Хвост уробороса

Конечно, купить личное жилье в Стене не получиться, но в паре кварталов отсюда есть небоскреб с индивидуальным жильем, можно будет по утрам ездить на общественную смотровую площадку, попрошу Компанию включить ее в мой ежедневный разрешенный маршрут. Там есть кофейные аппараты, правда цены кусаются, но скоро он будет работником с максимальным стажем и сможет себе это позволить. В виртуальном поле зрения моргнул запрос на входящее сообщение. Ио дал разрешение на визуализацию: «Ио Акротов, Вас ожидают в помещении 412 Б».

Стандартный офис для приема персонала. Непосредственного начальника, как такового, у пилота не существовало. Он работал на Компанию, а инструкции обычно получал по выделенному каналу сети в виде пакетов данных. Все взаимодействие с работодателем было виртуальным и обезличенным. В офис же могли вызвать только по экстраординарному поводу, например, когда задание имело секретные особенности или входе миссии произошли отклонения от нормы.

Ио летал на Марс уже восемь лет, сначала помощником навигатора на транспортнике класса «С» возил грузы и колонистов. Затем его повысили до второго пилота. Через три года после начала навигации поток энтузиастов покорения Марса иссяк, и возить приходилось, в основном заключенных для приполярных колоний. Со временем, необходимость в крупнотоннажных транспортниках неуклонно снижалась. Допуск к должности первого пилота он получил уже на транспортнике класса «А». На кораблях этого класса между модулем для экипажа и ионным двигателем располагались 2 батареи по десять грузовых отсеков-контейнеров грузоподъемностью в сто тонн. В отсеках перевозилась сложная техника, производимая только на Земле, но основным грузом были пассажиры: колонисты-добровольцы и осужденные. Впрочем, в состоянии глубокого вирт-сна разница между ними была не велика. Перевозились они одинаково, разве что в разных отсеках, да и то не всегда. В сон их погружали еще до старта – на Земле. Каждый отсек выводился на орбиту самостоятельным носителем. Специальные аппараты с искусственным интеллектом, дежурившие на орбите, собирали их в батарею, пилоту оставалось проконтролировать стыковку корабля с грузом и вывести транспортник на траекторию Земля – Марс. С этими нехитрыми манипуляциями справился бы и искусственный интеллект, но живой экипаж нужен был для душевного спокойствия пассажиров и для ликвидации последствий различных нештатных ситуаций, которые редко, но случались. Например, сильное эмоциональное потрясение в состоянии вирт-сна могло разбудить пассажира. Отсек-контейнер герметичен, но в его узком технологическом коридоре очень мало воздуха, а температура опускается до минус 40°С. Экипаж, который сам всю дорогу находится в состоянии вирт-сна, должен успеть добраться до контейнера и выполнить мероприятия под шифром HS – «Human Safe».

 
                                   Надир
 

– Ненавижу эти норы!

Несмотря на пятидесятиградусную жару снаружи, здесь было по-настоящему прохладно. На дисплее виртуального поля зрения около 7°С, если бы не климатконтроль скафандров, парни тряслись бы сейчас мелкой дрожью. Туннель и зал, в который он ведёт, были заполнены плотной пеленой «Изола» – инфракрасный сканер будто упирался в невидимую стену.

– Эти хитрые твари притаились где-то там и, наверняка, только и ждут, чтобы мы сунулись к ним на прицел.

Тактический хронометр неумолимо отсчитывал секунды, их прошло уже сорок, с того момента, как взвод должен был войти в зал и приступить к зачистке. Открывать огонь из тяжёлых орудий было опасно, свод мог обрушиться и заблокировать дальнейшее продвижение. А упустить боевиков они не имели права, к тому же в зале могли находиться мирные жители, говорили что эти «кроты» плодятся здесь без всякой меры, имея по пять жен на одного.

