Архив сочинений 2017. Часть I

Ильф и Петров «Золотой телёнок» (1931)

Полезное изобретение – товарообмен: люди делятся продуктами труда, чаще в денежном эквиваленте, получая за то моральное удовлетворение в виде обретения чего-то временно нужного. Это в наши дни сограждане уходят в отрыв в заграничных поездках, оставляя нажитое на Родине где-то там, где с улыбкой принимают русскую манию транжирить накопления; раньше о подобном и помыслить не могли. Насколько раньше? Например, в годы становления советской власти, то есть в двадцатые годы двадцатого же века. Оставалось мечтать о богатой жизни, возможности заработать на завтрашний день, либо на общей волне верить в скорый приход счастливого коммунистического будущего. И пока коммунизм продолжал нависать над страной, кое-кто хотел быть лучше прочих, пользуясь для того различными способами честного отъёма денег у населения. Не то они выбрали время для своей деятельности – людей давно обобрали и обозначили для них счастьем постоянный труд во славу труда.

Так и происходит в произведении Ильфа и Петрова «Золотой телёнок», действующие лица которого обозначили целью жизни обман всех вокруг, в том числе и себя. Они не желают трудиться наравне с другими, занимаясь подобием попрошайничества, изредка грубо вымогая, в том лишь находя удовлетворение, что сегодня им предстоит голодать, а на следующий день протянуть ноги, если фортуна к ним не проявит благосклонность. Может и хотели они работать, только не представляли себе реализацию этого желания. Иначе говоря, работы на всех не хватало, есть хотелось всем, поэтому люди крутились в меру способностей. С протянутой рукой сидеть – дело гиблое, лучше принять образ чьего-то великолепия и, понадеявшись на авось, настойчиво стучаться в двери, применяя тактику ошарашивания.

По стране бродили родственники людей, чьи имена были на слуху у каждого. Постучится в двери некий гость из Швейцарии, приехавший в поисках отца, знающий о нём малое: картавил, лыс, его ботинки разнашивал Троцкий. Или брат того самого, вы все знаете, тот который первым способствовал устранению от управления Временного правительства Керенского. А то и банально сын лейтенанта Шмидта. Ежели к сему родственнику не проявить почтительность, будет потом нагоняй сверху, грозящий лишением рабочего места. Лишение же рабочего места приведёт к тому, что человек пополнит ряды аферистов-родственников. Тяжёлое было положение у людей.

Кто-то всерьёз надеялся обрести благополучие, проживая дни в суматошной череде сменяющихся дней. Они стали героями «Золотого телёнка». Всем им мнится собственный золотой телец: миллион, Рио-де-Жанейро или нечто иное. У них появился шанс к нему приблизиться. Для того требуется малое – раздобыть деньги на мечту. Как они будут к этому идти, как раз и рассказывают Ильф и Петров. Не самым лучшим образом, кстати, рассказывают. Словно по голове гладят читателя, лукаво заглядывая ему в глаза, обещая искромётную историю и давая вместо неё набор событий, направленных на достижение действующими лицами заветной цели, к чему идти им предстоит долго и упорно, наконец-то обрести желаемое и в итоге осознать изначально понятную истину – тратить деньги не на что, ехать некуда, мыслить нужно в ином направлении и лучше бразильского берега может быть только берег Северного Ледовитого океана.

Важная сторона «Золотого телёнка» – отражение Ильфом и Петровым будней Советского Союза, в том числе и происходящих в обществе перемен, связанных с техническим прогрессом: в жизни людей появилось новое удобное средство передвижения – автомобиль, труднодоступные части страны связываются железнодорожным сообщением, немое кино сменяется звуковым, расцветают общества полезной сомнительности, занимающие людей сомнительной полезностью. В любую из этих сфер стоит вложить накопления, чего действующие лица не догадаются сделать. Они дети ушедшего времени, продолжающие опираться на устаревшие идеалы. Потому и быть им обобранными, такими же хитрецами, как они сами.

07.01.2017 (http://trounin.ru/ilfpetrov31)

Владимир Личутин «Крестный путь» (1993)

Цикл «Раскол» | Книга №2

Чем человек славится? Делами ли своими, али иное важным является? Не дано человеку славу одним успехом стяжать, не вступи он в ссору с противником. И чем сильнее окажется соперник, тем польза от его имени больше станет. Коли предал Иисуса Иуда за монеты звонкие, разменяв на кровь душу свою тошную, представив перед людьми таковую, сугубо ему данную, избранность, так и Никон в землях царства Русского, аки Иуда, верования предков с грязью вымешал, грехопадение личное принявши, остаток жизни в тягостных думах пробыл. Снова Личутин, Владимир Владимирович, берётся за продолжение, сказ начав о расколе православия, подводит читателя под событий развитие, перемен в обществе отражение, царских симпатий сменчивость, мнительности патриаршей неистовой, Аввакума редкого упоминания удостаивая.

