Сердце дьявола

Образ Алины преследовал Максима повсюду. Ему слышался ее голос в болтовне случайных любовниц, которых он успел завести в большом количестве. Иногда он останавливался посередине улицы, потому что ему казалось, будто он различил аромат ее духов или увидел копну непослушных волос в толпе. Это все были пустые миражи. Алина уехала, и никто не знал куда. Она, как и обещала, рассказала правду о его возвращении сыну и однажды привезла мальчика к порогу его дома, позволив провести им вместе целый день. Сама же даже не вышла из машины. Это было накануне ее отъезда.

Мальчик, как и большинство светлых, принял воскресшего отца с распростертыми объятиями. Но, в отличие от большинства взрослых, в его глазах не читалось скрытой настороженности. Он не спрашивал себя, что можно ожидать от единственного в своем роде вампира, перешедшего на светлую сторону. Он просто радовался тому, что его родной человек снова рядом. Если с предубеждением остальных Максиму пришлось отчаянно сражаться (и пока далеко не во всех случаях он смог победить), то с маленьким Антоном все произошло само собой.

О встрече с сыном Бордовый вспоминал с неизменной улыбкой. А о его матери – с наворачивающимися на глаза слезами.

Максим вышел из машины и набрал код домофона. Дверь пискнула и позволила открыть себя. Вампир поднялся на нужный этаж и вошел в квартиру. Здесь все еще витал запах Алининых духов, во всем чувствовалось ее недавнее присутствие. Несмотря на то, что Серебряная не жила тут уже почти год, стены помнили ее и грустили о ней вместе со своим вернувшимся из ада хозяином.

Максим прошел в гостиную, не зажигая свет. В сумраке, царившем в комнатах, он видел прекрасно. Вот стоит стол, вон – телевизор. На диване забыт пульт от стереоустановки. На стенах фотографии, на которых они еще все вместе. На подоконнике пачка сигарет, которые он не курил, – небольшой привет от любимой женщины.

Стены давили на Макса, заставляя мертвое сердце тревожно сжиматься. Свадьба Макара и дочери Сони, Алисы, всколыхнула в его душе спрятанную в дальний уголок грусть.

Побродив по пустым комнатам минут двадцать и так не сумев занять себя хоть чем-то, Максим вышел на улицу. После некоторых раздумий он решил отправиться в коттедж к остальным. Там его ждала собственная комната и дружеская беседа, которая позволит забыть о том, о чем думать не стоило. Перед дорогой требовалось подкрепиться: в поселке, населенном исключительно воителями, найти для себя пищу будет невозможно. Поэтому вампир не сразу съехал на трассу, ведущую за город. Вместо этого он сперва заглянул в центр, где в это время суток всегда полно гуляк.

Темные улочки, подсвеченные неоновыми рекламами, кишмя кишели праздношатающимися прохожими. Здесь были и большие кампании молодежи, направляющиеся в один из популярных ночных клубов, и пожилые пары, возвращающиеся домой из театра или ресторана, и мамаши, волокущие за руку орущих, уставших от толчеи детей, и алкоголики, чьим местом жительства давно стали окрестные парапеты.

Максим пошел вслед за одинокой девушкой, не слишком молоденькой, но еще в форме. Судя по расстроенному виду, она уже не ожидала никаких встреч и брела в сторону метро. Вампир еще не решил, станет ли она его сегодняшней жертвой. Хотя помочь несчастной забыть неудачный вечер было очень заманчиво. Иногда амнезия, вызванная вампирским укусом, помимо неизбежного головокружения и слабости, приносила пользу.

Он двигался осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания. Вопреки ожиданиям, девушка свернула в особенно темный проулок, вместо того чтобы пойти вместе с остальной толпой к светящейся красным цветом букве «М».

Максим последовал за ней. Теперь скрывать клыки было уже не обязательно. Кроме них двоих вокруг никого не было. Он ускорился, рассчитывая схватить незнакомку за руку, прежде чем она заметит его присутствие и начнет тревожиться. Вампир уже потянулся вперед, предвкушая сытный ужин, но тонкая рука, унизанная золотыми кольцами, опередила его движение, ухватив тонкое запястье жертвы за миг до того, как Макс успел коснуться девушки.

