Аграфена и Братство говорящих котов

Архивариус боязливо жался за своим низеньким столом.

– Мерзкий старикашка! – Ее ярости не было предела. – Она приходила к тебе?!

Доминик выскочил из-за стола и пал на колени перед Лионеллой, упершись лбом в каменный пол.

– О да, миледи! – заголосил он. – И я как раз хотел отправиться в ваши покои, чтобы сообщить об этом!

– Почему же не отправился?! – Она толкнула его посохом в бок, и немощный старик упал на спину. – Ты с ней в сговоре?!

– Я уже собирался выходить, как вдруг началась ваша дуэль! – поспешно стал оправдываться Доминик. – А когда дерутся два Эсселита, нам, маленьким людям, лучше всего держаться подальше. Не ровен час, испепелите меня в секунду, а мне еще так хочется пожить!

Лионелла зловеще усмехнулась.

– А что мне мешает прямо сейчас превратить тебя в кучу углей, старикашка? – спросила она. – Я к тебе давно присматриваюсь! Ты безвылазно сидишь в своем архиве. Кто знает, какие мысли посещают твою пустую голову?

– Нет, миледи! – взмолился архивариус. – Моя пустая голова совершенно пуста от природы!

– Что от тебя хотела королевская нянька?!

– Она расспрашивала меня о пророчестве! – выпалил старик.

Та недовольно нахмурилась.

– О том бреде, что двадцать лет назад наговорила игурейская ведьма?

– Да, миледи! Она заставила меня все ей рассказать! Вы же знаете этих Эсселитов! Она угрожала мне своим рунным посохом! Что мне оставалось делать? Я все ей выболтал!

Лионелла схватила старика за грудки и рывком поставила его на ноги.

– А почему вообще она интересовалась этим пророчеством? – не унималась она.

– Грегуар сказала, что в момент переворота из дворца смогли вывезти двух детей! – чуть дыша, произнес Доминик. – Она считает, что в пророчестве говорится об одном из них!

Брови миледи изумленно поползли вверх.

Слова старика ее просто потрясли.

– Как?! – выдохнула она. – И где сейчас эти дети?!

Архивариус пожал тощими плечами.

– В пророчестве сказано, что ребенок вырастет в казенном доме. Сейчас ему лет двенадцать – пятнадцать. Значит, он содержится в каком-нибудь государственном приюте, или в какой-нибудь тюрьме для несовершеннолетних…

– А ведь ты прав, – потрясенно прошептала Лионелла. Она швырнула старика через всю комнату, и тот брякнулся в свое кресло. – Сиди здесь! И пеняй на себя, если ты мне солгал! Я тебя испепелю!

С этими словами миледи развернулась и вышла из архива. Ее одолевали дурные предчувствия.

В зал вбежал глава дворцовой стражи Мафусаил. Невысокого роста, толстый и неповоротливый, он обладал почти квадратной фигурой и пышными усами, которые отросли практически до его плеч.

Увидев своих людей, валяющихся на полу без сознания, Мафусаил вытаращил глаза.

– Что здесь случилось?! – писклявым голосом взвизгнул он.

Лионелла схватила его за усы и подтянула его лицо к своему.

– С каких это пор начальник стражников обо всем узнает самым последним? – тихо осведомилась она. – Хочешь, чтобы я пожаловалась на тебя императору? Великий Велдор быстро укоротит твои усищи!

Маленькие глазки Мафусаила едва не вылезли на лоб.

– Не надо, миледи! – запричитал он. – Впредь я буду порасторопнее!

– Хочется в это верить! – Миледи отпустила его усы так резко, что тот едва не свалился на пол. – А теперь слушай меня внимательно!

– Я весь во внимании! – тут же повиновался он.

– Отправляйся на дворцовый телеграф и разошли телеграммы по всем имперским заведениям для несовершеннолетних сирот. Пусть директора приютов, школ и тюрем приготовятся к проверке! Я отправляю к ним своих ревизоров. Никого из детей никуда не отпускать! В госпитали не отвозить! Умерших не хоронить! Понял?!

– Так точно! – Мафусаил резко выпрямился и стукнул каблуком о каблук.

