Хвост уробороса

Большим плюсом ранения было переключение связи с вышестоящим командованием на командира первого отделения, и теперь голос комбата звенел в шлеме у Гугкаева. Командир же наслаждался тишиной и ковылял, опершись на Дацука. Позади Исмагулова бойцы волочили за шкирку детишек-людоедов, которые вели себя на удивление смирно. Из соображений информационной безопасности аудио и видеозапись в районах проведения спецопераций не велась, зато в штаб БТГ поступали отчеты о функционировании скафандров, так что его фокус с забралом не остался без внимания. Комбат был ярым сторонником строгого соблюдения уставных правил и, наверняка готовил для своенравного командира взвода, какую-нибудь изощрённую кару. Про захваченных «пленных» Надир скромно умолчал, приказ по зачистке логова они выполнили, а малолетних детей нельзя считать опасными боевиками. Комбат привык отдавать приказы на убийство, поэтому не стоит напрягать его мозг гуманитарными тонкостями. Стоило поторопиться, командование приняло решение затопить катакомбы. В эти минуты сапёры готовятся перекрыть подземную реку плотиной, а бойцам взвода предстоит ползком, да ещё и с ношей в виде раненного командира проползти больше километра по узкой норе, прежде чем вновь встать в полный рост. Только оказавшись в медицинском аэромобиле, Исмагулов позволил себе расслабиться и забыться долгим сном без сновидений, а когда очнулся в палате медицинского модуля «Бригады МВП в городской агломерации „Левант“», перед его глазами, в воздухе, висела виртуальная проекция комбата.

– Пришлось настоятельно просить докторов, чтобы вкололи тебе порцию энергетика, иначе ты до конца света проспишь.

– Комбат, я…

– Не напрягайся, мне доложили, как ты маячил с открытым хлебалом перед дыркой в стене. Если бы у тех ребятишек не двоилось в глазах от голода, они бы точно тебе башку снесли. Расскажи мне лучше зачем ты притащил с собой этих оборванцев? Прибывшая в каньон команда эвакуации вела прямую сетевую трансляцию о «доблестных борцах с терроризмом» и тут, в кадре, эти детишки. Компании пришлось приложить определенные усилия, чтобы найти «безутешных родителей», у которых «кроты» похитили детей и требовали выкуп. Будет время, посмотри сюжет, обхохочешься. Только где нам теперь взять человечинки, чтобы накормить этих сироток? Отдать бы тебя под суд сердобольного за невыполнение приказа, да нет теперь оснований.

– Я считаю, что поступил правильно. Эти дети…

– Это «кроты»! Враг! Я лично готов был навсегда засунуть тебя в виртуальный карцер, но к твоей персоне проявило интерес командование. Я больше не хочу видеть тебя в своем батальоне. Надеюсь, пообщавшись с тобой, командование сделает правильные выводы и, не теряя времени, отправит на гражданку! – проекция растаяла, в палате воцарилась тишина, только мирно урчало медицинское оборудование, колдующее над его искалеченной рукой.

Увольнение из рядов МВП не сулило Исмагулову ничего хорошего, за неполные десять лет, его жизнь прочно срослась со службой. Сказать больше, он ничего не умел, кроме как воевать, или готовиться к войне. Война была его хобби, даже отправляясь отдыхать после очередной кровавой заварушки в свою жилую ячейку НОПа на окраине «Леванта», Надир не переставал изучать новинки стрелкового вооружения и боевой техники, упражнялся в тактике на симуляторах, или погружался в изучение разведсводок из неспокойных районов планеты.

Его судьба была вполне заурядной для уроженца Средней Азии. Семья Исмагуловых проживала на восточной окраине Каспийской пустыни, говорили, что когда-то давно на её месте плескались волны настоящего моря. Отца он почти не помнил, когда питьевой воды совсем не стало, и людей стали срочно эвакуировать на запад, он пожелал остаться и умереть на земле предков. Из тех далёких краёв он вынес только острые, зачастую беспричинные, приступы жажды, которые ему приходилось скрывать, дабы не быть признанным негодным к службе. Их с матерью и двумя сестрами определили в «Левант», где предоставили две стандартные ячейки в новом НОПе.

