У кого план круче? Или с кем переспать, чтобы на утро проснуться знаменитой?

IX

Любовь мила, а похоть лжива,

Но от инстинктов не уйти.

Днем буду милою как ива,

А ночью лгать прям до зари.

Людмила уже час измеряет шагами периметр спальни. Подушка почти высохла, мысли из несвязного потока собрались в четкий и основательный план. За эти девять тяжелых часов она поняла одно: воевать с мужчиной бесполезно, наоборот, нужно изо всех сил показать, что ты с ним, а не против него. Долой истерики, скандалы, хмурые брови на переносице, взгляд, укоряющий во всех смертных грехах – этим не то чтобы мужа, даже собаку дома не удержишь.

«Чего мужчина ждет от семьи? Уюта, спокойствия, вкусного ужина. А какой должна быть хорошая жена? Веселой, доброй, ласковой, благодарным слушателем, способной понять и поддержать. И я дам ему все это, даже если придется переступить через ревность и гордость. Никто не спорит, обработать почву, посадить зерна, вырастить колосья – это большой труд, но когда собираешь богатый урожай, отлично понимаешь, во что были вложены все эти силы».

Чуть больше часа ушло на тщательную подготовку к ужину: идеально уложенные волосы, с заколкой в виде водяной лилии, легкий макияж, удачно подчеркивающий выразительность ее больших глаз, приятный, еле уловимый аромат духов, простое, но со вкусом подобранное платье, на тонких бретелях чуть выше колена и непременно шпильки – самое мощное оружие женщины. О да, и новый комплект нижнего белья, белое итальянское кружево с нежнейшим шелком – очаровательное сочетание. Она посмотрела на грудь и немного подумав, перестегнула бюстгальтер чуть туже. Теперь соблазнительная ложбинка в вырезе платья ей нравилась еще больше.

В дверь позвонили. Одна из горничных бросилась открывать. Вдох, выдох, вдох, выдох.

Дальше по плану…

Мягко, почти бесшумно, несмотря на десятисантиметровые шпильки, Людмила спускается в холл. На губах легкая улыбка, в голосе нежность, в глазах преданность, лишь дрожь в руках выдает волнение и некую наигранность, но Евгений, удивленный поведением жены, непонятным для него, не замечает такой мелочи.

– Добрый вечер, – ее руки обвили шею, а губы просто коснулись его щеки, – хорошо, что ты сегодня так рано, ужин уже готов.

Все еще ожидая подвоха, или по привычке, он сухо произносит:

– Мне нужно принять душ, я грязный как дворовая шавка. Если хочешь, садись за стол без меня.

– Я никуда не тороплюсь, поужинаем вместе.

– Как хочешь. Я наверх.

Мужчина пошел за полотенцем и чистой одеждой, оставив Людмилу в холле. Он не успел оценить ее внешний вид и прочувствовать всю мягкость ее рук. Может из-за дикой усталости, может из-за боли в спине, после тяжелой ночи, проведенной на полу, а возможно просто прошел мимо по привычке, так же, как в минувшую субботу, как месяц назад, или как в прошлом году, так же, как последние три года – не замедляя шаг, не останавливая взгляда.

Теплые струйки воды, с шумом стекающие по телу, вместе с потом смывают усталость от последних событий. Даже дышать стало значительно легче. На несколько минут Евгений расслабился, но потом быстро открыл глаза и полный ярости стал лупить себя по щекам, до тех пор, пока физическая боль не стала сильнее внезапно нахлынувшего возбуждения. В мыслях непроизвольно возник образ кокетливо улыбающейся Евы, усаживающей свою попку на стол в полуметре от него.

«Я не позволю воображению взять верх надо мной! В моем же доме, в моей ванной, мои собственные мысли ополчились против меня!»

Он добавил холодной воды, по телу стали пробираться мурашки, мелкими перебежками, пронизывая насквозь. Раздражение и злость неизбежно взяли верх.

«Возьми себя в руки!»