– Иди! – отмахнулась от него Лионелла. – И пригласи в мои покои Рашида, Гребуна и Левтину. У меня есть для них задание.

Глава стражи кивнул и со всех ног понесся исполнять поручение.

Миледи зашагала в свою часть дворца.

На самом верхнем этаже, под куполообразной крышей, располагалась ее лаборатория. Огромное помещение со сводчатым потолком, пропахшее химикатами и разными колдовскими зельями. В центре зала на толстых цепях висел большой шар из блестящего металла. Внутри него постоянно что-то булькало и подергивалось так, что он слегка раскачивался в воздухе. Под шаром постоянно горел огонь, по всей лаборатории от него тянулись тонкие трубки и провода, соединенные с хитроумными аппаратами, закрепленными на стенах.

Рашид, Гребун и Левтина появились в лаборатории несколько минут спустя. Первого и второго только что подняли с их постелей в покоях замка. Последнюю нашли на имперском балу, она была в роскошном наряде из красного шелка.

Рашид, высокий тощий мужчина с костлявым морщинистым лицом, одетый во все черное, приблизился к Лионелле и с почтением поцеловал ей руку. У него были длинные с проседью волосы до плеч. За ним последовал Гребун – низкорослый толстяк с обритой наголо головой. С трудом передвигаясь на своих коротких ногах, он также приложился к руке миледи своими пухлыми губами.

Левтина, войдя в лабораторию, лишь слегка склонилась в реверансе. Она была самой молодой из троицы – полноватая женщина с черными, вечно всклокоченными волосами. Впрочем, сегодня они были уложены в элегантные локоны.

Из всех троих самым опасным был Рашид, угрюмый злобный Эсселит, психопат и убийца. Гребун не отличался особой смелостью, но славился своей подлостью и склонностью к разным козням и интригам. Левтина же считалась самой сильной во всем, что касалось колдовства. Она повелевала энергиями и знала наизусть тысячи самых различных заклинаний.

Столь непохожие друг на друга, они являли собой единое целое, ибо было в них нечто общее: жадность, зависть и подлость – их бессменные спутники – объединяли эту троицу в сплоченную команду, готовую выполнить любой, даже самый чудовищный приказ.

– Миледи, – обратился к Лионелле Рашид. – Зачем вы пригласили нас в такое позднее время?

– Во дворец только что проникла Марта Грегуар, – сухо сказала та. – Она пыталась разнюхать о пророчестве игурейской колдуньи, и сказала архивариусу, что у нее есть основания полагать, что пророчество может сбыться.

От изумления у Эсселитов вытянулись лица.

– Но как? – выдохнул Гребун. – Ведь никто из детей не должен был выжить!

– И все же кому-то из них посчастливилось остаться в живых! – скривилась Лионелла. – Я помню, что в ночь дворцового переворота из города выехала карета. Мы смогли ее настигнуть и взорвать, но в спешке не позаботились убедиться, что все пассажиры действительно погибли. А ведь там как раз ехали дети! А вдруг кто-то из них действительно остался жив?

– Так что мы должны сделать? – спросила Левтина.

– С утра отправляйтесь по приютам, тюрьмам, колониям! Найдите мне этого ребенка!

– Нам убить его? – спросил Рашид.

– Нет, – покачала головой Лионелла. – Привезите его ко мне. Я сама хочу убедиться, что игурейка не ошиблась в своем пророчестве.

– Хорошо, миледи!

Все трое склонились перед ней.

– На рассвете мы отправимся в дорогу! – сказал Рашид.

– И не мешкайте! – холодно сказала Лионелла. – И так много времени растрачено впустую! И еще! Проверьте напоследок вокзалы столицы. Возможно, я ошибаюсь, но вдруг Марта решит сесть на какой-нибудь поезд? Тут-то мы ее и схватим! Я с удовольствием поговорила бы с ней, так сказать, по душам!

Эсселиты поклонились еще раз и отправились по своим комнатам собираться в дорогу.

