Со смертью о жизни

© Иван Русланович Тимощук, 2019

ISBN 978-5-4496-5508-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Задумывались ли вы о своем предназначении? О том, насколько реален окружающий мир? Такой ли он на самом деле?

Каждый из нас выбирает свою дорогу сам, и стремится к какому-то движению вперед. Будь то карьера, таланты, или личная жизнь.

Но что делать, когда выбрали за вас? Тем более, кто-то, в существование которого вы не верите. Например – Смерть.

Смогли бы сохранить трезвость рассудка, собирая души? Как бы поступали, зная, что вам доступна любая сила, если поверить в это? Выдержали бы вы полный переворот привычной картины мира?

Что бы вы сделали?

БЛАГОДАРНОСТИ

Моей невесте Ксюше, сестре Даше и другу Егору, за каждую прочитанную главу еще до выхода книги.

Моему хорошему другу Лютославу, за критику и его честное мнение.

Моему другу Северу за создание обложки.

Группам «ГРОТ» и «ТРИАДА» за их песни, тексты которых использовались в этой книге.

Моей собаке, американскому стаффордширскому терьеру – Ненси, которой не стало во время написания книги. Ее уход помог создать некоторые сцены.

Так же, хочу поблагодарить каждого, кто прочитал и понял эту книгу.

Искренне Ваш Иван Тимощук.

ГЛАВА 1

– Антон? Антон, ты собрался? Мы опаздываем!

– Мам, десять минут, и я буду готов!

– У тебя есть пять! – строго сказала мама.

Опаздываем… А чего она ожидала, когда сказала, что нас ждут на празднование Хэллоуина, в костюмах, за час до начала вечеринки? Ни грима, ни инвентаря, ни масок, ничего подобающего празднику дома не было. Я в шутку предлагал обмотаться бинтами и изображать мумию, на что мама сказала, что покопавшись в старой одежде можно найти что-нибудь интересное. А вот, что например, она не сказала. Ладно… Перебирая хлам, некогда бывший вещами, я нашел старый дедовский плащ, который по длине был в самый раз, но коротковат по рукавам. Это можно было легко исправить, надев под него черную кофту, что я и сделал. В любом случае, в баре, куда мы идем, не очень светло и мало кто это заметит. Единственная черная кофта, которую я нашел, была с капюшоном, который пришлось вытащить из под плаща, дабы он не выглядел как горб. Да уж… О костюме вампира, мысль о котором мелькнула в моей голове, придется забыть. К тому же у меня нет искусственных клыков, а свои, хоть они и острые, на вампирские никак не тянут. Зато весь этот наряд в сочетании с черными джинсами и черными туфлями, очень отдаленно, походил на костюм Смерти, по крайней мере, именно такой образ нарисовала моя фантазия. Оставалось только сделать косу. Благо с косой долго возиться не пришлось – черенок от старой сломанной швабры и сломанная вешалка, обмотанная фольгой, примотанная на скотч к этому самому черенку, сделали свое дело. Все, что оставалось, это посмотреть, как плод моих стараний смотрится на мне.

По пути к зеркалу, я обратил внимание на нашу кошку Хару. Она сидела неподвижно в коридоре, и широко раскрыв глаза, смотрела куда-то в пространство. Знаете, эти фокусы, которые выкидывают коты, когда спят себе спокойно, а потом резко просыпаются и начинают провожать кого-то невидимого взглядом. Обычно, в такие моменты, впечатлительным людям становится не по себе.

– Хара, ты куда так смотришь? – спросил я.

Кошка даже не повернулась в мою сторону, продолжая изучать загадочного невидимого гостя. Вообще она была умной кошкой, порой даже казалось, что понимает человеческую речь. Мне ее подарила бывшая девушка на девятнадцать лет, прежде чем бросить меня. Видимо подарок символизировал то, что мне надо направить свою заботу и тепло на кого-то другого.

Подойдя к зеркалу, я невольно усмехнулся, осматривая свой, на скорую руку сделанный, костюм. Отражение в зеркале крутилось в такт мне, копируя все движения, мимику, даже мой оценивающий взгляд.

