Саша работала менеджером по ремонту цифровой техники и одновременно заменяла заболевшую приёмщицу. Заканчивался рабочий день, людей не было. На стойке одиноко лежал бейдж с её именем.

Вадим принес покарябанный и до полусмерти замученный детьми свой ноутбук, который они нашли, пока он был в командировке. Никакие программы в нём не работали, и вообще создавалось впечатление, что им гвозди заколачивали.

Сразу обратил внимание на её руки – тонкие, на одной из них тату в виде веточки с зелёными листочками. Когда опустил глаза, то увидел такой же рисунок на лодыжке ноги, который обрывал подол платья.

Маленькая и худенькая, с мягким взглядом умных глаз. Косметика такова, что создавалось впечатление полного её отсутствия. Белое и лёгкое, словно облако, красиво облегающее длинное платье с боковым разрезом.

«Сейчас Саша заполнит квитанцию, и я уйду». Уходить не хотелось. Стал расспрашивать про программы, начал тупить и после непродолжительной паузы спросил:

– Не больно было делать наколки?

– Первый раз было очень больно, а потом нет.

Сколько же их у неё? Меня разобрало любопытство, хотелось бы увидеть, куда приведут эти листики.

Саша улыбнулась, будто прочитала мои мысли.

– Я хочу вас похитить.

– Зачем?

– Чтобы всегда была рядом. Ты будешь мне рассказывать про программы, а я буду тебя любить, – незаметно перейдя на ты, уверенным тоном произнёс Вадим.

Неожиданно зазвонил телефон. Это была жена: «Сегодня у детей не будет последних уроков, надо их забрать пораньше».

Детей двое. Погодки Олег и Яна. Оба учатся в начальных классах, а так как школа далеко от дома, приходилось их отвозить и привозить. Его любовь с женой износилась до дыр, и давно нужно было её выбросить, но растащить её с детьми было невозможно. Смыслом жизни стали корм, добыча и забота о потомстве. Они почти не разговаривают, а если говорят, то не слышат друг друга. Вспомнился забавный случай. Пришла жена домой, а через час пришёл Вадим. Входная дверь в квартиру оказалась открытой. Где-то из глубины квартиры раздался вопрос жены:

– Почему в ванной вода?

Вадим, пропустив её вопрос:

– Ты дверь забыла закрыть.

В ответ:

– Ты что хочешь сказать, что кто-то пришёл, помылся и ушёл?

Похищение откладывалось. Сев в машину и направившись за детьми, Вадим мыслями вернулся к жене. Недавно летели вместе в самолёте, возвращались с отдыха у моря, и Вадим решил передать монетки евро, завалявшиеся по всем карманам, жене. Места были через проход, и он несколько раз протягивал ей руку, а когда монетки кончились, то всё равно протянул руку, чтобы встретить её пальцы и пожать. Такая, как ему казалось, приятная милая неожиданность, порыв нежности. Но наткнулся на холодный недоумённо-уничижительный взгляд. Что это? Душевная гиподинамия? Эмоциональная импотенция? Когда-то они любили друг друга до судорог. Между её ног прятался такой треугольник, наподобие Бермудского, куда он проваливался и исчезал без следа. Обидно. Жизнь придумана не нами, и придумана здорово. И тот, кто её придумал, обязательно накажет, ведь он женщину создал для страсти, любви, вибраций. Без них она чахнет, кожа блекнет, глаза тускнеют. Самый лучший косметолог не поможет так, как бурный роман… взбодрить уснувшие гормоны, поднять самооценку, улучшить цвет лица.

На следующий день Вадим вновь был на пороге Сашиной работы перед самым закрытием.

– Я всё ещё не отказался от мысли сшить большой карман и унести тебя с собой, – в шутливой форме вернулся он к вчерашнему разговору, – а пока я его не сшил, предлагаю подвезти тебя домой, – сказал Вадим без особой надежды, допуская мысль, что у неё может быть собственный транспорт.

– Охотно, – быстро согласилась Саша, – у меня как раз машина в ремонте.

