Свидание со смертью

© Комарова И.М., 2023

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2023

* * *

Этот день оказался самым важным в жизни тридцатидевятилетнего Бориса Сахарова. Точнее, не день, а вечер, но этот вечер изменил… изменил все. После привычно-суматошного рабочего дня Борис расслабленно устроился на диване перед включенным телевизором. Еще несколько лет назад ему и в голову не пришло бы ничего подобного. Отдых для него мог быть только активным: например, поиграть с приятелями в футбол. А девчонки пусть болеют – у них это хорошо получается. Или потусоваться в парке большой веселой компанией, с теми же девчонками, разумеется. Да просто зависнуть на несколько часов в бильярдной или в боулинге – там, пожалуй, лучше с пивом и уже без девчонок. Но сейчас, когда сороковник на пороге, как-то приятнее подремать на диване под тихое бормотание телевизора.

Вот он и лежал, лениво поглядывая на экран, – ничего особо интересного в передаче «Губернские новости» не было. В центре города меня ют асфальт на плитку, открыли новый торгово-развлекательный центр, ковид – куда ж без него, авария – две «газели» столкнулись, слава богу, без жертв, и прочая суета. А в конце короткий ролик – открытие новой детской площадки с комплексом тренажеров. Бегают и прыгают дети, что-то вещает с натужной улыбкой заместитель мэра, какой-то мальчишка висит на турнике, нелепо дрыгая ногами…

Когда Борис увидел этого мальчишку, он даже сразу не понял, в чем дело, просто вдруг перехватило дыхание, и сердце пропустило удар. Пока он проморгался, сюжет закончился, пошла сводка погоды. Борис кинулся к компьютеру, нашел сайт губернской телекомпании, включил последние новости. Нервно дергая мышкой, отыскал сюжет про детскую площадку, еще несколько секунд – и он остановил изображение: на экране крупным планом болтается на турнике очень довольный мальчишка лет десяти, а рядом, глядя на него, смеется женщина, очевидно, его мать.

– Не может быть, – выдохнул Борис. Снова запустил двухминутный ролик и снова остановил, когда появился мальчишка на турнике. Зажмурился, потряс головой и еще раз внимательно всмотрелся в экран. – Или все-таки может?

Положим, с женщиной сомнений никаких не было, это Нинка, тут и думать нечего. Она почти не изменилась за эти годы, разве что стала более привлекательной. Сколько же лет прошло? Впрочем, какая разница! Но если ему и в то время нравилась неброская нежная хрупкость Нины, то сейчас женщина расцвела: уже не скромная Снегурочка, а пусть и по-прежнему скромная, но уже царевна. Ладно, пусть Нинка за это время слегка округлилась и похорошела, это его теперь никак не касается. Тем более выглядит она вполне благополучной и ухоженной, очевидно, замужем и вполне довольна жизнью. И прекрасно, Борис совершенно искренне готов пожелать ей счастья и дальнейшего благополучия – он прекрасно жил все эти годы, не вспоминая о ней, и дальше проживет. А вот мальчишка…

Борис свернул окошко с записью новостей, пошарил курсором по экрану, нашел нужную иконку, открыл. Не так много у него было старых семейных фотографий, но однажды в приступе ностальгии Борис отдал их оцифровать, и теперь в образцовом порядке, по годам и событиям, снимки были разложены в специальной папке. Так что уже через пару минут он смотрел на первоклассника в круглых очках, прижимающего к груди охапку астр. Да, никаких сомнений. Если снять с мальчишки очки, отобрать букет и загнать на турник, то почти никаких различий. Ну, разве что у него, у Бориса, глаза посветлее, а волосы, наоборот, темнее.

«Как же это? То есть как, это как раз понятно, но все-таки как же? С Ниной они расстались… черт, сколько же лет назад? Десять или двенадцать? Так, это было как раз в тот год, когда отец заболел и отошел от дел, значит… значит… – Борис, старательно загибая пальцы, посчитал: – Ага, все-таки двенадцать. И если Нинка тогда решила рожать, то пацану сейчас должно быть около одиннадцати».