После установки ПНС, подросток, почти сразу, попал во власть армейских метавселенных, где быстро обучился азам ведения боя, познакомился с казарменной и походной жизнью, при этом он заметил, что от длительного пребывания в виртуальной кабине его, и без того худое, тело стало выглядеть ещё более жалко. Сутками напролет Надир участвовал в виртуальных войнах, а его никнейм гордо красовался в первой сотне лучших бойцов планеты. Однажды ему попалась очень мудрёная миссия на незнакомой карте. Порог ощущений был выставлен на 0,9 – максимально допустимый для виртуальных игр, но десятипроцентное снижение не всегда спасало геймеров от смерти в результате болевого шока. Такие игры были занятием для настоящих профессионалов, к таковым, безусловно, относился Исмагулов. В результате многочасового штурма неприступной базы, из двадцати человек в игре осталось только трое, кроме Надира, это были еще два матерых профессионала. Они ворвались через вентиляционную шахту на пункт управления и расстреляли командование базы. К их удивлению, командир базы не умер, хотя и напоминал нашпигованную свинцом отбивную. Негодованию игроков не было предела, читерство на таком высоком уровне сложности недопустимо, но командир поспешил их успокоить, заверив, что миссию они завершили и нападать он не собирается. Он попросил не волноваться, потому как всё, что произойдет с ними в дальнейшем для их же блага, а ещё на их счет будет зачислена компенсация за понесённый материальный и моральный ущерб. После этих слов виртуальные декорации разбитого пункта управления сменились привычным монохромным кубом с цифрами статистики. В тот момент Надир не сообразил к чему был этот спич с извинениями, но когда вместо казармы своего альянса он неожиданно увидел закованных в броню полицейских с лёгкостью выдирающих тщедушное тельце геймера из вирт-кабины, эта незатейливая психологическая подготовка помогла ему сохранить немного самообладания. Минуту спустя, его выволокли из НОПа и засунули в полицейский аэромобиль. ПНС по какой-то причине перестала отвечать, вначале это явление вызвало беспокойство, но чуть позже, уже в вагоне магнитного поезда бесшумно скользящего прочь из агломерации, Надир начал испытывать настоящую ломку. Сопровождающий полицейский сжалился над ним и вколол какой-то препарат, от которого наступило чувство апатии и отрешённости, но всё равно, где-то внутри затуманенного сознания, как воспалённая рана, пульсировало жгучее желание снова погрузиться в сеть.

Место, где оказался Исмагулов, представляло собой несколько, по меркам городской агломерации невысоких, зданий заключенных в широкий, надежно охраняемый периметр. Вместе с ним магнитный поезд доставил сюда еще нескольких юношей, таких же худых и бледных, как он сам. В первый день после прибытия им объявили, что специальная программа отобрала их для службы в рядах Международной военной полиции. ИИ посчитал их ментально готовыми к службе, задача сотрудников Центра – подготовить их физически.

Началась учеба, и Надир впервые осознал немощь своего тела. Там, в метавселенной, он совершал многокилометровые марши, переплывал реки и озёра, дрался с несколькими противниками сразу и всегда выходил победителем, а здесь даже небольшой кросс под палящим пустынным солнцем утомлял его так, что он едва мог дышать. Инструкторы были неумолимы, если бы не специальные препараты, которыми их пичкали по несколько раз на дню, большинство новобранцев просто поумерало бы от таких нагрузок. Тренировки в сочетании со стимуляторами делали свое дело и с каждым днем его тело все больше преображалось. Через два месяца будущим полицейским разблокировали псевдонейронные сети, но только в ограниченном режиме, для подключения к тактическим тренажерам и системам вооружения. Голод виртуального наркомана давно уже не мучавший Надира, вопреки опасениям, не проявился. Настоящее оружие оказалось ничем не хуже виртуального, страсть к бою вспыхнула у юноши с новой силой. Он с лёгкостью выходил победителем в каждом учебном бою, его новое тело стало ничем не хуже виртуального аватара, на «прокачку» которого он потратил несколько лет игрового времени. Через полгода учёбы, вчерашний игроман превратился в подготовленного бойца, способного выполнить любую задачу на земле, под водой или в космосе.

