Земляничный год

Когда я паковала вещи в этот миллион пакетов и мешков, грузчики утверждали, что такое количество книг они видели до сих пор только в публичной библиотеке и вот теперь - у меня. И недоумевали, зачем они мне.

Ни за чем.

Я просто люблю книги. Зачем человеку вообще книги?!

Я, конечно, понимаю, что можно было бы дать объявление и хотя бы часть книг продать или раздать, но я люблю книги, я просто обожаю книги, и мне было бы жаль расстаться с любой из тех книг, которые у меня есть. Потому что они ведь неслучайно у меня появились. Каждая из них либо является гениальным произведением, либо будит во мне какие-то сентиментальные воспоминания.

Книг у меня действительно очень много.

У Пепси с Растяпой масса общих развлечений. Наконец-то у Пепси появился кто-то, с кем можно вмести напИсать на диван вместо газетки, а потом убегать от тапка, гонять Тосю, разливать воду из миски, рассыпать корм по всей кухне - ну и вообще шкодить, шкодить и еще раз шкодить. Везде и всюду.

И еще грызть.

Лучше и веселее всего грызть провода от компьютера. Хозяйка потом очень смешно и долго пытается включить его, а затем берет в руку перегрызенный провод, некоторое время еще разглядывает его с несколько обескураженным видом, потом переводит взгляд на виновников, издает странный попискивающий звук - и начинает гоняться за бандитами с танком в руке. Если бы она еще могла знать, кто из них двоих именно в данном случае постарался! Но, к счастью, она не знает, потому что щенята работают над этим, только когда никто не видит. И лишь подозрительная тишина свидетельствует о том, что они занялись своим любимым делом.

Когда-то давным-давно, лежа на больничной койке после столь стремительной потери дома, я пообещала себе, что у меня обязательно появится другой - мой собственный, только мой. Я себе еще пообещала, что у меня будут кошка и собака. А может быть - две кошки и несколько собак. А потом подумала, что в мечтах мелочиться не стоит, и решила, что у меня будет целая стая кошек, много-много собак и еще птицы - лучше всего утки! Потому что утки замечательные: они белые, как взбитые сливки, со смешными носами и идут по жизни враскачку, как подвыпившие моряки...

Знаешь, любимый, когда я в сумерках - это мое любимое время суток - сижу на ступеньках и вслушиваюсь в эту дивную тишину, когда чувствую единение со всем окружающим меня миром и позволяю себе забыть о времени... я тогда понимаю, что нахожусь именно там, где должна. Что всегда мечтала об этом месте и об этой тишине, что люблю свой Домик, люблю эту тишину, люблю засыпающий лес - и хочу остаться тут навсегда. До самого конца. Вот такая уж я сумасшедшая...

Почему, почему они считают, что сила и жестокость лучше ласки? Почему люди так любят ломать чью-то волю, почему им так важно чувствовать свою силу и власть, почему они предпочитают ударить, вместо того чтобы просто протянуть руку?..

Лица людей - как грязные окна. Через них ничего не видно. Не видно, что там, с другой стороны. Ничего не видно.

Твой дом там, где твоя любовь.

...моя судьба - в моих собственных руках, я держу в своих руках всю свою оставшуюся жизнь... и только от меня зависит, какой она будет, выбор за мной, за мной решение - все мои беды и радости. Вряд ли у меня будет второй шанс...

Ну... время и потеря надежды в конце концов могут вылечить любую любовь...

Нет, она не была женщиной легкого поведения – просто любила жизнь и любила получать от нее удовольствие без ограничений и вздорных условностей. Условностей и принципов, которые имели, вероятно, смысл для восемнадцатилетней девушки, верящей в принца на белом коне, но никак не для женщины после тридцати, которая знает, что принцы уже поголовно облысели, а кони сдохли.