Весна 2020-го года. Редкие солнечные лучи, прорываясь через облака, заглядывают в жилища и проникают в души светом надежды. Погода меняется ежедневно, как и вести о распространении новой формы вируса, незнакомой медикам. Напряжённая обстановка вызывает недоумение мировой общественности. Каждый день средства массовой информации знакомят с новыми цифрами заражённых, а реальные сведения об актуальном положении дел молниеносно разносятся по городу через телефоны и скайпы. Закрыты мелкие предприятия города, работают только крупные магазины, аптеки, почта и врачебные учреждения. Продолжается обязательная изоляция пожилых людей в их домашней обстановке. Вакцину от вируса пока не открыли, а лекарств для его излечения нет. Люди с сильным иммунитетом выживают, со слабым – умирают.

С юга на север, с запада во все стороны, коронавирус парализует жизненный процесс мирного населения планеты, методически уничтожая людские жизни. Примером тому служит положение дел в Китае, Италии, Испании, в Америке, во Франции и других странах. Волна заболеваний прошла полосой по западу Франции, поразив Эльзас, Швейцарию, и докатилась до юга немецкой земли Баден-Вюртемберг. Реальная опасность заражения вирусом стоит перед каждым жителем города Фрейбург, где расположена Клиника профессора Рихарда Замятина.

В эти трудные дни профессор Замятин не перестаёт думать о создании прибора по воссозданию памяти. В разговоре со своим соратником Паулем Грегером он предельно откровенен:

– Да, реальность такова, что коронавирус щупальцами распространяется по миру, и мы становимся свидетелями процесса сокращения числа жителей планеты. Границы между странами закрываются. Контакты между людьми сводятся к минимуму. Существуют клиники, исследовательские институты, которые работают над созданием вакцины для борьбы с коронавирусом. А нашей Клинике нужно заниматься своими плановыми исследованиями. Трудные дни борьбы с неизученной инфекцией когда-нибудь закончатся. Наша задача на данном этапе – создать коррелятор и применить его для воссоздания памяти.

Для создания этого универсального устройства, одно из назначений которого – восстановление памяти индивида путём настройки «ключей», открывающих каналы связи с Всемирным Хранилищем Информации, необходима широкая серия экспериментов с участием не только пациентов клиники, но и добровольцев. Вначале эти эксперименты будут проводиться на обычных компьютерах, применяемых ныне в криминалистике для создания «словесных портретов». По мере того, как компьютеры будут вытесняться корреляторами, можно будет переходить к выведению на дисплей более сложных образов. Дисплей персонального коррелятора внешне будет неотличим от экрана сегодняшнего ноутбука, но вся обработка информации, включая создание объёмного изображения, будет происходить в параллельном нашему пространственно-временном континууме, то есть в иных измерениях физического мира. При этом создание 3D – изображения не будет нуждаться ни в каких «стереоскопических очках». Ведь нас не удивляет, при взгляде на зеркало, что «зазеркалье», создавая объёмное изображение, не занимает никакого пространства «по нашу сторону» зеркала, так как мы знаем, что оно создаётся преломлением лучей, падающих на него «с нашей стороны». Таким же образом, и дисплей коррелятора будет «преломлять» лучи, идущие из пространства высшей мерности. Гораздо более трудная задача, чем простое воспроизведение уже «записанной» коррелятором информации – это «воссоздание из небытия» впечатлений, хранящихся в человеческой памяти, – от сгоревшего ныне храма, слышанной когда-то мелодии, фотографии из утерянного семейного альбома – до отвлечённой мысли и неподдающегося словесному описанию «движения души». Вначале – на экране возникнут смутные парейдолические образы. По мере их уточнения и конкретизации они будут преобразованы в отчётливые подобия своих первообразов, хранящихся в памяти.

– Да, Вы правы, – поддержал профессора Пауль, – коррелятор необходимо создать именно сейчас и применять его для изучения опыта древних цивилизаций по исцелению больных и восстановлению их памяти.

– Вы всё правильно поняли, Пауль. – Возможно, что эти знания спасут миллионы жизней.

– Профессор, а у Вас уже есть конкретные предложения?