Отчего так Никон мечется, что покоя нет ему? В дела рук он истово верует, твёрдо знающий правильность пути избранного. Крест нести не потребуется. Но Личутин иначе думает, на свой лад крылья срезая избраннику божию. Мысли адовы лезут Никону в голову, сомневается патриарх в содеянном, крепко задумывается над тягостью сотворённого. Христос ли он всамделишный? Не надумал ли он про себя лишнего? Заблудилось пришествие в людских сомнениях, яму вырыл невольно Никон праведный, плюнув в колодец с водою чистою. Не простят теперь веры очернения, песком омоются и с верой новой свыкнутся. Колодец другой людям вырыть не получится, худшим сиё окажется попранием, нежели реформы Никона.

Что же царь не скажет Никону, не укорит его в смущении православия? Не до того наместнику божию, прочими забавами он увлекается: на медведя в одиночку с кинжалом охотится, кречета на дичь прочую натравливает, растения в огороде для пропитания выращивает. Всё равно нет в Никоне готовности к послушанию, кулаки у патриарха на монахов чешутся. Мнение противное имеющих со свету сжить желать начинает.

За метаниями лиц государственных быт прочих важных лиц исторических опускается. Малость позволяется читателю за мучениями оных подсматривать. Будто не противился воззрениям Никона протопоп Аввакум ему противопоставляемый, соратник патриарха по кружку ревнителей благочестия. Будто с пустого места и по ощущению собственному, ибо не во благо понимания промысла божия свершился раскол между единомышленниками, о чём хотелось бы узнать в подробностях. Не той мыслью тешится читатель, об ином Личутин собрался сказывать.

Речами повествование переполняется. Самобичеванием словесным герои занимаются. Понимают же, не вернуть содеянного. Но верят в благоразумие людское, должное прибегнуть к искоренению ереси. Не устоять патриарху богопротивному, падёт он под гневом божиим. Да сохраняет устойчивость Никон, ниц повергая в нём сомневающихся. Отправляет в дорогу дальнюю в числе прочих и Аввакума, на муки обрекая продолжительные. И сам Никон в Личутина представлениях мыслями изводится, забывши о Христа воплощении.

В силу своего понимания истории некогда произошедшее на страницах писателем сказывается. Не проста беллетристика под пером Личутина, в очередной раз обилием словес переполняемая. Кратким образом и доходчиво всё могло быть изложено, чего проделано не было. Льются стороной события, внимания не приковывая, покуда читатель чуждую ему беседу подслушивает. Не желают мужи на страницах проявить более умения уста разговорами осушения, изводя слюну вязкую на сплёвывание и рукавами после подбородок утирая замаранный. Что до креста несомого, в название вынесенного, то крест тот на плечи каждому взвален, будь то путь праведный или путь в блужданиях. Быть тому кресту на могиле в конце пути поставленным.

07.01.2017 (http://trounin.ru/lichutin93)

Джеральд Даррелл «Новый Ной» (1955)

Написав первые свои книги, Даррелл стал обрастать обрезками историй, в меру интересными и наравне с прочими рассказами достойными внимания, но оказавшимися в стороне. Так и быть им забытыми, не напиши Джеральд ещё одну книгу малого формата, поместив туда новые подробности путешествий в Африку и Южную Америку, дополнительно слово в слово пересказывая ряд приключений, и без того хорошо читателю известных. Задача Дарреллом к моменту издания «Нового Ноя» приняла окончательный вид – ему хотелось иметь собственный зоопарк, лично заботиться о добытых для него друзьях, покончив с практикой пополнения зоологических садов по заявкам. Джеральда постоянно беспокоила дальнейшая судьба привезённых в Англию животных. До открытия зоопарка оставалось ещё четыре года, поэтому о практической реализации говорить пока не приходится.

Для чтения «Нового Ноя» нужно выработать специальный подход, иначе содержание сего произведения принимает знакомство со скучными историями. Нет в предлагаемых Дарреллом сюжетах его самого. Присутствуют размышления о животных, обрисовывается общее положение, но живого человека в тексте читателю обнаружить не получится. Как же внимать похождениям Джеральда, коли рассказчик лишился оболочки, а главное действующее лицо не имеет харизмы? Нет в сюжете и связующих моментов, кроме слов автора. Он скачет по континентам, попадает в различные ситуации, толком не преследуя важных для повествования целей.