Вадим обрадовался. Много лет без любви, в духоте и пустоте, и тут… глоток свежего воздуха.

Проезжая мимо кафе, предложил выпить по чашечке, и девушка согласилась. Беседа не клеилась, и надо бы, наверное, было заказать по бокалу вина, но постучались в его совесть нереализованные на вечер обещания детям и подвигли его нравственность взлететь до высот позднего Толстого. И Вадим заказал… еще по одной чашечке кофе. После второго кофе разговорились. Говорили обо всем, кроме одного – его семьи. Она всё понимала и чувствовала этот ни с чем не сравнимый запах запустелости, который исходил от него, как от домов, в которых долго никто не живёт. Они часто пересекались глазами и подолгу не отводили взгляды. Вадим осознал – волшебство состоялось.

Через час они подъехали к дому, где Саша жила одна на съёмной квартире. Она не рассказывала о себе, а он не спрашивал, но чувствовал, что у неё своя непростая история. Саша молча открыла дверь, и, сняв обувь, они прошли через прихожую в комнату.

– Я сейчас, – молвила Саша и вышла из комнаты. Вадим огляделся. Было заметно, что Саша пыталась сделать своё жильё уютным, и это ей удалось. Стены украшали со вкусом подобранные небольшие картины, на окнах весёлые занавески, а стоящая у стенки кушетка была покрыта мягким приятным белым мехом. Вадим присел на край кушетки и увидел… Из проёма двери на него смотрела без одежды девушка-подросток. Едва заметные бугорки-груди, худенькое тельце, распущенные чёрные смоляные волосы едва касались плеч, на теле искусно наложенная татуировка: красивый узор на руках, около пупка, а когда она, развернувшись, направилась поддёрнуть занавески, то на спине заиграли красивые кружева узорчатых линий, которые спускались от шеи вниз и продолжали спускаться даже тогда, когда спина кончилась. Вадим оцепенел. Зрелище было завораживающее, но всё равно это был не его тип. Вадима всегда волновали девушки в теле. Но не толстые. В меру. Давно известно, что чем ниже культура, тем шире попа. Его культура где-то посередине. Но тут Саша подходит ближе, и он чувствует, как земля у него начинает плыть под ногами, и вокруг пространство с невероятной скоростью наполняется волшебным током. Его представления о красоте поменялись одномоментно. Какой же чудесный этот не мой тип, и какой шедевр создал Господь!

Тельце доверчиво прижалось к нему, и Вадим почувствовал густое и упругое счастье. Наверное, таким бывает рай. Лицо, фигура – всё кричало «люби меня». И он любил. Жадно, словно путник после долгого перехода без воды под палящим солнцем, добравшись до колодца.

Утром Вадим проснулся и с удовольствием обнаружил головку Саши на своём плече. Было необыкновенно приятно. Ему всегда казалось, что лежать одному – это для могилы, а при жизни надо лежать вдвоём, изнывая от нежности и на горячем мужском плече.

Саша проснулась, повернулась на спину и, подложив руки под голову, туманно улыбалась. Сегодня не нужно идти на работу, был выходной день.

– Что будешь делать? – спросил Вадим.

– Любить!

– Я про дела.

– А это и есть самое главное дело.

Наверное, она права. Что может быть важнее? Без любви человек мёрзнет, коченеет. Кровь останавливается без любви.

Саша оплела его руками и смотрела просветлённым взглядом. Она понимала, что он несвободен. Что он на длинном поводке, колышек вбит глубоко, а поводок прочен, и что он никогда не сможет от него освободиться. Но сегодня она думать об этом не будет. Её сердце сделало выбор, и она будет следовать велению своего сердца.

– Спасибо, – прошептали её губы.

– За что?

– Ты наполнил ветром мои паруса.

Собачья свадьба

Креативность и впечатлительность моих детей однажды привела к очень небезобидным поступкам и принесла большие неприятности своему детскому саду в виде существенных моральных и материальных потерь.

Так, когда детям было по четыре года, решили мы с женой устроить детей в очень продвинутый платный детский сад с логопедом, хореографом, английским языком и ещё многим, чего не было в обычном детском саду.