– Поищи другую жертву, светлый, – произнес певучий, слегка гортанный голос неизвестной вампирши. От такой наглости Бордовый опешил. Секундного замешательства незнакомке хватило, чтобы вонзить свои клыки в шею несчастной, которая слабо сопротивлялась в сильных руках вампирши. Теперь Максу оставалось только наблюдать со стороны за чужим пиршеством да надеяться, что темная не убьет свою жертву. Непреодолимо хотелось выяснить отношения со слугой Маргариты. Девушка была одной из «псов» Полярной Звезды, что сообщил светлому знак, ярко светящийся на левом виске блондинки.

– Ну вот, – вампирша оторвалась от девушки, вытирая рот тыльной стороной ладони. Не слишком изящный жест почему-то добавлял ей грациозности. – У тебя есть претензии?

– Ты только что сожрала мой ужин, – констатировал факт Максим.

– Тут еще на двоих не сильно голодных хватит, – сообщила темная, указывая на распростертую на тротуаре жертву.

– Я не убиваю людей ради еды, – категорично заявил Бордовый.

– Не сомневаюсь. Ты же светлый, – хмыкнула незнакомка. – Кстати, я – Констанция Фурньер, темная на службе Маргариты Полярной Звезды.

– Не могу сказать, что рад знакомству, – честно признался Макс. – Ужин доставил бы мне большее удовольствие.

– А ты не слишком вежливый, – Констанция прислонилась к стене ближайшего дома, откинув с лица волосы.

– Просто до безобразия честный, темная.

– Единственный светлый вампир, считающий себя исключительным, имеет право на то, чтобы быть грубым с дамами? Так ты думаешь, угадала?

– Нет. Это относится только к темным дамам, против светлых ничего не имею.

– Смешно! Не так давно ты пер на светлую стену вместе с самым темным из темнейших, а теперь… – Констанция развела руками.

– Что тебе надо, Фурньер? – Макс не сомневался, что слуга Маргариты не просто так попалась на его пути, и не собирался тянуть неприятный разговор до бесконечности. Если бы незнакомка не была столь красива, он бы уже послал ее ко всем чертям. Но изысканная внешность, лучше любых документов указывающая на древнее происхождение немертвой, завораживала его и заставляла стоять на месте. К тому же контраст карих глаз и светлых крашеных волос привлекал внимание, а в меру округлая фигурка будила разнообразные фантазии.

– Я пришла поговорить с тобой, светлый, – не стала спорить Констанция, внимательным взглядом изучая собеседника. – Как частное лицо, – прибавила она, заметив, что губы светлого скривила недовольная гримаса. – Мне нужна помощь, и, кроме тебя, я не придумала, к кому обратиться.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Удивительно! Женщина твоего возраста должна была растерять наивность лет этак триста назад.

– Ты думаешь, мне уже есть триста? – в глазах Констанции зажглось возбуждение.

– Откуда мне знать, – пожал плечами Максим, – но по лицу я бы это предположил. У более современниц черты резче, в них меньше мягкости и эротики, зато больше секса.

– Значит, считаешь меня несексуальной? – поинтересовалась Констанция, справившись с охватившим ее возбуждением.

– Почему же, считаю, но не на современный манер, – ответил Макс. – Так что ты от меня хочешь?

– Помощи. Может, пройдемся, и я расскажу тебе, зачем выслеживала тебя целый день. Кстати, Алиса Корнева была очень красивой невестой, – как бы невзначай проворковала Констанция, показывая: она прекрасно осведомлена обо всем, что Максим делал сегодня.

– Красивая, но не в моем вкусе, – согласился вампир. – Я ведь все равно от тебя не отделаюсь?

– Не отделаешься, пока хотя бы не выслушаешь.

– Ладно. Тут недалеко есть сквер, можем немного пройтись под луной.

Некоторое время они шли молча. Каждый смотрел в свою сторону и, казалось, не обращал никакого внимания на спутника. Лишь иногда Констанция бросала взгляд из-под опущенных ресниц на Максима, пытаясь определить, не ошиблась ли она, придя за помощью к этому необычному светлому.

Когда деревья парка окутали их своими тенями, Бордовый резко остановился.

