Боль раненых и боль вдов, страх погибнуть самому или потерять близких. Надежда на то, что этот ад рано или поздно закончится и все вернутся с фронта. Вера в собственные силы и в то, что враг будет повержен.

Любовь, ради которой и свершаются подвиги, ради оставленных дома жён и любимых, ради слишком рано повзрослевших детей, которых военные действия лишили радости детства.

Пусть наши близкие никогда не испытают все ужасы военных действий, и слово «война» останется лишь в истории, как факт пережитого…

Издание рассчитано на широкий круг читателей.

С уважением, автор проекта Светлана Кунакулова.

«ТРОПОЙ ОТВАГИ, ВЕРНОСТИ И СЛАВЫ…»

ПАМЯТИ ДЕДА, АНАТОЛИЯ СТЕПАНОВИЧА

Мой дед, Анатолий Степанович, во время Второй Мировой Войны служил в разведке, лет в 17 попал на фронт.

В мирное время прививал любовь к футболу подрастающему поколению, так из дворовых мальчишек, склонных к хулиганству, вырастали приличные люди, которые очень были ему благодарны.

Невысокого роста, немного хромал из-за осколка в ноге- " сувенир войны". Объездил всю страну, тогда Ветеранам талоны на бесплатные путешествия давали.

Всегда с чемоданом, а в чемодане -кот, рассказывал, как воры украли, а потом вернули, разочарованные.

Коллекционировал открытки и значки.

Со всеми легко находил общий язык, надо у актёра взять автограф-стоит только деда попросить. Так у нас фото с автографом актёра Смирнова имеется.

Всегда был борцом за справедливость, слабых защищал.

Помню сосед по парте меня обижал, во 2м классе, пожаловалась, оказалось деда моего он уважает, да и от отца своего взбучку получил. Так что на следующий день пришёл мой одноклассник с апельсинами, извинениями и мол, предупреждать надо, кто дед.

Ещё говорил, чтобы не боялась я одна вечерами ходить, не тронут.

О войне он говорил мало, только на 9 мая. Как сейчас, помню его мягкий голос.

– Не признаю название : Волгоград, для меня он останется Сталинградом!

А потом просил тетрадь, дед был отличным художником, со времён войны рисовал шаржи на Гитлера, жаль, тетрадь кто-то украл… И рисовал, и немного рассказывал.

–Знаешь внученька, как разведчика русского в Германии могли вычислить?

– Нет!

– По ботинкам, фритцы чистили полностью, а наши только носок.

– Интересно.

–И счёт на пальцах у них другой…они их будто " выкидывают", резко.

Потом он замолкал, переводил дух, словно хотел сказать, что-то интересное, так оно и было.

помню в Берлин вошли, надо была врага застать врасплох, я возьми да предложи: надо через канализацию действовать.

Мою идею похвалили и добровольцем нарекли, придумал-прыгай! Нос зажал, глаза закрыл, прыгнул…и удивился, чистота, запаха нет, как музей! Так мы и выполнили задание.

А когда до Рейхстага, дошли я одним из первых на стене написал:

" Чтобы мои дети не знали войны". Война, внученька, это очень плохо! Мирное время дороже всего!

В 1993г его не стало…Многое было не сказано, не узнал дед о моих маленьких победах, но наверное гордился бы мною.

Мария Ярославская

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Собакам-безмолвным героям войны посвящается. Никто не забыт!

Незнакомые запахи, чужие… Пахнет нагретым металлом, порохом и запекшейся кровью… К запаху крови Рекс привык – из тех четырёх лет, что он провёл на этом свете, три были пропитаны этим невыносимым запахом. Люди говорили, что это – «война». Вот и Хозяин так говорил…

Что такое «война», Рекс не знал, он просто чувствовал, что это – нечто нехорошее и страшное… А ещё он знал, что под днищем железяки под названием «танк» есть еда.

Есть-то как хочется! Рекс сглотнул. В последний раз он ел позавчера, похлёбку с костями – ох, и вкусно же! А сегодня на рассвете, их – его и ещё двоих его друзей, Мишку и Аякса, куда-то повезли. Долго везли, а затем выпустили в пролеске, надев на спины ранцы.

К ранцу Рекс тоже привык – его всегда надевали, когда нужно было лезть под железяку…

Почему у Хозяина трясутся руки? Раньше такого не было… Рексу отчего-то вспомнилось, как давным-давно, его, кутёнка, только открывшего глаза, подхватили тёплые руки Хозяина, и ему стало сразу тепло и уютно. Хозяин любил его, простую дворняжку без роду и племени, любил всем сердцем, а Рекс очень старался слушаться…

«Вперёд!» -раздалась команда. Рекс, Аякс и Мишка почти одновременно рванули к железякам – сначала нужно поесть!