Глава четвертая,
в которой Аграфена собирает ягоды, а Пима орудует ножницами

Утро в приюте началось с учебных занятий. Предполагалось, что сирот должны научить еще хоть чему-то, кроме как писать и читать. Эти две дисциплины Аграфена знала вполне сносно и просто не понимала, зачем ей еще учить историю, математику, географию и астрономию. Тем более что все предметы вел старик Федусей, а он иногда сам забывал, что именно преподает в данный момент и начинал нести полнейшую околесицу.

Появившись в классе, учитель демонстративно прокашлялся, а потом приложился к фляжке со своей «микстурой», после чего ему явно полегчало. Старик порозовел, начал улыбаться и прямо сочился благодушием.

Шел урок истории. Федусей оглядел мутным взором притихший класс, поправил на носу съехавшие очки, и спросил:

– К сочинению все готовы?

– У нас вообще-то сейчас история, – напомнил ему Пима.

– Ах, да! – кивнул старик. – Верно! Как я мог забыть?!

«Микстура» подействовала быстро – он уже едва держался на ногах. Федусей пытался ровно стоять у доски, на которой висела карта империи, но его постоянно клонило то в одну, то в другую сторону. В конце концов, он решил сесть на стул, и дело пошло куда лучше.

Немного призадумавшись, он начал рассказывать ученикам о том, как великий Велдор свергнул старого тирана-короля Ипполита и провозгласил себя первым императором страны. Федусей рассказывал эту историю практически на каждом уроке, но каждый раз потом забывал об этом и принимался за нее вновь, прибавляя все новые подробности.

– Старый король Ипполит правил много лет, – начал он, – и это были не лучшие времена для страны. Народ платил непомерные налоги, простые люди голодали, в то время как богачи купались в роскоши.

– А разве сейчас происходит не то же самое? – поинтересовался Триш.

– В принципе, да… Но сейчас в стране наведен порядок! – ответил Федусей и громко икнул. – Вся наша жизнь проходит по строгим правилам. Вот взять хотя бы вас. При старом правлении вас бы просто вышвырнули из приюта по достижении восемнадцати лет. И что дальше? Слонялись бы по всей стране, не зная куда приткнуться.

Аграфена подумала, что если бы не война, развязанная Велдором, она вообще вряд ли сейчас сидела бы в этом приюте. Кем, интересно, были ее родители, и что с ними стало?

– А сейчас? – продолжал Федусей. – И думать нечего! После приюта такие, как вы, отправляются в государственную военную академию, где готовят будущих солдат. Станете защищать империю от врагов, благо сейчас их развелось огромное количество. На юге берберийские кочевники, на западе игурейские колдуны, со стороны моря того и гляди пираты нападут. Так что будете защищать свою страну!

– А при старом короле у нас тоже было столько врагов? – спросила Аграфена.

Учитель подозрительно на нее посмотрел.

– А ты что так интересуешься? – сказал он, прищурив один глаз.

– Просто так, – пожала плечами девочка.

– Лучше вам не лезть в большую политику! Меньше знаете, лучше спите! И вообще, хватит на сегодня! – отмахнулся старик. – Идите себе подобру-поздорову!

Федусей вытащил из кармана фляжку со своей «микстурой» и сделал большой глоток. Воспитанники начали расходиться.

После занятий настало время для полевых работ.

У самого подножия холма, на котором стояло здание приюта, неподалеку от озера, располагались плантации клубники и земляники, огороженные высоким забором с колючей проволокой.

Эти бескрайние поля относились к приюту. Воспитанники собирали ягоды, которыми Коптильда потом торговала на местном рынке, выручая неплохие деньги. Предполагалось, что золото расходуется на нужды сирот, но на самом деле комендантша забирала все себе. Иногда, правда, она делилась малой долей с Копотуном и Кухаркой – чтобы не нажаловались в министерство, но бо´льшая часть денег оседала в ее кармане.

Поговаривали, что у Коптильды имеется большой дом, где-то за окраиной деревни. Она держала его закрытым, а сама жила в приюте, на казенных харчах. Так ей не приходилось тратить свое жалованье на еду, дрова и электричество. Комендантша не уставала хвастаться всем своей экономностью, но Аграфена и другие дети знали, что она просто была большой скрягой.