В первый день идём с детьми в детский сад, видим на дороге штук двадцать собак, которые, не стесняясь, любили друг друга прямо посередине проезжей части.

Глеб:

– Папа, а что собачки так странно себя ведут?

– А это у них игра такая, собачья свадьба называется.

В этот же день воспитательница вывела после ужина детей на прогулку и говорит молоденькой нянечке, которая уткнулась в телефон: «Схожу за мячиком, а вы, дети, поиграйте пока без меня». Ну, наш Глеб и предложил поиграть в собачью свадьбу. Воспитательница где-то замешкалась, и когда свадьба была в самом разгаре, стали подъезжать родители за своими детьми.

Увидев, что их чадо принимает участие в занятии, которое никак в их представлении к разряду детских отнести нельзя, они после недолгого пребывания в ступоре бросались в гущу свадьбы, выдёргивали свое дитя и в ужасе без оглядки утаскивали его в машину, чтобы уехать и больше никогда не возвращаться в этот «Содом и Гоморру».

На следующий день элитный детский сад опустел наполовину и потом ещё месяц занимался набором новых детей. А еще через месяц по жалобе одного из родителей приехала комиссия из ГОРОНО с проверкой. Нянечку с телефоном уволили, воспитателю объявили выговор, а меня пригласила на беседу инспектор. Она была в строгом чёрном костюме и в очках с толстыми стёклами, за которыми на меня смотрел её пронизывающий взгляд.

– Откуда ваши дети этому научились и где они это видели? – голосом опытного следователя спросила она и подозрительно посмотрела из-под очков на меня.

Я от неожиданности аж покраснел, чего со мной не случалось со школьных лет.

– В природе, – молвил я тихим голосом.

– В какой ещё природе? – продолжала допытываться инспекторша.

– В живой, – констатировал я.

Мой ответ натолкнулся на её удивленно-вопрошающее выражение лица.

– Могу показать, – продолжил я.

– Нет, нет, нет! – с ужасом запротестовала и замахала руками инспектор ГОРОНО. – Избавьте меня от этого.

Не знаю, о чём она подумала, но больше меня никуда не вызывали.

Незнакомка

Олег шёл по вечерней безлюдной недавно украшенной цветочными клумбами, скульптурными композициями и новенькой брусчаткой улице.

Была поздняя осень, сумрачно, стилизованные под старину фонари почему-то не горели.

Вдалеке показался знакомый силуэт: красивый разворот плеч, облегающее стройнящее чёрное пальто.

«Дашка», – мелькнуло у Олега, и он загодя картинно раскинул руки, чтобы обнять свою обретённую год назад любовь. Хотя любовь – громко сказано. Страсть!

Олег был сексуальным, похотливым, никогда не ассоциировал секс непременно с Великой Любовью На Всю Жизнь и считал, что лучше его нет состояния – это рай на Земле.

Жене он изменял всю жизнь. Если спросить у мужчин, что вас привлекает в женщине, то большинство ответят – «душа» и… посмотрят на её ноги. Ноги у жены были красивые. Видимо, когда бог раздавал секс, ей достались только ноги. У неё на подсознании было записано: ни в коем случае не занимайся сексом. Это смертельно опасно. Странно, что у неё вообще ноги раздвигаются. Как его угораздило жениться на ней, прожить чёртову кучу лет и не разбежаться, он сам не мог себе объяснить. Оставим эту загадку для антропологов: оправдано ли такое поведение с точки зрения сохранения вида?

Олег любил любить. Увидеть красоту, восхититься, передать словами, разрушить броню, пробиться к сердцу и дальше… Неудивительно, что сходился он быстро.

Силуэт приблизился, и Олег понял, что ошибся. Это была не Дашка. Длинные светлые волосы, фигура, походка, одежда – всё как у неё. Но это была не она. Он обознался.

Девушка, не останавливаясь, шла прямо в его распахнутые для объятия руки и через секунду… прижалась к нему.

Олег растерялся, ему было крайне неловко от своей ошибки и он произнёс извинительным тоном:

– Простите, я обознался.

