Хозяйка достала из шкафа старый пыльный вентилятор, жалкое подобие бумажного веера. Хоть немного воздуха – это была единственная просьба умирающей. А в остальном нормально: грубый худой матрац на полу мне что царские перины, треск цикад – как колыбельная матери, брачные танцы скорпи… Всё, тихо, спать!

Утром в дверном проёме застряло солнце, настырно лезло в глаза, мешая досмотреть остросюжетный сон. Всё тело страшно ныло, словно на мне технично исполняли капоэйру в четыре ноги. Где я, что со мной и кто та идеально квадратная женщина во дворе с потёртым пластмассовым тазиком в руках – попробуй спросонья сообрази.

Чуткая сеньора поймала беспомощный взгляд и сразу заполнила один из пробелов.

– Химена меня зовут.

Красиво, почти как моё тотемное животное.

Денёк вчерашний выдался адским. Удивительно, как после случившегося мне удалось ещё куда-то рвануть. Дорогу совсем не помню, похоже, шла на автопилоте. Только ощущения – снаружи баня, во рту сауна; и вот лежу я на земле, бодрая, как раздавленный червяк, смотрю вполглаза на крошечные домики на холме, сливающиеся в одно сплошное белое пятно, и интуиция подсказывает – самостоятельно доползти до них чересчур дерзкий план.

Хорошо, что меня обнаружили случайные прохожие, мужчина с ослом, и доставили в этот дом.

– …так стонала во сне, бедная. Болит что-то? – её круглое ржавое лицо нависло надо мной.

– Да, но уже не страшно. Спасибо, что приютили, если бы не…

– А что, разве так можно – оставить человека подыхать на дороге? Да ты лежи, не вставай, раз тяжело. Сейчас завтрак принесу, и расскажешь, что случилось. Потом займёмся твоим туловищем.

Что рассказывать? Нужна какая-то внятная правдоподобная история. Я иностранка, это и так понятно. Туристка. Допустим, меня похитили индейские дети для традиционных ролевых игр, но мне посчастливилось сбежать. Где всё это происходило, не имеет значения, мешок на голову – и в путь. А потом шла куда глаза глядят, лишь бы до людей добраться. Да, получается вполне складно. Она спросит, из какой я страны, – скажу, из Норвегии или Греции, их здесь всё равно никто не знает.

Кола и тёплые лепёшки с сыром – мой скромный завтрак.

– Я так и подумала, сразу догадалась! Но это ерунда, ты легко отделалась. А вообще, у нас и не такое случается. В основном с гринго, а с неграми редко, негров у нас уважают и даже побаиваются. – Химена комментировала мой рассказ, с аппетитом щёлкая жареных кузнечиков. – Конечно, здесь очень красиво, что и говорить, многие к нам едут.

– Да, красиво…

– А меня вот никуда не тянет, что я где-то забыла, если мне и дома хорошо. Негодяи везде есть. Разве не так? В Африке, что ли, лучше? Вроде и живёте богато, а как неспокойно, люди же целыми семьями пропадают, ох, как посмотришь телевизор…

У нас в Африке, с чего она это взяла?

Я попыталась встать.

Господи, это не моё тело, кто-то подменил во сне на бракованное. Незнакомое, неудобное, непослушное, тяжёлое.

Кожа! Это тело покрыто грубой антрацитовой кожей! Как же я не заметила, что ем этими руками?

– По три раны на ногах, одна глубокая, обширная ссадина на лбу и на локтях ещё, итого девять, – деловито сосчитала Химена. – Ходить-то можешь?

– Вроде могу.

Я сделала два шага, и малоэффективные африканские ноги подкосились. Химена успела подхватить меня в момент падения.

– Ну-ну! Потерпи, через несколько дней будешь как новенькая.

Угу, если бы. Шкура заживёт, а как быть с сознанием? Блин, лучше бы у меня память отшибло.

А она всё щебечет и щебечет.