Надир пробежался в виртуальном поле зрения по своему арсеналу и остановился на гранатах в когезивной оболочке. Осколки таких гранат, при удачном попадании в свод пещеры настигали противника даже в самых укромных уголках. Надир достал пару из патронташа и начал выкручивать взрыватели, что было довольно непросто в кевларовых перчатках боевого скафандра.

В голове резко взорвался голос командира батальонной тактической группы:

– Исмагулов! Я не слышал доклада о зачистке сектора восемь. Чем вы там занимаетесь, мать вашу!

– Комбат! Противник оказал сопротивление, взвод ведет бой.

– Что-то вы очень тихо воюете, в эфире не единого хлопка.

– Сейчас затишье.

– Я вам покажу затишье! Вы у меня все в вирт-тюрягу угодите. Я лично тебя в «гроб» закрою! Через восемь минут у меня доклад комбригу…

Надир свободной рукой подал знак, похожий на отсечение невидимого провода, и замыкающий боец прострелил ретранслятор, цепочка которых уходила по извилистым туннелям к узкому входу в стене каньона Вади Хаса. Сейчас от ценных указаний командования было больше вреда, чем пользы, тем более взвод под огнем и «шальная пуля» вполне могла случайно повредить ретранслятор.

Во взводе Исмагулова давно привыкли «помогать» противнику выводить из строя ретрансляторы связи. Теперь предстояло во что бы то ни стало выполнить поставленную задачу, ведь победителей не судят.

Надир вставил разряженные гранаты в магазин гранатомета и подал сигнал «Приготовиться к атаке».

В бою Исмагулов редко использовал средства связи скафандров, у военных полицейских были небезосновательные подозрения, что боевики всего мира давно научились слушать эфир, и никакие способы шифрования сигнала не помогали. Заявить об этом в открытую, означало нанести удар по имиджу Компании производителя, а быть у врага как на ладони никому не хотелось, поэтому в своем взводе командир разработал систему сигналов, подаваемых движением руки или оружия. Это было довольно удобно, поскольку каждый боец взвода видел силуэты своих товарищей в виртуальном поле зрения, даже в кромешной темноте иорданских катакомб.

Когезивные гранаты прорезали воздух туннеля и с характерным шлепком приклеились к стене зала. Одновременно с выстрелами взвод рванул вперед. Расчет Исмагулова оказался верен – услышав гранаты, боевики забились в специальные укрытия-норы, побросав на брустверах тяжёлые «Скорпионы». Они ждали разрывов, но никак не ждали обрушившиеся на их головы бронированные туши. Застигнутый врасплох в своей норе боевик, в последний момент успел вскинуть доисторический «Калаш» и выпустить очередь, прежде чем Надир оторвал ему руку. Пулевое оружие, даже с такого расстояния, не могло в серьёз ранить полицейского в боевом скафандре, но, похоже, повредило гидравлику экзоскелета. Левая рука сразу налилась тяжестью – теперь командиру придется таскать броню без усиления. Вокруг раздавались редкие беспорядочные выстрелы, затем хруст ломающихся костей и дикие вопли тех, кто умер не сразу. Через тридцать секунд небольшой отряд «кротов» был превращен в груду кровоточащего мяса, без единого выстрела. Зал был зачищен.

Из этого помещения вглубь скалы уходило ещё три туннеля. Взводу было приказано выдерживать общее направление наступления на запад, не оставляя противнику возможностей для маневра. Горнопроходческие плазменные резаки способны довольно быстро крушить мягкую известняковую породу, но для прорытия нового туннеля с целью манёвра или отступления, всё равно, требовалось какое-то время, поэтому, после непродолжительной лидарной разведки, два туннеля были подорваны и взвод продолжил движение в указанном направлении. По мере продвижения, и без того неширокий туннель непрерывно сужался, пока не превратился в узкий лаз, который приходилось непрерывно расширять плазменными резаками, чтобы протиснуться в громоздких скафандрах. Цепочка ретрансляторов после зачистки зала была восстановлена. Выслушав порцию отборных армейских ругательств от комбата, Исмагулов сухо доложил о выполнении задачи. Голос комбата ревел в ушах чуть ли не каждые пять минут, но теперь ретрансляторы были жизненно необходимы. Наличие связи со штабом батальона сигнализировало о том, что туннель, по которому они сейчас ползли, не обрушился, а ещё эти стальные пятаки были оборудованы датчиками движения, прикрывая взвод от нападения с тыла. Со слов комбата, где-то впереди полицейские вели бой с мощной группировкой противника. Удар с этого направления, по его замыслу, должен был стать для боевиков полной неожиданностью.