Борис снова открыл на экране кадр с мальчишкой на турнике.

«Одиннадцать лет? Вполне возможно. Но Нина-то, Нинка-то какова! Как она могла? Родить и ничего не сказать – скрыть сына от родного отца! Сына… то есть что же получается? Получается, у меня есть сын?»

Борис Николаевич Сахаров, владелец фирмы грузоперевозок «Полярная звезда» был человеком солидным. И фирма у него была – не скороспелка какая-нибудь, а вполне солидное предприятие, существующее около тридцати лет. Основал это предприятие отец Бориса, Николай Иванович Сахаров, который в свое время выкупил по остаточной цене дышащий на ладан самосвал и начал возить дачникам навоз. Дело пошло, и к навозу добавились гравий, песок и щебенка – мелкие бизнесмены, сумевшие «оседлать волну», тогда начали активно строиться, и подвозка материалов была делом достаточно прибыльным. Сахаров-старший прикупил еще пару грузовиков, нанял водителей, потом увеличил ассортимент услуг, придумал красивое название… Когда Борису исполнилось восемнадцать и он получил права, то сразу сел за баранку грузовика, так же как и его двоюродный брат, Игорь. Еще через несколько лет отец начал сдавать и решил отойти от дел, а компанию возглавил Борис. Игорь стал коммерческим директором, а его жена, Валентина – главным бухгалтером, семейное предприятие осталось семейным. Несколько лет они пахали без передышки – Игорь с Валей хоть отпуска брали каждый год, ездили с детьми отдыхать, а Борис не то что про отпуска, про выходные на несколько лет забыл. Зато сейчас «Полярная звезда» была крепко стоящим на ногах, приносящим устойчивую прибыль и продолжающим развиваться предприятием.

Появились свободные деньги и свободное время, к тому же пришло понимание, что годы идут, пора бы и о семье подумать. Родители уже давно об этом толкуют, Игоря в пример ставят. Он на два года младше, а уже двое наследников подрастают. Старшему, Кольке, семнадцатый год, Игорь его потихонечку начал к работе приобщать – то на переговоры возьмет, то над документами вместе с ним посидит, объяснит, как договоры правильно оформлять. Обеспечивает преемственность поколений. Николай Иванович, хоть делами давно не занимается, но одобрение свое высказать не ленится. И так же не ленится пенять Борису – все-таки ему хочется, чтобы семейное дело перешло в руки родного внука, а не сыну племянника. Да только где ж его взять, родного-то?

Собственно, Борис был согласен с отцом и не против был жениться – после тридцати уже хотелось не веселой холостяцкой жизни, а тихого семейного уюта. Тем более он не был против ребенка – хорошо бы сына. И уж он не стал бы сбрасывать все заботы о нем на жену – какая бы ни была, а все-таки женщина. Нет, воспитывать парня должен отец. И он, Борис, не пожалел бы ни времени, ни сил, чтобы вырастить сына умным, дельным человеком, умеющим работать и руками, и головой! Образование хорошее обеспечил бы, без этого сейчас никуда. Даже у них с Игорем институт за плечами, хоть и заочно оканчивали (а как еще – они тогда целыми днями баранку крутили), но корочки есть! Конечно, это все мечты и планы отдаленные, первые лет пять с сыном и не поговоришь толком, но это ничего. Опытные люди говорят, что и в этом возрасте от детей радость, если они жданные и желанные. А уж его сын будет и жданный, и желанный, в этом не сомневайтесь!

Вот только найти этому вымечтанному сыну маму оказалось совсем непросто. Нет, девушек и женщин вокруг было достаточно, даже больше, чем достаточно. И успехом у женского пола Борис всегда пользовался, не только сейчас, когда стал со всех точек зрения выгодной партией, но и раньше, когда хоть и на отцовском предприятии, но простым водителем баранку крутил. И тогда, кстати, отношения с женщинами были как-то проще, чище, что ли… Весело встречались, без обид расходились, и девушки были славные – не жадные и не завистливые. В глазах у них сиял искренний интерес, интерес ко всему – к жизни, к работе, к природе и к нему, Борису. А сейчас… С малолетками просто скучно, но и с теми, что постарше, тоже не веселее. Да, по сравнению с теми простыми девчонками, подружками его молодости, женщины, с которыми он встречается теперь, выглядят, как шиншилла по сравнению со щипаным кроликом. И одеты они по каталогам, и ума палата, и воспитание такое, что хоть на прием в английское посольство отправляй, не стыдно будет. Вот только в глазах у них не интерес, не симпатия, и уж тем более не любовь, а непрерывный счетчик. Тьфу! С проститутками и то лучше дело иметь, там, по крайней мере, все честно.