– …хала. Вчера в самом деле был необычный день, соседка в парке человеческую руку нашла. Представь себе, идёт, гуляет, а шляпа назад съехала, остановилась поправить, голову вверх подняла и видит – висит! Сначала испугалась, конечно, потом отдышалась, залезла на кактус, сняла. Хорошая рука, правая, дорогая, блестящие чёрные с позолотой ногти и татуировка на запястье в виде морского конька. А между пальцами клочок бумаги зажат, там такое, знаешь, странное послание на непонятном языке и числа какие-то. Я уверена, это очень важно.

Эдик Конев.

Меня резко затошнило, в глазах побежали белые барашки, непослушной рукой потянулась за стаканом с колой и опрокинула его.

– Б***ь, – автоматически вырвалось у меня что-то на непонятном языке.

– Ничего-ничего, я уберу!

Эдик…

– …жет, сначала весь целиком был, звал на помощь, но никто его не услышал. Час пробил, и вот осталась одна рука. Ты веришь в судьбу?

– Иногда.

– Санта Муэрте! – Химена тщательно перекрестилась и засыпала в рот ещё горстку насекомых. – Будешь? Зря, не останется ведь.

– Рука, где она сейчас? Вдруг не всё так плохо, человек просто на время оставил, вернётся, а её нет?

– Так Хуанита же домой взяла, мало ли, а то и правда пропадёт. Если хочешь, могу принести, посмотришь.

Управлять эмоциями – это какая-то непостижимая наука. Люди научились менять даже погоду. Раньше богов молили о дожде, теперь боги сами выпрашивают у людей разрешения, им, как безнадёжным дебилам, всё флажками огородили: туда ходите, сюда нельзя. А морда кирпичом – индивидуальное средство защиты вроде зонта или противогаза. Кто не спрятался, тот пропал.

Я в этом смысле необучаема, все эмоции лезут наружу в натуральном виде, голышом, без грима. Запихиваешь их назад поглубже волевым усилием – ещё больше разбухают. Боялась, прорвёт, пока Химена наконец соберётся и уйдёт к этой своей Хуаните, воровке чужих рук. Но она как назло то с тряпкой елозила по полу, потом семена какие-то в банку пересыпала, приговаривая «Сейчас, сейчас». Это долгое «сейчас» норовило меня задушить, с каждой секундой всё сильнее сжимая горло.

Как только захлопнулась дверь, мне сразу расхотелось рыдать. Так обычно и бывает. Оставшись одна, я свернулась калачиком, закрыла глаза и отрегулировала дыхание до глубокого медленного.

И вот запустилось броуновское движение образов: ящики с мандаринами, шахта, белый пудель с розовым бантом, рука Конева чешет нос Конева, всполохи, люди за стеклом, машина едет по серпантину…

Нет, я так не могу. Нужно срочно забуриться в комфортное безопасное место, чтобы спокойно распутать этот клубок, нормально подумать. А здесь, пожалуй, не стоит задерживаться. Сейчас ещё и руку принесут, о господи, спрячь меня!

Хорошо, какими ресурсами я располагаю… Похоже, только трусами – то есть, всё, что на мне. Ещё раз осмотрелась в полупустой комнате, ничего своего не обнаружила. Неужели я сюда в таком виде явилась…

Из комнаты выход в патио. Компактная, симпатичная территория. Деревянная мебель под выцветшим зонтиком, гамак, мангал, повсюду кадки с растениями, есть очень красивые орхидеи, палки-копалки, лейка, яркая керамическая кошка с дырой в щеке – понравилась, взяла погладить.

– Вот это прогресс, уже на ногах! А почему нагишом разгуливаешь? – хозяйка вернулась неожиданно быстро. – Вон же в углу лежит куча одежды, специально оставила. Накинь что-нибудь, пока твои вещи сушатся.

Наконец-то приятная новость, у меня всё-таки есть вещи! Я вернулась в комнату и напялила на себя первую попавшуюся шмотку, какая разница.