Вспышка – это последнее, что промелькнуло в сознании Рекса – и темнота…

Хозяин – армейский кинолог – отвернулся. Нет, он не плакал, что вы! Плечи подрагивали от холода… Зацветала сирень, жизнь продолжалась… Три фашистских танка были уничтожены.

Война неуклонно близилась к своему завершению.

Мария Бутырская

ПРОСТИ МЕНЯ, МАМА…

Прости меня, мама, иду на таран,
Я знаю, что должен, но страшно до колик.
Моторы горят, дым вокруг как туман,
Я ранен и больше не чувствую боли.

Прости меня, мама, что я не вернусь,
Ты столько молилась о сыне ночами!
Мой дым превращается в чёрную грусть,
И эта война не считается с нами.

Прости меня, мама, и знай, я – не трус,
И даже погибнув во время налета,
Я жизнью своей до врагов доберусь!
А после… медаль боевого расчёта.

Светлана Сапронова

ПАМЯТИ СОЛДАТА

Пролетела зима, вот опять месяц май,
Приближается памяти дата!
Мне отец говорит – " сын, «В землянке» сыграй,
Вспомним подвиг бесстрашный солдата»».

««Лет полсотни назад громыхала война,
Небеса содрогались от боли!
Дядя был у тебя, жизнь его отдан»а
За свободу, за счастье и волю.»

Растянул я меха, зарыдала гармонь,
Про землянку, любовь и солдата.
Пред глазами война, пред глазами огонь,
И разведчики, все в маскхалатах…

Лес сосновый, полесье, луч солнца проник,
Сквозь верхушки деревьев играя.
Семь солдат боевых, вместе с ними лесник,
По тропинке неслышно шагают.

Километрах в пяти позади полоса,
Фронтовая в разрывах гремела,
А семёрка солдат скорым шагом прошла,
Через поле к деревне, что слева.

Показались дома, и лесник говорит —
«Мне вчера связники сообщили,
Что каратели здесь, братцы, хата горит!
Мы успеем, дай боже нам силы».

«За поддержку бинтами, едой партизан, —
Мирных граждан всех в дом посгоняли.
Очень много детей там, приказ немцам дан,
Сжечь живьём всех, бежим, время мало!»

Зло сверкнули глаза… В руки взяв ППШа,
Семь бойцов в сапогах, маскхалатах,
На пределе возможностей, к дому спеша,
В бой рванулись… Кровь детская св'ята!

Пали двое фашистов от лезвий ножей,
В полицаев с бензином, – граната,
Полетела крутясь, две ещё вслед за ней,
Брошенные рукою солдата.

Застрочил беспощадно в ответ пулемёт, —
Трое наших познали бессмертье.
Остальные разведчики с криком – «Вперёд!»,
За детей шли в объятия смерти.

От сапёрной лопатки погиб полицай,
Ещё трое фашистов упали.
Принял вечность лесник, застонал месяц май,
И мгновение вечностью стало…

Дверь слетела с петель от удара ноги, —
Даже смерть подчиняется смелым!
Стариков и детей – соль земли – сберегли,
А друзей уберечь не сумели…

Лес сосновый, полесье в багряном огне,
Задыхалось и солнце от боли…
А те семеро, что так привиделись мне,
Там остались – за счастье и волю.

Лет полсотни назад громыхала война,
Небеса содрогались, рыдая…
Так помянем же тех, кто отдал долг сполна,
За Отчизну в бою умирая…

Янэк Жалвинский

ЧЕМ ПАХНЕТ ВОЙНА?

К старому солдату-ветерану
журналистка подошла одна:
– «Уважая возраст Ваш и раны,
лишь спрошу я:
– Пахнет чем война?»