Аграфена, Пима и Триш собирали поспевшую клубнику в большие плетеные корзины. Неподалеку от них на высоком деревянном кресле, под огромным цветастым зонтом, сидел Копотун. Рядом с ним стояли кувшин с квасом и корзина с пирожками. В его обязанности входило следить, чтобы воспитанники не совали ягоды в рот, а клали их в корзины. Но когда толстяка разморило на солнышке, он просто уснул. Тут-то ребята и устроили себе целое пиршество!

А что еще им оставалось? Коптильда запретила всем троим приходить сегодня на ужин. Клубника оказалась для них единственной возможностью хоть как-то поесть.

Вскоре корзины наполнились до предела, как и животы Триша, Пимы и Аграфены. Копотун громко храпел в своем кресле.

Девочка улеглась на мягкую траву рядом с грядками и блаженно зажмурилась. Друзья вытянулись рядом.

В небе над их головами медленно проплывал имперский дирижабль.

– Я совсем не хочу идти в солдаты! – сказала вдруг Аграфена. – Федусей сказал, что ничего другого нам не светит…

– А я хочу? – возмутился Триш. – Да только другого выбора у нас нет!

– Выбор есть всегда! – с уверенностью заявила она. – Если бы мы только могли избавиться от ошейников!

– А что бы ты тогда сделала? – спросил Пима.

– Подалась бы в пираты! – сказала Аграфена. – Или к берберийским кочевникам! Скакала бы себе целый день на лошади, да горя не знала!

– Кочевники живут свободно, – согласился Триш. – Империя им не указ!

– Потому что во время войны они не поддержали Велдора! – добавил Пима.

– Но они не помогли и старому королю Ипполиту! – возразил Триш.

– Потому что он пытался заставить их платить налоги! Оставил бы их в покое, может, до сих пор сидел бы на своем троне во дворце! – со знанием дела заявила Аграфена. – К тому же захват власти Велдором случился так быстро, что кочевники просто не успели прийти на помощь Ипполиту.

– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Триш.

– Слушать надо было внимательно! Федусей нам об этом рассказывал на уроке математики!

– Я тоже не хочу идти в армию императора, – признался Пима. – Я вообще боюсь всякого оружия. Лучше податься в ученые, чем идти воевать!

В это время на клубничной плантации появилась Коптильда. Она увидела, что ее братец храпит, подошла и резко стряхнула его с кресла. Очутившись на земле, Копотун вмиг проснулся. Пытаясь сообразить, что произошло, он хотел было сесть, но только опрокинул стоявший рядом кувшин с квасом на траву.

– Что?! – спросонья закричал он. – Где?!

– Так вот, значит, как ты следишь за этими ворюгами и прихлебателями?! – вопила Коптильда. – Они, наверное, съели уже половину моей клубники!

– Да я глаз не сомкнул! – обиженно сказал Копотун.

– Я видела! Нашла, кому доверить такое ответственное дело! Пустоголовому простофиле!

– Это я-то простофиля?! – возмутился он. – Да я самый умный человек во всей округе!

Комендантша усмехнулась.

– Твоя голова такая же дырявая, как этот кувшин! – сказала она.

– С этим кувшином все в порядке!

– Да неужели?

Коптильда подобрала пустой сосуд с земли и треснула им брата по лбу, да с такой силой, что кувшин разлетелся вдребезги.

Комендантша в негодовании зашагала прочь, а Аграфена и другие дети покатились со смеху. Бедный Копотун лежал на животе и злобно поглядывал в их сторону.

– Не было бы мне так лень, – процедил он сквозь зубы, – уж я бы вам наподдавал! А ну проваливайте отсюда! Не мешайте мне отдыхать!

– Ура! – обрадовался Пима. Он склонился к Аграфене и Тришу. – Пойдем со мной, – заговорщицким тоном произнес он. – Я кое-что вам покажу!

– Мы, наконец, увидим, для чего ты собираешь все эти винтики и гайки? – спросила Аграфена.

– Нет! – он покачал головой. – Для этого еще слишком рано. Я не люблю показывать свои изобретения в то время, когда они еще не закончены! У меня есть кое-что другое, и мне не терпится уже это опробовать!