– Да. Коррелятор, о котором рассказано в работах Виктора Кудрина, будучи «настроенным» на образы, хранящиеся в памяти пациента, сможет выдавать результат (в виде изображения или звука) мгновенно, причём – независимо от того, в какой географической точке исследуемый объект находится. Вот с этих опытов и начнём.

– Вы правы, профессор. Я тоже ознакомился с публикациями Виктора Кудрина. Как я понял, у него отсутствуют условия для лабораторных исследований. У нас они имеются. Да мы и не на голом месте начинаем. Нужно просто перестроиться в связи с реальной обстановкой.

– К сожалению, в создавшихся условиях Виктор Кудрин не сможет принять личное участие в этих исследованиях. Но он сообщил мне, что будет рад ответить на наши вопросы, если они будут в пределах его компетенции.

Глава вторая, в которой встречаются давние подруги в доме Доротеи на традиционном девичнике

Проснувшись рано, Илона, ещё находясь в постели, задумалась о предстоящей встрече с подругами. Уже стало традицией, хотя бы раз в месяц, проводить своеобразные девичники, на которых мужчинам нет места. За последнее годы произошли существенные изменения в материальном и семейном положении подруг, но внутренне они остались прежними, и рады встречам, когда каждый друг друга понимает и может что-нибудь посоветовать.

«Милена наша очень изменилась, – думала Илона. – С тех пор как судьба подарила ей дочь, которую отняли во время родов, её просто не узнать. Вышла замуж за талантливого музыканта Кривко. Он поддерживает её идеи, помогает претворять их в жизнь. Знакомые говорят, что пылинки с неё сдувает. Замужество пошло ей на пользу. Расцвела, стала женственной и привлекательной. Детки порадовали появлением на свет один за другим. Сейчас, как и прежде, и даже больше, чем раньше, она живёт идеями развития своего детища – Дома Счастья. Тут не хочешь, да позавидуешь, как у неё всё здорово получается. Интересно, что она нам сегодня расскажет? Что нового придумала её неутомимая душа? Не отстаёт от неё и Доротея Перец. Вышла замуж за российского писателя Николая Лемешева, нашла себе дело по душе: работает учителем изобразительного искусства в Доме Счастья, помогает в Клинике профессора Замятина советами и предложениями по вопросам, связанным с исследованиями по восстановлению памяти.

А я? Чем я смогу сегодня порадовать подруг? Последние годы живу делами семьи, воспитываю детей, развиваю их интересы. Отошла от общественной жизни, но писательство не оставила. Продолжаю вести дневниковые записи на случай написания новой книги. Меньше думаю о себе, о внутреннем неприятии многих моментов в жизни, мечтаю о создании благотворительного фонда помощи людям, нуждающимся в ней. Такая уж уродилась. Нет душе покоя».

В это время дочь Ксюша забежала в спальню и залезла к Илоне под одеяло.

– Мамочка, ты не спишь? Я хочу тебе рассказать о Мишке-топтыжке. Помнишь, ты мне сказку читала о нём? А он взял и пришёл ко мне сегодня во сне.

– Ну, и фантазёрка ты у меня. Наверное, писательницей будешь или сказочницей?

– Ну, что ты, мама, мне ещё учиться да учиться, пока я такая большая, как ты, вырасту.

В комнату неожиданно ворвался Артур.

– А, вот вы где? Опять что-то без меня обсуждаете? Не пора ли вам вставать? Я есть хочу.

– Ну, вот, как всегда, на самом интересном месте оборвал, – захныкала Ксюша.

«Хочешь не хочешь, а вставать нужно», – сказала Илона. И дети, услышав в её голосе командирские нотки, разбежались по разным помещениям мыться и одеваться. Через минут двадцать собрались вместе за завтраком. Сидели за столом на своих привычных местах и ели молча, потому что в семье существовало никогда не нарушаемое правило: «когда я ем, я – глух и нем», которое ввёл папа. А унаследовал он его из семьи своих мамы и бабушки. Об этом ребята знали и никогда не забывали. Даже когда папы не было рядом, как сейчас. Ведь его рабочий день начинался намного раньше, чем у остальных членов семьи.