– Руку мне Хуанита не дала, сказала, что никому не доверяет. В полицию решила отнести, хотя они тоже спереть могут. А записка вот. Ну как, понимаешь здесь что-нибудь?

«тух. кур. яйца 83 шт., волосы св. 28 уп., stg-карты мод. 0792, на 16/07».

Я отрицательно покачала головой.

– Жаль! – у Химены было такое разочарованное лицо, словно только что на её глазах опытный дешифровщик не справился с детской загадкой.

Как не понять. Это я выписывала на площадку недостающий реквизит 16 июля. Тогда мне влетело от арт-директора за то, что заказала доставку на адрес гостиницы, а ему не терпелось срочно посмотреть материалы.

Следующая сцена, заключительная, планировалась только через две недели: лысая утопленница колышется на дне сенота, как муха в паутине из длинных волос и корней растений, а на поверхности воды танцуют яйца, складывая слово «жизнь».

Так вот, а он говорит, мол, звони, и пусть везут прямо сейчас к шахте. И Эдику ещё крикнул, чтобы тот встретил курьера. Значит, Конев пасся у входа и, возможно, что-то видел. Бедный, как он теперь без руки, и неудобно, и некрасиво.

– Химена, какое сегодня число?

– 18 июля. А что?

– Ничего, немного потерялась во времени.

Получается, шла больше суток, ай да я! Теперь бы ещё выяснить, куда в итоге прибыла и почему рука Конева следовала по тому же маршруту.

Химена посмотрела на часы, заохала, сунула записку в карман своих основательно разношенных трикошек и включила телевизор. Уже шёл её любимый сериал. Я присоединилась к просмотру, надо ж чем-то разгрузить мозг, чтоб не лопнул.

Любовный октаэдр Эдуардо, Антонио, Виктории, Марии, Альберто, Эстреллы, Маурицио и дона Педро поначалу не сильно затрагивал струны моей души. Мне больше понравились рекламные блоки. Но постепенно я настолько эмоционально подключилась к сюжету, что в конце серии мы с Хименой сморкались уже слаженным дуэтом. Все персонажи были влюблены в Эдуардо. А он никого не любил. Весь из себя гордый и неприступный, как голубь на памятнике. «Нежное сердце в океане страсти», потом в сети полностью посмотрю.

А из рекламы меня впечатлил спрей «Бодиклим» – кондиционер с антипригарной функцией. В том ролике голая старушка ползёт по городу и жалуется окружающим, что ей жарко и, даже полностью раздевшись, она не чувствует облегчения. К ней подходит стильно одетая игуана и предлагает «Бодиклим». Достаточно нанести его на тело, и сразу почувствуешь себя в комфортных температурных условиях, будь ты хоть в джунглях, хоть в пустыне. Пока выпускается в трёх вариантах: 20, 22.5 и 25 градусов.

– Гринго совсем с ума посходили! 20 градусов, подумать только, кто такое купит? – возмущалась Химена.

– Да уж! – горячо поддакнула я, симулируя африканство.

Обязательно куплю, как только появится возможность. Ещё неизвестно, сколько мне здесь коптиться. Я несколько раз мысленно повторила номер, по которому можно заказать спрей и получить посылку в течение 12 часов в любой точке планеты.

Посмотрели международные и местные новости.

Обострение конфликта между киргизскими и новозеландскими учёными. Бригада веб-пожарных из Свазиленда потушила вулкан на Филиппинах. Массовая авария с участием нелицензированных аэротакси. Громкий эстетический скандал на неделе младенческой моды. Власти Германской Арабской Республики подписали международную конвенцию «О расширении жизненного пространства». Разгон несанкционированного митинга некрофилов против кремации. Осуждённый за подпольную гомеопатию Хосе Лопес приговорён к пяти годам принудительного бейсджампинга.

Я жадно впивалась ушами, глазами в каждый сюжет, пытаясь уловить хоть что-то, пусть косвенно имеющее отношение к моей ситуации. И не находила.