– Ну, что тут скажешь, Смерть, которую этот мир заслуживает, – сказал я сам себе.

Отражение ответило осуждающим взглядом, от которого у меня побежали мурашки. Что-то было не так. На мгновение мне показалось, что оно ожило. Напротив, в зеркале, стоял тот же я, но словно другой. Та же внешность, тот же костюм, но взгляд… Он был холодным, строгим, и бесконечно глубоким. Я никак не мог оторваться от него.

– Ну, вот! Я же говорила, что можно что-то найти! – радостно воскликнула мама у меня за спиной, заставив меня подпрыгнуть и обернуться. – С тобой все в порядке?

Мама смотрела на меня с легкой тревогой. Я опасливо перевел взгляд на зеркало и увидел обычного, разве что удивленного, себя, с обычным взглядом, такого же как и всегда. Те же зеленые глаза, те же русые волосы, что и раньше. Показалось? Возможно. Но как реалистично и странно это было.

А что было? Отражение в зеркале на мгновение стало жить своей жизнью и смотрело на меня прожигающим взглядом? Нет, точно показалось.

Оторвавшись от зеркала, я более внимательно посмотрел на маму. На ней была темно-синяя юбка разной длины, пострадавшая от маминого энтузиазма и ножниц. В тон ей водолазка. Ее короткие, крашенные в рыжий, волосы нарочно торчали в разные стороны. И весь этот образ сопровождался ярким макияжем.

– Да, все хорошо, просто задумался, – приврал я. – А что у тебя за костюм?

– Современная ведьма, – ответила мама, гордо выпятив грудь. – Давай, собирайся, такси уже приехало.

Такси. Мама не берет машину. Значит, будет пить. Это плохо. У мамы есть небольшие проблемы с алкоголем. Вообще, она хорошая, не боится работы по дому, да и работы в принципе, но когда выпивает, то редко может остановиться. Зачастую, процесс поглощения алкоголя заканчивается, когда она засыпает прямо за столом. Разумеется, она старается с этим бороться, контролирует себя, но нет-нет дает слабину. Поэтому каждый ее поход в бар, встреча с подругами, или корпоратив, рождает у меня опасения получить среди ночи звонок от, уже знакомого, бармена, или от тех же подруг, что маму надо забрать. Сейчас еще куда ни шло, а вот раньше… Были недельные запои, постоянные собутыльники, ссоры…

Как бы там не было, она моя мама, я люблю ее, и знаю, что она тоже любит меня, пусть по своему, но любит. Кроме нее у меня никого нет. Отец ушел из семьи еще до моего рождения, бабушки и дедушки умерли, когда я был в подростковом возрасте, братьев и сестер нет. Вот так и держимся, стараясь поддерживать друг друга, несмотря на, разного рода, разногласия, что бывают между нами.

Спустившись на улицу, оказалось, что такси еще нет на месте, хотя мобильное приложение упрямо твердило об обратном.

– Вот, как всегда! – со злостью сказала мама, – Зачем отмечаться, что уже приехал, если сам еще в пути? Давай применим древнюю магию призыва автобусов, троллейбусов, и другого рода транспорта.

– Что? – недопонял я.

– Сигарету, говорю, давай.

– А, сейчас.

Я потянулся в карман и достал пачку легких сигарет. Одну протянул маме, одну взял сам. Да, я курю. Редко, но, тем не менее, бывает. И я абсолютно не скрываю этого, в частности от мамы. Во – первых, мне двадцать один год и я могу решать что мне нужно, а что нет, а во – вторых, зачем что-то скрывать? Лучше быть собой и сказать все как есть, чем прятаться по углам и придумывать какие-то истории относительно того, почему от меня пахнет сигаретами.

– О, я же говорила! Всегда срабатывает, – сказала мама, указывая на приближающееся такси.

Действительно работает. Я едва успел скурить половину сигареты.

– Ну, и где вас носит? – возмущалась мама.

– Понимаете, встал с другой стороны двора… – начал было оправдываться таксист.

– Видела я, как ты с другой стороны встал! Вон, только подъехал!