С тех пор, как в мире сложилась устойчивая система Временных государственных образований, границы между которыми считались условными, потребность в мощных национальных армиях исчезла. Ядерное оружие было полностью уничтожено, некоторое сопротивление оказали управляющие советы Содружества славянских народов и Объединённый азиатский совет, но у сетевой аудитории сложилось впечатление, что скорее для вида. При участии нескольких глобальных компаний были созданы силы Международной военной полиции, состоящие из высокомобильных формирований, в распоряжении которых имелись даже боевые космические корабли.

Подразделения вновь созданной правоохранительной структуры могли свалиться на голову любому нарушителю общественного спокойствия, в любой точке планеты и принудить его к миру довольно эффективным способом – физическим уничтожением. Снаряд сорокамиллиметровой плазменной пушки, выпущенный бравым полицейским, способен испарить всё живое в радиусе пятидесяти метров, так что отдельных нарушителей мирового спокойствия приходилось отыскивать среди руин способами пригодными, разве что, для поиска органики в микротрещинах марсианской базальтовой скалы. Тем не менее, ряды полиции постоянно требовали пополнения, а количество нарушителей, всё не уменьшалось. «Если бы не наши бравые ребята, – наперебой захлебывались сетевые корреспонденты, – террористы завтра же, будут стоять на пороге вашей жилой ячейки, и закинут плазменную гранату прямо под вирт-капсулу или, угнав космический корабль, разрушат целый НОП!»

Такая трагедия и правда случилась в 2108 – м на территории Индо-тихоокеанской республики. Орбитальный грузовик среднего класса, типа ОТМ-300У, протаранил НОП в одной из городских агломераций. Картина была, поистине ужасающей, всё огромное здание в один миг было объято пламенем от разлившегося ракетного топлива, через несколько мгновений конструкция не выдержала высокой температуры и, с чудовищным грохотом, обрушилась, сминая всё вокруг. По несчастливой случайности МВП не смогла этого предотвратить. Автоматическая диспетчерская система отчаянно сигнализировала о сходе грузовика с разрешенной орбиты, но все боевые космические корабли находились в другом полушарии, ликвидировали последствия очередной необдуманной попытки южноамериканских беженцев достичь Антарктического полуострова и основать там незаконную колонию.

«Антарктида неприкосновенна!» – так было решено на Всепланетном Совете в 2054 году. С конца 50-х были закрыты все научные станции, сооружения, вместе с находящимся в них оборудованием, вывезены и утилизированы. Законы, охраняющие Антарктиду весьма суровы, попытки организовать там незаконные поселения осуществлялись и ранее. Ледовый панцирь отступил, а Антарктический полуостров полностью очистился ото льда. Плохо оснащенные флотилии беженцев не справлялись с навигацией, а полицейским приходилось спасать терпящих бедствие по всему Антарктическому проливу, многие суда при этом тонули. Поговаривали, правда, что судам довольно трудно сохранять строй, когда их обстреливают с орбиты. Такая информация иногда вбрасывалась сетевыми блогерами, с сомнительной репутацией, демонстрировались кадры «орбитальных бомбардировок», но в многочисленных популярных сетевых шоу ведущие с легкостью разоблачали эти фэйки. В последний раз приглашенные эксперты аргументировано доказали, что съёмка велась с судна контрабандистов природных фруктов, направлявшегося из Южно-американских штатов в Африканский союз. МВП обладала законным правом открыть по ним огонь. Вмешательства в природную среду, подобные сбору фруктов в диких лесах, караются пожизненным заточением в виртуальную тюрьму или пожизненной ссылкой в приполярные марсианские купола. Такие преступники предпочитают не сдаваться живьем и сразу открывают огонь по правоохранителям. В тот раз, проводимая спасательная операция оказалась неожиданно масштабной и спасение нескольких сотен нелегальных эмигрантов обернулось потерей нескольких тысяч жизней ни в чём не повинных обитателей индийского НОПа.