– Я тебя слушаю, темная, – сказал он, заглядывая в глубину карих глаз Констанции. На миг ему показалось, что он проваливается в бездонные озера, но это ощущение быстро прошло.

– Я служу Маргарите больше ста лет, – начала вампирша. – А если точнее, с 1908 года. До этого я была воителем, так как о своем прошлом ничего не помню. Думаю, я уже тогда была немолода, потому что имела множество навыков, которыми новички просто не могут обладать. Всю свою новую жизнь я веду поиски утраченных воспоминаний, хочу узнать, кем я была. Но пока, увы, безрезультатно. Я испробовала все доступные способы, чтобы разузнать хотя бы малость, например, кому я служила. Создается такое впечатление, будто до встречи с Маргаритой меня просто не существовало. Иногда мне хочется плюнуть на гордость и начать подходить к незнакомым светлым и спрашивать, не знали ли они меня раньше. Как ты понимаешь, это, по меньшей мере, глупо. Но я готова пойти даже на это, если ты мне откажешь.

– Не понимаю, чего ты хочешь от меня, – проговорил Максим, когда Констанция замолчала, переводя дыхание.

– Вот, – она достала из сумочки фотографию. Обычный снимок десять на пятнадцать. – Это моя фотография, – объяснила девушка. – Я не прошу тебя бегать по замкам всех дружественных Линде магов и спрашивать, не видели ли они когда женщину с таким лицом. Но я не сомневаюсь, что многие захотят познакомиться с тобой поближе. Ты должен понимать: твоя уникальность привлечет к тебе огромное количество любопытных. Если бы ты спросил тех, кто заинтересован в общении с тобой, насчет меня, то оказал бы мне огромную услугу. Я не останусь в долгу, обещаю.

– И что же ты мне можешь предложить взамен такой ма-аленькой услуги? – спросил Максим. Просьба Констанции его озадачила.

– Все, что ты пожелаешь. Естественно, если это не идет вразрез с волей моей госпожи. Как ты знаешь, я не смогу сделать то, что неугодно Маргарите.

В глазах вампирши горела мольба. Она не спускала взгляда с Максима, стараясь заглянуть в самую его душу, разжалобить.

– Ты просишь о многом, темная, – после секундного раздумья произнес Бордовый. Он понимал Констанцию, так как еще совсем недавно, будучи рабом Сантьяго, испытал на собственной шкуре весь ужас утраты собственного прошлого. Даже сейчас, когда его друзья старались как могли, посвящая его в детали жизни «до», он ощущал, что от него оторвали нечто очень важное. Так или иначе, вместе с памятью он потерял большую часть самого себя. И пройдет немало времени, прежде чем он обрастет новыми воспоминаниями, которые смогут заменить те, что он никогда не сможет пережить заново. Должно быть, его мысли отразились на лице, потому что Констанция схватила его за руку и, глотая слова, взволнованным голосом затараторила:

– Помоги мне, светлый. Ты же понимаешь, что такое не знать, кто ты есть, не знать даже своего имени. Кому я служила? Где родилась? Я спрашиваю себя снова и снова, но ответа нет. Я не помню ни своей матери, ни своих детей. Не знаю, любила ли я кого-то? Любил ли кто-то меня? Я могла убить лучшего друга и даже не догадываться об этом. Помоги мне, прошу тебя, ты – моя последняя надежда!

– Ладно, хорошо, – неожиданно для себя согласился Макс. Слезы, стоящие в глазах девушки, тронули его гораздо сильнее, нежели все произнесенные ей слова. Если он поможет найти себя одной вампирше, мир не перевернется с ног на голову. По сути, это даже ничего не изменит. – Ты понимаешь, что даже если узнаешь, кем была до ритуала, то все останется как сейчас? Не факт, что твои близкие вообще захотят общаться с вампиром. К тому же они могли давно погибнуть в бою или умереть от старости. Сто лет – огромный срок. Не боишься, что знать правду будет намного больнее, чем не знать ее вовсе?

– Я думала об этом, светлый. И прекрасно понимаю, что я не найду ничего, кроме боли, но я хочу попробовать. Спасибо за обещание помочь. – Констанция стиснула ладонь Максима. Он ответил на рукопожатие.