Водитель пытался еще что-то сказать, но мама отмахнулась и он замолчал. Я назвал адрес, и мы поехали.

Осень в Сибири это весьма условное понятие. Сегодня тридцать первое октября, до зимы еще целый месяц, но улицы уже несколько недель как присыпаны снегом, а температура доходит до двадцати градусов мороза. Сибирь…

Я сидел у окна и наблюдал, как мимо проплывают родные дворы, в которых я провел все детство, играя с друзьями в войнушку. Улицы, которые я знал наизусть, магазины, в которые я бегал после школы за сладостями, на деньги, сэкономленные с обедов. А вот тут мы с друзьями прыгали с качелей кто дальше. Кстати, о друзьях. Надо позвонить Вадиму, он тоже должен был прийти. Я по памяти набрал номер друга. Вадик взял трубку практически сразу.

– Алло – сдавленным голосом отвечает друг.

– Вадя, привет. Ты вечером будешь в «Кие»?

– Уже подхожу. Черт угораздил меня идти пешком. Мало того, что холодина такая, так еще и ветер просто с ног валит.

– Вот потому мы и взяли такси, – с улыбкой отвечаю я.

– Везет… Ладно, скоро увидимся, если я по пути не окочурюсь.

– Давай, до скорого.

Вадика я знаю с самого раннего детства. Мы выросли в одном дворе, ходили в один детский сад, потом пошли в одну школу, в один класс, и сидели за одной партой, если, конечно, нас не рассаживали учителя за плохое поведение. Мы вместе влипали в передряги, и вместе из них выбирались, влюбились, по классике жанра, в одну девчонку и оба были ей отшиты, а потом в запой обсуждали, что не такая уж она и красивая. Вместе впервые попробовали алкоголь и вместе впервые напились, не соизмерив количество. В общем, было много всего, и я, с уверенностью могу сказать, что Вадик мой настоящий друг, которому можно сказать все, что угодно, и он поймет, по крайней мере, постарается понять. В начальной школе он был маленьким худеньким и носил очки с толстыми линзами. Обычно таких детей называют ботаниками и шпыняют по углам, однако Вадик никогда не позволял к себе так относиться, и никогда не избегал драки, если она намечалась. В какой-то момент он записался в секцию бокса, окреп телом, и даже выиграл несколько соревнований, показав тем самым, всем одноклассникам, что приставать к нему не надо. Тем, кто не понимал устной речи, приходилось доходчиво объяснять. Шли годы, Вадик вырастал, его тело покрывалось мышцами, очки он сменил на линзы, стал стильно одеваться, и, разумеется, от девчонок у него не было отбоя. Но не смотря на все свои победы в спорте и обретенную популярность, Вадя оставался простым парнем. Это очень редкий пример того, как человек не потерял свое «истинное я». За это я его и уважал.

Наконец мы подъехали к бару «Золотой Кий». На самом деле бар находился не так далеко от нашего дома. Если идти пешком, то достаточно пройти несколько дворов и ты на месте, но если ехать на машине, то нужно сделать не малый круг, что займет куда больше времени. Видимо руководствуясь этой логикой, Вадик отправился на своих двоих, уже на середине пути, пожалев о своем решении.

Мы расплатились с водителем, и вышли на улицу. В лицо сразу ударил Сибирский осенний мороз, джинсы моментально накалились от холода и морозили ноги, а летние туфли предательски скользили на притоптанном снегу, как бы намекая, что совсем не по погоде я выбрал себе костюм.

– Тетя Лена, бонжур! – прозвучал знакомый голос, откуда-то сбоку от нас.

Мы повернулись и увидели Вадика с седыми от холода бровями и ресницами, изображающего какой-то приветственный реверанс, улыбаясь во все лицо. В этом жесте не было никакой издевки, чистой воды дурость, которой у моего друга было хоть отбавляй.

– Привет, Вадя! – ответила мама, изобразив в ответ книксен. – Замерз?

– До ужаса. – Вадик подошел ближе, и мы обменялись рукопожатиями.

– По пиву? – спросил я.