Накормив детей, Илона отвезла их в детский садик. «Теперь можно и собой заняться, к встрече с подругами подготовиться», – думала она, наводя в квартире относительный порядок.

До встречи оставался ещё час. О том, во что одеться, Илона не думала: подруги примут такой, какая есть. Внешность для неё не играла особой роли. Строгий ансамбль одежды, подчёркивающий стройность фигуры, позволяющий забыть о том, что время летит быстро, – основное, что не менялось с годами. Мимоходом взглянула в зеркало. Лицо сохранило природную свежесть. Глаза сияют отсветами прежнего задора. Улыбка скрывает отметины прошедших лет. Морщины, появившиеся вокруг глаз и губ, – признак мудрости, лучше на них не обращать внимания. «Пауль никогда не говорит об изменениях в моей внешности, а это – главное. Он пропадает целыми днями в Клинике или находится в бесконечных командировках. Женаты много лет, но это понимаешь, лишь глядя на детей. Они взрослеют. У каждого свои интересы. Все в отца».

Илона глубоко вздохнула. «Пора бы и мне заняться собой и тем, к чему всегда стремилась. Скажу сегодня об этом подругам. Все мы очень разные, но есть в нас общее желание помогать людям, в какой бы форме оно ни проявлялось. Лечить, воспитывать, развивать способности – разве это не благородные стремления, в основе которых – совершать добро, помогая людям, сохранить их здоровье, воспитать прекрасное поколение, научиться самому познавать жизненные мгновения в процессе совершаемого. Опять меня занесло в высокие слои мыслей о духовном. Пора собираться в дорогу. Доротея любит порядок, не признаёт причин для опозданий. Она дорожит временем, которое подарила ей судьба, благодаря открытиям Пауля и профессора Замятина. Если бы не они, да не Николай Иванович Лемешев, писатель из России, спасший её на Канарских островах, то неизвестно, как сложилась бы её судьба. Тогда её выбросило волной на песчаный берег. А когда выяснилось, что она ничего не помнит из своего прошлого, Николай Иванович дал ей приют в своём доме. Впоследствии она стала гувернанткой его девочек. В Клинике профессора Замятина Доротее Перец вернули память. Лемешева она не забыла. А когда их пути вновь перекрестились на фестивале „Нить Ариадны“, проходившем в Германии, в Доме Счастья Милены, он предложил ей руку и сердце. Такие чудеса бывают на белом свете. Если бы мне рассказали об этом, – никогда бы не поверила, а так – сама оказалась свидетелем происходивших событий».

Илона присоединилась к подругам, когда они уже сидели в беседке во дворе и пили кофе. Доротея радостно улыбнулась, приветствуя подругу.

– Ну, вот и собрались, наконец-то, снова втроём. Рада вас видеть у себя. В последнее время часто бываю одна. Николай Иванович, как всегда, много времени проводит в России. Сегодня у него там писательская конференция, и где бы вы думали?

Подруги замерли в ожидании её дальнейших слов.

– Ну, продолжай же! – нетерпеливо воскликнула Илона. – Что он на этот раз придумал, твой неугомонный друг?

– Я Николая Ивановича хорошо понимаю, особенно после того, как прожила месяц с Паулем в Сибири, – вставила своё слово в разговор Милена. – Давно это было, а не забывается. Не поверите! Готова была бежать домой вперёд паровоза, то есть самолёта.

– Да, запах родины нельзя ничем заменить, – задумчиво произнесла Илона. – Хотя мне кажется, что земное пространство одно, и оно – для нас всех единая родина.

– Вы обе правы, но мой Николай Иванович и мыслями, и душой всегда в России, а сейчас – в своём доме в Москве. Я как-то меньше привязана к родным местам. Подумываю, предложить ему переселиться туда со мной на постоянное место жительства, чтобы всегда быть рядом. Личностные отношения для меня важнее любви к родине. Видимо, я не патриотка в этом смысле слова.

– Да, бывает и так. Но иногда идея ведёт за собой, а любовь останавливает, заставляет человека забыть о себе ради другого, – продолжила её мысль Илона.

