Ведьмино логово

Казалось, в Мэйфере больше, чем где бы то ни было в Лондоне, ощущались эхо и тени. Ему нравилось бродить по ночам в незнакомом городе, и он вспомнил, как однажды, когда прогуливался по Мэйферу в серых сумерках под мелким дождём, этот квартал казался ему необитаемым. В маленьких улочках на каждом углу показывались какие-то провалы, дома, внезапные повороты, за которыми виднелись торчащие на фоне неба дымовые трубы. В мешанине огромных старых зданий вдруг возникали улицы, вдоль которых стояли магазины с ярко освещёнными витринами, как в деревенских городках. Всё вокруг представлялось фантастическим королевством, где когда-то Бекки Шарп ехала в своей карете и только что разнеслась весть о Ватерлоо. Но теперь платан шелестел своими широкими листьями. Мимо на велосипеде, насвистывая веселый мотив, проехал посыльный. В конце открывшейся Маунт-стрит виднелась ограда парка, и на площади несколько такси с зажженными огоньками терпеливо дожидались пассажиров. Вскоре пошел дождь.

Можно было представить красные автобусы, проезжающие мимо выстроившихся в ряд колонн на Риджент-стрит, Ареса, нацеливающего стрелу на сияющую огнями вывеску, и толпы людей, спешащих из каждого переулка к колесу рулетки на Пикадилли-Серкус. Но невозможно было представить район Мэйфера в настоящем. В нём было что-то из Теккерея, который, в свою очередь, заимствовал кое-что от Эддисона и Стила.

Глубже всего мы переживаем случившееся в мыслях.

Просто удивительно, с какой быстротой работает мозг в момент кризиса, рождая идеи на уровне высокого искусства.

Нам всегда кажется, что трагедия задевает нас гораздо сильнее, чем это есть на самом деле.

Почему люди не могут помолчать в присутствии смерти?

Правосудие! Как это огромно, как выводит из равновесия! Ему казалось, что он в чем-то виноват, он только не знал в чем.

Дело в том, что Франция, например, меняется так же часто, как меняется мода, и кажется не старее, чем шляпка прошлого сезона. В Германии даже легенды похожи на новенький часовой механизм, вроде тех заводных кукол, которые можно увидеть в Нюрнберге. А вот английская земля кажется (как это ни невероятно) даже старее, чем ее башни, обросшие бородами из плюща. Звон вечерних колоколов доносится до нас, словно из глубины столетий; всюду царит тишина, в которой неслышно движутся призраки, а в глубине лесов все еще скрывается Робин Гуд.

Иметь дело с этими англичанами - все равно что пожимать руку другу, которого, как тебе кажется, ты прекрасно знаешь, и вдруг обнаружить, что в твоей руке - пустота, один туман. Мысль здесь не встречала ответа, и никакое сходство языка не могло заполнить эту брешь.