– Сначала горячий чай, а потом все что угодно, – отрезал он, и направился к входу в бар.

«Золотой Кий», или просто «Кий», как все его называют, встретил нас устаревшей музыкой, которая не менялась, сколько я себя помню, звуками стукающихся друг об друга бильярдных шаров, и запахом подкисшего пива. На самом деле, баром это заведение назвать было сложно. Скорее «забегаловка для местных пьянчуг». Все в этом заведении кричало об этом, начиная от линолеума с дырками, обшарпанных стен и покосившихся стульев, заканчивая дешевым пивом, скудным ассортиментом закусок и неторопливо прогуливающимися по барной стойке тараканами. Так же здесь стояла пара бильярдных столов для русского бильярда, и один специально для Пула. В Кие был сложившийся контингент, который посещал его с самого открытия, но со временем и тот стал расходиться, меняя романтику обветшалого подвала на современные заведения. Это естественный процесс. Народ вырастает. Бедные студенты, которые хотят повеселиться «подешевле», со временем заканчивают учебу, устраиваются на работу и переходят в места повыше уровнем. Но нет-нет заглядывают в старый добрый Кий, чтобы окунуться в ностальгию, встретить знакомые лица, или просто отдохнуть, не сильно раскошеливаясь. Видимо из-за этого спада и было решено поднять рейтинг заведения, путем проведения тематических вечеринок. И начали они с Хэллоуина.

– Лена! Антон! Вадик! Привет! – радостно прокричала бармен- тетя Галя. – Вадик, а ты чего без костюма? Ну, проходите скорее.

Да, нас здесь хорошо знали. Потому, что мама здесь работала барменом. Устроилась она лет двенадцать назад, и уволилась только год как. Тетя Галя все это время была ее напарницей и, по совместительству, подругой. Разумеется, я очень часто бывал у мамы на работе, и даже справлял здесь свой одиннадцатый или двенадцатый день рождения. Бильярд, тогда еще популярная музыка, еда и закуски, принесенные из дома, громкое слово «Бар», которое заставляло почувствовать себя взрослым, – что еще нужно было детям.

Мы поздоровались и разместились у барной стойки, в ожидании начала вечера. Галина Петровна, она же – тетя Галя, была очень забавной женщиной. Про таких говорят «тебе только на рынке торговать», имея ввиду ее крупное телосложение и манеру общения на матершинном языке. Гости пришедшие впервые в Кий испытывают легкий шок, а впоследствии, уже не представляют это заведение с другим барменом.

– Ай, хрен с ним с чаем. Теть Галь, давайте кружечку ирландского эля, – Решил Вадя.

– Две, – поддержал я. – Свежее?

– Обижаешь, – театрально обиделась бармен, и принялась наливать пиво.

– Три, – Подытожила мама.

Через пару минут тетя Галя поставила перед нами три кружки холодного, темного напитка и принялась с интересом разглядывать мой костюм. Эль был действительно свежий и очень приятный на вкус. Была у него интересная особенность – пьется он мягко, голова остается чистая, а вот язык начинает заплетаться. А если переусердствовать, то, вслед за языком, начинают заплетаться ноги.

– Антон, я смотрю, что ты в костюме, – начала было тетя Галя. Обычно когда она так говорит, далее следует какая-то просьба. – Это же Смерть, да?

– Да, Смерть, которую наш… Просто Смерть, – я осекся, вспомнив недавнее происшествие перед зеркалом. Пробежав глазами между полок с бутылками, я нашел небольшое зеркало. Отражение было обычным, никаких проницательных взглядов. Точно показалось. Но почему, же это не дает мне покоя?

– Я это к чему, – продолжила она, не замечая моей заминки. – У нас же Хэллоуин, сейчас народ придет, мы конкурсы подготовили, а вести их некому. Я бы сама отвела, но ты в костюме, да еще и с твоими ораторскими способностями…

– Ох, теть Галь, я, конечно, не против, но я сценарий совсем не знаю, – начал уклоняться я.

