– Вереса, быстрей домой! Вереса, сейчас же иди домой… Вот погоди, несносная синхаа,* я все расскажу отцу… Голос старой Хелты, матери семилетней Вересы, раздавался все настойчивей.

– Нужно идти назад, а то и вправду, когда вернется отец, она, вредная, ему пожалуется. Но в чем я провинилась? – размышляла вслух девочка, -ну подумаешь, зашла далеко в лес без её разрешения, а вдруг именно сегодня я его наконец встречу. Ведь недаром он мне приснился во сне, маленький, пушистый с крохотными, словно бусинки, красными глазками. Папа постоянно обещает его подарить, но каждый раз обманывает, – разговаривала сама с собой Вереса.

– А, может, просто забывает, ему же вечно некогда. Жаль, что я не мальчишка, он брал бы меня с собой на охоту, и мы вместе пропадали неизвестно где, тогда бы никто не смел меня звать.

– Вереса, быстрей домой, – скорчив смешную рожицу, девочка передразнила мать.

Солнце несмело выглянуло из-под гроздьев рваных серых туч и поспешно, словно испугавшись чего-то, скрылось за вершины исполинов деревьев. Девочка поправила свои длинные, косматые волосы и прислушалась к шуму, который доносился со стороны её поселения.

«Побыстрей бы появился отец, -Вереса, мечтая, закрыла глаза, – ведь когда вернутся охотники, она снова увидит высокого, темноволосого дарса по имени Аркан. Он обещал ещё немного у них погостить. Какой все-таки красивый этот воин, жаль, что на меня совсем не обращает внимания, а его друг, этот бочонок с вытаращенными глазами, постоянно подшучивает надо мной.»

– Конечно, – тяжело вздохнула девочка, – я же ещё очень маленькая, ну ничего, вот скоро вырасту и тогда посмотрим! Гизли*, гизли, где же ты? Дряхлая бабка Клагита, шамкая беззубым ртом, сказала, что этот зверек волшебный, кому посчастливиться его встретить, тот может загадать любое желание, и оно обязательно сбудется. А я хочу быть большой, – решительно заявила девочка, топнув ногой.– Представляю тогда, как все удивятся, если я внезапно вырасту, папа, мама, и главное, Аркан.

«Ох, как вкусно пахнет, – вдохнула она дурманящие запахи, стремительно наполняющие лес. – Ладно, пора действительно домой, а потом, когда взрослые будут отдыхать, можно будет снова попробовать улизнуть в чащу и зайти уже подальше, там я наверняка его найду, ведь гизли не будет прятаться возле самой деревни. Какая я все-таки глупая, – засмеялась девочка. Она уже было направилась к деревне, как вдруг насторожилась, услышав необычный шорох листвы в нескольких шагах от себя. Сердце у нее стремительно застучало: это гизли, наконец то он услышал ее зов и явился к ней поиграть.

Сейчас, вот только она осторожно раздвинет этот густой куст можжевельника и увидит волшебного зверька….

Истошный детский крик разорвал неторопливую жизнь небольшого поселения дарсов Укенги.

Это был крик ужаса и неизбежной неотвратимой смерти, которая уже обнажила свой жуткий леденящий оскал и приготовилась сейчас поглотить всех тех, кто еще, ничего не понимая, бросил свои дела и с тревогой смотрел в ту сторону, откуда он раздался.

– Вереса, девочка моя, —зашептала Хелта. Лицо у пожилой валды* стало белее полотна, у неё подкосились ноги и перехватило дыхание, что с тобой, моя радость….

Раздался дикий торжествующий рев и с северной стороны леса показались уродливые существа маленького роста. Они, потрясая оружием, со всех ног неслись к маленькому поселению дарсов.

Как зачарованные, смотрели жители Укенги на стремительно приближающуюся орду грозных незнакомцев, не понимая, что происходит. И даже когда стали падать срубленные, точно деревья, под ударами страшного оружия незнакомцев первые поселенцы, оцепенение у других так и не проходило.

– Хрокс, макс, ренас! Михаб са уш палах, пмаз лус. Дильхима геки будса парв! Режь, руби, выродков! Вырезайте их поганые сердца, выпускайте им кишки. Поливайте нашу землю их кровью!

Коренастые, кривоногие, маленькие убийцы с остервенением выполняли свою работу, убивая беспомощных стариков и старух, женщин и детей.

– Какая маленькая славная кавердинка, – приговаривал уродец, облаченный в старую, проржавленную кольчугу. С его огненно- рыжей бороды, заплетенной в толстые косицы, стекали пенистые капли – зачем тебе такие быстрые ножки, я уже стар гоняться за такой шустрой, как ты.

Несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, ему удалось догнать захлёбывающегося в плаче ребенка.