– Как насчет ночной прогулки, Констанция? В знак нашего нового делового сотрудничества, – предложил он.

– Всецело «за», – с улыбкой согласилась она. – Как насчет набережной? Я сто лет там не была.

Максим согласно кивнул и пошел туда, где через несколько кварталов должна была начаться набережная Москвы-реки.

Линда брела по городу совершенно одна. С ней не было ни охраны, ни кого-то из знакомых магов. Цели у ее прогулки тоже не было. Просто хотелось насладиться теплым летним днем, немного размяться и подумать. Вокруг сновала толпа смертных, занятых своими делами. Вот мимо пробежал подросток, зажав под мышкой скейт. Вот бизнесмен вышел из дорогой машины, громко хлопнув дверью, и деловой походкой направился к зданию напротив. Вот привлекательная, но слишком ярко накрашенная девушка прижалась к своему парню, который что-то ей возбужденно рассказывал. Вот компания студентов с пивными бутылками в руках неспешно идет в сторону Красной площади.

Мужчины, женщины, молодые люди, совсем дети… У каждого из них своя судьба, свои мысли, свои дела, свои планы. Что-то из того, что роится в их головах, сбудется, что-то нет. Линда не утруждала себя сканированием их душ, а прочитать их мысли без специального заклинания не могла. Она не была чтецом мыслей. Да и не хотелось ей погружаться в многоголосую суету чужих фантазий. Ей вполне хватало своих.

Вчера они закончили реставрацию замка. Вернее, не реставрацию, а строительство нового, ничем не напоминающего старый дворца, который полагался для ее нового статуса главы коалиции Жизни и самого сильного мага современности. Гора новых обязанностей и в миллион раз увеличившаяся ответственность свалились на ее голову неожиданно. Просто Ромильда Мать Цветов, учитель Линды и близкая приятельница, заявилась на развалины ее замка через три дня после решающей битвы с Сантьяго и, сославшись на решение большинства, сложила с себя полномочия главы, отказавшись от них в пользу Линды. Отпираться было бесполезно. Теперь, когда Испанский Дьявол пал от ее руки, все должно было стать иначе. Свет впервые за несколько тысячелетий приобрел преимущество перед тьмой. И в этом была исключительно ее заслуга. Линда не сомневалась, что в ежегодной переписи магического населения, которую вели маги коалиции Порядка, 1 января 2010 года появится запись:

«Линда Солнечный Свет, светлая, глава коалиции Жизни. Эквивалент магической силы равен примерно 100 МагСи. Предположительно является носителем истинного света».

Линда невольно улыбнулась. Она не собиралась оповещать коллег о том, что в ней прорезались небывалые способности. По крайней мере, до тех пор, пока не разовьет их настолько, что будет чем хвастаться. Естественно, маги, следившие за ходом их с Сантьяго противостояния, не дураки. Они догадались о появлении в мире истинного света, но приставать с вопросами не решились. Теперь Линду Солнечный Свет никто не смел считать вечным подростком. Ее стали уважать и бояться. От осознания собственной «опасности» волшебница не сдержала усмешку. Она не собиралась никому причинять вреда без крайней на то необходимости. Она не Испанский Дьявол. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы все стало как раньше.

Неожиданный всплеск магической активности заставил Линду замереть на месте. Выброс энергии был колоссальным. Он во много раз превышал выброс при проведении ритуала обретения знака или превращения в вампира. Но самым необыкновенным было то, что потоки, переплетенные совершенно немыслимым способом, были в равной мере и светлыми, и темными. Тот, кто творил волшебство, должен был быть абсолютно нейтрален.

Повинуясь инстинкту и любопытству, Линда осторожно пошла по следу. Магией пропитался каждый атом воздуха. Она была разлита повсюду и наполняла собой даже бездушный камень. Свернув с людной улицы, волшебница оказалась в спокойном переулке, плотно заставленном машинами. Была середина рабочего дня, а в домах по соседству располагались исключительно офисы. Пройдя метров двести, она обошла двухэтажное старое здание по кругу, прежде чем найти вход во двор.

Там находилась стоянка. Охранник, сурового вида детина, подозрительно покосился на девушку, но, не найдя ничего опасного в тринадцатилетней школьнице, вернулся к своей газете.