– Вот этой идеи мне как раз и не хватает. Не могу найти точку опоры, чтобы решиться на переезд.

– О, как ты у нас высоко заговорила. Сразу видно влияние писателя на твоё сознание, – откликнулась на её слова Милена, удивлённо вскинув брови.

– Да, люди меняются со временем. По себе замечаю, – ответила ей Доротея, не забывая накручивать на палец прядь своих чёрных волос.

Милена пронзила её взглядом:

– А почему бы тебе не организовать филиал Дома Счастья в центральной части России? Будем к тебе приезжать с детьми. Организуй там Центр детского творчества или резиденцию «Мысль и слово».

– Прекрасная идея, – поддержала её Илона. – Даже моё сердечко чаще забилось. Да, главное – поставить цель, а выполнение её приведёт к решению других задач.

– Ты опять со своей целенаправленностью, – перебила её Доротея. – Наверное, думаешь, что я шучу? Нет, моя милая, на этот раз думаю серьёзно, что надо что-то значимое ещё совершить. Ведь жизнь коротка, осталось ещё хоть за остатки прекрасного зацепиться. Боюсь рвать нити, связывающие меня с родными местами. Трудно в таком возрасте менять устоявшийся образ жизни.

– С нуля тебе не придётся начинать. Ведь профессию менять не надо. Учителя и психиатры везде нужны, а остальное трын-трава, как говорит, Пауль, – воскликнула Милена, вслушиваясь в разговор подруг.

Илона давно не видела её такой возбуждённой. Милена вдруг встала из-за стола. Видимо, что-то из сказанных слов задело её за живое. Выражение лица выдавало работу мысли. Вдруг она заговорила, захлёбываясь от восторга и разводя руками:

– Вы представляете, сколько новых горизонтов открывается. По всей планете создадим Дома Счастья. Так победим зло, а сколько детей осчастливим! – глаза Милены уже сверкали от возбуждения.

Понаблюдав за ней, Илона сказала Доротее:

– Вот для тебя пример, как меняется человек, когда он занимается важным для себя делом. Решайся. Время уже работает не на нас, а против нас. Можно ещё кое-что успеть сделать, но надо сдвинуться с мёртвой точки. Это я уже о себе говорю. Потянуло что-то меня в святые места, духу там свежего набраться.

– Ну, вот ещё одно создание, которому покоя нет, – обрадовано воскликнула Доротея. – Рада, что Вы поддерживаете мою идею с переселением в Россию. Начну готовиться. Всё не так просто, как на первый взгляд кажется.

– Да, непросто, но вполне возможно, – откликнулась Милена на её слова. Посмотри, как Пауль раскрутился. Кто бы мог подумать. Из простого клерка вырос в учёного. Пример для подражания есть, нужно только свои идеи создавать и претворять их в жизнь.

Глава третья, в которой Пауль изучает Священное Писание. У него возникает интерес к народу, создавшему Библию, желание изучить древнееврейский язык, прочесть Ветхий Завет в оригинале

Пауль начал регулярно читать Библию с пятнадцатилетнего возраста. Начав изучение её с Ветхого Завета, он пришёл в неописуемое восхищение историей еврейского народа, и всё более и более проникался недоумёнными вопросами: «Почему я не родился евреем? Можно ли им стать, если по-настоящему захотеть?» Ответ пришёл из Нового Завета, в словах Иоанна Предтечи: «Сотворите же достойные плоды покаяния и не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам, ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» [Лк. 3, 8].

«Да, мы, христиане, происшедшие от разных народов, и есть те самые камни, о которых сказал Пророк! – размышлял Пауль в более зрелом возрасте, продолжая изучение Евангелия. – Когда начинаешь ощущать Церковь Христову как Новый Израиль, народ богоизбранный, на память приходит предостережение святого апостола Павла, в честь которого я был крещён: «Не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя» (Римл. 11, 20—21). – Это ведь не к Римлянам только, но и ко всему Новому Израилю обращены его слова. «Они отломились неверием, а ты держишься верою?».