– Да что там знать-то? Быстренько пробежался глазами, а там, на месте разберешься. Я тебе подсказывать буду, – взмолилась она. – К тому же между конкурсами будут для гостей музыкальные паузы, а для тебя возможность прочитать сценарий следующего конкурса и придумать речь. Антон, с меня пиво.

– Если я буду ведущим, то пиво мне противопоказано, – обреченно вздохнул я.

– Я выпью! – быстро спохватился Вадя. – Он согласен!

– Решено! – просияла тетя Галя и пошла за распечаткой.

Ведущий. Вечер начал принимать неожиданный поворот.

Я пробежался глазами по сценарию, который принесла бармен. Складывалось ощущение, что никто особо не утруждался его написанием, поэтому скачали с первой попавшейся страницы в интернете. Вместо приветственной речи красовалась надпись «ПРИВЕТСТВИЕ», как бы намекая, что речь я должен буду придумать сам, а дальше сразу первый конкурс. Он заключался в том, что нужно выпить больше всех крови девственниц. Под «Кровью Девственницы» подразумевался некий коктейль из всего, что было в баре, залитый томатным соком, обильно сдобренный перцем и перелитый в трехлитровую банку. Эдакая сумасшедшая версия популярного коктейля «Кровавая Мэри».

– Не завидую я вам, ребята, – прошептал я сам себе и продолжил изучение сценария.

А тем временем Кий наполнялся людьми. Были знакомые лица, которые подходили, здоровались, интересовались как дела, не женился ли часом, и дивились тому, как я вырос. Было, среди этих знакомых, изрядное количество девушек, которые знали меня как подростка, общались со мной исключительно как с сыном подруги, а теперь смотрели на меня с неподдельным интересом. Да, мальчик Антон вырос, с этим не поспоришь.

– Ты, смотри, это ж Наташа, как ее… Журавлева! Помнишь, за которой ты бегал? – с улыбкой прошептал Вадя. – Она тебя прям взглядом раздевает.

Я помнил. Мне тогда было лет четырнадцать. Мы с Вадиком играли в бильярд у мамы в баре, как, вдруг, пришла она – Наташа Журавлева. Эффектная голубоглазая блондинка среднего роста. На тот момент ей было девятнадцать лет, у нее уже были все нужные округлости, что так манили взгляд совсем зеленых юнцов. Она пришла за бар, поздоровалась с мамой и о чем-то с ней оживленно заговорила. Забыв о бильярде, под одобрительный взгляд Вади, я пошел знакомиться. Представила меня мама, сам я невероятно стеснялся и не мог сказать ни слова. Надо понимать, что после этого знакомства мои походы в Кий участились. С Наташей мы начали общаться, я даже взял ее номер телефона, якобы на всякий случай, а сам сутками строчил ей SMS сообщения из разряда «Как дела?», «Что делаешь?», «Чем сегодня занималась?». А примерно через неделю, будучи уверенным, что она уже моя, я предложил ей встречаться, на что получил отказ. Она объяснила, что для нее я слишком маленький и это невозможно, но вот будь я постарше, она сама бы за мной приударила, а так нет. Сейчас я ее прекрасно понимаю, но тогда мое подростковое сердце было разбито, и все мои душевные страдания выливались огромными потоками на Вадю, который стойко меня поддерживал. А сколько было написано страдальческих стихов о неразделенной любви, растоптанных чувствах и одиночестве, не сосчитать. Конечно, теперь я вспоминаю это с улыбкой на лице.

И вот, спустя семь лет, объект моих детских мечтаний, с интересом разглядывает, уже взрослого, меня, а мне все равно. Нет, она все так же хороша собой, но многое изменилось во мне. Я стал видеть не только внешнюю красоту, но и внутреннюю, а разменивать себя на случайные связи, которые никуда не приведут, я не хотел. Моралист – говорили мне знакомые, с нотками непонимания в голосе. Может быть, но это мой принцип, которым, бывало, я жертвовал в прошлом.

– Антон, ты готов? Мы через пять минут начинаем, – голос тети Гали вернул меня из мира размышлений в реальный мир.