Среди перечисленных Дарреллом животных наиболее примечательными являются вараны, анаконды, змеи в колодцах, муравьеды, поросята, лемуры, обезьяны, лягушки, жабы, броненосцы, страусы: все они встретились Джеральду в Камеруне, Гайане, Аргентине и Парагвае. Даррелл снова раскрывает людям глаза на заблуждения, одновременно с этим ввязываясь в авантюры, едва не стоившие ему жизни. Если же в повествовании пресность происходящего преображается в удивительные похождения, значит об этом Джеральд ранее уже писал или заново изложит это же в последующих книгах.

Получается так, что «Новый Ной» пригодится для знакомства с творчеством Даррелла, но разочарует уже знакомого с оным читателя. Дополнительных, стоящих внимания, подробностей Джеральд в данном произведении не сообщает, скорее он подводит черту под четырьмя экспедициями, совершёнными им с 1947 года. Начатая в 1953 году литературная активность стала приносить требуемые ему средства для снаряжения очередных путешествий. Сам Даррелл говорит, что ему хочется побывать во многих местах, особенно где-нибудь на Востоке. Если издание «Нового Ноя» способствовало осуществлению планов Джеральда, значит написана книга была не зря.

Строгости к автору читатель не испытывает. Даррелл в прежней мере радеет за животный мир, стремится его сохранить, обеспечить питомцам лучшие из возможных условий и всегда переживает, когда у него не получается наладить контакт с сохраняющими своенравие представителями фауны. Это так трудно, озаботиться сиюминутной потребностью оставить имеющееся в неизменном виде, хоть и нельзя в полной мере реализовать такое желание, поскольку изменение условий существования – это фактор, способствующий выработке новых механизмов внутри животного мира, вынужденного подстраиваться к новым реалиям, согласно закономерностям естественного отбора. Поэтому Даррелл в действительности мог называть себя Ноем, ибо прежнее разрушается, а на столь резкие перемены животные отреагировать не в состоянии.

08.01.2017 (http://trounin.ru/durrell55)

Джеральд Даррелл «По всему свету» (1958)

Даррелл становится успешным. Вот он уже не просто писатель, но ещё и ведущий на радио, познающий особенности профессии. Главное, чтобы растягивание отведённой для эфира речи не стало нормой и в литературной деятельности, иначе произведения Джеральда утратят градус познавательности, став всего лишь способом заработка денег. Впрочем, публикация Дарреллом сводных произведений, к которым относится и «По всему свету» – не есть лучшее отражение его писательских способностей. Почему? Джеральд решил рассказать читателю о животных вообще, пройдясь по всевозможным сферам их жизни. В итоге получилось подобие энциклопедии.

Но прежде, чем сказать о животных, Джеральд говорит о человеческой способности не замечать происходящее вокруг. Например, прожив долгие годы в пампе, человек может быть уверен в её абсолютной пустынности, не считая обосновавшихся в её пределах людей, когда под его ногами большое количество обитателей живут вполне себе вольготно, не забывая размножаться. Если задуматься, то и жители городов ничего не ведают про присутствие кого-то с собой рядом, помимо домашних животных, птиц и бесчисленного множества насекомых. Чтобы человеку лучше знать о происходящем вокруг, этим надо непосредственно интересоваться.

Так и касательно знакомства с животным миром. Кажется, животные живут, всего лишь живут, более ничего не делая. Как-то существуют, добывают пропитание, плодят потомство. Без конкретики и лишних подробностей – человеку это практически неинтересно. Другое дело – Даррелл. Ему по роду деятельности полагается знать о животных более других, особенно при необходимости понять причины поведения определённых особей, разработать правила кормления в неволе и создать благоприятные условия для существования вне родной среды обитания. Таковые знания – вершина требуемой для работы с животными сведений.

Нельзя забывать, что каждое животное – уникальное создание со всеми присущими ему особенностями поведения. Животные могут сражаться за территорию и самок, могут проявлять изобретательность, могут привередничать, либо что-то ещё. Всего учесть невозможно. Можно говорить в общих словах, если не требуется конкретики. Ежели речь заходит об определённых животных, то тут надо принять их сущность в имеющемся виде. Не каждое животное обладает интеллектом, некоторые из них, по логике вещей, должны давным-давно исчезнуть, настолько они недальновидны в поступках, чаще всего не подозревая о необходимости проявлять заботу, уберегая себя и потомство от опасности.