…«Запах пороха..,
земли,
снарядов,
мин,
вонь
дымящихся покрышек
от машин…
И… тротилом…
и бинтами
от гниющих ран,» —
– призадумавшись,
ответил ветеран…

Константин Волынцев

РЯДОВОЙ

Влажными устами
Разговор вели,
В полночь со словами
И цветы цвели.
Слезы утирала
Призрачная ночь,
А к утру устала,
Силясь им помочь…

Вечная разлука
Предстояла им,
В дверь стучала скука
К тем кто был любим.
В небо копоть бросит
Первый эшелон,
Родина попросит
И уедет он…

На полях сражений,
Огневых атак
Громких поражений
Ожидает враг.
Но к родному дому
Тропки не найдёт!
Слава Рядовому…
Дева слезы льёт…

Иван Дьяконов

БОЙ

Давай же заводись, родная,
Не подведи на рубеже.
Напротив, совести не зная,
Фашист лютует в блиндаже.
Катюша, ты надежда наша —
Надежда, вера и любовь.
Мы в этот бой – страданий чашу
Должны вмешаться вновь и вновь.
Давай же заводись, родная! —
Махнем с тобою напрорыв!
Пусть дрогнет враг наш, причитая, —
Отпор получит супротив!
За этот бой в неравной схватке
Сейчас в ответе мы с тобой.
Мотор завелся, всё в порядке —
Ударим мощью огневой!

Иван Дьяконов

ПРИРОДА МУДРА

Природа мудра и конфликта в ней нет,
И в этом ее постоянство:
По жилам, по руслам извилистых рек
Питает земное пространство.

Напрасно пытаемся связь оборвать
И жизнь под себя перестроить.
Стихию, как лошадь нельзя обуздать,
Нельзя подчинить, успокоить.

Вновь в мире людей прогремела война
За власть, за богатство, за славу.
Природа, как женщина – статна, стройна,
Под танком посеяла травы.

Природе не важен конечный итог,
Затянутся рваные раны…
А Бог, лишь для нас, для людей нужен Бог,
Чтоб были гуманнее планы.

Иван Дьяконов

Поцелуй со смертью

Рассказ из цикла «Рассказы ветеранов»

Эта история произошла со мной в июне 2002-ого года. Я сидел на лавочке в тихом сквере и, наслаждаясь тишиной и одиночеством, читал журнал про советскую авиацию времён Великой Отечественной войны. К скамейке подбежали два мальчика в возрасте четырёх-пяти лет и своими шалостями стали отвлекать меня от чтения. Вслед за ними подошла молодая пара с человеком преклонных лет, опирающимся на трость. Супруги, к моему удивлению, попросили меня присмотреть за ним и за их детишками. Не имея пути к отступлению, я согласился, но уже через пять минут пожалел, что так легкомысленно взял на себя обязанность по присмотру за маленькими «чертенятами».

Как только их родители удалились по своим делам, дети не на шутку разыгрались. Чтобы успокоить их, пришлось изрядно постараться, и, наконец-то, мне это удалось. Я пообещал рассказать интересную историю, если они перестанут хватать гуляющих в парке кошек, пытаясь оторвать несчастным хвосты, и спокойно сядут рядом. Их дедушка, дав слово подарить неугомонным сорванцам каждому по котёнку, помог мне усадить «молодое племя» на скамейку.

– Ты историей авиации увлекаешься? – спросил он меня.

– А почему вы спрашиваете?

– Пока ты тут с моими «разбойниками» разбирался, я глянул, что ты читаешь, – новый знакомый указал на мой журнал.

– Если вы обратили на это внимание, скажите, что вы об этом думаете? Мне интересно ваше мнение, – попросил я, надеясь, что он «пойдёт мне навстречу».

– Хорошо, расскажу тебе кое-что из своего прошлого, вижу – ты парень неплохой, – ответил пожилой человек, глядя на то, как я опять поймал ребёнка, пытавшегося лишить жизни очередную проходившую мимо кошку. Он попробовал начать свой рассказ, но внуки-непоседы всё равно мешали своим шумом и беготнёй. Чтобы утихомирить их, пришлось сходить в ближайший киоск и купить каждому по мороженому. Лишь после этого малыши угомонились и, наслаждаясь вкусом лакомства, больше не перебивали нашу беседу.

***

Мой новый знакомый встретил войну молодым лётчиком-истребителем и уже в первых воздушных боях, быстро набираясь опыта, научился отправлять немецких «стервятников» в землю. Их авиационный полк, понеся тяжёлые потери в первые дни войны, сохранил свою боеспособность и исправно «портил кровь» немецкому «Люфтваффе» в небе Украины. Я попросил рассказать что-нибудь интересное из того, что больше всего запомнилось. Задумавшись на какое-то время, он помрачнел лицом и сказал:

– Был один такой вылет в сентябре 41-ого, который я запомнил на всю жизнь. После первых дней войны и тяжёлых потерь не у всех оставалась вера в победу, но, несмотря на это, все дрались отчаянно! Ведь отступать никому не хотелось, да и было просто уже некуда.