– Пойдем! – кивнула девочка. – Только сначала уберем ягоды с солнца, а то они прокиснут и превратятся в «микстуру от кашля». Федусей будет только рад, а Коптильда нас всех потом в «копошилку» пошвыряет!

Они затащили корзины под высокий навес, скрыв их от солнечных лучей, затем направились вслед за Пимой на задний двор приюта.

Здесь стоял большой амбар, заваленный разным барахлом. Комендантша хранила в нем дрова для растопки кухонной печи, метлы, грабли и лопаты для огородных работ. В дальнем углу Пима оборудовал себе тайный угол, где мастерил всякие штуки. Сарай все время стоял закрытым, на его дверях висел большой замок. И все же пробраться внутрь не составляло особого труда через небольшую дыру в стене, скрытую куском фанеры.

Пима отодвинул заслонку, и ребята протиснулись внутрь. В сарае было тепло и сухо, пахло свежими опилками. В центре стоял большой паровой котел, склепанный из толстого железа, благодаря которому зимой в комнатах приюта сохранялось тепло. От него отходило множество тонких медных трубок, исчезавших где-то под потолком.

– И что же ты хочешь нам показать? – поинтересовалась Аграфена.

Пима осторожно подцепил пальцами одну из досок пола и приподнял ее. Там оказался глубокий тайник. Мальчик просунул туда руку и извлек на свет здоровенные ножницы по металлу.

Аграфена и Триш шарахнулись в сторону, решив, что он их сейчас прирежет ими. Но Пима только ухмыльнулся.

– Я точил их две недели! – сообщил он. – Дормидонт выковал их из закаленной стали, так что они режут даже металл!

Дормидонт – деревенский кузнец, в чью мастерскую частенько тайком сбегал Пима. – Веселый и остроумный старичок с вечно торчавшими в разные стороны волосами, будто его то и дело било током, всегда ходил в длинном кожаном фартуке и специальных защитных очках. Пима частенько помогал ему чинить всякие механизмы, которые потом крестьяне использовали для посева и уборки пшеницы или в других хозяйственных целях.

– Зачем они тебе? – спросила Аграфена, с опаской разглядывая ножницы.

– Хочу кое-что проверить! – Пима подошел к Тришу и усадил его на старый, сильно потрепанный стул. Затем немного запрокинул ему голову и приготовился перерезать ножницами злополучный ошейник.

– Думаешь, получится? – скептически спросила девочка. – Мы ведь уже несколько раз пытались. Резали их ножницами, пилили кухонным ножом, даже серпом пробовали – все без толку!

Однажды она пыталась разрубить ошейник топором и едва не снесла Тришу голову. Парень потом не разговаривал с ней целые две недели.

– Но в этот раз ножницы очень крепкие! – пыхтя от натуги, произнес Пима.

Он крепко сдавил ручки.

Послышался громкий треск, посыпались искры. Ножницы с щелчком переломились пополам, не причинив ошейнику никакого вреда.

Вздрогнув, Триш резко отпрянул и свалился со стула.

– Меня током ударило! – возмущенно воскликнул он.

– Током? – удивился Пима.

– Магия Эсселитов, – напомнил ему парень, поднимаясь с пола. – Она не дает снять ошейник никаким инструментом. Кроме такой же магии.

– Да кто они такие эти Эсселиты?! – с негодованием воскликнул Пима. – Откуда у них такие способности?!

Аграфена вдруг поняла, что и сама этого не знает. Эсселиты существовали всегда, и она ни разу не задавалась вопросом, откуда они вообще взялись.

– Надо будет как-нибудь спросить об этом у Федусея, – сказала она. – Он ведь уже старый и явно должен что-нибудь знать об этом!

Пима открыл свой тайник и раздосадованно швырнул туда обломки ножниц.

– Все равно что-нибудь придумаю! – с хмурым видом пообещал он.

…В потолке прямо над головами ребят зияла большая трещина. Сквозь нее все это время за ними пристально наблюдали большие янтарно-зеленые глаза с узкими черными зрачками.