– Ну вот и хорошо, теперь ты так не побегаешь, – запыхавшись, прохрипел убийца, вытирая ладонью дымящуюся кровь, стекавшую с лезвия топора. Он стоял, пьяно раскачиваясь, над изуродованным детским телом, и кривая улыбка расползалась по его безобразному лицу.

Мать Вересы Хелта погибла в числе первых укенгцев. Но она не растерялась в отличие от других соплеменников. Дочь прославленного князя иртов Зерда перед смертью сумела постоять за себя. Один из нападавших валялся у ее кортана с проломленной от железного прута головой, другой, ползая на карачках, как больной пес, извергал из дырявой шеи фонтаны крови и тоже уже готовился отправиться в страну его праотцов, а третий, лишившись глаза, истошно визжал, как дикий молодой кабан, и наряду с другими воинами яростно рубил уже мертвое бесформенное тело Хелты, извергая проклятья.

За происходящим, не принимая участия в мясорубке, наблюдал судя по всему предводитель убийц. Великолепные пластинчатые доспехи превосходно сидели на его хорошо сложенной фигуре. Впрочем, она была не без изъянов, он был однорук, его физический недостаток скрывал длинный черного цвета плащ, расшитый золотыми нитями. Могло показаться, что этот господин, хоть его лицо и скрывала серебряная маска, смотрел на своих мясников с чувством брезгливости.

– Принц, – обратился к нему один из подбежавших воинов с глубоким старым шрамом на щеке, – ребята сделали свое дело, ваша светлость должна быть довольна, все, как вы и хотели.

– Сколько? – процедил сквозь зубы тот, кого назвали принцем.

– Двадцать восемь поселенцев, среди них десять рогланов. Дарсы и их король будут довольны, когда увидят этот кроличий фарш из их родичей, мой господин. У нас, правда, тоже есть потери… – несколько замялся воин, – полегло четверо. Светлый Гирм их памяти.

– Двадцать восемь и среди них десять могильщиков, все старики, старухи, дети! И четверо мертвых, хорошо вооруженных хревов. О, Ясбуд! *

– Повелитель, могильщики тоже неплохие воины, – попытался возразить своему господину воин, но сразу же пожалел об этом.

– Заткни свою дурнопахнущую пасть, Мор, – рявкнул принц. – Молись Свере,* что я не отрезал твой длинный язык. Если бы здесь были их воины, на твоих кишках уже бы прыгали от радости мухи.

– В… владыка, – даже немного заикаясь от страха, послушно пролепетал тот, кого назвали Мором, – для моих воинов действительно было неожиданностью, что старые дарсы окажут такое сопротивление. Заида и его брата Хлопа убила старая ведьма, дравшаяся с невиданным остервенением. Она же лишила зрения беднягу Лургала. А Грема и Билока проткнул чудовищным мечом старый роглан, которого я поразил своей секирой. Вы только посмотрите, какой необычный клинок был у этой свиньи. Рэм, клинок господину!

Один из маленьких, крепкосложенных воинов, низко поклонившись, протянул господину на вытянутых руках длинный, сверкающий на солнце, меч.

– Харес ту ахатра намебу*, – прошептал однорукий, невольно вздрогнув, увидя его. Он посмотрел на величаво проплывающие в небе грозовые курчавые облака.

Меч, который ему принесли, был и вправду изящен; навершие рукояти длинного роскошного клинка было выполнены в форме женской головы с длинными развевающимися волосами.

– Знаешь ли ты, что это за меч и кому он принадлежал? – после небольшого молчания, – спросил однорукий Мора, который стоял, опустив голову возле своего господина, не смея ее поднять.

– Нет ваша светлость, не имею представления – простодушно ответил воин.

– Это меч смерти, он был выкован сотни лет назад, мастерами народа, имя которому было- ариты. Говорят, сами боги наградили их талантом создавать такую красоту. Это один из тех мечей, которые заказали им небесные воительницы, люди называют их валькириями. Они готовились к смертельной битве с великанами из Нифльхейма, и только это оружие могло их сокрушить. Лезвие этого меча так остро, что разрежет волос на лету. Его не нужно никогда точить, он останется остр, даже если сотни лет пробудет в воде. Девы дали мастерам особую волшебную руду, из которой те и сделали эти клинки. Их было изготовлено несколько штук, для каждой из валькирий. Чтобы секрет этого оружия остался в тайне, валькирии уничтожили аритов. Всех до одного. Мечи нужно было хорошо накормить кровью. Но небесные богини не знали, что один из этих волшебных мечей мастера оставили себе, спрятав его. Говорят, этим мечом потом владел сам грозный Сурт, повелитель Муспельхейма. И вот теперь он снова со мной.