Любое боевое задание было тогда для наших пилотов игрой со смертью. Немцы имели полное превосходство в небе, и каждый советский лётчик понимал: даже простой обычный вылет мог стать для него последним. Однако уничтоженные самолёты противника укрепляли веру в нашу победу и придавали силы для борьбы. Тяжелее всего было наблюдать с высоты бои, идущие на земле. Имея свои строго определённые цели, пилоты не всегда могли поддержать наших бойцов с воздуха, но всегда старались сделать своё появление в небе заметным и знаковым, чтобы воодушевить советских воинов на борьбу с противником! Ничто не возвращало солдатам, ведущим тяжёлые бои на земле, веру в победу так, как сбитый у них на глазах и объятый пламенем немецкий самолёт!

Мой собеседник рассказывал о боях в небе Юго-Западного фронта и о том, как они с воздуха наблюдали всю трагедию гибели наших войск под Киевом в сентябре 1941-ого года. К 14 сентября немцы замкнули кольцо, и в «котле» оказались части 5-ой, 21-ой, 26-ой и 37-ой армии. Не имея никакой возможности помочь окруженным частям, истребители с красными звёздами иногда просто «проходили» на небольшой высоте над головами солдат, чтобы своим появлением в небе хоть как-то поддержать их боевой дух!

В один из таких дней моего рассказчика отправили на воздушную разведку и аэрофотосъёмку позиций. Иногда прижимаясь вплотную к земле и уходя от встречи с немецкими истребителями, он, несмотря на неоднократный обстрел самолёта с земли, успешно выполнил задание и взял курс на свой аэродром. Главной задачей для лётчика в тот момент было доставить по назначению отснятые фотоплёнки. Пролетая над одной из дорог, он заметил странную колонну советских автомашин. Неизвестная часть на грузовиках следовала из окружения в сторону сближения войск противника с нашими войсками. Его смутило, что машины шли открыто, даже не пытаясь маскироваться.

Выбрав площадку для посадки в поле возле дороги, мой рассказчик ещё раз «прошёл» над грузовиками. Солдаты в кузовах приветствовали его взмахами рук, и он пошёл на посадку. Когда его И-16 приземлился, колонна остановилась. Было странным, что никто даже и не собирался к нему подходить. Убрав тягу винта своего «ишачка», мой герой не стал глушить двигатель, оставив его работать на низких оборотах. Отстегнув лямки парашюта и выбравшись из кабины, он направился к колонне машин странной неопознанной части.

– А вас не насторожило, что никто из офицеров не вышел вам навстречу? – спросил я, внимательно слушая его рассказ.

– Конечно, насторожило, поэтому я и оставил двигатель самолёта работающим, и, шагая по полю, приготовил пистолет к бою, – ответил мой собеседник. Задумавшись на минуту и переживая всё заново, он добавил:

– Я совершил тогда большую глупость: если бы меня убили, то отснятые мною плёнки не дошли бы до командования. И уже другому лётчику пришлось бы также в одиночку рисковать машиной и своей жизнью ради этих снимков, которые в результате сложившийся обстановки на фронте нужны были в тот момент как воздух.

Осознание своей ошибки пришло к моему герою намного позже, а тогда он просто шёл к грузовикам, стоявшим на дороге, с целью выяснить, что это была за часть. Когда до машин оставалось не больше двадцати метров, до него донёсся крик из кузова одного из грузовиков: «Беги, это немцы!». Я заметил, как рассказчик вздрогнул, вспомнив те минуты. И я тоже, потому что слушая всё это, почувствовал себя на его месте и в той реальности. Услышав этот крик, он, спотыкаясь и падая, рванул к своему самолёту с такой скоростью, какую только смог развить на том поле. И эти падения спасли ему жизнь, потому что из машин по нему открыли огонь.

– Как же они не попали в вас? – спросил я, снова поставив себя на его место.

– Не знаю, может, то наше русское поле, сама русская земля помогла мне тогда! Когда я спотыкался и падал, то пули проходили мимо. Мне повезло: у тех диверсантов не было автоматического оружия. Они были одеты в советскую форму и вооружены соответственно экипировки нашей армии того времени: «трёхлинейками», винтовками Мосина, – ответил он.

Слушая всё это и представляя себя на его месте, мне самому стало страшно даже на этой скамейке! Я услышал визг пуль, пролетавших мимо меня, прочувствовал весь ужас того, что могу и не успеть добежать до самолёта… Но мой герой, к счастью, успел! Вскочив в кабину, он дал газ, и его «ишак», разгоняясь, запрыгал по полю. Набирая высоту, самолёт разминулся с верхушками деревьев на окраине поля буквально в считанных сантиметрах, но всё-таки взлетел. Взяв курс на свой аэродром, мой рассказчик почувствовал, как рукав лётной куртки внезапно потяжелел от крови, и левая рука перестала его слушаться. Всё-таки одна из вражеских пуль догнала его в том поле!