Игорь смеется над ним: дескать, а ты как хотел? Жениться надо до тридцати, пока гормоны играют и все девчонки хороши. А после тридцати мозги в норму приходят, начинаешь в людях разбираться и недостатки замечать. Игорь прав, конечно, вот только что толку с его правоты! Ладно, пусть идеальных женщин не бывает, но хоть что-то более-менее подходящее на роль жены неужели нельзя найти? А ведь никак не находится.

И вдруг такая неожиданность – никакая жена не нужна, потому что сын у него, оказывается, есть! Одна проблема, как теперь его найти? В городе миллион без малого жителей, и как отыскать мальчишку, о котором он ничего, кроме имени матери, не знает?

Лиза привыкла, что Сергей Лихарев забегает к ней почти каждый день – иногда на час-другой, иногда просто на пять минут: «Я понял, что соскучился, и заглянул только на тебя посмотреть». Настолько привыкла, что дни, когда она Сергея не видела, казались ей пустыми и какими-то… тоскливыми, что ли? Разумеется, особенно тосковать не приходилось – хозяйке «Дамского рукоделия», от которой зависят полтора десятка работниц-надомниц, сидеть сложа руки и предаваться печальным размышлениям просто нет времени. А кроме работы, есть еще двенадцатилетняя дочь, Маша, которая тоже требует постоянного внимания. Нет, девочка вовсе не «трудный ребенок», но, может быть, их маленькая семья потому и остается такой дружной, что Лиза никогда не отмахивается от детских проблем и всегда находит время и силы для общения с дочерью. И все-таки в те дни, когда Лиза не видела Сергея, она немного грустила. Впрочем, надолго Лихарев не пропадал. Дня два-три он мог носиться по своим загадочным делам, но потом обязательно появлялся – веселый, оживленный, с темно-бордовой розой в руке.

Сергей пока ограничивался осторожным ухаживанием, не переходя к активным действиям, но Лизу это скорее забавляло, чем раздражало. Гораздо больше по этому поводу нервничала ее старшая подруга, Ася Семеновна, второй по значению сотрудник «Дамского рукоделия». Она никак не могла понять, почему «молодежь» так непростительно тянет время. По ее мнению, им уже давно пора было завалиться в койку. Безобразие же, взрослые люди, свободные, а за два месяца даже до поцелуев дело не дошло!

– Сколько можно друг к другу принюхиваться?! – возмущалась она. – Ладно, пусть этот твой, пыльным мешком стукнутый, сыщик такой бестолковый, бывает. Но ты-то что мух ловишь? На улице жара, значит, сарафанчик полегче накинула, босую ножку этак невзначай выставила, салфеточкой над декольте выразительно помахала… неужели тебя учить надо, как мужика в соответствие привести?

– Не надо учить, – смеялась Лиза. – Просто вот такой он… неторопливый. Или боязливый.

– В смысле боязливый? С тобой-то ему чего бояться?

– Мне кажется, он думает, что просто так со мной нельзя, что надо будет обязательно жениться. А к этому он не готов.

– К этому ни один мужик не бывает готов, – фыркнула Ася Семеновна. – А на тебе обязательно надо жениться?

– Да нет вроде. Не знаю. В принципе, мне и так хорошо. Машка опять же… она Сергея опасается.

– Почему? Ревнует?

– Не совсем. То есть немного, конечно, ревнует, но не это главное. Вы же знаете, у нее способности посильнее моих, хотя больше на лечение направлены. Но Сергея она прочитать не может, вот и говорит, что он мутный какой-то.