Снова закрыв глаза, он пытается выровнять дыхание и заставить тело привыкнуть к внутреннему содроганию. Спустя пару минут все получается. Больше не желая испытывать судьбу, он выходит из душевой кабины, становится на мягкий мохнатый коврик и вытирает кожу большим махровым полотенцем, затем на его плечи приземляется длинный теплый халат.

Впервые за долгое время Евгений позволил себе спуститься к столу в таком виде. Вопреки его ожиданиям, супруга никак на это не отреагировала. Марта принесла легкий бульон и нежное куриное мясо в кисло-сладком соусе. Оба почти с жадностью набросились на еду.

– Проголодался? – бархатистым голосом поинтересовалась Людмила.

– Очень. Сегодня был тяжелый день.

– Как прошел показ, надеюсь без проблем?

Евгений принял эти слова за уловку.

– Да ладно, спроси прямо, почему я вчера так напился?!

Женщина удивленно подняла брови и потянулась к графину с водой.

– Вообще-то я поинтересовалась просто из вежливости. Ты же знаешь, я ничего не понимаю в твоих делах. Если выпил – значит, так было нужно.

Теперь брови приподнялись на лице Евгения. Он знал, что такой спокойной реакции просто не может быть и теперь обдумывал в чем же подвох.

– Тебе нужна крупная сумма денег?

Людмила не ответила на вопрос, лишь скромно опустив глаза, она понизила голос и почти шепотом произнесла:

– Я хочу кое-что тебе рассказать. Сегодня я видела удивительный сон. Мы плыли в открытом море, на чудесной белой яхте…

– Все понятно, яхту она захотела…

Супруга жестом приказала ему остаться на месте и помолчать.

– Мы высадились на красивом зеленом острове, наши ступни ласкал нежнейший белый песок, жаркое солнце нещадно жгло наши тела, – она обошла стол, встала за спиной мужа и медленно положила руки на его плечи, – ты слишком напряжен, закрой глаза, расслабься, представь, что ночью ты тоже видел этот сон.

Ее руки скользнули по его спине, большими пальцами она нащупала каждый позвонок, поднимаясь все выше, пока снова не дошла до плеч. Инстинктивно он опустил голову, надеясь, что она пройдется пальчиками по шейным мышцам. Людмила улыбнулась и поднялась еще выше. Евгений застонал, ощущая, как каждая мышца сначала стягивается от боли, а затем расслабляется, будто сбрасывая с себя килограммы тяжелого груза.

Женщина продолжала:

– Мы оказались в раю. Небольшой кусочек счастья для двоих, где не звонят телефоны, не ждут неотложные дела, не докучают журналисты, где не нужно притворяться или думать, как ты выглядишь и что говоришь… там можно все. И мы не стеснялись в проявлении своих чувств, весь берег был наш, мы упали в его объятья и в руки друг друга. Знаешь, как нежно ты меня целовал? – она наклонилась к его уху и облизнула мочку, слегка покусывая ее зубками, потом чуть ниже.

Евгений уже был далеко, в своих мечтах. Он чувствовал приятные прикосновения, пальчики, мягко перебирающие его волосы, нежность кожи на своих щеках и еле уловимый клубничный запах помады, но воображение рисовало образ другой женщины, и пока он не открыл глаза, он может представлять что угодно, он может обмануть разум.

Не желая больше сдерживать свою поистине животную страсть, он запрокидывает голову назад и впивается жадным поцелуем в губы Людмилы, кусая их, облизывая и буквально проглатывая целиком. Одним резким движением он усаживает ее на колени, спиной к себе и обеими руками берется за шею, чтобы ощутить полную и безоговорочную власть в своих руках. Теперь уже она изворачивается, чтобы коснуться его губ, зажав ее в крепких объятьях, он шепчет:

– Я хочу тебя, здесь!

– У нас полный дом прислуги…

– Мне плевать!

В подтверждении своих слов он одним рывком снимает легкое платье и разводит ее ноги в стороны, лаская внутреннюю часть бедер.

– Прижмись ко мне, – она послушно выполняет, – чувствуешь?