Я посмотрел по сторонам. Народу собралось человек пятьдесят, не так много как хотелось бы, но в маленьком баре они смотрелись внушительно. Знакомых прибавилось, но большая масса была мне неизвестна. Люди делали последние заказы перед началом вечеринки, и рассаживались по столикам.

Заиграла мрачная музыка. Она была похожа на саундтрек к какому-то мистическому фильму, и казалась до боли знакомой, но я никак не мог вспомнить название. Получив кивок от тети Гали, который означал, что пора начинать, я медленно двинулся в центр бара, приковывая к себе любопытствующие взгляды гостей. Остановившись, я с полным безразличием осмотрел всех присутствующих, стараясь сохранять лицо непроницаемым. Именно так, мне кажется, смотрела бы Смерть. Выждав несколько секунд, я сделал максимально холодный голос, который только мог, и заговорил:

– Люди. Испокон веков я был проводником между миром живых и царством мертвых. Я бережно собирал души, срок пребывания которых, в этом мире, подошел к концу, и провожал их туда, откуда еще никто не возвращался. Настанет день, и я провожу туда каждого из вас. Я вижу отведенное вам время. Я – Смерть!

Холодок пробежал по моему телу. Опять это чувство. Как тогда дома, но сейчас оно было разительно сильнее. За мной наблюдали. И это были вовсе не люди, сидевшие в баре. Это был кто-то еще. Что-то еще! Я обвел всех присутствующих взглядом, но в них не было ничего необычного. И тут я увидел старое, грязное зеркало в другом конце зала, которое отражало меня. Вернее, кого-то очень похожего на меня. А потом отражение ехидно улыбнулось.

Земля начала уходить из под ног. Холодок больше не побегал по моему телу, ему на смену пришел нарастающий страх. Казалось, что если сейчас отражение дернется, или подмигнет, я просто убегу из этого бара домой, закроюсь в комнате, и на всякий случай выкину все зеркала, даже маленькие.

Бар. Я же ведущий, на меня смотрят люди. По их лицам я понял, что моя заминка воспринята исключительно как театральная пауза и не более того. Собрав волю в кулак и отбросив мысли о живом отражении меня – не меня, я продолжил:

– Час пробуждения темных сил близок. Дабы приобщиться к их числу, вы должны испить крови девственниц, но лишь самый искушенный из вас станет предводителем нашего черного отряда, и будет решать, кто достоин присоединиться к всепоглощающей тьме. Принести кровь!

Тетя Галя вынесла банку «крови девственниц» и поставила ее на барную стойку. Тем временем я объяснял гостям, что мне нужно пять добровольцев, считающих себя достойными стать лидерами нашего «черного отряда». Желающие нашлись сразу. Пятеро взрослых мужиков с пивными брюшками.

Бурое месиво из банки было бережно разлито на пять стаканов лично мной так, что в банке осталась еще примерно половина. Потенциальные предводители по очереди подходили и пили содержимое стаканов. Первый отказался после пары глотков, второй допил стакан полностью и сказал, что готов пить еще, третий тоже допил, но сказал, что больше пить не будет, четвертому хватило одного лишь только запаха напитка, чтобы отказаться, а вот пятый переплюнул всех. Он отодвинул стакан и поднял банку с половиной «коктейля» к потолку. Заорав на весь бар, что пьет эту кровь во славу темных сил, он опустошил всю тару. Гости бара восприняли этот жест радостными воплями и градом аплодисментов. Что ж, предводитель найден. Он получил приз в виде трех кружек самого дешевого пива, остальным участникам достались поощрительные призы в виде соленых орешков.

Громогласный голос Галины Петровны объявил о танцевальной паузе, и старенькие колонки, похрипывая, наполнили помещение бара звуками музыки. Самые смелые гости тут же встали из-за столиков и пустились в пляс, периодически выкрикивая что-то из разряда «давай-давай!». Те, что поскромнее, остались сидеть на местах, но покачивались в такт ритму, с улыбками наблюдая за происходящим на танцполе. Как показывала практика, скромность улетучивалась после нескольких бокалов горячительного напитка. Более того, алкоголь в крови начинал шептать «Ты умеешь танцевать. А еще ты отлично поешь!», к сожалению, в большей степени тем, кто ни того ни другого делать абсолютно не умел.