Глава 3

С 60-х годов XXI-го века во всех признанных мировым сообществом государственных образованиях Земли утвердилась политическая система, названная впоследствии «народной олигархией». Населенными территориями руководил Управляющий Совет, состоящий из нескольких (от семи до десяти) учёных мужей, занимающих свое место в соответствии с Всенародным рейтингом доверия. Рейтинг доверия каждого члена Совета находится в открытом доступе в сети и складывался из Баллов одобрения, выставляемых каждым гражданином в ходе еженедельных социологических опросов.

Во всех конституциях ГО была прописана потенциальная возможность любого гражданина открыть свой личный рейтинг доверия для всенародного голосования, но при этом существовали определенные условия, ключевое из которых – довольно высокая плата за использование сетевых ресурсов. Таким образом, архаичные выборы канули в лету и больше не проводились, если рейтинг доверия того или иного члена Совета падал, а у какого-нибудь бизнесмена, учёного, врача, да хоть посудомойки наоборот поднимался и в какой-то момент становился выше, их обладатели менялись местами. Сегодня ты управляешь судьбами народов, а завтра это уже делает тот, кому больше доверяют. Прозрачность процесса формирования рейтинга была абсолютной, поставив балл в рейтинг, любой мог проследить ничтожное его изменение в режиме онлайн. При такой системе голосования состав членов непрерывно менялся, однако поразительно, что в принимаемых решениях Управляющие Советы всех Временных государственных образований были весьма единодушны. Советы проводили социальную политику в пределах своего ГО, отвечали за работоспособность и развитие эко-инфраструктуры, работу судебной системы и взаимодействовали с глобальными компаниями – производителями различных товаров, от НОПов и магнитных поездов до продуктов питания, транспортными компаниями и, конечно же, МВП. В каждом ГО квартировалась местная бригада МВП, командир которой формально подчинялся Совету. Решения Управляющего Совета озвучивались через сеть одним из членов, заседания проводились всегда в разных частях ГО, в предварительно децифровизованных зданиях. Не было ни официальных резиденций, ни правительственных зданий. В повседневной жизни члены Совета были обычными гражданами и занимались тем же, чем и до избрания. Из государственных структур свои здания имели только суды и штаб бригады МВП.

Тотальная цифровизация жизни привела человеческое общество к полной открытости. Всё происходящее где-либо и когда-либо мгновенно становилось достоянием общества, правда по-прежнему подводила достоверность. Информации было настолько много, что она транслировалась по тысячам сетевых каналов. Настроив фильтр ПНС, пользователь мог получать информацию по определенным каналам, но некоторые каналы были рекомендованы Управляющим Советом и за их отключение устанавливался штраф, пропорциональный времени проведённому в оффлайне.

Хотя Управляющие Советы государственных образований не имели секретов друг от друга, по-прежнему существовала коммерческая тайна и некоторые помещения, и даже целые здания офисов глобальных компаний были децифровизованы. В подобных зданиях проводились и закрытые заседания Советов. Подобное поведение публичной власти, как правило, объяснялось опасениями по поводу того, что обсуждаемый закон до его обнародования будет неправильно понят и вызовет необоснованное падение рейтингов, эффективно работающих политиков. Бывало, что после обнародования тех или иных законов состав Управляющего Совета полностью обновлялся за час, но принятый закон, при этом, сохранял свою силу, особенно если он соответствовал мировым тенденциям в соответствующей сфере.

Недавно в Славянском содружестве случился скандал, в кадр в ходе выступления члена УС, кажется профессора Титова, попал лист бумаги с текстом очередного закона… Неслыханное кощунство в мире, где за сломанный ивовый прутик можно загреметь в марсианскую колонию лет на десять! Какое-то несчастное дерево было пущено на бумагу. Профессор, оправдываясь, говорил, что лист синтетический, но его рейтинг доверия, сразу же, устремился к нулю, а через двадцать восемь минут он перестал быть членом Совета.

 
                                         Ио
 

Здание марсианской колонии находилось под куполообразной крышей и официально называлось «куполом», однако пространство под ней было неотличимо от нутра обыкновенного земного НОПа. Гермоокна имелись только в помещениях, граничащих с внешней стеной, они были не такие широкие, как на Земле и с дополнительной защитой, поскольку солнечный свет на Марсе губителен для всего живого из-за высокой доли ультрафиолета в спектре. Жители колоний ютились в однообразных серых комнатах, соединенных однообразными серыми коридорами. При наличии у каждого марсианина последней модели ПНС, цвета и краски каждый добавлял себе по вкусу в виртуальном поле зрения. Бытовые приборы, мебель, предметы интерьера аскетичны и функциональны, никаких излишеств. Доставка каждого килограмма груза с Земли стоила баснословных денег.