Глава пятая,
где Аграфена и ее друзья попадают в засаду

Вечером все обитатели приюта отправились в столовую, за исключением Аграфены, Триша и Пимы, которые все еще были наказаны и, естественно, лишены ужина. Кухарка готовила просто отвратительно. Ходили слухи, что она иногда подкидывает в кастрюлю червяков или подливает туда машинного масла, так что совсем не удивительно, что от этих кулинарных шедевров исходил аромат, как от «копошилки». Но Аграфена сейчас согласилась бы и на ее стряпню. Съеденной днем клубники надолго не хватило, и живот предательски урчал от голода.

Ребята вышли во двор и присели на сваленные у забора железные бочки из-под керосина.

– Есть хочется, – жалобно заныла девочка.

– Ага, – подтвердил Триш. – Я бы сейчас слона, наверное, съел!

– А все из-за некоторых… – Аграфена пихнула локтем Пиму в бок, да так, что тот чуть не свалился с бочки.

– Виноват, – согласился он. – Но сделанного не воротишь.

– И что нам теперь, с голоду помирать? – спросил Триш.

– А пойдем в деревню? – предложила Аграфена. – Стащим из теплицы каких-нибудь овощей, ими и перекусим? Только к старосте больше не пойдем – странная у него какая-то семейка!

Мальчишки приняли ее предложение единогласно.

Все трое отправились в деревню. На улице уже смеркалось, так что им удалось без труда выбраться из приюта незамеченными. Лишь Вельзевул в очередной раз едва не проломил забор, когда они прокрадывались мимо его вольера. Но как только ребята отошли на несколько метров, псина сразу успокоилась.

Аграфена, Триш и Пима спустились с горы и затаились в кустах у окраины деревни, чтобы обговорить план дальнейших действий.

На этот раз они выбрали своей целью теплицу с помидорами, принадлежавшую церковному сторожу, злющему старику с деревянной ногой. Однако бегал этот дед так быстро, что мог запросто догнать даже Триша! Сторож жил на самом краю деревни, рядом со старой церковью. Теплица стояла у самого дома – высоченный куб из прозрачного стекла. Старик всегда запирал ее на ночь на большой висячий замок, однако одно из боковых стекол легко снималось.

– Мы-то с тобой пролезем, – сказала Аграфена Тришу. – А вот этот толстяк по-любому не пройдет!

– Да не такой уж я и толстый! – возразил Пима. – Просто у меня крупная кость! А еще я немного пухленький!

– Пухлее не бывает! – согласилась девочка. – Ты весишь, наверное, не меньше Коптильды или Кризельды. Это две самые главные толстухи наших краев!

Триш поежился.

– Как вспомню взгляд Кризельды, прямо в дрожь бросает! – признался он. – Не иначе она решила меня подкараулить при случае и слопать!

– Не бойся! – рассмеялась Аграфена. – Ходи повсюду с Пигмалионом. Когда она увидит нашего толстячка, сразу забудет про твои кожу да кости!

Выждав еще немного времени, когда на улице совсем стемнеет, они отправились к домику сторожа. Ребята перелезли через деревянный забор, хозяина дома не было видно. Наверное, сидел сейчас в «Ржавой подкове», а может, вообще лег спать пораньше.

Аграфена и Триш пробрались в теплицу, начали рвать помидоры и рассовывать их по карманам. Пима остался караулить снаружи. Собак сторож не держал, так что ребята были уверены в успехе своей операции.

Набрав добычи, ребята вылезли из теплицы и знаком показали Пиме, что все в порядке и можно уходить. Все трое собирались уже направиться обратно к забору, как вдруг в темных окнах домика сторожа вспыхнул свет.

Старик резво выскочил на крыльцо, громыхая своей деревянной ногой.

– Воры! – завопил он, увидев их. – Держи воров!!!

Вслед за сторожем на крыльцо выбежал его сын, здоровенный прыщавый мальчишка-подросток. С огромной дубиной в руках он бросился в погоню за воришками.

И тут Аграфена поняла, что в этот раз они сильно просчитались, выбрав своей целью именно эту теплицу. Обычно церковный сторож всегда был один, а с сыном виделся только во время школьных каникул, когда тот приезжал в Белую Гриву из соседней деревни, где жил с матерью. И девочка совсем не подумала, что сейчас как раз такое время!

