея, и без лишних расспросов пропустили его внутрь. Не успев сделать и пару шагов, Каспар обессилено упал на каменный пол, сильно напугав этим слуг.

Его отнесли в отдельную комнату, уложили в кровать, и уже собирались позвать за лекарем, как вдруг Каспар, борясь со слабостью и сном, пробормотал:

– Я… в порядке… Идите спать.

Нерешительно переглянувшись, парни пожали плечами и вышли из комнаты, оставив Каспара лежать в одиночестве на мягкой перине. Однако чародею было уже все равно – он спал, и новый сон, на удивление, был ему крайне приятен.

Глава 2

После бурной ночи, проведенной в компании своей любимой наложницы, Николас с трудом открыл глаза, ослепленный ярким солнечным светом. В своей огромной спальне, в которой вся мебель была покрашена в различные оттенки красного цвета, король оказался совсем один.

Лениво приподнявшись на постели, он сладко потянулся и зевнул. Мысли беспокойно роились в его тяжёлой голове, однако одно король помнил очень ясно. Сегодня у него была назначена знаменательная встреча, которую он не должен был пропустить.

Николас, с трудом покинувший свою мягкую постель, встал около окна, рассматривая горожан. Все они торопились по своим делам, и мало кто останавливался, чтобы отдохнуть или закурить табак. Когда королю наскучило это занятие, он окликнул своего пажа и тихо, с лёгкой усмешкой, произнес:

– Бедные люди. Стараются, зарабатывают, чтобы выжить… И все равно живут плохо. А я целыми днями могу ничего не делать – и жить в достатке! Вот в чем прелесть быть королем!

Однако Николас совсем позабыл, что ещё пару лет назад был вынужден считаться с мнением человека, который был мудрее и сильнее его самого. Это был Эревард, прошлый правитель Валнера и отец Николаса, свергнутый своим единственным и любимым сыном, желавшего как можно раньше начать править единолично.

И Николасу было совсем невдомёк, что он был слишком молод и неопытен, – ему был всего двадцать два года, – не говоря уже о том, что его характер оставлял желать лучшего. Нынешний король Валнера страдал от непомерных амбиций, которые нигде и никогда не мог утолить: ни в политике, ни в личной жизни.

И не так давно, всего пару дней назад, Николас получил самый сильный удар по своему самолюбию, и теперь не мог отказаться от мести. Но даже сегодня, в этот решающий день, он не понимал, что сейчас им руководят чувства, которым никогда не следует доверять.

Послышался щелчок открывающейся двери, и в комнату, склонив голову, забежал мальчишка, исполнявший работу пажа. Николас придирчиво осмотрел его, остановив свой взгляд на жёлтом потёртом воротничке, и скривился. Король не любил никакого цвета, кроме красного, но более всего он чтил порядок во всем, на что мог повлиять. Он уже хотел отругать пажа за неряшливость, но передумал, вспомнив о том, что этот мальчишка был сыном генерала Берга, с которым Николас не хотел портить отношения.

– Ну, чего стоишь, ротозей? – с притворной добротой заметил король, – Неси сюда мою одежду да приведи моего слугу, и поживее!

Мальчишка робко кивнул и побежал исполнять прихоть государя. А Николас тем временем снова начал смотреть в окно, надеясь увидеть хоть что-нибудь интересное.

Однако сбыться этому было не суждено, и вскоре король услышал торопливые шаги его верного, но очень непунктуального слуги. Едва он успел открыть двери в королевскую спальную, как уже выслушал всю гневную тираду Николаса, посвященная опозданиям в рабочее время. Почтительно склонив голову, слуга терпеливо выслушал короля и отвёл его в ванную комнату.

Лакей приготовил своему господину слегка горячую воду, перелил ее в большую жестяную ванну и нерешительно указал на нее своему королю. Николас кивнул и неловко запрыгнул в ванну, забрызгав почти весь пол. Однако слуга видел это почти каждый день, и потому спокойно направился к богато инкрустированному столику, где он и разложил все необходимые инструменты для следующих процедур.

Когда Николас вылез из ванной и наскоро обтерся жёстким льняным полотенцем, то слуга сразу же усадил короля на богатое кресло с темно-красной обивкой и быстро приступил к своим обязанностям. Сначала ему пришлось поработать с длинными и непослушными светлыми волосами Николаса, которые никак не хотели укладываться в нужную прическу. Видя, что король теряет терпение, лакей заторопился и, к его же счастью, волосы смогли принять нужную форму.

Теперь можно было приступать к бритью едва пробивавшейся щетины Николаса песочного цвета – слуга тщательно и аккуратно снял все лишнее с его молодого лица, и, осмотрев себя в зеркале, король остался доволен.

Резко отодвинув от себя стул, Николас поспешил в свою спальню, чтобы надеть свою любимую кроваво-красную мантию, которая ему досталась по наследству от отца. Накинув ее на свои щуплые плечи и почти скрывшись в ней, король подбежал к зеркалу и, довольно осмотрев себя, произнес:

– Отлично, так к ним и выйду, – увидев слугу, тянущегося к нему, чтобы исправить какой-то недочёт в его облике, Николас оттолкнул его и прикрикнул, – Не лезь! Я и так прекрасно выгляжу! Пошел вон!