– А он правда – мутный?

– Нет, обычный он. Пытается к ней подлизаться. Я ему намекнула, что Машка зефир в шоколаде обожает, так у нас теперь этот зефир не переводится.

– Представляю себе! Она, наверное, зефир лопает и еще больше на него косится. Я бы тоже встревожилась, если бы меня мужик подкупить пытался.

– Да он не подкупает, он от чистого сердца нас порадовать хочет – мне розы таскает, а Машке зефир. Просто она еще ребенок, а Сергей – взрослый мужчина с комплексами. Он сам себя понять не может, где уж ребенку разобраться.

– Что-то я не замечала за ним особых комплексов. Приличный мальчик, хорошо воспитанный. А ты что имеешь в виду?

– Хорошо, не комплексы. Просто у него родители развелись, сестра второй раз замужем, друзья все разведенные…

– И ты тоже разведенка. Понятно. Теперь он долго будет ходить кругами и решать, имеет ли смысл рискнуть и поухаживать за тобой. А у тебя на все эти пританцовки терпения хватит?

– Пока хватает. Знаете, даже немного забавно за ним наблюдать. Тем более я и сама… Сережа мне, конечно, нравится, но ведь и я уже не девочка, у меня своя жизнь, привычная, сложившаяся. И, честно говоря, замуж меня не особенно тянет. Зачем, если меня и так все устраивает?

– Вот тут ты, Лизка, категорически не права. Муж, я имею в виду, когда по-настоящему, то с ним все это, – Ася Семеновна неопределенно взмахнула рукой, – гораздо проще… нет, не проще, не знаю, как сказать… но если мужчина с тобой рядом, то ты совсем по-другому живешь. Увереннее, что ли?

– Я понимаю, я ведь помню, как это у меня было. И муж хороший был, вот только не хватило его надолго.

Утро у Бориса началось с визита в местную телерадиокомпанию. Там он отыскал авторов вчерашнего сюжета и довольно долго с ними беседовал. Долго и абсолютно безрезультатно. Потом съездил на детскую площадку – побродил по ней, потратив времени ненамного меньше, но все с тем же, нулевым, результатом. Зашел в кафе, выпил чашку кофе, на редкость безвкусного. Вспомнил о существовании адресного стола, попробовал тут же, за столиком, найти это заведение в Интернете, но телефон упорно выдавал ссылки на районные паспортные столы. Может, попробовать обратиться в ближайший – они хоть подскажут, с чего начинать.

Борис представил себе лицо работницы паспортного стола, когда он скажет, что ищет Нину Власову примерно тридцати лет… даже если ему пойдут навстречу и выдадут адреса всех подходящих женщин, сколько их будет в одном районе? Триста? Пятьсот? А во всем городе? И что тогда? Даже если не ходить по этим адресам, а просто обзвонить их, не один год пройдет. А может, зря он сам себя пугает – Власова все-таки не Иванова какая-нибудь, может, их и не так много? И не обязательно бегать их всех проверять, есть же социальные сети… И чего он, спрашивается, сидит в этом задрипанном кафе и пялится в замочную скважину телефона, когда в офисе у него на столе стоит прекрасный, большого размера жидкокристаллический монитор?

Борис расплатился и отправился на работу. В кабинете он первым делом включил компьютер и запустил в Гугле поиск «Нина Власова». Посмотрел на результат и скривился. Если забросить все дела месяца на два-три, то, возможно, если повезет, он и найдет Нинку. А если не повезет? Кстати, если она вышла замуж, то сейчас вполне может быть уже не Власовой, а какой-нибудь Синепупкиной. Борис свернул страничку и открыл сайт телерадиокомпании. Быстро добрался до нужного сюжета, развернул во весь экран стоп-кадр с мальчишкой на турнике.

Дверь кабинета распахнулась, и, как обычно, без стука вошел Игорь.

– Боря, надо бы с горючкой порешать. Тут новый поставщик нарисовался, ребята только протискиваются на рынок, так что демпингуют по-черному… а чего это у тебя на экране? Хорошая фотка, я такой не помню. Решил детство вспомнить?