Уничтожение целого жилого небоскреба послужило поводом для проведения, беспрецедентной по масштабу, операции по поиску и уничтожению исполнителей теракта в Тюрко-аравийском джамаате. Попутно был разрешен ряд межнациональных противоречий и уничтожена, создававшаяся в тайне, национальная армия. Исполнители и заказчики, конечно же, тоже были найдены и уничтожены, а недавно избранному Управляющему совету оказана помощь в становлении молодого гособразования, как полноправного члена мирового сообщества. С тех пор боевой космический флот удвоился, а финансирование МВП из бюджетов гособразований увеличивалось ежегодно.

Около часа взвод полз по-пластунски по узкому туннелю, левая рука Надира, лишённая поддержки гидравлики стала, будто свинцовой, и без сил повисла вдоль тела, после скоротечного боя некоторые бойцы взвода имели схожие повреждения. Фильтры системы очистки воздуха уже не справлялись с тоннами мелкой пыли, в которую разбивали известняк плазменные резаки и Исмагулов дал команду включить регенеративные патроны, их ресурса, с учетом резерва, могло и не хватить, если взвод будет и дальше вгрызаться в скалу.

Неожиданно, по показаниям лидара, впереди образовался тупик. Полицейские уперлись в завал, и командир отделения Гугкаев направил на груду камней антенну радара. Буквально в пяти метрах за слоем камней открывалась обширная пустота, в которой бойцов взвода могло ожидать все что угодно. Но выбора уже не оставалось, прорезав последние метры скалы, полицейские один за другим влетали в образовавшийся проход, мгновенно рассредоточиваясь вдоль стен полости. Вопреки ожиданиям, их не встретили шквальным огнем. Первое, что поразило Надира – это яркий электрический свет, который после нескольких часов использования системы ночного зрения, казался ослепляющим. Скафандр мгновенно отреагировал постановкой компенсационного фильтра. Оглядевшись, командир взвода не поверил своим глазам, перед ним простиралась огромная естественная пещера, со свода которой свисали на кабелях мощные шахтерские фонари. Все видимое пространство заполняли одноэтажные глинобитные сооружения, их было так много, что места между ними едва хватало для прохода одного человека. Тишина стояла гробовая, только где-то далеко впереди шелестела подземная река.

– Комбат, похоже, мы нашли логово «кротов»! Здесь, в подземелье, какая-то деревня.

Комбат ответил после продолжительной паузы и слегка возбуждённым голосом:

– Слушай меня внимательно, Исмагулов! Твой прежний приказ отменяется. Твоя новая задача – тщательно зачистить «логово». Ни один «крот» не должен выйти оттуда живым. Повторяю, НИ ОДИН. Ты понял приказ, Исмагулов!?

– Есть! Приступаю к зачистке.

Ширина пещеры не превышала пятидесяти метров, по мере удаления от того места, где в нее ввалились полицейские она немного расширялась. Лачуги строились без какого-либо плана, некоторые претендовали на двухэтажность. Исмагулов выслал вперед пару дозорных, троих бойцов оставил прикрывать основную группу, остальных разбил на двойки для осмотра строений. Сам же находился ближе к арьергарду, чтобы оперативно реагировать на изменения обстановки. Один из бойцов, по его приказу, выстрелом, закрепил несколько ретрансляторов связи под сводом пещеры.