Вместо «да», она жадно хватает ртом воздух и вздрагивает от каждого поцелуя в шею. Его руки спустились ниже, пройдя по соблазнительным изгибам груди, и остановились возле пупка, затем скользят под кружевную ткань трусиков.

– Ты сумасшедший! Нас могут увидеть!

Ничего не говоря, он распахивает халат и, обхватив ее обеими руками, прижимает к себе. Жаркое дыхание, горячий воздух ласкает шею. Больше ни о чем не думая, она стягивает трусики и бросает их под стол, на лице мужчины мелькает победная улыбка. Не медля, он опускает руки в ее самое сокровенное место, пощипывая чувствительную кожу возле интимной зоны, потом резко засовывает средний палец во влагалище, она вздрагивает от неожиданности, но тут же с наслаждением опрокидывает голову назад. Единственное что ей удается произнести:

– Возьми меня…

Эта просьба была лишней. Евгений сам больше не мог терпеть, раздвинув ее изящные ножки еще шире, он приказал ей податься вперед и одним мощным толчком оказался внутри пылающего тела. Стон нетерпения разнесся по столовой:

– Еще…

Поддавшись животному инстинкту, Людмила отбрасывает все комплексы и облокачивается о стол, Евгений быстро срывает мешающий халат и теперь тоже может встать в полный рост. После нескольких глубоких толчков он замедлил движения и снова закрыл глаза, так он может думать, что обладает телом юной модели, недоступным в реальности, но вполне осязаемым в воображении. Одурманенный страстью, Евгений уже с трудом отдает отчет своим действиям:

– Ты моя… – его пальцы обвивают ее шею. Как пластилин в его руках, Людмила прогибает спину, позволяя войти в себя еще глубже.

– Да…

– Я твой хозяин…

– Да…

С каждым возбуждающим «да», он все больше теряет над собой контроль, все сильнее сжимает в руках ее ягодицы, затем легкие пощипывания превратились в безжалостные хлопки.

Эхо с тройной силой разнесло стон по огромному помещению. Еще никогда прежде Людмила не испытывала боль в сочетании с оргазмом. Ее тело содрогалось и билось в диких конвульсиях, разлетаясь на тысячи мелких частиц. Потом новый взрыв и новая волна накрывает тело дрожью и пронизывает насквозь, как сильный удар током. Она обмякла и упала на стол, не в силах даже устоять на ногах, но мужчина даже не думал останавливаться, он схватил ее за волосы и воздух снова задребезжал от крика.

– Я буду мучить тебя, пока не упаду без сил рядом с тобой!

– Мне больно… – застонала она.

Не обращая внимания на ее слова, он продолжает одной рукой крепко держать копну густых светлых волос, а второй мять уже раскрасневшиеся ягодицы. С каждым сильным толчком она содрогается, издавая крик, толи от боли, толи от наслаждения. Потные ладони скользят по столу, она кусает нижнюю губу, чтобы заглушить одну боль другой. На несколько секунд это помогает, но когда во рту появляется противный привкус крови, она снова обессиленная подает на стол и, закрыв глаза, полностью теряет над собой контроль, падает в адский костер, наслаждаясь новым для нее сочетанием: счастьем от мучительной боли и ощущением того, насколько она беспомощна в этой эйфории…

Спустя еще 20 минут он кончил, прижавшись к ней всем телом и с криком дикого бизона в брачный период. Два изнеможенных тела опустились на пол. Оба молчат, может от того, что нечего сказать, а возможно просто пересохшее горло не дает выдавить ни звука. Дрожь в коленях медленно отступает, в мышцах снова чувствуется сила, теперь взмокшие тела начинают дрожать от холода, а может от отступающего наслаждения. Евгений дотянулся до халата, прикрыл обоих и, наконец, решил нарушить тишину:

– Прости, если сделал тебе больно. – Она молчит. – У нас так давно не было секса, что я просто обезумил от страсти.

– Мне было невероятно хорошо… спасибо.

«План работает, я все еще могу сводить его с ума!» – мелькает в ее мыслях.