«Каким неверием? – думал Пауль длинными зимними вечерами. – Тем, что уверовали в себя, в свою избранность, в свою спасённость более, чем в Божие предназначение? Как понять своё избрание, чтобы не отпасть от Бога, чтобы не случилось так, как уже было раз – что в новом Своём пришествии Он придет не к тем, кто считал себя избранным для спасения, а к другим – к мытарям, грешникам, блудникам – к отпавшим от Его благодати, от Его Церкви, и Сам введет их в Неё?»

Желание ещё глубже проникнуться духом Библии побудило Пауля к изучению иврита. Его сразу поразила совершенно невероятная, и не без преувеличения сказать, «невозможная» красота Священного Языка, и измучил вопрос о том, как могли древние евреи, уже говоря на Священном Языке, заговорить на языках иных, а затем и забыть его. Он пришёл к выводу, что это невозможно объяснить материальными причинами, что должна быть на то духовная причина.

В один из дней Пауль записал в своём дневнике: «Христианство – не смесь иудаизма с язычеством, а более еврейская религия, чем иудаизм. Именно в христианстве идея Древа Жизни, в противоположность идее Древа Познания добра и зла, доведена до своего предела. И не имеет никакого значения, что книги Нового Завета дошли до нас лишь по-гречески. Ведь и слово „синагога“ – греческого происхождения, и это никого не смущает. Важно то, что само устремление христианства абсолютно противоположно дискурсивному познанию мира, привнесённому язычеством в жизнь всего человечества, а начиная с эпохи Просвещения, – даже в дотоле замкнутую жизнь еврейских общин. Грехопадением Адама была дана человеку именно попытка рационального познания, вместо дарованного ему Творцом Древа жизни. Всё было человеку дано. И человек отверг это Всё».

Глава четвёртая, в которой Лаборатория Воссоздания Памяти профессора Замятина преобразуется в Транснациональную компанию по производству и доставке персональных корреляторов Шмуэль со штаб-квартирой во Фрейбурге

В связи с новыми целями и задачами Лаборатория Воссоздания Памяти профессора Замятина в короткий срок была преобразована в Транснациональную компанию по производству и доставке персональных корреляторов, со штаб-квартирой во Фрейбурге. При этом Клиника продолжала работать, но теперь – исключительно на безвозмездной основе. Как и прежде, было запрещено делить пациентов на «более важных» и «менее важных», в Клинику нельзя было попасть ни «по знакомству», ни по «социальному статусу», а исключительно по медицинским показаниям.

Работа в компании шла полным ходом. В течение нескольких месяцев была создана первая действующая модель персонального коррелятора, которую Пауль Грегер предложил назвать «Шмуэль», что на древнееврейском языке означает «Услышал Господь». Ведь на самом деле прибор был создан не на основе рационального анализа, а буквально вымолен у Бога, который услышал молитвы его изобретателей и конструкторов.

В свою очередь профессор Замятин предложил ввести в Клинике и в Лаборатории Памяти, в качестве рабочего, русский язык. Он не был филологом, но отлично понимал огромное значение языков для науки – вообще и для медицины – в частности. Замятин давно размышлял об особенном свойстве русского языка «выражать невыразимое», но ни с кем не говорил об этом, чтобы не быть обвинённым в ностальгическом пристрастии ко всему русскому, объясняемом его происхождением.

Прочитав статью Виктора Кудрина «Голограмма памяти и классическая филология» («Академия Тринитаризма», М., Эл №77—6567, публ.25555, 04.07.2019): http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001g/00164080.htm, он до конца осознал, что свойство русского языка «выражать невыразимое», это – объективная реальность, а не иллюзия, вызванная ностальгией.

В разговоре с Паулем о природе языков профессор Замятин так выразил своё мнение по этому поводу:

– Я прочитал статью Кудрина, и меня не покидает мысль, что нужно ввести изучение русского языка в нашей компании. Русский язык сохранил синтетический строй, утраченный новоевропейскими языками. На нём можно выразить то, что невозможно ни на одном другом.

Интуиция подсказывала Паулю, что Замятин прав.

– Я полностью с Вами согласен, профессор.

