Подопечный

– Что – командир? Если у кого-то пенсия досрочно подобралась – это ваши проблемы. Кто не со мной…

– Командир!!!

– Что?..

Увлекшись, главарь и не заметил, как начал медленно погружаться в песок. Ноги утонули уже по колено. И неведомая зыбь даже не думала останавливаться! Пират уходил все глубже. Предводитель шайки попытался освободиться, но там, внизу, что-то крепко держало.

– Э, мужики, а ну подсобите.

Капитан вытянул руки. Двое ухватились, дернули… и офицер, с душераздирающим воплем, выскочил из песка, словно пробка из бутылки. От ног остались лишь два обрубка, окрашивающие желтые песчинки в красный цвет.

– Твою мать!

Разговорчивый подскочил к воронке, опустил ствол автомата и зажал гашетку, вгоняя свинец в землю.

С громким визгом, почти моментально, в глубину ушел еще один пират. Он даже не успел пальнуть! Вот человек стоял – и вот на песке осталась лишь его кепка!

– Это что за хрень такая! – проорал кто-то.

Загрохотал весь арсенал головорезов, дырявя землю, но не причиняя ей вреда. Невидимый враг оставался неуязвимым.

Нырнули еще двое. Почти одновременно. Кто бы там ни был, под песком, понятно, что он не один.

– Вон! Вон эта штука! – закричал лысый, указывая пальцем на быстро приближающийся холм.

Оставшиеся на ногах солдаты сосредоточили огонь на живом бархане. Но тот даже не притормозил! Трассеры огненными стрелами били по противнику и с жужжанием уходили в небо.

Внезапно холм пропал. Исчез. Растворился в песке.

– Попали? – неуверенно спросил разговорчивый.

Ответом послужил ушедший под землю пулеметчик. Зажав гашетку, он успел покромсать в решето пару своих соратников.

– Бежим! – завопил один из пиратов.

– Жалкие трусы, – прохрипел капитан вслед драпающим разбойникам.

Офицер, на удивление, был еще жив. Он попытался встать, уперевшись руками в землю, но культи не желали держать тело вертикально. Свалившись, командир в сердцах ударил ладонью по песку… и почувствовал нарастающую вибрацию, исходящую снизу. Рванув с разгрузки гранату, предводитель головорезов выдернул предохранительное кольцо и крепко стиснул кулак прижав чеку к корпусу.

– Я не знаю, кто ты, но заберу тебя с собой в ад… – прошипел он.

Капитан едва успел закончить угрозу – песок разверзся и человек провалился в пучину. Через четыре секунды громыхнул взрыв, вздыбив землю и подняв облако пыли, сразу унесенное ветром. Еще один скаграгон прекратил свой жизненный путь.

Остальные пираты делали ноги. Только пятки сверкали. Впрочем, хищник оказался гораздо проворнее и выносливее. И не в меру прожорливым. Один за другим люди отправлялись в брюхо ненасытной твари. Их дыхалки хватило ненадолго. Гораздо на меньшее расстояние, чем до спасительного леса с более плотной почвой, с переплетенными в глубине корнями деревьев, превращающих чащу в непроходимое препятствие для подземных жителей.

Легкие разговорчивого горели. Горели от сухого воздуха пустыни, горели от быстрого бега. Заряд адреналина кончился. Как и патроны в автомате. Пират бросил оружие, бросил ранец, бронежилет – все, что мешало бежать. Но силы оставляли джентльмена удачи.

Осознав, что он более не слышит топота ног товарищей, ругани и мата, выстрелов, бандит остановился. Обернулся. И увидел лишь пустыню. Далеко позади на желтом песке чернела чья-то гром-палка.

Но разбойник не был единственным живым существом в песках. Холмик, тот самый, что стал причиной гибели дюжины бойцов, неспешно приближался к последнему куску мяса. Скаграгон сегодня уже слопал столько, сколько не жрал никогда. Но его ненасытной утробе все было мало… от количества еды, такой вкусной и беззащитной, у твари помутился рассудок… если разум вообще когда-то присутствовал в теле гигантского насекомого.

– Да что же ты за хрень такая…

Грабитель извлек из кобуры револьвер, левой ладонью, на ковбойский манер, взвел курок, прицелился и выжал спуск. Оружие огрызнулось раскатистым громом, выплюнув маслину, вонзившуюся в песок, однако чудовище это нисколько не побеспокоило. Прочный панцирь был рассчитан природой на давление грунта, а уж крохотный кусок свинца – это вообще семечки.