«Черт! Как же нежно она произносит это спасибо! А что она ответит, если узнает о ком я думал, пока трахал ее на этом столе!» – в его висках снова начинает пульсировать кровь.

Людмила ложится на его плечо и прижимается еще сильнее, чтобы поделиться своим теплом. Он понимает, что должен обнять ее, но руки не слушаются, вместо этого он закрывает глаза и заживо сжигает себя на костре, под радостные возгласы собравшихся зевак. Сердце сжалось, словно в самый центр груди вбили железный кол, воздух давит на грудную клетку, мешая сделать новый вдох, а внутри живота что-то надорвалось. Незнакомое прежде чувство: «наверное, это и есть совесть».

X

Вокруг нас пыль с блестящей крошкой,

Мы думаем, что знаем все.

Но все вокруг настолько сложно,

Что мы похожи на ослов…

Утро следующего дня для Евы началось суматошно. Чуть не проспав после изнуряющей и тяжелой смены в клубе, она с трудом успела в агентство, стукнув каблучком по крыльцу «Подиума» в 8:58.

«Кажется, я уже выдохлась! Скоро придется выбирать: либо прибыльная, но такая далекая и туманная работа моделью, либо настоящая, но малоперспективная учесть официантки. Как говорится: синица или журавль».

Не теряя времени, она сразу направляется в кабинет Евгений Борисовича. Анечка встретила ее не слишком-то услужливым взглядом, но не позволила сказать себе ни одного лишнего или двусмысленного слова. Через десять минут ожидания, с глубокой внутренней дрожью, Ева тянет на себя массивную дверь кабинета.

– Ты вовремя. Проходи.

Словно тяжелый груз свалился с ее плеч после этих слов. Уже более уверенная она делает шаг вперед.

– Я хотела бы поговорить по поводу контракта…

– Я тоже…

Как-то небрежно, будто между делом, он бросает на стол несколько листов с печатным текстом и тут же садится за компьютер, делая вид, что очень занят. Самое время обрадоваться, нет, запрыгать от счастья и станцевать сальсу, но лицо Евы не выражает никаких эмоций. Через несколько секунд она делает два уверенных шага к столу и берет ручку. Куда делся тот трепет, который был с ней все эти две недели? Где эмоции, от которых кружится голова и перехватывает дыхание?

Четко и аккуратно она выводит две подписи на разных листках, затем ровно складывает один из экземпляров и крепко сжимает в ладони:

– Очень рада, – выдавливает она из себя, Евгений лишь кивает головой, но потом будто случайно вспомнив, быстро бросает:

– Кстати, сегодня у тебя первая фотосессия, Моно тебя уже ждет.

– Что?

– Все, все, мне некогда, подробности узнаешь от него.

Ошарашенная и удивленная Ева медленно спрашивает:

– То есть, мне уйти?

Не отрывая взгляда от монитора, Евгений подает жест, означающий, что можно покинуть помещение.

С чувством злобы и позора, будто ее только что окотили зловонной жижей на глазах тысячной толпы, она выходит из кабинета:

«Значит, испугался? Думаешь, моя внезапная страсть к тебе связана с контрактом? Думаешь так легко смог откупиться? Бери выше, мне нужен ты!»

Пока Анечка изо всех сил ломала голову, что произошло в кабинете начальника пять минут назад, Ева уже прошла коридор и, красная от возмущения, побежала в курилку, в надежде застать там хоть кого-нибудь, кто будет не прочь поделиться сигаретой. Со всеми нервами и переживаниями, она снова вспомнила давно забытую привычку – такое расслабляющее и исцеляющее наслаждение никотином. К ее огромному счастью, курилка редко пустовала. Четыре девушки, имени которых она не то чтобы не помнила, а даже не знала, с упоением потягивали серый дымок.

– Угостите сигаретой? – нет, Ева не спрашивала, скорее настаивала, а вопросительная интонация выглядела как общепринятая вежливость.

Одна из девушек молча протянула ей почти пустую пачку.