Между марсианскими колониями существовало четкое разделение: вблизи экватора располагались колонии добровольных поселенцев, а ближе к полюсам колонии-тюрьмы. Труд добровольцев и осужденных резко различался: добровольцы – занимались преимущественно сельским хозяйством, причем довольно успешно: продукция марсианских теплиц даже экспортировалась на Землю. По роду занятий, жители приполярья называли их «колхозниками». Осужденные – добывали воду и рудные полезные ископаемые, за что экваториальное население называло их шахтерами. На экваторе воды не хватало, а у полюсов её имелось в избытке. Добровольные поселенцы теоретически могли покинуть планету в любой момент, правда, билет на пассажирский корабль поверхность-орбита стоил целое состояние, а стартовал он далеко не каждый месяц. Население полярных колоний отбывало там свой обязательный срок, после чего осужденный мог переселиться в колонию на экваторе и, если за время своего заключения он смог накопить денег на билет, улететь на Землю. Большинство заключенных тратили свои сбережения на многотысячные штрафы за нарушение трудового расписания или правила местопребывания и проигрывали в сетевые игры. Положение многих из них было настолько бедственное, что денег не оставалось даже на то, чтобы съехать на экватор. С определенного момента численность населения приполярья стала значительно превышать численность экваториального, на что администрация Марса отреагировала введением квот на перевозку отбывших свой срок заключенных на экватор. Квоту назвали сельскохозяйственной, поскольку, таким образом, компенсировалась нехватка рабочих рук в теплицах.

От каждой приполярной колонии тянулась толстостенная труба в мощной теплоизоляции, вдоль трубы тянулись дороги – расчищенные и утрамбованные бульдозерами грунтовки. По этим дорогам ходили грузовые автопоезда на огромных колесах, с продуктами в одну сторону и рудой в другую. На этих же автопоездах путешествовали шахтёры, желавшие стать колхозниками или наконец-то улететь на Землю.

Пассажир Ио был будущим жителем приполярья – шахтером, его лицо тогда показалось ему смутно знакомым. После того, как пилота достали из контейнера, загрузили в медицинскую капсулу и потащили в реабилитационный модуль купола Арктика – 8 (приполярные колонии носили вполне земные названия, а номера присваивались по порядку от нулевого меридиана на запад) он понял, где видел это худое лицо с густыми рыжими усами и не менее колоритными бровями. Это был тот самый член Управляющего Совета, который, по неосторожности засветился в сети, читающим новый, только что принятый закон с листа настоящей бумаги.

На следующий день Ио уже слегка оправился, а вот его новому знакомому было потяжелее, ведь он вколол ему двойную дозу анальгетика, что по инструкции вообще-то недопустимо. Глядя через гермоокно на тусклое пыльное солнце, пилот раздумывал над произошедшим. Тогда, в космосе, Ио действовал на рефлексах, особенно не задумываясь, хотя прояви он хоть немного хладнокровия и рассудительности, как капитан, летел бы ему сейчас в сторону Земли с грузом марсианской продукции и самих марсиан. А теперь на его корабле второй пилот из местного резерва. Корабль не должен простаивать, его системы в порядке, а с контейнером разберутся здесь. Капитан уже отправил в Компанию свой рапорт о происшествии, содержания его Ио не знал, но можно сказать наверняка, что в нем он герой, а второй пилот плохо подготовлен и неуравновешен. И вполне возможно, если его догадка насчёт личности пассажира верна, не случилось то, что должно было случиться. В общем, его мысли уныло плавали от простого увольнения из Компании с формулировкой «Непрофпригоден» до пожизненного прозябания на «Арктике-8» и даже физического устранения, как человека нарушившего чьи-то стройные планы.

А ведь Ио был в первый раз на Марсе. Пилоты обычно не спускались на планету, корабль на орбите загружался новыми контейнерами, с помощью тех же «кальмаров» и направлялся обратно к Земле. Пейзаж за гермоокном наводил скуку – красноватые скальные гребни, покрытые то тут, то там пыльным сухим льдом, а между ними пустыня. Колония располагалась в неглубоком естественном ущелье и сейчас по нему двигалась колонна массивных марсианских вездеходов на огромных колёсах. Должно быть, смена шахтёров возвращалась с работы. Ио, наверное, смог бы пилотировать такую машину, получить лицензию… Под эти грустные раздумья он погрузился в сон.