– Это не мое детство, Игорек, это гораздо хуже… или, наоборот, лучше. Я пока сам не понял. Посмотри внимательнее. – Он развернул окошко с телевизионным сюжетом и ткнул пальцем в мальчишку. – Разве это я?

– Упс. – Игорь наклонился, всмотрелся в сияющую мордашку. – Слушай, действительно не ты. Но как похож! Подожди, ведь эта рядом, это же Нинка, так? Но ведь уже сто лет прошло! Или все-таки… Боря, этот мальчишка, кто это?

Борис помолчал, потом тихо ответил:

– Наследник.

– Наследник?

– Да. Я так понимаю, что это мой наследник. Сын, о существовании которого я понятия не имел. И понятия не имею, как его искать.

– Ничего не понимаю. – Игорь потряс головой, подтянул к себе стул и тяжело опустился на него. – Как же это… откуда? Боря?!

– Да я сам ничего не понимаю пока. Но получается… получается, Нинка тогда по-своему решила. Не ожидал от нее. Но теперь, кажется, рад. Да что там «кажется», я не просто рад, я счастлив, что все так получилось – что у меня, оказывается, есть сын! Вот только как его найти теперь – я же ничего о нем не знаю, совсем ничего!

– У Нины фамилия была какая-то простая, на «В», – неохотно подсказал Игорь. – Васильева, Веселова, что-то такое.

– Власова, – отмахнулся Борис. – Знаешь, сколько их в городе?

Он снова поменял фотографию мальчика на страницу поиска из Гугла и ткнул пальцем в экран.

– М-да, вспотеешь всех проверять, – согласился брат.

– И поседеешь. Слушай, а может, нанять кого? Есть же специалисты по этой теме! Частные детективы!

– Жулики они все, – скривился Игорь, – будут из тебя денежки сосать и руками разводить. Дескать, мы ищем-ищем, не найдем…

– Не, среди них приличные тоже бывают, – перебил его Борис. – Помнишь, кто-то нам рассказывал… ну, как же, Димашев! У него тогда бухгалтер сбежал, помнишь?

– Димашев тогда процент с тех денег, что бухгалтер прихватил, пообещал в качестве бонуса, вот сыщик и постарался.

– Ну, я тоже не обижу! Игорь, у меня появился шанс сына найти! Мне на это дело никаких денег не жалко!

Варвара, старшая сестра Сергея и единственная, кроме хозяина, сотрудница детективного агентства «Лихарев и К^о», очень любила учиться. Правда, высшего образования она так и не получила, зато самых разнообразных курсов окончила столько, что подтверждающие это дипломы и справки с трудом умещались в ящике письменного стола. Сейчас Варвара с присущим ей энтузиазмом и трудолюбием занималась изучением китайского языка. Она старательно перерисовывала с экрана компьютера образец китайского иероглифа, обозначающего любовь.

– Палочка на семь часов, – бормотала она, – палочка на пять, сверху шляпка… господи, как они все это запоминают!? Какие-то елки-растопырки сплошные, а не письменность, – уже в полный голос пожаловалась она.

Сергей, который не менее старательно стучал одним пальцем по клавиатуре ноутбука, составляя для клиента отчет о проделанной работе, поднял голову.

– А ты представь, как этих китайцев вгоняют в ступор наши буквы? Заглавные еще туда-сюда, а строчные – сплошные кружки и крючки. А – кружок и крючок, б – кружок и хвостик, в – кружок и петелька вверх, г – крючок загнутый и вверх, и вниз…

– И что? Ты предлагаешь мне теперь пожалеть китайцев?

– Нет, я предлагаю сделать перерыв и выпить кофе.

– Эта мысль мне нравится. – Варвара встала из-за стола. – Тебе сладкий?

– Не, давай с зефиром. Я там на полку коробку зефира в шоколаде положил.

– К Лизе собрался, – понятливо кивнула Варвара. Поставила перед братом чашку и блюдце с парой зефирок, а сама предпочла устроиться в кресле у окна. – Кстати, о зефире. Ну что ты ей все сладости таскаешь? Лиза не ребенок, ей надо что-то более… не знаю, основательное, что ли.