Пурпурное лицо и дрожь в руках оказалось скрыть невозможным, облокотившись о стену, Ева отвернулась, не желая никого видеть. Долгое время за ее спиной слышался шепот, после чего та, что оказалась смелее, начала разговор:

– Нервишки сдают? – Ева молчит. – А-а-а, наверное, Евгений Борисович в этот раз не удовлетворил? Или он, наконец, понял кто ты на самом деле?

Еще не решив что ответить, Ева резко поворачивается, но вдруг понимает, что впервые за столько дней у нее не возникает желания спорить, отпираться, или пытаться объяснить, что эту работу она действительно заслужила.

«Попробуем извлечь из слухов пользу».

– Наши отношения вас не касаются! И хватит уже трепаться об этом на каждом углу, не хочется, чтобы ваши сплетни дошли до Людмилы.

– Будь уверена, мы не выносим сор из избы.

Девушки издали звуки, очевидно хихиканье с ноткой злорадства. Идея мгновенно рождается в голове Евы, бросив недокуренную сигарету, она почти бежит по коридору, добирается до женского туалета и с силой трет глаза, усердно размазывая тушь водопроводной водой. Слегка растрепанная, с красными глазами, пурпурными щеками и с совершенно расстроенным лицом, она просит Анечку о встрече с Евгением Борисовичем.

Игра продолжается…

– Извини, что снова беспокою, просто я нигде не могу найти Моно, он точно в курсе, что сегодня работает со мной? – опустив глаза и приглаживая нелепо торчащие волосы, она делает вид, что изо всех сил сдерживает слезы.

Но Евгений ничего не замечает, удерживая внутри себя бурю, он старается изобразить занятость, а в глубине души даже боится поднять глаза, заранее зная, что не сможет отказать себе в парочке томных взглядов на ее ноги:

«Спокойно. Я видел сотни таких девочек. Более того, до встречи с Людой я не отказывал себе не в одной слабости, будь то смуглая, кареглазая Милана или нежная, белокурая Юленька – почти все они рано или поздно оказывались на одном и том же диване, меняя только позы. Но теперь я женат. Я люблю свою жену…»

– Евгений, ты меня не слушаешь? – Ева уже выругала себя за какой-то глупый и поспешно принятый план, но настойчиво не отступала. – Евгений?

«… Я люблю свою жену…»

Он поднимает глаза, стараясь быстро проскользнуть тело и остановиться на ее лице:

– Моно здесь. Иди, работай… – пригляделся. – Что с тобой?

Ева снова смущенно опускает голову.

– Все в порядке.

Евгений вскочил, ударившись коленом и сам, удивившись внезапно нахлынувшей злости, прошипел:

– Тебя кто-то обидел?

– Не обращай внимания.

– Я хочу знать все, что происходит в моем агентстве! – его кулак с силой бьет по столу.

– Хорошо. Я тебе скажу, но лишь потому, что обязана тебя предупредить.

– В чем дело?

Ева делает вид, что каждое слово дается ей с большим трудом и смущением:

– Все девочки сильно завидуют мне и не упускают любую возможность, чтобы унизить или оскорбить. К этому я уже привыкла, но сейчас они распускают сплетни о нас. Они смеются над моими чувствами к тебе.

«Девочки, сплетни, о нас? Чувства… чувства? Чувства?» – ее последние слова железным колом застряли в его голове.

– О каких чувствах ты говоришь? – на его лице появился страх. Как объяснить это странное сердцебиение? Он сам пока не знал.

– Вот только не надо делать вид, что ни о чем не догадывался. Почему ты так испугался? Я же тебя ни о чем не прошу. Можешь не переживать, я не влезу в твою жизнь, пока ты сам меня об этом не попросишь.

– Я, испугался? Если только мне чуть-чуть стало жаль тебя, в мои планы не входило разбивать сердце юной красавице. Ты годишься мне в дочери. К тому же, у меня насчет тебя далеко идущие планы и совсем не хотелось бы путать личную жизнь с работой.

«Столько доводов, вместо четырех слов: Какие чувства? Я женат!» – она еле сдерживает улыбку.

– Я все понимаю, поэтому держу себя в руках. Учитывая всю эту ситуацию, такие беспочвенные сплетни вокруг нас, меня очень обижают.