Линда прошла парковку насквозь. Миновала этот двор и следующий. За ними оказалась узенькая улочка. Здесь дома стояли плотно друг к другу, а припаркованные автомобили совсем не оставляли места не то что для езды, но и для банальной ходьбы. Протиснувшись между красной «хондой» и желтым «фольксвагеном», Линда направилась к арке, ведущей в следующий двор. Судя по шторам, висящим в окнах, и горшкам с цветами, этот дом, в отличие от предыдущих, был жилым.

Внутри обнаружилось несколько очень старых раскидистых деревьев, кое-где виднелись остатки тополиного пуха. В глубине двора располагалась детская площадка, на первый взгляд пустая. Волшебница остановилась около арки. Следовало хорошенько осмотреться по сторонам. Ей совсем не хотелось помешать какому-нибудь странному ритуалу одного из коллег. Это было не просто опасно, но и чревато большими неприятностями. Немного поколебавшись, Линда накинула на себя полог невидимости. Когда вокруг такое количество энергии, несколько потоков, которые она использовала для заклинания, заметить было практически невозможно.

Сделав несколько шагов, она снова остановилась. Теперь площадка просматривалась насквозь. В дальнем ее углу раскачивались на ветру качели. В центре возвышалась паутинка с проржавевшими от времени балками. Рядом притулились лестница и песочница…

В квадрате, отгороженном деревянными досками, кружилось нечто. Линда не смогла бы дать точное определение тому, что видела, даже если бы ее об этом сильно попросили. Вихрь из песка, веток, листьев, переливающийся всеми цветами радуги и то и дело вспыхивающий разноцветными огнями, носился внутри небольшого ограждения, не пересекая пределов песочницы. Она сама могла бы создать нечто подобное, только при этом не стала бы тратить так много сил, да и существуют соответствующие плетения, позволяющие добиться такого результата с минимальными затратами сил. Они были стандартными и ничем не напоминали то, что она ощущала вокруг себя.

Оглядевшись по сторонам, Линда обнаружила лавочку, сплошь засыпанную песком. На ее спинке, забравшись ногами на сидение, приютился парень, на вид не старше пятнадцати лет. Он был очень высок и в меру худ. Черные волосы уложены в современную удлиненную прическу. Над аккуратной линией рта едва пробивается небольшой пушок, еще не знавший бритвы. Нос чуть великоват и явно был когда-то сломан. Под густыми бровями черные глаза, в которых застыл ужас.

Подросток смотрел на дело рук своих и готов был закричать, только не решался. Он теребил в руках замусоленную пачку дешевых сигарет и что-то шептал.

Линда была совершенно уверена, что никогда прежде не видела этого человека. Учитывая то, что она была знакома со всеми известными этому миру магами и их учениками, оставалось предположить, что перед ней находится некто, в ком только-только прорезался дар.

Волшебница предпочла бы столкнуться с опытным колдуном, экспериментирующим новые заклинания, и держать ответ за свое любопытство, нежели встать перед выбором, от которого зависла судьба новичка, а может, и всего мира. Она была первой, кто наткнулся на него, и по закону магического сообщества имела право сделать мальчика своим учеником, соответственно раз и навсегда склонив к свету того, в ком, возможно, было больше задатков для тьмы. Если она сейчас подойдет к нему и заговорит, их свяжет нерушимый контракт, и ни один маг не посмеет приблизиться к парню до тех пор, пока новичок не закончит обучение. Если же развернется и уйдет, то оставит незнакомца наедине со своим испугом до тех пор, пока его не встретит кто-нибудь другой. Вопрос в том, как скоро это случится. Насколько знала Линда (а знала она вполне достаточно), в данный момент в Москве и ее окрестностях не находилось ни одного взрослого волшебника. Пока кто-то из них нагрянет сюда с визитом, может пройти час, а может и несколько месяцев. Все это время носитель дара будет предоставлен самому себе и успеет натворить таких дел, за которые расплачиваться придется всем миром.

Казалось бы, выбор был очевиден, но Линда продолжала колебаться. У нее никогда не было ученика, и она сомневалась, что сейчас подходящий момент для начала педагогической практики.