– Я знаю.

Олегу стало ещё более неудобно от двусмысленности своего положения.

Он заглянул в лицо девушки и увидел дымчато-серые глаза, наполненные трагизмом и слезами.

– У вас какое-то горе?

– Меня муж бросил.

Олег неуверенно сомкнул объятия. Так они, обнявшись, впервые увидевшие друг друга, продолжали стоять на безлюдной улице. Олег чувствовал её волосы на щеке и их приятный запах. Неожиданно незнакомка рассмеялась.

– Что такое?

– Я вижу мужа. Он идёт в нашу сторону… Он меня бросил всего час назад.

«Ситуация начинала принимать трагикомический характер, – подумал Олег, – если он бросил её всего на час и не потеряет челюсть в первые минуты от увиденного, то удовлетворить его любопытство будет крайне затруднительно. Моё объяснение, что я, как болван, стоял посреди улицы с распростёртыми руками и словил его жену, как неводом старик золотую рыбку, вряд ли ему покажется убедительным».

Но ситуация как-то сама собой благополучно разрешилась для всех сторон.

– Он вас видит? – спросил Олег.

– Нет. Слишком занят собакой. Выгуливает перед сном. Ладно. Я пойду. Простите меня, – произнесла усталым голосом девушка и перешла на другую сторону улицы, чтобы не встречаться с уже бывшим мужем.

В следующий и последующие дни Олега не оставляла мысль увидеть незнакомку вновь. Он часто прогуливался по этой улице, но тщетно. Встретил он её спустя месяц. Причем точно на том же месте. Увидев её, Олег снова, так же, как и в первый раз, заранее раскинул в стороны руки ей навстречу. Она узнала его, улыбнулась.

– Вы кажется вошли во вкус! А может, у вас это такое хобби?

– Да, но больше со мной почему-то никто не хочет обниматься, – расхохотался Олег.

– Вы знаете, со мной тоже, – весело рассмеялась незнакомка и с игривой улыбкой на лице юркнула в распахнутые руки Олега. Он почувствовал узнаваемый запах, те же приятные щекочущие касания волос. Её мягкий тихий голос нравился Олегу, волновал, вызывал желание слышать его, и он стал расспрашивать девушку.

Оказалось, она живет сейчас одна. Работает в театре режиссером, ставит спектакль по пьесе Гладкова и направляется на репетицию.

Олег проводил её до театра. Шли не спеша, разговаривали, все чаще поглядывая друг на друга, а когда они переходили какую-то лужу, Олег протянул ей руку и больше не отпускал. Незаметно подкралась химия любви и уверенно сделала своё дело: на прощание девушка прислонилась к нему, пристально посмотрела в глаза и чувственно поцеловала в губы. «Позвони», – протянула ему визитку. Из неё Олег узнал номер телефона и то, что незнакомку звали Нина.

Олег целый день ходил в приподнятом настроении, беспричинно улыбался всем подряд, вызывая недоумённые взгляды у окружающих. Вечером решил позвонить.

– Мадам, я не имею чести быть вам представленным, однако осмелюсь обеспокоить вас вопросом: отдаться не интересуетесь? – продекламировал поручика Ржевского из пьесы Гладкого Олег.

– Вообще-то поручик Ржевский уже на первой встрече задал такой вопрос, – игриво парировала Нина.

– Ну, если бы поручик на первой встрече стоял один на безлюдной улице и на него накинулась женщина со вполне очевидными намерениями, то сомневаюсь, что он бы стал интересоваться её побудительными мотивами, – в таком же тоне решил подыграть Олег.

– Но в отличие от вас Ржевский бы не упустил момент!

– Я думаю, немецкая овчарка вашего мужа тоже не упустила бы момент поужинать моими деликатесами.

Нина прыснула смехом и предложила встретиться в безопасном для его здоровья месте.