– Я сделаю все, что смогу чтобы это прекратить.

– Спасибо.

Она ждала чего-то еще, но он больше ничего не говорит, не найдя нужных слов. Так и простояли несколько минут, глядя в глаза друг другу, губы сохнут, мысли путаются:

«Нужно считать реснички, так получится глубокий, влюбленный взгляд. Раз, два, три, ммм… еще, раз, два….», – пытается не запутаться Ева.

«Как же она чертовски красива и соблазнительна! Что бы я сделал, будь она сейчас в моих руках…» – мелькает в его мыслях.

После томительной паузы, она решает, что достаточно и быстро выходит из душного кабинета.

«Надеюсь, я не переиграла».

Довольная собой, не скрывая улыбки, она поспешила к фотографу, который уже рвал и метал от негодования, не понимая кем себя возомнила эта взбалмошная девчонка, что позволяет себе опоздать на встречу с ним!

После шести часов изнуряющей фотосессии, Еве разрешили присесть на стул в небольшой комнате, где божий одуванчик по имени Светочка – симпатичная, приятная девушка, принялась снимать с ее лица тонну косметики. Пожалуй, Света – была единственным человеком в этом агентстве, кто не сверлил ее взглядом, не шептался за ее спиной и не старался сказать что-то колкое. Не имея лучшей подруги, да что там лучшей, просто человека, с которым она могла бы не боясь поделиться своими мыслями, планами и тайнами, Ева буквально растворилась в теплоте ее улыбки, и мир стал казаться не таким суровым. Так прошел весь день. Моно сказал, что они славно потрудились, Евгений отпустил ее домой раньше обычного и назначил следующую встречу, завтра в 14:00.

«Передал через фотографа!»

Уже в 17:15 Ева вышла из «Подиума», изнеможенная, с опущенными плечами и уставшими глазами. Внезапно закружилась голова, она смотрит вперед и не верит глазам: повсюду витают темные пятна, испугавшись, трет переносицу и крепче держит сумку, чувствуя, что та просто выскальзывает из рук. Постепенно головокружение прошло, но не успела она сделать даже шага, как перед ней появился Леша. В руках неудачливого ухажера огромный букет белых роз: 11 штук, нежные, мягкие, на длинной ножке, они скромно укутались в прозрачную слюду, такие цветы не могут оставить равнодушной ни одну женщину.

– Чуть не пропустил, – он протянул ей букет, – это тебе.

Как же удивительно смотрелось смущение на лице этого парня. Ева не смогла сдержать улыбки.

– Снова решил прокатить меня на рабочей машине?

– Нет, скромно проводить до дома, пешком.

– Пешком?

– Знаю – далековато, но поверь мне, у тебя будет отличная компания.

Ева зарылась лицом в цветы, вдыхая их приятный аромат и припоминая, когда она в последний раз получала подобный букет. Нет, не так: когда она в последний раз получала хотя бы один цветок? Оказалось, что очень давно. Но, несмотря на это:

– Мне очень жаль, – она действительно с горечью смотрит в его глаза, – но я уже говорила тебе: у нас ничего не получится.

– Я знаю: если женщина говорит – «нет», это может значить что угодно, например: «Я хочу помучить тебя!», или: «Я хочу больше внимания». – Еще на что-то надеясь, он по-прежнему улыбается и легким движением фокусника достает из кармана брюк плитку молочного шоколада.

«О Боже, как он наивен!»

– В моем случае, «нет» значит – «Нет, и не стоит даже пытаться!» – с каким-то сожалением она протягивает ему розы, ставшие ей уже почти родными. – Прости.

– Не надо. Это подарок.

Она пожимает плечами, что по-видимому должно означать: «Как считаешь нужным», но не уходит первая, очевидно одно: ей его жалко.

Снова потерпев поражение Леша делает несколько шагов назад, а потом и вовсе почти убегает, так и забыв, в смятении, отдать шоколад.

Домой Ева возвращается в смешанных чувствах: такой коктейль из усталости, угрызений совести и головной боли.