Следом отправились еще четыре куска свинца, однако крупнокалиберные пули бессильно стучали по скорлупе скаграгона, не прошивая защиту. Последний выстрел человек сделал почти в упор. Безрезультатно.

Отбросил револьвер, выхватил нож… и земля ушла из-под ног пирата. Почувствовав нечто теплое, мерзкое, слизистое, обволакивающее тело, землянец начал кромсать клинком противника. С неистовой яростью. Страх ушел на второй план. Осталось только бешенство. И обида на капитана, который втянул бандитов в эту авантюру.

Живой мешок, в котором оказался разговорчивый, вибрировал, сжимался, кислорода становилось все меньше, движения все более вялыми… но ветеран, цепляясь за покидающее его сознание, не прекращал резать обидчика.

Песчаный холм, выросший под солнцем, все увеличивался и увеличивался. Наконец, бархан разверзся, как вулкан, изрыгая огромную мокрицу. Скаграгон, никогда не видевший небесного светила, по причине отсутствия глаз, дергаясь в конвульсиях, выбрался на поверхность, под палящие лучи желтого круга, плывущего в бесконечной синеве.

Отхаркнув светло-зеленую слизь, разметав песок, чудовище свернулось кольцом и навсегда замерло.

Из этой битвы никто не вышел победителем. Все тринадцать пиратов сгинули в пустыне. Как и оба монстра.

– Стреляют, – заметил скаг.

Швецов пригвоздил подопечного взглядом, в котором постарался выразить одновременно возмущение, иронию и собственное превосходство над инопланетянином. Слух у чертей, конечно, развит не в пример лучше человеческому. Но, чтобы не услышать такую канонаду, нужно быть совсем глухим.

– Сваливаем отсюда, пока наши прожорливые друзья заняты, – произнес Олег.

– Ты не поможешь своим? – удивился краснокожий.

– Каким таким – своим?

– Ша… безрогим.

Наемник только покачал головой. Кто бы там ни шмалял – они точно не союзники. Человек был готов поспорить на что угодно, что это – пираты. Спасатели, найдя самолет, вычистили бы грузовой отсек и свалили бы восвояси. Впрочем, и разбойники – тоже… зачем они поперлись вглубь острова – непонятно. Землянец был уверен в одном – у спасателей искать уцелевших в катастрофе причин гораздо меньше, чем у грабителей.

– Лев выживает потому, что он – лев. А мышь – потому, что она – мышь, – поделился мудростью охотник.

– Это еще что значит? – поинтересовался черт.

– Это из наших Заветов Предков. Еще оттуда, со Старой Земли. И означает, что если хочешь выжить – то выбирай проблемы по себе.

– О! – восхитился Швеллер. – У тебя, случайно, нет карандашика и кусочка бумаги? Записать бы…

– Обойдешься. Давай, вперед. Сваливаем.

– Не-не, – возразил инопланетянин. – Ты как хочешь, а я – на другой конец острова, к своим.

– Туда, через пустыню?

– Ну да…

– Смотри сам… фляга у нас одна и я тебе ее не отдам. Пистолетов – два, но я тебе все равно ни один не отдам. К тому же, здесь скаграгоны пока заняты… а сколько скаграгонов там – один Тилис, Единый В Трех Ликах, ведает!

Черт замер в нерешительности.

– К тому же, кто бы там ни был, они же на чем-то приехали! Там или судно, или самолет.

– Скаги не летают! – напомнил краснокожий.

– Возможно… но я не слышал, чтобы скаги выживали, сидя на камне под палящим солнцем, без еды и воды, когда рядом копошатся скаграгоны.

– Ладно, землянец, я согласен с тобой. Пойдем.

На обратном пути решили не рисковать – пошли берегом. Знакомый путь не всегда самый короткий. По мере удаления канонада стихала, пока не прекратилась совсем. Кто-то кого-то победил. И кто кого – выяснять не хотелось. Даже счет не был интересен. Кто бы не остался в живых – он явно настроен не дружелюбно…

К полуночи путники вышли к месту крушения самолета. Теперь на берегу чернела огромная туша судна на воздушной подушке, в свете лун похожая на выбросившегося на сушу кита. И никакого движения вокруг.

– Хорошо, что не самолет, – обрадовался Швеллер, рванув к кораблю.

– Да стой ты, – осадил подопечного Олег. – Даже если там, в пустыне, никто не выжил – не могли просто так взять и бросить судно. Кто-то его охраняет. Зуб даю.

– Тогда дай мне гром-палку! – нашелся скаг.