– Я рад, что Вы приняли моё предложение. А Илоне передайте, что без её помощи нам не обойтись. В свою очередь я обещаю, что при внедрении русского языка в жизнь Компании, изучение его сотрудниками будет всячески поощряться.

Через неделю под руководством профессора Замятина и Пауля Грегера во Фрейбурге начались первые удачные опыты по воссозданию памяти пациентов. Среди испытуемых были люди разных возрастов и национальностей, служащие и обслуживающий персонал, здоровые и больные, имеющие проблемы с памятью и не имеющие.

В первый день после совещания, получив памятки с вопросами, работники Компании разошлись по указанным помещениям. Опрос состоял из нескольких блоков вопросов, объединённых единой мыслью. Пауль уже месяц назад избрал для опытов кандидатуру пожилой женщины, которая заинтересовала его своей родословной. Она была российской немкой. Он знал о ней из рассказов жены. Сам организовал переход женщины из Неврологической клиники в Клинику профессора Замятина.

Стук в дверь прервал мысли Пауля. В сопровождении медицинской сестры в комнату вошла женщина. Не обращая внимания на медсестру, Пауль жестом предложил испытуемой занять место напротив себя в удобном кресле, расположенном напротив стола с висевшим над ним экраном. Тишина, царившая в комнате, не смутила женщину. Молодого человека, стоящего посреди комнаты, она, по-видимому, где-то и когда-то встречала, поэтому лишь вскользь взглянула на него и отошла к дальней стене, на которой висели картины. В дальнем углу комнаты стоял мольберт, а рядом с ним, на небольшом столике, лежали краски, кисти, цветные мелки. Женщина с интересом разглядывала предметы, находящиеся на столе. Потом подошла ближе, взяла кисть, обмакнула её в серебряную краску, как будто специально приготовленную для неё, и начала расписывать на полотне сугробы снега около крыльца, сосульки, висящие под козырьком у входной двери, узоры на окне. На глазах у Пауля создавалась пейзажная зарисовка. Неожиданно женщина, отбросив кисть, упала на диван и завыла. Через несколько минут вой прекратился так же внезапно, как и начался. Она встала, медленно подошла к Паулю, взяла его за руку, усадила в кресло и запела. Пауль знал, что пациентку зовут Идой Глайзер. Её глаза пронзали его насквозь. Она прервала пение и вдруг громко заговорила на старинном, знакомом Паулю от матери, немецком диалекте. Через несколько минут она уже рисовала на листке бумаги, в перерывах поглядывая на Пауля. Потом заплакала. Схватила его за руку, о чём-то непонятном просила, возбуждаясь всё больше и больше. Блеск в глазах делал её ещё более загадочной и непредсказуемой.

Неожиданно для обоих прозвенел звонок. Это означало, что редактирование изображения на экране коррелятора завершилось, ключ к Сокровищнице Памяти сформирован. Пауль предложил женщине стакан апельсинового сока. Та, смущенно улыбаясь, опустила глаза, но стакан взяла, отпила несколько глотков и поставила на край стола. В это время в дверь постучали. Вошла медсестра. Пауль протянул Иде руку в знак прощания. Она слабо пожала её, потом на минутку прижалась к ней лицом и со словами «Lieber Vater/ Дорогой отец» выбежала из комнаты.

«Да, пожалуй, опыт прошёл удачно, – подумал Пауль, ещё не совсем придя в себя от только что пережитого и разглядывая изображения на экране. – Коррелятор проявил себя на практике. Будучи настроенным на душу этой удивительной женщины, он запечатлел обуревающие ею чувства, мгновенно выдав результат обследования в виде изображения и звуковых волн. Опыты продолжу завтра. Да, теория без практики, – это отсутствие жизни, проявляющейся в эмоциях, реакциях организма, состояниях. Я – поражён и восхищён всем, что увидел и испытал сегодня. Какие уж тут памятки с вопросами!»

12 След.

Невероятность равняется нулю. Вторая книга. Перекрёсток встреч

Глава вторая, в которой встречаются давние подруги в доме Доротеи на традиционном девичнике

С этой книгой читают

Другие книги автора