Лакей испуганно отпрянул от своего господина и, поклонившись до самого пола, выбежал из королевской спальни. Проводив его злым взглядом, Николас ещё раз пристально осмотрел себя в зеркале и также покинул свою комнату.

Спустившись вниз, в основной зал, где ему уже был подан завтрак, Николас, совершенно позабыв о запланированном мероприятии, решил утолить свой голод. Свежая выпечка, яйца пашот, ломтики свежеприготовленного мяса – это неполный список того, что смог съесть король, пока один из его слуг, медленно подошедший к нему, не заметил:

– Господин, генерал Берг ожидает вас уже около часа…

– Около часа!? – испуганно воскликнул Николас, – Так что же ты раньше не сказал мне об этом, дубина!

Вылетев из-за стола, король Валнера поспешил в комнату совещаний, шурша своей мантией по мраморному полу. Все слуги с удивлением смотрели на Николаса, быстро шагающего по коридорам своего необъятного дворца, лицо которого явно выражало явное недовольство сложившейся ситуацией.

Николас влетел в зал, где его терпеливо ожидал генерал Берг, сидя на большом кожаном кресле и облокотившись на крепкий дубовый стол. Он резко поднялся, поклонился своему господину, и представил своего приятеля. Рядом с Бергом стоял генерал Эллджер, который прославился в Кровавой резне на реке Андрос в провинции Маралда, произошедшей около двадцати лет назад. Также рядом с ними стоял капитан Крофорд, ровесник короля, но уже довольно перспективный и мудрый молодой полководец, который провел несколько успешных боевых операций в провинции Валнера.

Внимательно выслушав своего генерала, Николас жестом разрешил посетителям сесть и перешёл сразу к делу:

– Господа, не буду вас томить, – решительно начал король, – Мы все собрались здесь из-за одной цели, которая должна скрепить всех нас долгом чести и достоинства…

– «Да скажи уж проще, Николас – я хочу отомстить за то, что меня обидели, когда не дали очередную игрушку – трон Верховного короля Хальмстада!» – подумал Крофорд, уже давно введенный в курс дела.

Он скверно усмехнулся, решив не слушать лживые речи короля, и был готов просто сказать «да» в нужный момент. Капитан не хотел проливать кровь своих воинов попусту, воюя за идею такого бесхарактерного молодого короля, но, к его большому сожалению, сегодня он не мог отказаться от задания Николаса.

Считая Эреварда лучшим правителем для Валнера, Крофорд исполнял все свои обязанности и вскоре стал капитаном, получив в распоряжение отряд из трёхсот воинов. Но, с тех пор как к власти пришел Николас, Крофорд не смог получить следующее звание, потому что все основные прихоти короля исправно удовлетворял генерал Берг, любимчик Николаса, а ему доставались либо невыполнимые, либо унижающие его острый ум задания, от которых он всегда был вынужден отказываться.

Будучи далёким от понимания политики, Крофорд был всего лишь молодым капитаном, готовый в любой момент отправиться на другой конец Мортхира, чтобы исполнить волю короля, и вернуться живым и здоровым домой, с выполненным заданием… Однако воля короля всегда отражает его сознание и мудрость, а природа совсем не одарила Николаса этими качествами. И потому, несмотря на сильную неприязнь как к Николасу, так и Бергу, Крофорд находился в комнате совещаний и терпеливо ждал, когда король закончит свою речь, втайне надеясь получить интересное и стоящее задание, которого ждал уже несколько лет.

Однако речь прекратилась гораздо раньше, чем предполагал Крофорд – Николас заметил его ухмылку и повышенным тоном:

– Если вас что-то не устраивает, Крофорд, – король с лёгким презрением произнес его имя, – То вы можете покинуть это место.

– Меня привязывает долг службы, ваше величество, – серьезно ответил капитан и опустил голову, стараясь сдерживать свои эмоции.

– Прекрасно, – Николас попытался улыбнуться, но его лицо изобразила неприятную гримасу, – Тогда продолжим…

Король окликнул своего пажа, и, когда мальчишка пришел к нему, он притворно ласковым голосом попросил его:

– В моей опочивальне, на письменном столе лежит маленький диск с рунами Древних. Принеси мне его, пожалуйста, и я дам тебе одно из вот этих яблок, – Николас указал рукой на корзинку со спелыми красными яблоками, приманивавших неискушенный взгляд, – Понял? Ну, ступай. Мы тебя ждём.

Паж кивнул и быстрым шагом направился в королевскую спальню за странным предметом, который он даже не сразу смог представить. А тем временем Николас решил отвлечь дорогих ему гостей и спросил:

– Так что, вы согласны?

Генерал Берг и Эллджер не задумываясь кивнули, и капитан Крофорд последовал их примеру, искренне не понимая, на что он соглашается. Но это было и к лучшему: ведь если бы он внимательно выслушал короля, то ни за что не согласился на предложенную авантюру, которая могла стоить ему жизни.