Ио проснулся от настойчивого вызова по сетевому каналу. Пилот уже и забыл, что марсианская сеть поддерживает полноценный виртуал. Не открывая глаз, развернул виртуальный интерфейс, на экране возник седобородый мужчина с очень бледным лицом. Он представился заместителем начальника колонии Патером. Патер, как ни в чём не бывало, сообщил ему, что третий пилот «Калипсо», транспортника тяжелого класса, не может совершить обратный перелёт на Землю, по состоянию здоровья, и Компания выслала приказ о назначении Ио на его место. На завтрак и сборы осталось сорок минут. На орбиту пилота доставит специальный АРТ-ИИ, оборудованный пассажирскими местами, как раз для доставки резервных пилотов на орбиту. Ио знал, что этот тип кальмара не оборудован стыковочным узлом, поэтому на борт транспортника он попадёт через открытый космос. Патер добавил, что вакуумный скафандр будет ждать его в техническом отсеке у шлюзовых ворот Т-6. Свои слова он сопроводил ссылкой на схему колонии, с подсвеченным маршрутом и хронометром, схема привычно окрасилась в цвета СУДН. Удивительно, что система создававшаяся, как инструмент контроля за передвижением людей в условиях перенаселенных агломераций, спокойно себе функционировала там, где никакого перенаселения нет и в помине. Первоначальное массовое заселение Марса сопровождалось устойчивыми слухами о том, что на красной планете не может быть экологического террора, в связи с отсутствием природных экосистем, поэтому не будет и сопутствующих ему инструментов, в частности СУДН. До поры до времени слухи соответствовали действительности, но потом, под лозунгами «повышения эффективности использования ресурсов колонии» и вездесущей «безопасности граждан», все атрибуты экологического террора появились и здесь.

Комната Ио на мгновение подсветилась жёлтым – пора выходить. В стенной нише его ждал комплект свежего белья и новенький комбинезон пилота. Похоже, что наказание решили отложить на какое-то время, а пока он должен работать. Квалифицированный пилот, прохлаждающийся без дела, дорого обходится Компании.

Проследовав по однообразному серому коридору, подсвеченному виртуальными указателями СУДН в столовую, Ио позавтракал превосходным блюдом из местных тепличных продуктов и выпил кофе, который наоборот оказался скверным. Столовая была общественной, кроме него в зале находилось ещё около десяти человек с типичной для марсиан неестественно бледной кожей, ходили слухи, что все постоянные жители марса страдают малокровием. Завтрак Ио забрал в стенной нише, подсвеченной для него в виртуальном поле зрения. Местные тихо переговаривались, вкупе с бледнотой этот шёпот делал их похожими на пациентов какого-то хосписа. Вернув поднос с посудой в нишу, пилот продолжил путь по тому же серому коридору и, следуя за персональными указателями, оказался в техническом помещении у шлюза Т-6. Коридоры колонии поразили его своим однообразием, если бы не виртуальное поле зрения можно было подумать, что он попал в какой-то игрушечный лабиринт, из которого нет выхода. Дань прогрессу – зачем тратиться на краску, если всё что нужно у людей в голове. Если местных разом отключить от сети они, наверное, умрут от голода, пытаясь найти дорогу в столовую.