Потому «По всему свету» энциклопедия, что Даррелл в общих чертах разделяет животных, приписывая определённым видам их характерные особенности. Рассказывать ему приходится обо всём подряд, буквально говоря, о пришедшем в голову при написании книги. Вот краткий перечень сюжетов: случка тигров, сражение бегемотов под Луной, закусывание супругами у пауков, особенности устройства голубиных гнёзд, зловонные жуки, воинственность муравьёв, встроенный в летучую мышь радар, электрические животные, осы-хирурги, дронты Маврикия и многое другое.

Другой особенностью произведения является наметившаяся склонность Джеральда к детским воспоминаниям. Всё чаще на страницах появляются слова о Греции, первом знакомстве с животным миром и описание трагических последствий этого. Страдал не сам Даррелл, хотя и на его долю выпадали испытания. Об этом он подробнее расскажет в других книгах. Ещё одной особенностью, скорее данностью, является обязательное упоминание о любопытных представителях человеческого рода. На этот раз им стал занимательный житель пампас, чей облик не выдаёт в нём возраст, а поведение никогда не наведёт на мысли о требуемом к нему почтительном отношении.

08.01.2017 (http://trounin.ru/durrell55)

Роберт Грейвс «Мифы Древней Греции» (1968)

Роберт Грейвс задался написать комментарии к некоему изданию, скорее всего античного автора, для чего ему понадобилось перетрясти большую часть античных же авторов и немного византийских. Трактуемая им версия мифологических сказаний выглядит логично построенной, практически взаимосвязанной. В тексте нет лишней информации, когда речь касается сведения в единое целое различных версий схожих историй, к тому же Грейвс указывает, на кого он опирался. Исключение составляют введение и комментарии самого Роберта, тщательно им увязываемые с его собственной теорией изначального доминирования матриархата с последующим переходом к патриархату, а также обоснование влияния происходивших на Балканах, особенно на Пелопоннесе, процессов социального толка, возникавших вследствие периодически происходившего вторжения чуждых культур.

Предлагается опустить подробности влияния на мифы определённых событий, как и принятие на веру примеров божественного влияния на жизнь населявших Древнюю Грецию народов. Грейвс старается найти предпосылки возникновения сказаний, для чего углубляется в слишком сложные пониманию материи. Не из-за их трудности, а вследствие тонкой границы между реальностью и вымыслом. Роберт может предполагать, почему Зевс был именно тем, кем был, что зевсами прозывали царей, правивших определённое количество лунных циклов, после чего их каким-либо образом приносили в жертву. Всё это вполне могло быть на самом деле, найти своё отражение в мифах. Грейвс идёт по грани, предлагая и доказывая подобные версии.

Важнее в представленных вниманию читателя мифах – сами мифы. Они присутствуют на страницах во всём их многообразии, начиная с версий происхождения бытия. Дальнейшее развитие сюжетов сообщается согласно видению античных авторов, опиравшихся на работы предыдущих поколений. Огромную роль оказали труды древнегреческих драматургов, из которых до нас дошло малое количество. Пробелы теперь заполняются благодаря трудам историков прошлого. Грейвс поступил аналогично, также взяв за основу сохранившиеся свидетельства.

Содержание должно быть знакомо читателю: от свержения Урана Кроном и вплоть до окончания Троянской войны. обозначившей конец четвертого поколения людей и переход к подобию похожих на нас представителей пятого поколения. Обрисованы верховные боги, многочисленное героическое потомство и прописаны главные связующие циклы: Девкалионов потоп, становление критской культуры, возникновение Афин, Фиваида, подвиги Геракла, Атриды, похождения Тесея, плавание Ясона, осада Трои, скитания Одиссея.

Грейвс понимает, он не может быть истинным в предположениях. Предлагаемые им версии развития событий, лишь примерные варианты. Не было единства среди античных авторов, значит и нам никогда не выработать общую позицию. Остаётся остановиться на личной точке зрения, ради которой следует ознакомиться не только с приведёнными в книге выдержками, но и обратиться непосредственно к оригинальным текстам, трактующих одни события согласно Грейвсу, а другие – иначе.

Опять же, не нужно быть настолько серьёзными, чтобы в дошедших до нас трудах искать всё определяющую истину. Не стоит забывать про вклад древнегреческих драматургов, римских и средневековых переписчиков. Каждый преследовал определённую цель, требуемым образом искажая известные ему истории, после обязанных измениться до искажения первичного варианта. Грейвс скорее серьёзно рассматривает окружающую его информацию, находя её применение в закреплении достигнутых им воззрений.