***

Наступила сиеста. До чего же медленно здесь тянется день, время вязкое и липкое, как мёд.

– Маша, я не знаю, как сказать тебе, – мимика и голос хозяйки анонсировали неприятное сообщение. – Утром я стала стирать твои вещи, они были очень грязные. Но не заметила вот эту штуку, она выскользнула из кармана, упала в воду и вероятно испортилась, но с виду целая и даже не поцарапанная. Посмотри. Это что, модный телефон, дорогой? У меня-то простенький. Мы крутили, нажимали, бесполезно. Диего понес мастеру, есть тут у нас один толковый электрик, что-то там поковырял, но ничем не смог помочь. В общем, прости меня, я нечаянно.

Химена протянула мне мой крутофон. Я взяла его в руки, и он сразу приветственно заморгал голубым глазом.

– Нет, не волнуйтесь, всё в порядке. Эта вещь признает только хозяина и откликается на биополе.

Три сообщения. Одно от Паши: «Машка, если ты жива, не вздумай соваться сюда, замри где-нибудь на время, какие-то черти по твою душу приходили. Мне одиноко и страшно, уехал к маме». Домой сейчас я так или иначе не собиралась, сначала хотя бы попытаться сложить по кусочкам и осмыслить последние события. Но новость тревожная. Так, это потом обмозгую, дальше…

Второе от «Галереи сновидений» – «Поздравляем, ваш сегодняшний сон набрал 878924 просмотра и вырвался в лидеры».

Одуреть, что же такого невероятного сочинил мой спящий мозг! «Нет доступа, содержимое удалено администратором в связи с нарушениями правил сообщества *см. п. 117 „порнографический экстремизм и пропаганда вегетативного размножения в общественном транспорте“. Если вы являетесь владельцем аккаунта, рекомендуем…» Вот так, почти миллион человек посмотрело, а мне теперь только гадать, что там.

Я слышала, некоторые нечистоплотные сценаристы и художники практикуют воровство чужих снов. Несколько лет назад один сновидец по такому случаю судился и очень нехилую компенсацию получил. Надо всё-таки хотя бы попытаться восстановить исходники.

Третье – финансовое оповещение: «Ваш счёт пополнился на сумму хххххх. Сообщение анонимного отправителя: «спасибо».

Вот это да! Ничто не способно так безупречно утешить бедного человека, как деньги.

Но откуда они? Информация об отправителе засекречена. Мой гонорар за весь проект на порядок меньше, и то аванс уже выплатили.

Паша? Абсурдно такое даже предполагать, он в супермаркетах мастерски с яблок штрихкоды стирает, чтоб незаметно сожрать и на выходе не зазвенеть.

Ноль вариантов. Наверное, кто-то ошибся. Что ж, и тебе спасибо.

Всё стало выглядеть не так уж безнадёжно. Есть деньги и связь, и одежда с надеждой тоже есть – намного больше, чем было всего несколько минут назад.

Крутофон определил моё местонахождение. Это в 38,7 км от последней зафиксированной точки. Показал мне картинки. А деревенька-то живописная, надо будет вечером прогуляться!

В первую очередь я решила связаться с директором – «абонент недоступен». Затем прошлась по всему рабочему списку, включая Конева, – тот же результат. Набрала гостиницу, ответила нервная женщина:

– Да сколько можно? Не звоните сюда больше, здесь нет никакой гостиницы!

– А что есть?

– Ничего нет!

Бред какой-то, что же делать?

Может, рассказать всё как есть Химене? Не уверена. Вдруг сольёт.

Ближайший крупный город находится в 136 км отсюда. Там есть аэропорт. Куда-нибудь улететь, всё равно куда, в другую страну, на неопределённое время, деньги есть.

Или вернуться назад и посмотреть, что же там на самом деле? Может, разыщу кого-то из своих.

Или в полицию?