– Чтобы ты меня же из него и завалил? – усмехнулся землянец.

– Нет, ты что! – возмутился инопланетянин. – Я же тебе жизнь спас! Да и вообще – у меня принципы…

– Какие еще у тебя принципы? Трахать все, что шевелится?

– Нет! Не стрелять в того, кто может пальнуть в ответ!

– Это – хороший принцип, – согласился наемник. – Но у меня… слушай, а это там не призрак Великого Хана Коноша, случайно? – человек ткнул пальцев в пространство за спиной краснокожего.

– Где?

Черт обернулся, опрометчиво подставив затылок, на который охотник обрушил рукоять пистолета. Ноги беглеца подкосились и он рухнул в песок. Швецов облегченно вздохнул. Как же давно он хотел это сделать! Не мешало бы еще попинать немного скага. Не со зла, а в целях возмещения морального вреда. Но мужчина передумал. Все же, в чем-то рогатый был прав – он спас жизнь землянцу. И, если верить словам инопланетянина – даже неоднократно.

Не испытывая судьбу в очередной раз, Олег приковал наручниками запястье Швеллера к его же лодыжке. Теперь точно не убежит.

А после, проверив наличие патрона в патроннике, начал осторожно приближаться к "Морскому Рейнджеру".

Корабль спал. Свет не горел ни в одном иллюминаторе. Однако, аппарель спущена! У бывшего комиссара начали появляться подозрения, что пираты и впрямь оказались настолько беспечными, что бросили корабль без охраны, но громкий храп убедил его в обратном. На судне кто-то был и, наплевав на все меры безопасности, попросту дрых на посту!

Караульный спал в грузовом трюме, сидя на корточках, прислонившись спиной к переборке и обняв автомат. Уникальное умение, приобретаемое только в армии. Наемник заколебался – убить разбойника, или попросту оглушить, как скага? Но, вспомнив, что недавно эти же самые пираты сбили БеС-66М, совершенно не заботясь о том, выживет там кто-либо при крушении, или нет, сделал единственно правильный выбор.

Засунув пистолет за пояс, вытащив нож, Олег на мгновение перекрыл прямоугольник лунного света, проникающий в трюм через открытый люк, стремительной и бесшумной тенью подлетел к противнику. Тот продолжал безмятежно дремать. Схватив свою жертву за волосы, Швецов поднял голову, открывая горло, и полоснул клинком.

Теперь пират проснулся, но мог только хрипеть, пытаясь зажать обеими руками зияющую рану, истекая кровью и выронив оружие. Убийца заботливо подставил носок ботинка, чтобы Калашмат не брякнул, встретившись с полом.

Один готов.

Охотник подобрал автомат, но, поняв, что одной рукой не управится с такой гром-палкой, отсоединил магазин, щелкнул затвором, выбрасывая патрон, и поставил оружие в угол.

Второй головорез, облаченный в летную куртку, спал на мостике, сидя за столом, рядом с рюкзаком, в котором землянец узнал свою собственность. С этим наемник разделался так же жестко и быстро.

Больше на корабле никого не было. Выбросив тела на берег, Олег поднял на борт пленника. Получая извращенное, садистское наслаждение, наемник затащил Швеллера на судно, ухватившись за ногу, довольно лыбясь от звука барабанной дроби, с которой подопечный стучал головой по оребрению аппарели. Скаг продолжал находиться в бессознательном состоянии. Мужчина даже забеспокоился – не переусердствовал ли с ударом по темечку. Однако, пощупав пульс, успокоился. Даже если инопланетянин на всю жизнь останется дурачком – можно будет оправдаться, что таким уже нашел его. Главное, чтобы живой. Задраив люк, Швецов включил питание.

Навариться на продаже Sea Ranger у охотника за головами не получилось. Судно было угнано пару лет назад и до сих пор числилось в розыске. Пришлось оставить его в Порт-Артуре. Впрочем, обещанная за него награда уже должна с лихвой окупить путешествие. Если не обманут…

Здесь же, в Порт-Артуре, Олегу наложили гипс на руку. Подозрения на перелом подтвердились, но доктор пообещал, что кость скоро срастется и через пару месяцев ее можно будет ломать снова. Мужчина пообещал воспользоваться советом врача.

До Кушнаташа наемник с подопечным добрались на поезде, почти всю дорогу – в вагоне-ресторане. Немногочисленные посетители с подозрением косились на странную парочку – землянец и инопланетянин в наручниках, но задавать вопросы остерегались. Значит так надо. Наемник под мерный стук колес прикидывал, как лучше распорядиться четвертью тысяч золотых. Скаг обиженно молчал и пил водку. Не мог простить предательского удара по голове. Хоть не умолял отпустить – и то плюс. Понял, что договориться с человеком не получится, и топил свое горе.