«Только бы мама не задавала лишних вопросов».

Если дети еще некстати, значит, мы сами еще не выросли…

Уже с порога Людмила окутала мужа вниманием. Осторожно помогая ему разуться, она мягко интересуется, как прошел рабочий день и не слишком ли душно в его офисе. Евгений сдержанно отвечает на все вопросы, а когда с ее уст слетает незатейливая шутка – даже улыбается.

«План работает», – еще раз убеждается Людмила и приглашает мужа к столу.

Сегодня на ней новое платье: яркое, почти вечернее и, пожалуй, слишком нарядное. Но Людмилу это нисколько не смущает, отнюдь, она чувствует себя королевой: сочно-фиолетовое мини-платье, низ которого отделан тонкой полоской кружева, выгодно подчеркивает ее выдающиеся формы, скромные серьги, из колец – только обручальное, волосы идеально гладкие, на глазах ровные стрелки. Ни один мужчина не сможет остаться равнодушным, при виде такой женщины.

– Идем ужинать, или хочешь сначала принять душ?

Он хочет сказать: «Сначала душ», но в это время Людмила шепчет: – Я все знаю, – и мягко виляя бедрами, идет в сторону ванной, видимо, чтобы приготовить для мужа полотенце и халат. Невольно Евгений останавливает взгляд на ее ножках: ровный бронзовый загар, гладкая, сияющая кожа. Он поднимается выше глазами, теперь ему кажется, что через тонкое кружево платья виднеется белая ткань ее трусиков. Как наваждение на него снова обрушивается волна дикого желания обладать женским телом.

«Ну и что я стою?»

Еще через секунду он сообразил, что совсем рядом, в шести шагах от него, самое что ни на есть женское тело, доступное, к тому же очень соблазнительное.

– Не угадала! – кричит он ей вслед, и прежде, чем она успевает обернуться, оказывается рядом.

– Что?

– Мне нужен не ужин и даже не душ, сейчас я хочу тебя!

Какое ласкающее слух сочетание двух слов: «Хочу тебя»!

Он прижал ее к себе, и она обмякла в его руках. Мысли радости, восторга, удивления, все разом набросились на ее голову, но тут же отступили и растворились в воздухе, после обжигающего губы поцелуя. Людмила закрыла глаза: пусто, тихо, темно, только стук сердца, в груди, в висках, внизу живота. Жарко.

«И почему сразу сохнут губы? Чтобы еще сильнее хотелось их облизнуть…» – мелькает ее последняя, немного глупая мысль и больше не говоря ни слова, он утягивает ее на второй этаж, в комнату с большой двуспальной кроватью.

Все повторилось.

Та же страсть под руководством животного инстинкта, те же райские мучения, или адское блаженство, она уже не знала что это, но что бы это ни было, оно разрывало изнутри, оно заставляло упасть на колени, биться в истерике, задыхаться и тонуть в удовольствии! И все это, одновременно.

Да, Людмила чувствовал себя рабыней, или наложницей, но в руках такого опытного господина была готова остаться навечно. Она была счастлива. Мужчина же с упоением наслаждался своей властью. Неизвестно что доставляло ему большее наслаждение: сам процесс занятия сексом, или ощущение безграничной мощи. Ведь он мужчина, он может все, только он хозяин своей судьбы, денег, своей женщины и собственных желаний…

Когда наваждение отпустило, и оба изнеможенные рухнули на кровать, Евгений почувствовал, как вместе с белой жидкостью, его тело покинули и уверенность и сила. Но почему? Ответ на этот вопрос спрятан где-то глубоко, в самых недрах его души. Но он все же смог взять себя в руки, и первое о чем спросил у жены после почти пятнадцатиминутной паузы:

– Ты по-прежнему пьешь таблетки?

– Конечно… – голос жены прозвучал неуверенно, но этих ноток он не заметил, слишком сильно билось его сердце, слишком громко стучало в висках, и слишком старательно он пытался скрыть свое собственное волнение.

– Хорошо. Сопливая ребятня сейчас будет совсем некстати.