Взвод двинулся вперед. Внутри построек глазам полицейских открылась страшная картина – повсюду были тела, высохшие и полуразложившиеся, в основном, женщины и дети. Почти в каждой лачуге бойцы находили следы разделки тел. Ели жители этой пещеры уже умерших соплеменников или убивали ослабевших, определить было невозможно. После боя в первом зале Надир обратил внимание на необычайную худобу боевиков, просто кожа да кости. Трудно было увидеть в этих заморышах источник угрозы для всего цивилизованного человечества. Они отдали жизни за свой дом, который давно превратился в кладбище. Сколько они сидели в этих подземельях? Год? Два? Силы МВП давно обложили их со всех сторон, а боевая операция его батальона одна из последних в этом регионе.

Дозорные дошли до подземной реки – здесь пещера заканчивалась. За рекой поднималась практически отвесная стена, покрытая темно-зелеными обрастаниями. Вдруг, датчики уловили какое-то движение – в узком проулке мелькнула невысокая фигура. Ближайшая пара бойцов ринулась за ней в один из полуразрушенных домиков на берегу.

– Командир, здесь выжившие! – доложил Дацук.

Исмагулов заглянул внутрь лачуги, всё внутреннее убранство было изготовлено из материала слагающего стены пещеры. Посреди помещения лежал обтесанный кусок известняка, заменяющий стол, по нему были разбросаны остатки недавней трапезы каннибалов. Вдоль стен стояли две каменные «кровати», на которых валялись какие-то лохмотья, под ними угадывались кости умерших от голода хозяев дома. Часть стены сооружения обвалилась в реку и теперь, в образовавшийся проем, в помещение проникал яркий свет фонаря, свисающего со свода неподалёку. Лачуга имела всего одну комнату и небольшую каморку, прикрытую от основного пространства куском потрёпанного брезента. В этой каморке, в куче тряпья, жались друг к другу трое детей, настолько грязных и заросших, что определить их пол было затруднительно. На вид им было от пяти до восьми лет. Дети дрожали от ужаса и пытались поглубже зарыться в тряпки. Надир сообразил, что в боевом скафандре он выглядит как огромное стальное чудовище, лишь отдаленно напоминающее человека. И тут он сделал то, что, уже около двадцати лет, категорически запрещалось делать по уставу – дал скафандру команду на открытие забрала шлема.

Обоняние, защищённое до этого момента фильтрами шлема, поразила чудовищная вонь – глаза мгновенно заслезились. Командиру пришлось проявить недюжее самообладание, чтобы мгновенно не вернуть забрало на место. Увидев человеческое лицо, дети перестали лихорадочно трястись и начали проявлять интерес. Выдавив из себя улыбку, Надир поманил детей рукой, приглашая выйти из укрытия. Через мгновение его ужалил «Скорпион».

Глава 2

 
                                         Ио
 

Это был обычный рейс Земля-Марс. Второй пилот Ио Акротов нежился в лучах заходящего солнца на своем специально сконструированном виртуальном острове. В соответствии с проектом, остров находился посреди безбрежного озера в умеренных широтах. Стояла середина лета, солнце заметно припекало. Ио сидел на крыльце бревенчатого дома в удобном мягком кресле с широкими подлокотниками. Пахло запекшейся на солнце сосновой смолой. Бесконечная водная гладь была как зеркало. У длинного дощатого пирса покоилась деревянная шлюпка с вёслами, словно приглашая отправиться подальше от берега. Ио встал и начал спускаться с крыльца, чтобы немного поплавать, как вдруг, будто бы подул прохладный ветерок и на небосклоне ярко зажглись алые буквы «HS». Через минуту он уже стоял на четвереньках перед вирт-капсулой, пытаясь пальцами вызвать у себя рвоту. Лицевая маска давно была сорвана, времени для того чтобы дать насосу откачать физиосуп из желудка и пищевода, не говоря уже о нижней части тела у него уже не оставалось. В ста метрах позади отсека экипажа в отсеке-контейнере из виртуала выпал человек и сейчас он так же трепыхается на стальном полу только в минус сорок. Капитан-первый пилот к его удивлению не проявлял такой расторопности и спокойно ждал, пока насос сделает свое дело с обоих концов. В глазах его, вместо ожидаемого спокойствия и решительности он увидел признаки паники.