Теперь даже дети, уже съев мороженное, молчали и внимательно слушали его, разинув рты.

– Больше всего я боялся, что могу потерять сознание и не долететь до аэродрома. Ведь сделанные мною снимки и данные аэроразведки были на вес золота, – сказал пожилой человек, утерев внезапно набежавшие скупые слезы. И в самом деле, ему в тот день здорово повезло: у него, раненного, хватило сил долететь и приземлиться на своём аэродроме. Когда он доложил о результатах полёта и передал отснятые плёнки, его тут же отправили в госпиталь. К счастью, он был легко ранен в левую руку и, пройдя курс лечения, мог вернуться назад в строй. В госпитале моего героя навестил комиссар полка и сказал, что ему тогда очень сильно повезло.

В тот вылет моему новому знакомому выпало неоднократно «целоваться со смертью». В корпусе самолёта насчитали свыше тридцати пулевых отверстий. Было чудом, что ни одна из пуль не повредила узлы управления самолётом, и ему вообще удалось взлететь с того поля. В районе проводимой им разведки немецкие истребители сбили в тот день четыре бомбардировщика, летавших без прикрытия. Для моего собеседника было большой удачей, что он не повстречался с немецкими асами! Его одиночный И-16 стал бы для них лёгкой добычей. Комиссар рассказал, что те солдаты в советской форме в наших грузовиках оказались переодетыми диверсантами из немецкого элитного подразделения «Бранденбург 800», и, если бы он не обнаружил их тогда, они могли бы натворить много бед в расположении наших войск. Благодаря своевременно доставленной информации, их вовремя локализовали и уничтожили.

Слушая его захватывающую историю, я «проживал» всё, о чём он рассказывал. Особенно меня поразили слова ветерана о том, что ему, как лётчику, было бы обидно погибнуть от рук тех диверсантов на земле, а не в воздушной схватке! Во время последующих боёв он сбил шестнадцать немецких самолётов, падение которых было подтверждено с земли и записано в счёт его личных побед. Помимо этого, за ним числился не один десяток групповых побед, когда было невозможно установить, кто именно из лётчиков, ведущих воздушный бой, отправил врага в землю. Но это, по его словам, было тогда не так уж и важно. Важно было, что фашистские «стервятники» навечно остались в нашей земле, которую так хотели захватить!

Во время одного из воздушных боёв в июне 1944-ого года, прикрывая штурмовики Ил-2, мой рассказчик снова был ранен, на этот раз тяжело. Едва не потеряв сознание и с трудом дотянув до наших войск, он кое-как посадил подбитую машину в поле, где подоспевшие на помощь пехотинцы помогли ему выбраться из самолёта и переправили его в госпиталь. Там вынесли страшный приговор: лётчику-истребителю придётся забыть о небе из-за последствий своего ранения. Оправившись от него и пройдя весь курс лечения, он мог ходить только опираясь на трость.

Однако моему герою всё-таки удалось остаться в авиации, хотя и на земле. Этот мужественный человек обучал молодых курсантов авиационного училища, преподавал теорию и тактику воздушного боя, передавая новичкам свой боевой опыт. И хотя к тому времени ситуация в наших воздушных силах была уже не настолько драматичной, как в 1941-ом году, бои в небе шли не менее тяжёлые. Несмотря на то, что и с немецкой, и с нашей стороны появились уже новые модели самолётов, его уроки и опыт помогали молодым лётчикам одерживать воздушные победы над фашистами. И когда 9-ого мая 1945-ого года объявили, что эта страшная война наконец-то закончилась, он не мог сдержать своих слёз! Эта победа была и его победой.

***

Нашу беседу прервали его родные. Вернувшись, они поблагодарили меня за помощь. Прощаясь со своим собеседником, я спросил его имя. Звали моего нового знакомого Николай Иванович Булдаков. Теперь, каждое 9-ое мая, я с теплом вспоминаю ту встречу и, мысленно поздравляя его с этим праздником, желаю ему долгих лет и крепкого здоровья! Ведь благодаря таким людям как он, прошедшим сквозь огонь той страшной войны, и, несмотря ни на что, победившим в ней, мы живём сейчас в сильной независимой стране. Честь и слава им!

Андрей Штин

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Во имя любви и свободы

ПРЕДИСЛОВИЕ