– Сейчас, подожди, эти подопьют и начнут устраивать шоу, – словно угадывая мои мысли, прошептал Вадя. – Кстати, а ты чего в середине речи запнулся? Я бы предположил, что ты слова не мог подобрать, не знай я тебя. И лицо у тебя было какое-то растерянное.

– Это было так заметно? – в очередной раз удивляюсь Вадиной проницательности.

– Иначе, какой бы я был старший брат, – произнес он театральным голосом, выпятив вперед грудь.

– Напоминаю, что мы не родственники, и я старше тебя на два дня.

– Это абсолютно не имеет значения, – отмахнулся Вадик. – Ну, колись, что было-то.

А, действительно, что было? Если бы я сам знал.

– Вадя, скажи честно, я выгляжу как сумасшедший?

– Несомненно, – улыбаясь, ответил друг. Наверное, вот так выглядит настоящая дружба. Когда не можешь удержаться от того, чтоб не подколоть друга, не посмеяться над его падением с лестницы и порванными штанами. Но в тяжелые моменты ты готов всегда протянуть руку помощи, даже если тебя не просят. Просто потому, что по-другому ты не можешь.

– Я серьезно сейчас.

– Я тоже! Ну, а если, правда, серьезно… Во-первых, сумасшедший не в курсе, что сошел с ума. Ему кажется, что мир вокруг абсолютно нормальный, а все окружающие съехали с катушек. А во- вторых, ты самый здравомыслящий человек из всех кого я знаю.

Приятно. Я рассказал Вадику о фокусах, которые весь вечер со мной проделывает отражение в зеркале. Он слушал очень внимательно, не перебивая. Когда я закончил свой рассказ, Вадя, немного помедлив, спросил:

– Ты уверен, что тебе не показалось?

– Слушай… – начал было я.

– Нет, ты не пойми неправильно, я верю, – перебил он. – Я это к чему, отражение менялось тогда, когда ты пошутил в сторону Смерти, а потом когда себя назвал Смертью, так?

– Так, – согласился я.

– Допустим, то, что говорят в легендах о зеркалах, мол это порталы в другие миры, или что-то в таком духе, правда. Допустим, что кто-то или что-то из другого мира тебя услышало, появилось в зеркале, и ты это заметил. Но если это так, то почему актеры кино или театра, которые примеряют на себя роль Смерти, когда репетируют перед зеркалом, не замечают ничего? Или сотни детишек в Америке, или в Европе, которые празднуют настоящий Хэллоуин и наряжаются в Смерть, как ты сейчас, и кричат около каждого дома, где им дают конфеты «Я – Смерть», ничего не чувствуют?

– Ну, может они не замечают просто… – слова Вадика имели смысл, но что-то внутри не хотело с ним соглашаться. Может потому, что ощущения слишком свежи, а может просто хочется поверить в магию, параллельные миры, или что-то там еще. Хотя осознание того, что какое-то существо из другого мира смотрит на тебя через зеркало, попахивало сумасшествием.

– Пошли, – отрезал Вадик.

– Куда?

– Пойдем, говорю.

Через танцпол, минуя не крепко стоящих на ногах гостей, мы вышли к тому самому зеркалу, что висело на противоположной стороне бара. Вадик встал напротив зеркала, расправив плечи, несколько раз глубоко вдохнул и уверенно произнес:

– Я – Смерть, – И немного помедлив, добавил. – Я – Тьма.

Он сосредоточенно вглядывался в свое отражение, пытаясь разглядеть в нем кого-то или что-то помимо него самого. Постояв с минуту или две, он сказал:

– Антон, ничего. Все тот же красавчик – Вадик, что и всегда. Никаких ощущений, никакого проницательного взгляда. Теперь твоя очередь.

– Моя? – замешкался я.

– Ну, да. Мы же должны разобраться, в чем тут дело. Играет твоя мнительность, или ты пришелец из другого мира, который пришел к нам, чтобы поработить всех людей, и теперь связываешься со своими параллельными собратьями, – шутил Вадя. Юмора и решительности ему не занимать.