Аграфена, Триш и Пима ломанулись сквозь растущие рядом с теплицей кусты жимолости, теряя на ходу ворованные помидоры. Мальчишка, оказавшийся очень проворным, понесся за ними, угрожающе размахивая своей дубиной.

Ребята с разбегу перемахнули через забор. Их преследователь перескочил следом и издал громкий свист, на который со всех сторон мигом сбежались его приятели из соседних домов. За Аграфеной и ее друзьями неслось уже пять человек.

Дело пахло керосином.

Сын сторожа на бегу размахнулся и швырнул свою палку под ноги Тришу. Парень запнулся и рухнул на землю.

Гнавшаяся за ним толпа издала восторженный рев.

Увидев, что Триш упал, Аграфена остановилась и побежала обратно – на выручку к другу. Пима даже не сбавил ход. Вскоре он скрылся в ближайших кустах.

– Попались! – восторженно крикнул сын сторожа. – Ворюги! Сейчас мы вам надолго отобьем охоту шарить по чужим огородам!

– Правду Мисса сказал! – подхватил второй мальчишка. – Хорошо, что мы уже наготове сидели!

Аграфена изумленно вытаращила глаза. Этот ябедник сдружился с деревенскими! Видимо, он рассказал им, что сегодня кое-кто из приютских останется без ужина и наверняка захочет поживиться чужими овощами. Стало быть, он тоже иногда похаживает в деревню!

Триш вскочил на ноги и принял боксерскую стойку.

Аграфена подскочила к нему, подхватив с земли брошенную дубину.

– Кто первый? – грозно спросила она. – Сейчас всем вам наваляем!

Деревенские мальчишки даже слегка оторопели.

– А это что за рыжая бестия?

– Это я-то бестия?! – разозлилась Аграфена. – А ну подходи! Сейчас угощу тебя отбивной по ребрам!

Девочка внимательно осмотрелась по сторонам. Неподалеку от нее у дороги пошевелились кусты. За ними явно кто-то скрывался.

– А ну выходи, заячья душа! – крикнула она. – Думаешь, не знаю, что ты там, предатель?!

Из-за кустов высунулся Мисса. Он довольно улыбался.

– Лопни мои глаза! – удивленно воскликнул Триш. – Он действительно сдал нас этим!

– Вы меня всегда недооценивали! – ехидно сказал Мисса. – Кто бы мог подумать, что за столь невзрачной личностью скрывается такой гений злодейства!

– Иди сюда, гений злодейства! – крикнула Аграфена. – Ты испортил нам весь план! Сейчас дам тебе за это такого пинка, что долетишь до самого приюта!

Мисса слегка оробел.

– Что вы на них смотрите?! – обратился он к деревенским. – Лупите их скорее!

– Вали их камнями! – скомандовал сын сторожа.

Мальчишки тут же начали хватать с земли камни и швырять их в Аграфену и Триша.

Девочка ловко отбила первый камень дубиной, и он угодил в лоб конопатому заводиле. Тот упал на землю. Но Тришу не повезло – следующий камень угодил точно ему в плечо. Парень охнул от боли.

Аграфена разозлилась не на шутку.

Схватив дубину наперевес, она бросилась на деревенских, и начала дубасить их без разбора, куда попало. Парни с криками бросились врассыпную. Триш догонял, кого мог, и раздавал им пинки. Когда ему в руки попался перепуганный Мисса, парень издал радостный клич. В это время из-за кустов выпрыгнул Пима. В руках он держал какой-то небольшой мешочек. Он запустил в него руку, вытащил горсть чего-то блестящего и швырнул под ноги противникам. Послышался громкий треск. К общему удивлению остальных участников события деревенские мальчишки начали подпрыгивать на месте, поочередно задирая ноги. Под ними что-то громко стреляло и взрывалось. Запахло дымом и горчицей.

– Надо звать остальных! – крикнул конопатый, поднимаясь с земли.

Деревенские, прихватив с собой Миссу, тут же побежали за подмогой.

– Дело дрянь! – уныло сказала Аграфена Тришу. – Они сейчас всю деревню приведут! Надо убираться отсюда, пока не поздно!

– Согласен! – выдохнул тот.