Свидания с Ниной были упоительными, и всё свободное время они проводили вместе. Её интерес к сексу превзошёл самые смелые ожидания Олега. Нина говорила, что с мужем она такой не была, да ей и не хотелось, а с ним у неё хоть трусы выжимай. Нина была девушка начитанная и любила поговорить. Поговорить обо всем – книгах, музыке, политике, поэзии. Поэтому они хоть и вели себя как кролики после долгой зимы, но кролики образованные, и в перерывах у них происходили интеллектуальные дуэли.

В природе всё хорошо продумано, кроме одного. Люди не всегда находят свои половинки. Подолгу живут как бы выключенными из розетки: ни тепла, ни света. Они идут, спотыкаются, попадают в болото и вдруг – кристалл! Их охватывает огромное, бьющее через край желание любить. И эту страсть они реализуют единственно возможным для них способом.

Два сына и красавица-дочка

В сентябре мои повзрослевшие до семи лет дети пошли в школу. С учительницей им повезло. Детей она любила, разговаривала с добротой в голосе и смотрела мягким, теплым взглядом.

Ниже среднего роста, в одежде подчёркнуто строгой: чёрная юбка, чёрные туфли, белая кофта. Прямоугольная чёрная оправа на округлом милом лице с ниспадающей на лоб чёрной чёлкой. В своё время этот образ в волю поэксплуатировала Лена Темникова – солистка поп-группы SEREBRO, найдя его сексуальным.

Моих Глеба и Трофима Мария Александровна рассадила по разным партам и началась рутинная учёба, изредка прерываемая походами на экскурсии в музеи и на природу, организованные креативной учительницей, а общение с большим количеством ребят в школе резко подняло их уровень развития.

– Папа! Кто такой членосос? – ошарашил меня вопросом Трофим, вернувшись из школы.

– Сынок, я занят, пойди спроси у мамы, – ответил я, пытаясь поменять перегоревшую лампочку в люстре.

Сын вернулся через минуту.

– Мама не знает, как сказать.

– Ну… пусть нарисует, – нашёлся я и быстренько ретировался в магазин за молоком.

На следующий день Трофим радостный пришёл из школы.

– Пап! Я узнал, кто такой членосос! Пойду маме расскажу.

– Нет, нет. Не надо. Мама уже в интернете посмотрела, – торопливо останавливаю я сына, помня вчерашний скандал с женой по поводу «пусть нарисует».

Пацаны в школе учились хорошо, были дисциплинированными, и Мария Александровна не раз высказывала нам с женой симпатии по поводу ребят.

Чего не скажешь об их сестре – пятикласснице Милане. Красивая и яркая, она могла бы стать фотомоделью для детских журналов. Жаль, что за красоту в школе оценок не ставят. В первой половине дня она ходит в школу, во второй занимается вокалом. Песни петь у неё получается лучше. Количество нареканий от педагогов зашкаливало все мыслимые нормы, начиная от дисциплины (сняла на телефон в раздевалке голых одноклассниц и отправила в интернет, ко всеобщей радости тех, кто не попал в кадр) и кончая неуспеваемостью по физкультуре. С женой у нас на её воспитание разные взгляды, и поскольку она видит в ней много скрытых талантов, а я таким даром не обладаю, то инициативу в её становлении передал ей. Показателен был последний случай вмешательства в образовательный процесс дочери.

– Ваша Милана не знает таблицу умножения, – объявила мне завуч школы.

Придя домой, говорю дочери:

– Надо находить время для таблицы умножения.

– Нет-нет, – говорит Юное Дарование, – меня мама на лепку записала.

– Лепка важнее? В школе лепку будут спрашивать? – недоумеваю я. Спрашиваю у мамы: – Зачем? Никуда ведь не успевает!

– Уже записала. Это тоже развивает.

– Милая! Весь окружающий мир развивает. Но, к сожалению, педагогов интересует конкретный кусочек этого мира, – как-то совсем невесело констатирую я.

Девочка же в основном старается мир познавать через телефон, с которым она так подружилась, что даже в душе не расстаётся. Предыдущая версия технического прогресса не перенесла такого купания.