Нет, лучше автостопом на побережье, в какой-нибудь шумный отель с кучей иностранных туристов, чтобы можно было затеряться. Да, так и сделаю. Хоть раз в жизни отдохну по-человечески недельку-две, отдышусь. А тем временем авось всё само как-то разрешится.

И я занялась кастингом отелей. Определённо мне нужен лучший си-вью! С антиоксидантной ванной на балконе, да! В голове уже нарисовались рекламные лакшери-слайды: вот я загораю на прогулочной яхте, потом гоняюсь с трубкой в носу за разноцветными рыбками, а это раскрываюсь в танце на пляжной дискотеке, в спа-центре меня массажируют элитными морскими ежами, ну и разврату можно добавить немножко, чего уж…

***

В опасную реальность вернул громкий настойчивый стук. Слышно было, как Химена зашуршала в его направлении. Я настроила уши на функцию подслушивания.

– Здравствуйте, сеньор офицер!

– Ола, Химена! Поступил сигнал, где-то здесь скрываются опасные преступники. Есть посторонние в доме?

– У нас сейчас нет ни одного преступника, даже не знаю, кого вам предложить. Вчера вот туристка остановилась, будете брать?

– Мария Иванова, русская?

– Нет-нет, её зовут Маша, она негр из Африки.

– Ты уверена?

Голос полицейского не вызывал сомнений – так просто он не уйдёт. Похоже, я пропала, куда прятаться?

– Что вы, сеньор, разве русские бывают чёрными?

– Какими угодно, хоть оранжевыми. Я обязан лично проверить!

– Конечно, какие могут быть возражения, прохо… Ого! Да вас штормит, и лицо бледное… то есть, красное. Плохо? Садитесь-садитесь, я дам воды.

Бульканье и звук приземляющегося тела, должно быть, он грузный. Ну неудивительно, давление, сосуды…

– Да работа, сама знаешь, собачья! Только прилёг вздремнуть, а тут вставай, тащись в гору. Хорошо тебе на пенсии…

– Что случилось-то?

– Откуда мне знать? Есть ориентировка, без подробностей.

Очень вовремя мне попались на глаза блокнот и карандаш. Я вырвала лист, сложила его в два раза, нарисовала африканский документ, как я его себе представляю, и бросила на стол. После чего шустро зарылась в груду тряпок.

– Эх, вставать неохота. Но некогда засиживаться, пора брать!

И вот оно, уверенное крещендо в мою сторону.

В ту же секунду в дверь кряхтящей ланью ворвался полицейский. Не замедляя темпа он пробежал комнату насквозь и выскочил во дворик.

– Сдавайтесь или буду стрелять!

Пауза, пыхтение, шорохи, словно кто-то подметает улицу. Ползает он там что ли?

– Странно, никого нет. Обычно же все за кадками прячутся. Где она?

– Не знаю, я своими делами занималась. Наверное, гулять пошла, достопримечательности посмотреть, приехала ведь всего на один день, не дома же сидеть!

Полицейский вернулся в комнату.

– А это что? Каракули какие-то… Похоже, её паспорт, надо же, у них ещё бумажные документы в ходу, прикольно. Хм, а она симпатичная! – голос, мне показалось, стал мягче. – Значит, так, это я забираю. Скажи, пусть зайдёт ко мне в участок, там и пообщаемся. Только не сегодня, много дел! Ещё к соседям твоим топать. Гонсалесы что-то не открывают, притихли.

– Так они вроде в город собирались.

– Вообще рабочий день уже заканчивается. Короче, маньяна.

– Не волнуйтесь, всё передам!

Бежать отсюда как можно скорее.

Стоп… Он чересчур точен в поисках.

Конечно, это не может быть случайностью, им известно, кто я, ловятся сигналы чипа и крутофона. Так и на километр не продвинусь, раньше сцапают.

Ещё раз без помощи хозяйки не обойтись. Если я правильно поняла, у неё периодически останавливаются преступники. Не исключено, что в доме имеются кое-какие противозаконные средства. Ничего другого не остаётся, кроме как идти ва-банк.