Облачившись в стандартный вакуумный скафандр Компании, Ио прошел через шлюз и оказался в длинном безвоздушном туннеле с полупрозрачными стенами. Сеть сообщила, что этот антистатический коридор предназначен для предотвращения попадания марсианской пыли во внутренние помещения колонии. На выходе из коридора его ждал багги на четырех огромных колёсах. Когда пилот приблизился, в боку автомобиля открылась небольшая дверца, через которую был виден салон – ехать предстояло в скафандре. Органы управления отсутствовали – багги управлялся искусственным интеллектом, который любезно предложил ему занять свое место и пристегнуть ремень безопасности. Плотно утрамбованная грунтовка вела в сторону от станции на вершину холма. Как только автомобиль начал движение в воздухе поднялись тучи бурой марсианской пыли, так что контуры окружающего пейзажа едва угадывались. Внезапно бортовой ИИ оповестил пилота о прибытии в зону старта и плавно остановился. Как только пыль улеглась, Ио увидел старого знакомого, доставившего его на поверхность планеты. Кальмар уже оседлал контейнер, обхватив его своими лапами с дюзами. Красно-коричневый корпус титанового чудовища был покрыт рытвинами и ожогами – следами нелёгкой работы по преодолению марсианской атмосферы, зачастую насыщенной твердыми частицами. Где-то в его голове находилась тесная кабина на трёх пассажиров, предназначенная для доставки ремонтно-наладочной группы на Фобос или, как в его случае, резервных пилотов на орбиту. Подобное путешествие требует подготовки настоящего космонавта, поскольку кальмар грузовой корабль и не привык церемониться с бодрствующими пассажирами. Ио ждала перегрузка 5—6 g. Багги и кальмар обменялись сообщениями по открытому сетевому каналу, и синхронно представили доклад на центральный пост колонии, после чего дверца наземного транспортного средства открылась, а электронный голос вежливо предложил пилоту подняться на борт корабля. Ио удивило, что никаких трапов не было и в помине, ему предстояло забраться на контейнер, а потом и в кабину для пассажиров по специальной технической лестнице. Карабкаясь по узкой лесенке, он отчетливо почувствовал, что в углекислотной атмосфере Марса витает дух жёсткой экономии, при этом, в сетевых роликах, посвящённых жизни на Марсе, счастливые колонисты обычно ни в чем себе не отказывают.

Подъезжая к кораблю, Ио обратил внимание, на удаляющийся в направлении отдельно расположенного технического здания заправочный агрегат, представляющий собой почти точную увеличенную копию его автомобиля, только вместо кабины для пассажиров он был оборудован двумя цистернами с горючим и окислителем. В сетевом логе высветился доклад ИИ заправщика о полной заправке баков и подтверждение от ИИ корабля. Ио быстро добрался до кабины благо, что в условиях местной силы тяжести это было не слишком трудно. Пригодная для дыхания атмосфера на борту не поддерживалась, автоматика просто задраила люк, предоставив заботу о жизнеобеспечении космонавта, скафандру. ИИ кальмара выдал приветствие, полностью идентичное приветствию своего колесного коллеги, обменялся дежурными фразами с центральным постом и запустил обратный отсчёт.

Интересно было наблюдать, как полностью автоматизированные устройства общаются между собой сухими лаконичными фразами. При этом, полностью отражать общение автоматов в общедоступном сетевом логе, да еще обязать их докладывать о каждой мелочи на центральный пост колонии, где круглосуточно дежурили живые люди, было чисто марсианским изобретением. На Марсе системы с ИИ использовались повсеместно, при этом в целях апробации, с Земли регулярно поставлялись экспериментальные образцы умных устройств. Открытый сетевой лог для любого общения с участием ИИ и постоянный контроль над ним со стороны человека говорили о том, что марсиане реально побаивались восстания машин.

На орбите пилот терпеливо ждал, пока титановый монстр выполнит свои основные обязанности по стыковке контейнера с рамой транспортника класса «С». Пока кальмар маневрировал, Ио успел через сетевой канал представиться капитану и познакомиться со вторым пилотом (на кораблях такого класса экипаж состоял из трёх человек). Когда операция была завершена, ИИ выдал предупреждающий сигнал и люк пассажирского отсека открылся. Подождав пока потоки захваченной атмосферы Марса с ревом вырвутся наружу, он отстегнул ремень безопасности и, используя магнитные подошвы, спустился на корпус транспортника. Ио предстояло преодолеть сто метров до шлюза, те самые сто метров, которые каких-то 25 часов назад стали для него непреодолимой преградой.

 
                                   Надир
 

Надир в деталях запомнил своё первое боевое задание. Его определили во взвод лейтенанта Мехди, обычным стрелком. Проблема, которую предстояло решить подразделениям МВП, заключалась в стойком нежелании жителей небольших островков в Эгейском море покидать свои дома и переселяться жить в агломерации. Упорные островитяне продолжали заниматься запрещенным рыболовным промыслом, а на проведённую, в этой связи, массовую конфискацию орудий лова и затопление судов, ответили актами насилия по отношению к представителям власти.