Мне нравится у жены спокойный, немного отстранённый и уверенный вид, как у врача-психиатра, и это магическим образом успокаивает. Но когда я вижу, в какой фрустрации находится ребёнок и ни хрена не знает по учёбе, и в какой бы момент ни заглянул к ней в комнату, всегда вижу одну и ту же картину – дочь вожделенно смотрит в мобильник, – то я завидую её оптимизму.

Другая статья расходов моей нервной системы – немыслимый бардак в её комнате. Вещи в ней валяются так, словно у неё только что был проведён обыск по поиску мелко расфасованных наркотиков. Найти их было трудно, приходилось заглядывать в каждую щель, и чтобы дважды не искать в одном и том же месте, всё выкидывалось на пол. Когда я возмущаюсь, то слышу от жены:

– Это творческий беспорядок, так она занимается, ей так удобно.

Мой вопрос:

– А какое отношение к учёбе имеют её трусы на полу и носки на столе? – повисает в воздухе.

В общем, дочь меня постоянно бодрит. Иногда мне кажется, что если она ещё и жива до сих пор, то только потому, что я ею не занимаюсь.

Жена пытается на неё смотреть как на произведение Сальвадора Дали. Типа глубину замысла гения не сразу поймёшь. Я тоже как бы с разных ракурсов стараюсь это делать и усердно разбудить в себе горделивые нотки. Ведь это и мой шедевр тоже, участия в создании которого никто не отменял. Спустя несколько месяцев Глеб стал жаловаться на соседа по парте. Мешает, берёт его вещи. Просит, чтобы я поговорил с учительницей и к нему посадили девочку.

– А ты сам не можешь соседа урезонить (для меня это было удивительно, он неоднократный призёр соревнований по КУДО (вид рукопашного боя))?

– Да я и так ему говорил, что глаз на жопу натяну, но он такой дурак, в общем, бесполезно.

Надев на лицо свою самую неотразимую улыбку, подхожу к Марии Александровне и ласковым тоном прошу за сына:

– Глеб очень любит девочек и хочет сидеть с девочкой.

Учительница оживлённо:

– Правда? То-то он недавно подходит ко мне и спрашивает: «Можно вас за руку подержать?».

Я про себя подумал: «Значит, не только девочек».

В общем, Мария Александровна охотно согласилась посадить Глеба с девочкой.

Вечером по этому животрепещущему вопросу состоялся увлекательный диалог у братьев.

– А какую ты девочку хочешь? – поинтересовался Трофим.

– Да любую.

– Дадут тебе какую-нибудь с глистами.

– Да где их без глистов-то взять. Они все ручки грызут.

– Скажи, чтобы анализы сдала, – молвил мудрый Трофим.

Глеб:

– Ты что, идиот? У нас учительница сама ручку сосёт, может, ей скажешь?

Утром Глеб встал пораньше, взял два шоколадных батончика, пояснив – «вдруг голодная придёт», и отправился в школу в предвкушении встречи с новой соседкой.

Вечером интересуюсь:

– Как девочка?

– Супер, – отвечает довольный сын, – всё своё, ничего не берёт и даже ручку не грызёт.

Закончился учебный год, дети и родители тепло прощаются с учительницей.

Последним подхожу я. С нарочитой скромностью, потупив глаза, с деланной дрожью в голосе тихо произношу:

– Мария Александровна! Я вас три месяца не увижу. Можно вас за руку подержать?

В ответ учительница заинтересованно взглянула на меня, в глазах загорелись весёлые огоньки, и наконец, не выдержав, она прыснула смехом.

Вечером этого же дня Мария Александровна собрала родителей на последнее собрание, чтобы подвести итоги года. Все её внимательно слушали, а я сидел и любовался молодой учительницей, принарядившейся, с красиво уложенными волосами, с лёгким макияжем на лице, которая проводила свой последний в этом году родительский урок.

В конце собрания она объявила, что хочет, чтобы родители написали свои замечания и предложения, после чего положила на каждый стол лист бумаги.

У меня не было ни замечаний, ни предложений, да я бы и так сказал, если бы были.

Я написал: «Вам очень идёт белая кофточка, и выглядите вы восхитительно!»