– Я же тебя три раза не убил и один раз спас! – напомнил Швеллер, еле ворочая языком, единственный раз нарушив тишину.

– Ты бы не пил столько, – посоветовал охотник.

– Я видел счастливых скагов… и трезвых среди них не было! – ответил рогатый, наливая очередную стопку.

Получить награду сразу, по передаче груза заказчику, у охотника за головами не вышло. Ябдух настоял на присутствии Олега на суде и дачи свидетельских показаний, клятвенно заверив, упомянув Тилиса, Единого В Трех Ликах, что после – сразу рассчитается. Такая постановка вопроса мужчину не обрадовала. Черти – известные скряги. С золотом расстаются с большой неохотой. Опять же, если про хана Кушнаташа пойдет слух, что он кидает наемников – кто с ним будет работать? Да никто! Репутационные потери намного превысят две с половиной сотни монет.

К счастью, суд начался почти сразу – на лужайке перед домом правителя города. Ябдух отправил своих подручных за участниками процесса и новости моментально разнеслись по населенному пункту. Вскоре все пространство оказалось забито зеваками. Скаги расселись прямо на траве, только для хана вынесли кресло.

И вот здесь Швецов впервые увидел ее – Ямаху… замер не только землянец, замерли все собравшиеся инопланетяне. Все разговоры, перешептывания, смолкли в один миг. Даже птицы замолчали. Ветер – и тот перестал дуть!

Ноги… вот это ноги! Длиннющие, прямые, без малейшего изъяна, словно сошедшие с картины, с волнующе округлыми, широкими бедрами, которыми девушкам игриво покачивала при ходьбе. Короткая юбка прикрывала ровно столько, сколько и должна прикрывать, заставляя любого мужчину жаждать сдернуть с красавицы этот кусок ткани. Более того – юбка больше открывала… держась на одних бедрах, юбка открывала плоский животик с золотым колечком в пупке и узкую, осиную талию. Крошечный топик до предела натянулся на ее объемной груди с манящей ложбинкой между раскачивающимися в такт шагов полушариями. Тоненькая шейка, остренький, чуть вздернутый носик, пухлые губы и огромные желтые глаза. Нет, не глаза – глазища!

Ямаха, делая вид, что не замечает произведенного эффекта, встала рядом со скагом, в котором Олег узнал Шашана – одного из младших ханов Скагаранского Халифата, и взяла его за руку.

– Так это ты на ней не хочешь жениться? – поинтересовался землянец у своего пленника, толкнув его локтем в бок. – С тобой все хорошо?

– Не тот счастлив, у кого много добра, а тот, у кого жена верна, – ответил Швеллер.

– Так ты же живешь по Новым Истинам, топишь за свободную любовь и все такое, – поддел краснокожего человек.

Подопечный в ответ только хмыкнул.

– А-а-а, – улыбнулся наемник.

Понятно, что правило свободной любви допустимо, только если у мужа секс случается чаще, чем у жены, но никак не наоборот.

– Ладно, скаги, кажется, все собрались, да начнется ханский суд, именем Тилиса, Единого В Трех Ликах! – провозгласил, хлопнув в ладоши, Ябдух. – Слушается дело о сотворении винеша в виде жиша до вступления в брак, как того велят Заветы Предков, между младшим ханом Вашнадаша Швеллером и… моей дочерью, Ямахой. Если будет доказано, что жиш был совершен – Швеллеру предстоит жениться на Ямахе.

– Вообще-то, согласно Заветам Предков, если девушка совершила жиш до замужества, ее следует забить камнями, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Вообще-то, согласно Заветам Предков, девушка может совершить жиш до брака с единственным избранником до конца жизни, – напомнил судья. – И вообще – я не собираюсь забивать камнями свою собственную дочь! Дерево не пожирает своих плодов! Первый свидетель – шанг, доставивший Швеллера – Олег Швецов. Уважаемый землянец, подойдите к нам.

Мужчина усмехнулся. Как это так хан смог уместить рядом слова "шанг", что означало "безрогий" или "раб", и служило для презрительного обозначения инопланетянами людей, и "уважаемый землянец". Но деньги не пахнут. У бывшего комиссара давно сложилась своя, особая политика на счет работы. Он брался за ту, которую предлагают.