Химена проводила офицера и вернулась в мою комнату.

– Вылезай, испугалась? Он искал какую-то русскую.

– Химена, он искал меня. Я и есть Мария Иванова, и, получается, мне некуда деться и здесь опасно… Не знаю, как быть.

– Для начала хотя бы принять душ, смыть с себя эту угольную пыль, – догадалась, значит. – А всё-таки, что ты натворила?

– Да ничего, в том-то и дело! Я забралась куда не следовало, исключительно из любопытства, и нечаянно стала свидетелем кровавого происшествия. Полагаю, к этому имеет отношение полиция. Иначе бы меня не просвечивали спецволнами. Вы же смотрите новости, может, там говорили о случившемся на шахте, что примерно в 38 километрах отсюда?

– Не было ничего про шахту. Все новости про шахты я особенно внимательно смотрю. Тем хуже. О самых страшных преступлениях людям ведь не рассказывают, – Химена уставилась в потолок, задумчиво почёсывая подбородок. – А я верю тебе, Маша. Нормальные преступники куда лучше подкованы в средствах защиты, и те прокалываются.

– Тогда спрошу прямо, ох и неудобно это, а что делать, – у вас есть фольга?

Мой вопрос не вызвал удивления. Химена даже не вздрогнула, абсолютно спокойно сказала:

– За хранение и применение фольги в лучшем случае тюрьма, в худшем трансплантация, разве не знаешь?

– К сожалению, не вижу другого выхода. Я должна незаметно скрыться где-нибудь… Но вот где, какие варианты? У меня есть деньги, могу заплатить! Химена, дорогая, помогите!

– Хорошо, иди мойся, мне нужно подумать.

***

Не исключено, что она сообщила в полицию и меня поджидает группа захвата. Тут уж ничего не изменить. Может, даже будут стрелять на поражение – тем более мне хотелось продлить эти свои последние минуты чистого блаженства.

Я щедро намыливалась, смывала пену и вновь намыливалась. Отдраилась до скрипа. А потом ещё долго сидела под прохладным душем, пока вода не закончилась.

В комнате на столе лежала моя уже высушенная одежда, новые трусы из фольги, широкополая шляпа, какой-то шерстяной чехол в шотландскую клетку и простенькое расклешённое платье с длинными рукавами. Я прослезилась от радости, ну Химена, человечище!

– Сейчас обработаю твои раны и укол ещё сделаю, чтобы исключить возможность распространения инфекции. Тут ведь глубокая рана. Ой, да что ж такое! Прости. В косточку, что ли, попала, аж игла погнулась… Терпимо? Ну всё-всё. Так, слушай, в шляпу я зашила фольгу, внутрь чехла для твоего аппарата тоже – без острой жизненной необходимости его вообще не доставай. Наденешь платье, а свои вещи складывай в этот рюкзак. Давай правую руку. – Химена обернула мою руку фольгой в два слоя, а сверху забинтовала.

– Примерно через час будет готов Диего, он переправит тебя за границу. Ты можешь ему полностью доверять, это благородный человек.

– Далеко?

– Ехать прилично, при хорошем раскладе к утру доберётесь. А пока у тебя есть время поужинать и без спешки подумать, что ещё нужно.

За минуту до выхода я перевела половину от имеющихся у меня средств на указанный Хименой счёт, а это очень солидные деньги. Нет, она не просила конкретную сумму, назвала это свободным пожертвованием на нужды ветеранов войны, сколько не жалко. Да ради бога.

Понятия не имею, каким образом предстоит осуществлять платежи в дальнейшем без риска выдать себя. Но отдать всё, честно говоря, была морально не готова. Согревала малодушная мыслишка о том, что в кои-то веки я не бедна, у меня есть деньги, которыми когда-нибудь, возможно, смогу воспользоваться.

12 След.

¡Hasta Mañana!

¡Hasta Mañana!повесть

1

***

***

***

С этой книгой читают

¡Hasta Mañana!
повесть