Несколько минут волшебница, скрытая пологом невидимости, наблюдала за первыми магическими опытами парня. Потом неуверенно сделала несколько шагов вперед и разрушила собственное заклинание. Прошло не больше десяти секунд, прежде чем мальчик ее заметил. Он побледнел, сигаретная пачка выпала из рук, а сам он выглядел так, словно прямо сейчас хотел провалиться сквозь землю куда-нибудь в Америку.

«Надеюсь, он хочет этого недостаточно сильно, иначе мне придется совершить небольшое путешествие в Новый Свет», – подумала Линда, мысленно благодаря саму себя за то, что для прогулки по городу выбрала обычные шорты и топ. Чтобы вести задушевные беседы с подростком, лучше и самой выглядеть не старше пятнадцати. В своем сегодняшнем наряде волшебница смотрелась на тринадцать. И впервые в жизни это было кстати.

Пока молодой человек и вновь прибывшая мерились взглядами, вихрь опал на землю и рассеялся, будто его никогда и не было.

– Привет, – сказала Линда, нарочито кокетничая. Она выглядела так, словно для любой девчонки было совершенно естественно увидеть, как песок превращается в смерч и обрастает огнями.

– Привет, – отметив, что на лице незнакомки нет ни удивления, ни испуга, мальчик заметно расслабился. Решил, наверное, что она не обратила внимания.

– Я Линда, – представилась волшебница.

– Спорим, родители назвали тебя по-другому. – Парень взбодрился и теперь выглядел как заправский малолетний Дон Жуан. Линда не сомневалась, что молодой человек с его внешностью пользуется немалой популярностью среди девчонок из школы, и то, что незнакомая девушка решила познакомиться с ним на улице, его совсем не удивило. Скорее, наоборот, вернуло в привычную колею.

– Все тебе надо знать, – огрызнулась Линда и аккуратно присела на спинку лавки рядом со своим новым учеником. – Ты прав, – после секундного раздумья сказала она. – Родители назвали меня Лидой, Линда – мой ник в нете. А тебя как зовут?

– Роман, – напыщенно проговорил парень, оглядывая ее с ног до головы. Уже много столетий ни один мужчина не решался так откровенно рассматривать ее прелести. Впрочем, уже несколько столетий ей не приходилось так запросто беседовать с простыми людьми, ничего не знающими о том, кто она такая.

– Очень приятно. Живешь в этом доме?

– Нет, – Роман сильно смутился. – Я живу в Южном Бутово.

– Это за МКАДом?

– Только не говори, что Москва только в пределах кольца! – возмутился парень.

– Не скажу. Я сама живу за кольцом, причем в области, – успокоила его Линда.

– Красивенькая провинциальная крошка, – с улыбкой проговорил Рома.

– Я не крошка! – притворно возмутилась Линда. Пока она не узнала все, что ей было необходимо, волшебница планировала не выходить из образа подростка.

– Ты младше меня, – безапелляционно заявил Роман.

– Уверен?

– Абсолютно. Тебе тринадцать, не больше.

– А тебе часом не четырнадцать?

– Тридцать первого августа будет шестнадцать, – гордо вскинув голову, сообщил новорожденный маг. – Я иду в одиннадцатый класс.

– Значит, выпускник. – Линда с сочувствием подумала, что окончить школу и насладиться выпускным у Романа возможности не будет. Совсем скоро такие простые вещи, как выпускные балы перестанут для него существовать. Ей было искренне жаль парня, которому не суждено превратиться во взрослого мужчину, насладиться радостями зрелости и получить стандартный набор человеческих горестей и удовольствий.

– Ага. У нас планируется праздник – просто улет! По крайней мере, в этом году для старшеклассников организовали такой банкет – на корабле, который плавал по Москве-реке всю ночь, с дискотекой. Туда даже модного Dj приглашали, – Роман пустился в подробный рассказ того, что, как он думал, ждет его в следующем году. – Не веришь? Правду говорю, мне Лешка Симонов из одиннадцатого «в» говорил. И фотки показывал. А ВКонтакте у их девок целые фотоальбомы выложены, – закончил он свой монолог. Линда внимательно прислушивалась к каждому слову нового знакомого, но пока не могла вычленить из безостановочной болтовни парня ничего важного. – А у вас, поди, по старинке – в школе празднуют?