– Бриллианты? – насмешливо уточнил Сергей.

– Нет. – Варя серьезно покачала головой. – То есть бриллианты – это, конечно, хорошо, но не сейчас. Это на юбилей какой-нибудь, на серебряную свадьбу…

– Сестренка, ты не торопишься? Мы с Лизой даже не встречаемся.

– А я о чем? В кои-то веки ты встретил женщину, которая идеально тебе подходит, к которой тебя тянет, с которой тебе хорошо – и что? Вы даже не встречаетесь! Да эти ваши посиделки, это просто мазохизм с твоей стороны. А если ты нравишься Лизе так же, как она тебе, то это еще и садизм. Сколько можно над женщиной издеваться?

– А с чего ты решила, что я ей нравлюсь? Ты ее видела полтора раза, откуда тебе знать?

– Оттуда, что мне и полраза достаточно! Эта твоя колдунья очень приятная женщина, и мы очень мило с ней посидели, посплетничали. Кстати, я там у нее присмотрела кардиганчик с вышивкой… а у меня скоро день рождения.

– Варя, солнышко, у тебя день рождения в марте! А сейчас июль.

– Ой, сколько там до марта осталось! Но ты меня отвлек, хотя сам же хотел узнать, как Лиза к тебе относится…

– Ничего такого я не хотел.

– Хотел-хотел, и не надо смущаться. Так вот, послушай свою мудрую старшую сестру: то, что ты ей нравишься, невооруженным глазом сразу видно. А раз она тебя за все время, что ты вокруг нее восьмерками ходишь, не погнала, значит, не просто нравишься, а очень-очень! И тебе надо проявить хоть немного активности. Что ты женщину зефиром закармливаешь! Подари ей что-нибудь неожиданное, не обязательно такое, что можно в руках подержать. Пригласи, например, куда-нибудь!

– Куда? В ночной клуб, на дискотеку?

– Больше у тебя ни на что фантазии не хватает? В театр, например, пригласи, или по лесу прогуляться, на рыбалку… да хоть на пароходике по Волге покататься, все развлечение!

– В кино еще можно, – разулыбался Сергей, – на последний ряд.

– Правильная мысль, – горячо одобрила Варвара. – Последний ряд сразу настраивает на правильный лад.

– Варь, а что такое? Ты никогда так меня ни за одну девчонку не агитировала, как за Лизу топишь. Она тебе так понравилась?

– Ты знаешь, да. Но дело даже не в этом. Она действительно славная, но больше всего мне нравится, как она действует на тебя. Ты, когда про нее вспоминаешь, всегда улыбаешься, и улыбка такая… я не знаю, как объяснить, но хорошая улыбка, правильная. И вообще, за последнее время ты стал как-то спокойнее, увереннее… И знаешь, хоть я, конечно, как нормальный человек, в это не верю, она удачу приносит. Вот вспомни, когда у нас такой поток клиентов был? У нас же всегда то густо, то пусто, а сейчас? Ни минуты простоя, денежки капают аккуратно, просто мечта!

– Ну, на сегодня как раз все дела закрыты – только этот отчет, – он ткнул пальцем в компьютер, – дописать осталось. Если в ближайшее время не придет новый клиент, то начнется тот самый простой.

– Значит, придет, – уверенно отмахнулась Варя, – или позвонит.

Именно в этот момент, словно специально дожидался, зазвонил телефон. Варвара торжествующе улыбнулась и взяла трубку.

– Детективное агентство Лихарева, слушаю вас. Да. Да. Конечно. Да, можно сегодня. Хорошо, Сергей Денисович будет ждать вас через полчаса. До свидания. – Она положила трубку и повернулась к Сергею: – Ну? Что я говорила? Ни минуты простоя!