– Эй, капитан… Очнись! Этот зэк там окочурится нахрен!

В ответ только жужжание насоса и растерянный взгляд первого пилота – он был в ступоре.

– Ну и чёрт с тобой, может чего заклинило в мозгах, пока был в сети.

Ио уже натягивал скафандр. Для того чтобы попасть из отсека экипажа к контейнерам нужно было выйти в открытый космос. Ио зашёл в вакуумный шлюз, термокостюм с кислородной маской и медицинской аптечкой были упакованы и пристёгнуты на груди скафандра. По инструкции первым к проснувшемуся пассажиру должен был броситься первый пилот, а второму предстояло тащить резервный скафандр для эвакуации.

– Надеюсь, этот обморочный очнётся и поймет, что мы с ним поменялись обязанностями по ситуации.

В шлюзовой камере установился вакуум, и внешний люк открылся в космос. Прямо по курсу маячило красноватое пятно Марса, корабль летел кормой вперед, вот-вот должны были включиться ионные двигатели для торможения.

– Не посмотрел в программу полета… Когда же теперь дёрнет? Если я в это время буду за бортом, могу и под движки улететь.

Пилот пристегнул стропу и даже подёргал со страху: «Как будто такая проверка что-то даст!»

Отключив магнитные подошвы, Ио выпорхнул из шлюза. На спине скафандра крепились баллоны с азотом, для обеспечения пневмотяги в вакууме.

– Спокойно. Если включатся движки корабля, я полечу гораздо быстрее и никакая стропа меня не удержит. Ещё импульс, ещё… и вот я у контейнера 16F.

Пилот приложил, установленный на запястье, магнитный ключ. Замок просигнализировал узнавание и начал процедуру открытия шлюза.

– Как же всё долго…

Ио мельком бросил взгляд направо, в сторону отсека экипажа.

– Этого придурка капитана еще не видно! Как же я потащу зэка обратно через космос? Проще его там сразу и пришить, чтоб не мучился.

Открылась узкая шлюзовая камера шириною аккурат под баллоны. Ио прижался к внутреннему люку что есть сил, створки за спиной натужно закрылись.

– Три, два, один… давление 0,9 атмосфер… захожу.

Пилот представлял пассажира корчащимся и блюющим на полу, но забыл, что в отсеках-контейнерах нет искусственной гравитации. Да и в отсеке экипажа её электромагнитное подобие включалось только перед плановым пробуждением или, как сейчас, по сигналу «HS». Впереди Ио увидел дрожащий бесформенный комок, вокруг которого плавали, уже начинающие застывать, крупные капли физиосупа. Пробившись через капли Ио увидел мужчину сжавшегося в позе эмбриона. Его спина уже покрылась коркой из желтоватого льда, волосы превратились в сосульки. От лица, спрятанного в колени, шёл пар. Налету открывая аптечку, пилот выхватил шприц-пистолет с анальгетиком и вколол пассажиру в плечо. Мужчина пискнул, дрожь стала не такой частой.

– Расцепись! Медленно…

Захрустел, застывший на коже физиосуп. Ио приложил к его лицу кислородную маску.

– Теперь опусти ноги, я надену термобелье.