– В школе, – подтвердила Линда, не имея ни малейшего представления о том, как отмечают выпускные в областных городках. Впрочем, по части столичных увеселений подобного рода она спецом тоже не являлась. Когда она была молодой, не было ни школ, ни балов по их окончании.

– Ты одиннадцатый-то кончать будешь или после девятого уйдешь? – спросил Рома, заметив, что девушка не испытывает энтузиазма по поводу главного праздника всех школьников мира.

– Планирую идти до конца. Ты куда поступать будешь?

– Не знаю. – Лицо Романа, до этого горящее радостным предвкушением, накрыла тень. – Раньше собирался в Академию управления. Но теперь… Не знаю. Для этого надо набрать хорошие баллы по ЕГЭ, а я не уверен, что у меня будет достаточно времени, чтобы зубрить весь этот бред.

– И чем же таким ты собираешься заниматься? – Линда чувствовала, что они подошли к главному – причине, пробудившей в парне дар.

– Мне работать надо, – смущенно признался он.

– Зачем? Разве родители тебя не обеспечивают?

– Обеспечивали, – вздохнул Рома. Линде показалось, что он вот-вот заплачет. Однако юноша сдержался. Даже говоря о том, что причиняло ему боль, он не забывал, что беседует с девчонкой, а значит, должен выставить себя в наилучшем свете. – Они погибли в автокатастрофе два месяца назад. – Он старался придать голосу безразличие, но получилось плохо. Было очевидно, что Роман сильно переживает из-за трагедии, постигшей его семью.

– Какой кошмар! – теперь для Линды стала очевидна причина, по которой он стал магом в столь юном возрасте. – Живешь у бабушки?

– Нет, у меня нет ни бабушек, ни дедушек. Только старшая сестра. Ей восемнадцать. Она сейчас зарабатывает как может. Мама с папой нам ничего не оставили… – Роман покраснел до корней волос, что для человека с его типом кожи было совершенно нехарактерно. Линда решила до времени не выяснять, чем же таким занималась его сестра, но, имея немалый жизненный опыт, представляла, о каком роде деятельности идет речь. – Ленка очень красивая, – продолжил Роман, пряча глаза. – Только ты ничего плохого, пожалуйста, не подумай, – добавил он, на этот раз внимательно посмотрев в глаза собеседницы. У Линды возникло неприятное чувство, будто парень заглянул ей в самую душу, прочитал скрытые мысли, причем далеко не только те, что касались профессии сестры. – Я знаю, что ты навоображала! Она не проститутка! – вспылил он, подтверждая предположения волшебницы. – Она не стоит на обочинах и не работает в борделе. У нее даже сутенера нет. Она просто нравится мужчинам, и они покупают ей всякое. Еду, например. Она говорит, что даже не спит с ними!

Линда пожала плечами, показывая, что ничего такого не подумала, хотя на самом деле из слов Романа заключила, что в отношении Лены поняла все правильно. Девушка просто не хочет расстраивать брата, рассказывая ему все как есть. И волшебница ее прекрасно понимала.

– А в центр зачем приехал? – решила сменить тему светлая.

– Да просто так, прогуляться. Подумать немного, – неуверенно сказал парень.

– У тебя был вид, как у заговорщика, когда я тебя только увидела, – как бы невзначай бросила Линда, прикуривая сигарету.

– Тебе показалось! – Рома вскочил с лавочки и принялся мерить шагами двор. – Я думал, у нас сигареты продают только совершеннолетним.

– Тебе, я смотрю, тоже продали. К тому же ты не знаешь, сколько мне лет, – парировала выпад Линда.

– Удиви, – Роман начинал злиться. Его дар бурлил внутри, раздирая парнишку на части. Линда помнила по собственному опыту, что на этом этапе становления не маг контролирует свою силу, а она его.