Нина Власова уже много лет даже не вспоминала про свою первую любовь, про Бориса Сахарова. Она жила с сыном в двухкомнатной хрущевке, в которой сама выросла: маленькую спальню отдала Павлику, сама же заняла комнату побольше. Диван, на котором она спала, утром складывался, зато стол для раскроя ткани и швейная машинка у окна не убирались никогда. Нина уже девять лет работала в «Дамском рукоделии». Случайные знакомые порекомендовали случайным знакомым знакомых Аси Семеновны «милую девочку, которая прекрасно шьет и очень нуждается в деньгах»… В деньгах она тогда не просто нуждалась, они с Павликом балансировали на краю нищеты. Нет, балансировали они, пока бабушка была жива, тогда было полегче – все-таки и пенсия стабильно, и Нина подрабатывала – сидеть с маленьким правнуком целый день у бабушки сил не хватало, но часа на три-четыре ее хватало. Когда же бабушка умерла, вот тогда они и скатились в нищету, полную и беспросветную. Единственным источником дохода стали редкие заказы на шитье да плохо оплачиваемые разовые подработки. Если не считать пособия на ребенка, конечно. Ха.

Нина понимала, что еще немного, и придется идти за помощью к Борису, но ой как не хотелось! Она была сильно на него обижена. Да, конечно, они не были современными Ромео и Джульеттой, нравились друг другу, может, чуть больше, чем нравились, но и только. Никаких разговоров о совместной жизни, никаких планов на будущее… А будущее-то, вот оно, рядышком оказалось! Она сама не знала, как относится к незапланированной беременности, но когда Борис отмахнулся от нее и заявил, что она сама должна заняться решением проблем, а ему некогда… нет, денег на аборт он сразу предложил, да еще велел не экономить, выбрать самую лучшую клинику, но она-то ждала совсем другого! Чего? Нина сама не знала. Счастья в глазах и предложения немедленно пожениться? Вряд ли. То есть это, конечно, было бы здорово, и мечтать не вредно, только в реальной жизни такое редко случается. Но они могли хотя бы как-то обсудить, посидеть, поговорить, подумать, хотя бы предположить – может, все-таки дать шанс друг другу и этому ребенку? Нина не знала, чего она ждала, но уж в любом случае не этого раздраженного: «У меня сейчас и так забот выше крыши, давай займись этим сама. Только клинику подбери хорошую, на цены не смотри, выбирай такую, чтобы проблем потом не было…»

Заботливый, блин! А у нее от того, что Борис даже на секунду не задумался, даже не попробовал представить себе, что сейчас уже есть, уже существует ребенок, его ребенок, крохотный, но ведь живой, от этого у нее перехватило горло, она даже сказать ничего не смогла. Повернулась и молча ушла. Ждала, конечно, что он позвонит, пусть даже не прощения просить, не сказать, что передумал, но хоть поинтересуется, сделала ли она аборт? Ведь за деньгами Нина так и не пришла. Не позвонил. Через две недели она вытащила из телефона симку и изрезала ножницами в мелкую вермишель. И продолжала ждать. Да, конечно, позвонить Борис теперь не мог, и точного адреса ее не знал, но примерно-то, где она живет, должен был помнить! Кажется, она даже показывала ему как-то свою панельную пятиэтажку! Да и знакомые общие были, если бы действительно хотел – нашел бы! А раз не нашел…

М-да, пока они встречались, Нина никогда не приглашала его домой: стеснялась нищеты, в которой они с бабушкой жили. А оказывается, тогда была обычная бедность, что такое настоящая нищета, она узнала только теперь, когда они с Павликом остались одни. И придется спрятать подальше свою гордость и идти к Борису просить денег. Она не опустится до того, чтобы требовать алименты на ребенка, нет. Нищая? Значит, как честная нищая, она будет просить милостыню. В конце концов, Борис никогда не был ни подлецом, ни жадиной, а она не золото с бриллиантами у него просить будет, а самую малость, только чтобы им с Павликом с голода не умереть. Борис ведь хоть и не сынок олигарха, но из вполне обеспеченной семьи, какое-то у них предприятие, вполне доходное… да он в ресторане за один вечер может больше оставить, чем Нине на месяц нужно! А если он сумеет как-то помочь с работой, то это будет самое лучшее!