Цепочка малых десантных судов МВП рассредоточилась по акватории. В первоначальную задачу входило уничтожение опреснительных станций, по замыслу командования, оставшись без воды, жители быстро прекратят сопротивление и подчинятся решению Совета. Боевой корабль неспешно скользил по вверенному сектору, получив со спутника данные о цели, капитан отдавал команду на пуск управляемого снаряда, который с хлопком уносился к горизонту, где едва виднелась небольшая полоска земли. Пехота откровенно скучала, с нетерпением ожидая момента, когда возникнет потребность в её услугах. Прямо по курсу располагался остров Самос, здесь часть опреснителей была спрятана в центральной части острова в горах – снарядами с моря их было не достать, поэтому требовалась помощь пехоты.

Когда-то давно этот клочок суши был довольно большим, но поднявшийся за столетие океан, затопил его некогда плодородные равнины, практически разделив остров на две части. Целью высадки был горный массив Ампелос, некогда стекающие с его склонов реки пересохли, вынудив местных жителей построить для своих нужд три опреснительные станции, которые должны были предать забвению сапёры взвода.

Высадка прошла красиво и слаженно, как на тренажёре. Закованные в чёрную броню полицейские слажено прыгали в воду и рассредоточивались по каменистому пляжу. Берег был абсолютно тих и безлюден, что немного разочаровало Надира, ведь он ожидал настоящей высадки под обстрелом. Не встретив никакого сопротивления, взвод продвигался в горы. Вскоре, то тут, то там стали появляться признаки присутствия человека. В основном это были небольшие каменные постройки, ютившиеся на склонах ущелья, полуразрушенные, со следами боёв – Мехди приказал усилить бдительность. Выше по ущелью разрушений было меньше, но по-прежнему никого не было видно, только небольшие группы исхудавших домашних коз пощипывали жухлую траву. По данным разведки первая опреснительная станция располагалась в трёхстах метрах от взвода, за уступом. Питающий её трубопровод, пробивая скалу, уходил по склону далеко в море. Вдруг прямо перед ними на дороге появился дряхлый старик, одетый в хоть и не новую, но вполне опрятную одежду. Ему немедленно был отдан приказ отойти в сторону и не создавать препятствий законным действиям МВП, но старик стал громко выкрикивать какие-то просьбы, вперемешку с угрозами, а потом принялся причитать и умолять – никто его не слушал. Бойцы взвода были подготовлены к подобным вещам и, наоборот, только усилили бдительность. Вдруг, как по команде, из окружающих построек в ущелье потянулись пожилые мужчины и женщины и все, как один, повторяли просьбы, угрозы и причитания, вдобавок поголовье коз на склонах разом утроилось. Датчики движения боевых скафандров словно сошли с ума, показывая сотни целей разом со всех сторон. От несмолкаемого монотонного шума вокруг акустические датчики стали бесполезны, оставалось надеяться только на оптические сенсоры, рыскающие вокруг в поисках оружия, но они лишь изредка попискивали, принимая за таковое палки, на которые опирались старики и старухи. Шаг за шагом продвигаясь к своей цели, полицейские почти добрались до места, где ущелье сужалось, оставляя для прохода только узкую тропу, как вдруг, раздался оглушительный грохот, и огромный кусок скалы стал оседать им на головы. Подрывники просчитались – вызванный взрывом обвал сползал в ущелье слишком медленно, да и подрыв произведен был явно преждевременно. Передовая группа бойцов легко отскочила назад из-под падающих им на головы камней. Что-то попало Надиру в грудь и отскочило в сторону, потом ещё и ещё, интерфейс скафандра окрасился предупреждающим красным, на склонах разом засветилось множество иконок целей – Исмагулов впервые в жизни оказался под настоящим обстрелом.

Надира охватил неконтролируемый ужас, конечности, в миг, стали ватными, а в сознании возникло острое желание – забиться под какой-нибудь камень. Но системы скафандра мгновенно отреагировали на состояние бойца, по телу разлилось приятное тепло, дрожь поутихла, и он вдруг осознал, что попадающие в него пули не причиняют никакого вреда. Мехди по коммуникационному каналу деловито отдавал команды:

– Рассредоточиться! У них только мелкий калибр. Никто не должен уйти отсюда живым!