Он опустил глаза на дорогу. Оказалось, что Пима швырнул под ноги мальчишкам гильзы от патронов.

– Это хлопушки! – пояснил мальчик. – Я делаю их из патронов Коптильды. Набиваю в них порох, горчицу и серу! Здорово они их перепугали!

– Я сама едва штаны не потеряла от страха! – призналась Аграфена. – А мы думали, что ты нас бросил!

Пима напустил на себя оскорбленный вид.

– Может, я и трус, – сказал он, – но друзей в беде никогда не брошу! Я и подмогу привел!

Пробравшись сквозь кусты, к ним вышел Дормидонт. Старичок шагал в своем обычном кожаном фартуке до пола, комбинезоне из плотной ткани и толстенных очках. Волосы, как обычно, торчали в разные стороны. В руках кузнец держал длинную кочергу.

– А что драка уже закончилась? – разочарованно произнес кузнец. – Ну вот! А я-то думал, разомнусь на сон грядущий!

– Надо уходить! – сказала Аграфена. – Они убежали ненадолго. Сейчас притащат сюда половину Белой Гривы!

– А пойдемте ко мне, – предложил Дормидонт. – Я вас чаем напою. Переждете у меня в кузнице, а потом вернетесь в свой приют, когда страсти поутихнут.

Ребята решили согласиться на такое предложение и все вместе отправились к старику.

Кузница стояла неподалеку от приютского холма, на самом берегу озера. Это было слегка покосившееся одноэтажное строение с высокой жестяной крышей. Из длинной кирпичной трубы всегда вился дымок. К кузнице примыкали домик Дормидонта и большой сарай, в котором тот хранил разную поломанную технику, разбиравшуюся время от времени на запчасти.

Старик вскипятил в чайнике воду и заварил чай. Затем вытащил из хлебного ларя корзинку со свежими булочками и поставил ее перед ребятами. Аграфена, Триш и Пима тут же налетели на еду. Еще бы! Они ведь все еще умирали с голоду! Они жевали булки и закусывали их помидорами, теми, что не успели растерять во время драки. А Дормидонт тем временем разливал чай по большим жестяным кружкам.

Он нравился Аграфене, да и другим приютским воспитанникам. Добрый, смешной, слегка сумасшедший старичок. У Дормидонта была дочь, которая вместе со своими детьми жила в стране берберийских кочевников. В Белую Гриву семейство приезжало очень редко. Внуки постоянно приглашали любимого деда погостить и даже пару раз просили переехать к ним жить насовсем, но тот пока не собирался уезжать из своей деревни.

Добродушный старик любил детей и знал множество разных интересных историй. Аграфене, Тришу и Пиме нравилось бывать у него в гостях. Дормидонт тоже участвовал в гражданской войне, но, в отличие от комендантши, не любил вспоминать былые годы. Он предпочитал рассказывать сказки, да всякие смешные случаи из своей жизни.

– Так, значит, Коптильда лишила вас ужина? – качая головой, спросил Дормидонт.

– Ага, – кивнула Аграфена, жуя помидор.

– Вот же старая вредная галоша! – скривился кузнец. – Напоминает мне мою бывшую жену!

– А что стало с вашей женой? – поинтересовался Триш.

– Она сбежала из деревни, когда выяснилось, что мой кот заговорил, – сказал Дормидонт. – Перепугалась до такой степени, что в момент покидала свои пожитки в чемодан, и только ее и видели! Но я особо и не переживал, она совершенно ничего не умела делать по хозяйству!

Аграфена понимающе кивнула.

Коты начали говорить лет пятнадцать назад. Вернее, случилось это гораздо раньше, но все это время коты старательно скрывали свои способности от людей. Они все также играли роль пушистых домашних любимцев, а сами, как выяснилось позже, готовили заговор по захвату имперских предприятий рыбной промышленности.

Когда же их злодейские планы раскрыли, котов объявили вне закона, начались настоящие гонения. Их боялись! Тогда коты оставили людские дома и ушли в леса, чтобы можно было беспрепятственно замышлять новые злодейские планы. С тех пор о них мало что было известно.

– А вы знаете, что в нашей деревне именно мой кот заговорил первым? – вдруг спросил Дормидонт.