И все равно, как не хочется к нему идти! Может, все-таки как-нибудь протянуть? Училище она успела окончить, диплом швеи у нее есть, казалось бы – шей да зарабатывай! Но клиентура из воздуха не берется, а Нина до сих пор шила в основном знакомым девчонкам, которые были ненамного богаче ее. В ателье устроиться можно, но куда девать Павлика? За хороший садик надо платить примерно столько, сколько она, Нина, в этом ателье сможет заработать. Может, дать объявление в бесплатную газету, пообещать самое лучшее качество и самое быстрое исполнение заказов за самую скромную плату? Ха, объявление дать несложно, а что делать, если налоговая заинтересуется? И она ведь совсем не против платить налоги и все такое, но это же надо все как-то оформлять, заводить бухгалтерию, а у нее, у Нины, со всей этой математикой не очень, от цифр головная боль начинается. И вообще, это шьет она хорошо, а когда попробовала почитать, как оформить хотя бы самозанятость, то споткнулась уже на пункте «войдите на сайт Госуслуг и введите учетную запись…» Да если бы она могла понять, как все это делается, она бы не швейное училище оканчивала, а институт! Господи, ей ведь так немного надо, копейки, но как сложно эти копейки заработать!

Нина не была религиозным человеком – так, крестик на шее носила, но тут даже в церковь сходила. Купила пару тонких свечек, помолилась, как сумела. На самом деле ни одной молитвы она не знала, но решила, что это же не экзамен, чтобы обязательно все правильно говорить. Главное – попросить от души, от всего сердца. И Нина, встав перед иконой Божьей Матери (почему-то казалось, что та лучше поймет ее проблемы и отнесется с большим снисхождением), тихим шепотом рассказала все – и про Павлика, который оказался совсем не нужен собственному отцу, и про смерть бабушки, и про то, что она сама-то, может и сухой пшенкой обойтись, но Павлику нужно молоко… А кланяться Борису и признаваться, что она оказалась не в состоянии даже просто прокормить собственного ребенка, так не хочется! Нет, она, конечно, пойдет и будет просить, потому что это ради Павлика. Но если Дева Мария пошлет ей работу, хоть несколько клиенток – Нина ведь действительно очень хорошая портниха, – все как-нибудь, пусть и не сразу, но образуется.

А через два дня к ней пришли Лиза с Асей Семеновной.

Они тогда только начинали разворачивать «Дамское рукоделие». Точнее, и начинала, и разворачивала Лиза, но Ася Семеновна не без оснований гордилась тем, что тоже «стояла у истоков». И к Нине они пришли вдвоем. Лиза занималась вязаными изделиями, Ася Семеновна вышивала, но сшить что-то более сложное, чем полотенце или наволочку, ни та, ни другая не взялась бы. А интересных и сулящих большую выгоду идей было множество, так что «Дамскому рукоделию» срочно требовалась хорошая портниха. Рекомендация пришла даже не через третьи, а через четвертые, а то и пятые руки, но Лиза решила посмотреть на «милую и способную девочку, которой очень нужны деньги».

Нина понимала, что это и есть тот самый шанс, упустить который никак нельзя, и страшно нервничала. Понимала, что выглядит напуганной девчонкой, а не серьезным профессионалом, но ничего не могла с собой поделать – руки дрожали, а голос срывался. Она кое-как разложила свои эскизы и, прижав руки к груди, отступила от стола.

Пару минут гостьи внимательно рассматривали рисунки, потом Лиза подняла взгляд на Нину.

– И вы все это уже шили?

– Н-нет. – Скулы девушки порозовели. – У меня не так много клиенток было, а без заказа я шить не могу. Понимаете, ткань…

– Ткань стоит денег, а на платье надо потом еще найти покупателя, – понимающе кивнула Лиза. – Так что из этого вы уже пробовали, так сказать… воплотить?

– Вот это, с рюшами. – Нина передвинула один из рисунков на край стола. – Еще сарафан и вот эти три платья. И вот этот костюм. Женщина хотела именно такой: платье из темно-синего кримплена и легкий кардиган без подкладки. На ней он смотрелся очень хорошо, лучше, чем на рисунке.