Кое-как разлепив скрюченное тело, пилот натянул на бедолагу термобелье и включил подогрев. Пассажир тут же закатил глаза и мерно засопел, то ли уснул, то ли потерял сознание. Только сейчас Ио почувствовал, что его скафандр изнутри заполнен остатками физиосупа, которые не успел откачать насос. Хорошо, что хоть шлем изнутри был отделен непроницаемой для жидкости мембраной и эта дрянь не попадала на лицо. Ио вспомнил о капитане, шлюз по-прежнему молчал. Контейнер был наглухо экранирован, по радиоканалу до отсека экипажа не достучаться. К счастью, для связи с рубкой на дальней стенке контейнера была размещена сенсорная панель. Оставив своего пациента посреди коридора, Ио подплыл к панели, приложил магнитный ключ и нажал кнопку вызова. Никакого отклика не последовало, хотя на панели светился символ исходящего вызова. Пилот проверил связь скафандра с панелью – связь была в порядке. Капитан не отвечал.

– Что он сдох что ли? Супом захлебнулся!?

Вдруг стена вирт-капсул слева бросилась к ним навстречу, замерзшие капли физиосупа разбились на осколки – это включился ионный двигатель. Мы прибываем на Марс. Пассажир безмятежно скорчился на стене, которая стала полом.

– Перегрузка где-то 2—3 g, на максимуме будет около восьми. Для меня это не проблема, но пассажир…

И тут Ио осознал весь трагизм ситуации. Его капитан не запаниковал и не испугался, он в отличие от своего помощника заглянул в программу полёта и понял, что к чему, но сказать не смог или не захотел. Ситуация была двойственная: с одной стороны, экипаж обязан принять меры по спасению пассажира, а с другой, оставалось всего двадцать минут до начала торможения – слишком мало, чтобы успеть вернуться в рубку. Поэтому он и не пошел следом, поэтому насосы не откачивали из него физиосуп, а закачивали обратно, после пробуждения по сигналу.

Он преспокойно сидит сейчас за виртуальным столом и строчит рапорт о безрассудном поведении своего второго пилота. Прежним путем в отсек для экипажа не забраться, сила инерции легко снесет нас прямо в пламя двигателя. Отсеки-контейнеры корабль весьма скоро сбросит на орбите – этот процесс автоматический. Здесь капитан не имеет права вмешиваться в работу автоматики, на кону жизни остальных пассажиров и прибыль Компании. Механизм доставки грузов на Марс был отлажен очень точно и доказал свою эффективность. Ио недобро посмотрел в сторону своего подопечного:

– Нас ожидает очень необычная посадка на Марс…

Для непрерывного обеспечения марсианских колоний различными грузами и, собственно, колонистами, была создана относительно недорогая и эффективная система. Межпланетные транспортники не предназначены для посадки. Контейнеры с грузом сбрасывались на орбите в точках рассчитанных искусственным интеллектом, с учетом всех характеристик движения корабля. Сведение грузов с орбиты обеспечивалось АРТ-ИИ или «кальмарами» – автономными кораблями, которые представляли собой топливный бак с четырьмя мощными пальцами-захватами. Каждый «палец» венчало сопло жидкостного ракетного двигателя, закрытое обтекателем. Двигатель имелся и на «голове кальмара», плюс вспомогательные двигатели коррекции курса. Базировались корабли на Фобосе. Станция заправки, диагностики и ремонта была полностью автоматической, но параметры состояния ее систем, в особенности ядерного реактора, контролировались людьми с поверхности Марса. В окрестностях станции непрерывно велась добыча руды для получения криогенных компонентов ракетного топлива.

Как только пребывающий транспортник разворачивался для торможения, «кальмары» стартовали с Фобоса и направлялись к точке прибытия на орбите. Получив опознавательный код контейнера и подтверждение из точки посадки, «кальмар» обхватывал контейнер своими пальцами и, используя двигатель на голове, сводил его с орбиты. На определенной высоте с пальцев сбрасывались обтекатели и кальмар с контейнером, используя двигатели на пальцах, садился на поверхность.

В сложившихся обстоятельствах неприятность заключались в том, что пассажиров в вирт-капсулах от перегрузок при посадке предохранял физиосуп, менявший свою плотность в зависимости от величины ускорения, а пилот с проснувшимся находились в узком межкамерном коридоре с металлическими стенами, да еще вперемешку с ледяными осколками. Ио лихорадочно просчитывал свои шансы:

– Неужели весь мой героический поход закончится так нелепо?