– Если я скажу, ты все равно не поверишь, – спокойно сказала волшебница. Девочка-подросток, которой она была всего лишь пять минут назад, бесследно испарилась. Несмотря на то, что и лицо, и одежда остались прежними, на месте тринадцатилетней школьницы восседал некто куда более взрослый, уверенный в себе и имеющий немалый жизненный опыт за плечами. В ту минуту Роману казалось, что перед ним предстала вся накопленная человечеством мудрость, собранная в хрупкую оболочку маленькой девочки. – Придется показать, – вздохнула Линда. Она взмахнула рукой, и над песочницей поднялся вихрь из песка и веток, переливающийся всеми цветами радуги, а по краям то и дело вспыхивали разноцветные огни. Это было в точности то, что сам Роман демонстрировал окрестным деревьям до того, как здесь появилась она. Только для простейшего волшебства Линда использовала в несколько раз меньше энергии и канонические плетения. Вихрь сорвался с места, подлетел к опешившему парню, окутал его с головы до ног и приподнял над землей. Чужая магия заставила новичка крутануться в воздухе, изобразив нечто очень похожее на сальто, затем его безвольное тело протащило вокруг всего двора и лишь после вернуло на место, аккуратно поставив в ту же точку, где он находился до этого. Сам вихрь устремился обратно к песочнице, шутя преодолел деревянную преграду, не причинив ей ни малейшего вреда, и осыпался песком, ветками и прочим мелким мусором, оставив по себе лишь смутную память.

– А теперь, – с улыбкой проговорила Линда. – Хватит ершиться. По праву сильнейшего говорить здесь буду я, а ты слушать и запоминать. Если, конечно, тебе дорога собственная шкура.

Волшебница выглядела вполне дружелюбно, но Роман застыл как вкопанный. Его расширившиеся от ужаса глаза смотрели в одну точку, расположенную где-то над головой Линды. Он был так потрясен, что не мог ни сделать шаг, ни колдовать. Последнее было очень хорошо. Если в это место добавить хоть немного энергии, она сможет поднять в воздух половину города, пронести ее вокруг света и приземлить где-нибудь в районе Антарктиды.

– Я Линда Солнечный Свет, но родители, как я уже упоминала, когда-то дали мне имя Лида. Я родилась в маленькой, забытой богом деревушке, которая находилась на месте современного метро Юго-Западная. В 1498 году это была такая глушь, что даже боярин, которому принадлежали те земли, без нужды не заглядывал в наши края, присылая собирать дань и проверять, живы ли мы еще, самых ненужных из своих слуг. Свою историю я расскажу тебе в другой раз. Скажу только, что мне, как и тебе, не повезло. Я получила дар в тринадцать лет, что сделало меня бессмертной. С тех пор я не состарилась ни на один день, если говорить о моем лице. И прожила сполна все эти долгие годы, если говорить о душе. Если в начале шестнадцатого века тринадцать – был вполне взрослый возраст, то с каждым последующим поколением ценз взросления повышался. И сейчас любой, кто увидит меня на улице, сочтет обыкновенным ребенком. Естественно, такая несправедливость наложила отпечаток на мою личную жизнь, а что еще хуже, на взаимоотношения с другими магами, которые всегда считали меня взбалмошным ребенком и, несмотря на то, что я сильнее их, никогда не воспринимали всерьез. Так было до недавнего времени, когда мне удалось одержать одну громкую победу. Теперь я считаюсь самой могущественной светлой колдуньей современности и являюсь главой коалиции Жизни. – Линда замолчала, ожидая хоть какой-то реакции на свое представление, но Рома стоял словно набрав в рот воды и не шевелился. Она продолжила, надеясь вывести парня из ступора, обратившись к его собственной истории: – Ты тоже стал магом. Дар проснулся в тебе после гибели родителей, скорее всего, когда твоя сестра стала проституткой. Ее поступок послужил последней каплей, прорвавшей плотину. То, что ты демонстрировал здесь, была простейшая магия, состоящая из слабенького стихийного компонента с примесью иллюзии. Только ты, не зная основных канонов плетения, вбухал в элементарный трюк столько энергии, что едва не взорвал весь город. Думаю, что ты, так же как и я в свое время, просто не осознаешь, что делаешь. Я здесь для того, чтобы помочь тебе. С того момента, как ты ответил на мое приветствие, по законам магического мира ты стал моим учеником. Этот контракт нерасторжим, хочешь ты этого или нет. Я с тобой откровеннее, чем моя учительница была со мной. Она заставляла меня верить, что у меня был выбор, идти с ней или нет.