Вскоре паж вернулся, держа перед собой тот самый диск, о котором говорил Николас. Король забрал этот странный артефакт и указал мальчишке рукой на корзинку с яблоками. Паж уже потянулся за заслуженной наградой, но встретил укоряющий и строгий взгляд своего отца, который заставил раскрасневшегося мальчишку быстро покинуть комнату совещаний.

Крофорд едва удержался, чтобы не усмехнуться снова. Этот генерал Берг делал все, чтобы понравиться своему королю, выслуживаясь перед ним так, как сможет далеко не каждая королевская наложница. И капитан искренне не понимал этого, ведь Берг был помощником Николаса в организации восстания против Эреварда, и, казалось бы, он уже заслужил репутацию любимца короля…

Увлеченный своими мыслями, Крофорд вскоре услышал нетерпеливый, даже немного сбивчивый голос Николаса:

– Этот артефакт помогает в военных битвах и в простых боях, – король задумчиво покрутил его у себя в руках, – Старое предание, гласящее о том, что этот странный кусок камня благословил сам Феарг, бог войны, и передал частичку своей души в него. И чтобы поглотить эту силу, нужно разбить этот артефакт. Я не очень-то верю в богов, но, для такого случая, нам придется это сделать.

С этими словами Николас подошёл к камину, и, подняв голову наверх, снял со стойки один топор и придирчиво осмотрел его. Заострённый, словно готовый к бою в любой момент, украшенный древним орнаментом, топор полностью удовлетворил короля, и он, не раздумывая, с размаху ударил артефакт. Диск разбился на четыре неровные части, и осколки едва заметно засветились пурпурным цветом.

Крофорд не спускал глаз с уже разбитого артефакта и молчал, стараясь заглушить в себе внутренний крик, говорящий о постепенно надвигающемся безумии короля. Он старался не смотреть на Николаса, чтобы не вызвать у его величества очередной приступ недовольства и желчи, и поднял на него взор, когда услышал его торжественный голос:

– Тогда, господа, скрепим наш союз, – Николас с притворной улыбкой передал каждому из сидевших по кусочку артефакта, остановившись на Крофорде, словно желая угадать, о чем он сейчас думает, – По легенде, даже маленький кусочек этой реликвии способен наделить владельца огромной силой. Хотя, когда он был целым, то совершенно не представлял никакой ценности…

Генерал Эллджер благодарно кивнул и спрятал свою частичку артефакта в карман своего мундира. Его меч с большими зазубринами, который с самого начала аудиенции привлек внимание Крофорда, опасно колыхнулся от неосторожного действия своего хозяина.

Берг также последовал примеру своего друга, а Крофорд начал придирчиво рассматривать подарок короля, чем очень разозлил Николаса:

– Если тебя что-то не устраивает, Крофорд, – презрительно усмехнулся король и указал на дверь, – Ты всегда можешь уйти.

– Я повторюсь: меня удерживает мой долг службы, – терпеливо ответил Крофорд и с довольной улыбкой забрал свой кусочек артефакта.

Николас побагровел, заметив эту искреннюю эмоцию капитана, но ничего не сказал, решив не тратить время. Обдумав все, король подытожил:

– Итак, повторяю, – он сделал многозначительную паузу, – Генерал Берг со своим войском идёт на Тионад. Никаких переговоров – приведи сюда Сарема. Живого и здорового. Это твое задание, и без Сарема можешь не возвращаться.

Генерал Берг кивнул, изображая понимание и даже сочувствие уязвленному самолюбию короля, который спокойно продолжал:

– Генерал Эллджер, – Николас повернул голову в его сторону, – Вы идете на Золден. В живых остаются лишь Лейла и Кай. Они тоже мне нужны.

Эллджер также кивнул и в голове уже начал готовить планы наступления на заданную цель. А Николасу оставалось дать задание последнему полководцу, в котором он не видел должного потенциала:

– Ну а вы, Крофорд, – пренебрежительно добавил король, – Вы идете на Маралд. Ваша цель проще, чем у генералов – вам надо всего лишь убить моего двоюродного брата Витольда. Сделаете это?

Капитан неохотно кивнул, не желая лишний раз перечить королю. Николас усмехнулся и торжественно закончил, обращаясь ко всем присутствующим:

– А после того, как справитесь со своими задачами, то идите походом на Галерию. Я хочу, чтобы меня признали все жители Хальмстада, и боялись вызвать мой гнев!

Генералы Берг и Эллджер зааплодировали королю, и резко поднялись с мест, отдавая дань уважения. Крофорд неохотно последовал их примеру, ловя себя на мысли:

– «Ага, боюсь, боюсь, – подумал капитан, – Ты, должно быть, ещё собственного отражения боишься!»

Он усмехнулся, и, на его счастье, король, который уже направлялся к выходу из комнаты совещаний, сжимая в руке оставшийся, четвертый кусочек артефакта, этого не заметил.

Проводив Николаса недовольным взглядом, Крофорд, не обращая внимания на все ещё стоявших генералов, расслабленно опустился на стул. Теперь все мысли молодого капитана были заняты тем, чтобы выполнить королевское задание… Или безнаказанно его ослушаться.