Если же забыть сказанное ранее, необходимо отметить проделанную Грейвсом работу. Он обработал едва ли не все доступные произведения древности. В том числе он уделял внимание схолиям. Получившийся результат достоин права претендовать на звание одного из полных справочников по мифологии Древней Греции. Есть у него ряд недостатков, но они имеют значение для серьёзно увлечённых темой. Просто любопытствующий читатель удовлетворится и этим.

10.01.2017 (http://trounin.ru/graves68)

Александра Бруштейн «Дорога уходит в даль…» (1956)

Автобиографическая трилогия | Книга №1

Никогда не унывай, это бесполезно. Коли упал – встань, ежели расшибся – продолжай идти вперёд. Неприятности не принимай, зубы не показывай, терпи и молча продолжай думать о ждущей тебя лучшей доле. И тогда всё будет хорошо. А если не будет – тогда не унывай, ведь тебе известно, что это бесполезно. Вставай, иди, терпи. Снова вспомни о ждущей впереди лучшей доле. Будь зацикленным, не позволяй себе в этом сомневаться. Стоит на самую малость разувериться, сразу одолеет гнетущая хандра. Нужен пример правильного образа мыслей? Пожалуйста, первая книга автобиографической трилогии Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль».

Современному читателю оптимизм Александры в ряде моментов покажется странным. Она уверена в правильности борьбы рабочих за право на уважительное отношение к их труду и к ним самим. Отрицательно относится к унижению бедных людей. Всюду желает видеть всех счастливыми, чему планирует посвятить жизнь. Основным примером поведения для неё стал отец, работавший врачом, всегда бравшийся за самые тяжёлые случаи и ничего не просивший за оказанную помощь. Альтруизм Александры показательно выпирающий – безусловно полезный для подражания, он способен помочь сформировать толерантное общество.

Главной героине произведения девять лет. В ней переизбыток детских забот. Домашнее учение протекает успешно. Ей удаётся найти общий язык с разными людьми, даже противными ей. Нет в Александре стимула выступать против, она всегда податлива. Бруштейн предлагает читателю несколько случаев, позволяющих понять главную героиню. Не забывает автор и пошутить, обращая в смех нелепые моменты детских лет. Читатель понимает, когда человек способен принять неудачи, достойно пройти через них и продолжать жить прежней жизнью, значит ему будет легче, нежели тем, кто не умеет переступить через себя, закрывается и гаснет от съедающих его мыслей.

Воодушевиться главной героине есть от чего. Это не только показательный пример отца, но и деятельность прочих людей, вроде дрессировщиков в цирке, безруких художников, воздушных первопроходцев. Не удручают главную героиню заранее отрицательные персонажи, обирающие и унижающие, как происходит в меняльной лавке, или смотрящие на евреев свысока, стремящиеся усложнить поступление в учебное учреждение. Всё пропускается мимо: обида проглатывается и забывается, стоит вспомнить рычального пецаря.

Важно понимать, Бруштейн свыклась со своим временем, приняла его и поддерживает. Осознавая себя повзрослевшую, она вспоминает о событиях полувековой давности. Ей известно, какие изменения произойдут в обществе, что было правильным и неправильным в поведении людей прошлого. Почему революционеры страдали не зря и насколько они верно поступали, осознавая ждущее их наказание в виде ссылки, тюремного заключения или казни. И пусть спустя ещё полвека, после издания данного произведения, вера Александры Бруштейн более не воспринимается с тем же воодушевлением, учитывая свершившуюся тщетность былых устремлений.

Значение имеют другие обстоятельства. Читателю показывается, как нужно смотреть на завтрашний день и жить с осознанием ответственности перед людьми вообще. Именно это постоянно забывается. Человек продолжает желать личного счастья, не задумываясь, настолько сам виновен в происходящем. Продолжают функционировать меняльные лавки, рабочие не видят белого света, а жизнь состоит из сменяющих друга друга впустую проведённых суток. Дорога действительно уходить в даль туда, где обитают надежды и живёт шанс на обретение долгожданного счастья. Безвозмездного не осталось.

Человек у Александры Бруштейн – это птица с подрезанными крыльями. Он чувствует необходимость быть рядом с людьми, оказывать им посильную помощь, осознавая присущую ему беспомощность. Надеяться остаётся на других, так как собственных сил не хватает. И в этом случае он не унывает, продолжает жить и ищет возможности быть полезным обществу.

11.01.2017 (http://trounin.ru/brushtein56)