Современный человек привык при любой возможности обращаться с запросом к сети. У него тоже ПНС чесалась, но на корабле была только маломощная служебная, по сути, справочная книга, не предназначенная для поиска выхода из нестандартных ситуаций, а в отсеке-контейнере и она была недоступна, только панель связи с рубкой на стене и панели управления вирт-капсулами пассажиров.

И тут его осенило! Если постараться, в вирт-капсулу влезут и двое, конечно ни о каком подключении к процессору вирт-реальности не могло быть и речи, но такие контейнеры оборудованы специальным баком с резервом физиосупа, которого должно хватить для заполнения двух-трех капсул.

Пассажир застонал, Ио всадил ему ещё одну дозу из шприца-пистолета: «Рано просыпаться парень!» Сила тяжести возросла, ноги и руки налились свинцом. Пилот засунул пассажира в вирт-капсулу ногами вперед. Теперь нужно было снять скафандр, взяв в руки резервную кислородную маску из спас-комплекта. Он дал команду системам скафандра открыть шлем, успев почувствовать носом ледяной спёртый воздух, и быстро надел маску. Лёгкие заполнил воздух из системы регенерации, с лёгким химическим привкусом. Затем снял остальную часть скафандра и сразу почувствовал обжигающий холод. Система управления вирт-капсулой была программируемой. Ио выбрал программу «Контрольное заполнение. Проверка герметичности» и выставил таймер на пять минут. Преодолевая нарастающее тяготение, сам сполз в капсулу и захлопнул дверцу. Потянулись минуты. В голове мелькнула мысль о неработоспособности устройства, и вдруг пилот почувствовал, как клейкая масса медленно, как бы нехотя, обволакивает его тело, заполняя пространство капсулы. Ио шумно выдохнул, приставил шприц-пистолет к своему бедру и спустил курок. Реальность плавная и тягучая, как физиосуп, стала утекать из его сознания.

 
                                   Надир
 

Под действием анальгетиков, мгновенно впрыснутых в кровь скафандром, сознание медленно возвращалось к командиру взвода. Голова гудела от канонады, которую устроили бойцы, уничтожая группу боевиков, укрывшуюся в неприметной нише в стене пещеры за рекой, под самым сводом. Ответного огня никто не вёл, и он услышал, как Гугкаев приказал прекратить стрельбу и провести разведку. Для этой цели во взводе имелись миниатюрные дроны, чтобы увидеть картинку надо закрыть забрало, но скафандр не реагировал на команду. Надир постарался повернуть голову направо и осмотреть руку, которую он почему-то не ощущал. Половина лица отозвалась на это движение нестерпимым жжением и, если бы не препараты, он, наверное, опять погрузился бы в беспамятство. Броня на правом плече была раскурочена, что произошло с плотью оставалось только гадать. Снаряд «Скорпиона» состоит из двух компонентов, первый – кумулятивный прожигает броню, следом в образовавшуюся брешь влетает второй – разрывная пуля в оболочке из вольфрамого сплава. И если с жаром от первого успешно справляется внутренний слой термостойкого материала, то от разрыва второго под броней защиты уже нет. Судя по тому, что Исмагулову обожгло лицо, попадание пришлось по касательной, значит, руку ещё можно спасти.

– Командир, ты как? – рядом оказался Дацук.

– А ты как думаешь? Кто там в нише?

– Я помогу закрыть забрало, сам посмотришь. Скафандр тебя не слушает, потому что ты ранен и можешь не соображать.

Забрало ожило и плавно сомкнулось перед глазами. Надир запросил картинку с камер дронов. У искореженного «Скорпиона», раскинув руки, лежали два измочаленных осколками трупа. На вид подростки, лет тринадцать-четырнадцать, – это были последние «кроты», взвод выполнил боевую задачу.