– Хорошо, – я подошел к зеркалу. Сердце участило свой ритм, но я понимал, что это просто волнение. Я собрался с мыслями и произнес. – Я – Смерть.

Мой взгляд скользил по отражению, но я ничего не замечал. Все действительно было как раньше.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Вадя. – Есть что-то?

– Ничего, – выдохнул я. Волнение начало отступать.

– Показалось, выходит? Нет, если хочешь, то можем еще раз попробовать.

– Нет, ты прав, показалось. И, спасибо.

– Да ну, ты брось. Для чего еще нужны…

– Да-да, старшие – младшие не кровные родные братья, – с улыбкой закончил я.

– Именно! – просиял Вадик.

Тем временем тетя Галя жестами показывала, что пришло время для следующего конкурса, и, увидев мой утвердительный кивок, пошла к аудио системе. Звуки, некогда популярной, электронщины, сменились мрачной музыкой – главной темой сегодняшнего вечера. Я старался шагать в такт органу, приковывая к себе, уже помутневшие, взгляды гостей. Заняв свое привычное место посреди бара, я направил косу на победителя прошлого конкурса и сказал:

– Предводитель, подойди ко мне.

Мужчина встал и двинулся в мою сторону под одобрительные крики толпы, высоко подняв руки вверх.

– Назови свое имя, – обратился я к нему.

– Зовите меня «Итальянский жеребец Абилардо»! – прокричал он. Гости взорвались хохотом и аплодисментами.

Я осмотрел его. На вид «жеребцу» было лет тридцать пять. Волосы были короткие и засаленные, одежда не по размеру, но не скрывающая «пивной» живот. Во рту отсутствовало пару передних зубов, а запах говорил о том, что человек занимается физическим трудом и, явно, пренебрегает душем. Определенно, итальянский жеребец, иначе и не скажешь.

– Абилардо, чтобы присоединиться к темным силам, к их армии, мы должны доказать, что мы одни из них. Нам нужно показать им такие бесовские танцы, которые не сможет станцевать человек. Ты как предводитель, – жеребец снова вскинул руки вверх. Он определенно гордился своим статусом, – должен выбрать трех человек, которые будут танцевать. Потом тебе нужно будет выбрать одного единственного, кто справится лучше всех. Того, кто поистине достоин. От тебя зависит очень многое, предводитель. Не подведи.

Жеребец утвердительно кивнул и начал осматривать всех собравшихся. Как и следовало ожидать, высматривал он самых симпатичных девушек, бесцеремонно хватал их за руки, и вытаскивал на танцпол. В числе жертв оказалась и Наташа. Я поймал на себе ее обреченный взгляд, который через пару мгновений сменился на хитрый, посеяв внутри меня ощущение, что она что-то задумала.

Из колонок заиграла танцевальная музыка, ознаменовав начало конкурса. Девушки пустились в пляс, под веселые улюканья из зала. Две девушки скакали, махали руками и корчили страшные рожицы, всеми силами стараясь походить на разбушевавшуюся нечисть. Абилардо сначала просто наблюдал за ними, но вскоре, издав радостный вопль, пустился в пляс, беспорядочно молотя руками в воздухе. Это выглядело скорее смешно и нелепо, чем хоть как-то устрашающе. Но тут он остановился и начал смотреть куда-то в сторону. Я проследил направление его взгляда и обомлел.

Наташа. Ох, Наташа… Что же ты делаешь.

Я никогда не видел таких изгибов. Может, конечно, видел, но в этот момент мне казалось, что никогда. Ее руки чувственно скользили по ее же телу, периодически обнажая отдельные его части. Это было не столько пошло, сколько для того, чтобы подразнить. Я видел ее глаза. Ее ядовито – голубые глаза, которые, не отрываясь, смотрели на меня на протяжении всего танца. Не нужно было никаких слов, чтобы понять, что она меня желает. Вот руки пошли на второй круг, обнажая подтянутый живот, скользят выше по не маленькой груди, по изящной шее. Она касается пальцами своих губ и отправляет мне воздушный поцелуй.