«Иль дехмо ген содо»*, хозяин всегда один, – задумчиво прочитал выгравированную на стали руническую вязь господин в серебряной маске.– Этот клинок один из младших, его особенность, что он сам выбирает себе хозяина, которому служит верой и правдой, и горе тому, кто осмелится взять его себе. Он всегда возвращается к своему мастеру, который должен о нем заботиться и хорошо поить новой кровью.

– Вот ты и снова со мной, мой старый ненасытный друг, – с любовью произнес принц, аккуратно поглаживая лезвие.– Ищите ножны, – вдруг резко поменял он тон голоса, от которого повеяло замогильным холодом. -Должны быть ножны. Этот меч не может жить без ножен!

Мор со всех ног бросился бежать, на ходу отдавая приказания другим воинам.

– Вот они, ваша светлость, – воин с глубоким шрамом был несказанно рад, что ему так быстро удалось угодить своему господину, ибо он знал, что могло быть в противном случае. Принц Кнуд был очень быстр на расправу, несколько дней назад попробовавший ему возразить Баст, по прозвищу Угрюмый, лишился своей головы.

– Ты прощен, Мор, – небрежно кивнул принц, внимательно разглядывая деревянные ножны с ажурными позолоченными накладками.

– Заканчивайте побыстрей, пора уходить. Изуродуйте мертвые тела выродков до неузнаваемости. Разрушьте их жилища и заметите все следы, дарсы до конца своих дней не должны узнать, кто угробил их деревню, – отдавал приказания однорукий.

– Не извольте беспокоиться, милостивый владыка, они ни за что не узнают. Одежда моих воинов пропитана миньяном*, мы принесли с собой много запахов людей и их предметов, волки лесного народа возьмут ложный след. Их вождь будет в бешенстве, когда увидит, что осталось от его соплеменников и, конечно, захочет отомстить людям. Все будет, как вы и задумали, – злорадно молвил, гнусно улыбаясь, Мор.

– Поменьше болтай, побольше делай, не упустите ничего. – И заткни рот этому одноглазому идиоту, он орет на весь лес, иначе мне придется лишить его и второго ока, – с раздражением произнес принц, имея в виду беснующегося раненого хрева.

Слаженно и без особой суеты выполняли приказы своего господина маленькие убийцы. Каждый из них хорошо знал, что нужно делать.

Поселение жизни, так в переводе с языка дарсов означало слово Укенга, перестало существовать. На его месте теперь было чудовищное пиршество смерти. Поруганию подверглись не только тела бывших ее жителей, но и их почитаемые боги. Заляпанные кровью стояли изуродованные, покосившиеся деревянные столбы идолов дарсов.

– Как молил меня пощадить этот старик, – захлебывался от смеха один из хревов по имени Слим, показывая приятелям, как он убивал свою жертву. Его дружок Флаин, по прозвищу Короткие ноги, занимался пересмотром награбленных вещей.

– Ничего хорошего, – недовольно бурчал он себе под нос.– Одна рвань! Что я подарю своей жене?

– Оставь, это мое! – со злобой замахнулся Флаин вороньим клювом на одного из хревов, пытавшегося схватить отложенные в сторону тряпки. – И так поживиться нечем, еще и ты своими лапами лезешь, – со злобой выругался он.

Вдруг на другом конце разрушенной деревни раздались восторженные возгласы.

– Мой господин, ребята нашли несколько бочек прекрасного напитка, разрешите, взять его с собой, – обратился к принцу вновь подбежавший Мор.

– Это ваше дело, – разрешил однорукий, – однако, поторапливайтесь живее, не хватало, чтобы нас застали дарсы. Заканчивайте и уходим.

Перед тем, как убраться, Кнуд прошелся по месту, где заканчивали орудовать его молодчики. Он брезгливо переступал через обезображенные трупы дарсов и разбросанную утварь, внимательно разглядывая мертвых. Возле одного из них он задержался, пристально вглядываясь в его лицо.

– Чем его заинтересовал этот мертвый старый роглан? – недоумевал Мор, наблюдая за своим господином. Вдруг однорукий радостно заревел, как взбешенный зверь.

– Свара лай матхи!* – кричал принц хревов, как одержимый. Он безумно захохотал на весь лес. Никогда не видевшие своего господина в таком состоянии хревы застыли на месте и с боязливым трепетом смотрели на него.

Глава 2. Гроза

Небо медленно закрывали тучи, словно огромные куски темной шали. Небо, казалось, насильно пеленали, и оно сопротивлялось, хотя силы уже видно были на исходе.

Могло показаться, что кто там, наверху, не хотел, чтобы в этот день оно было безоблачным, беззаботным и светлым. Только не сегодня, только не сейчас! Не спеша начинал свою заунывную песнь и Вермский лес. Холодный ветер, пришедший с запада, безжалостно срывал еще зеленую одежду с могучих деревьев-великанов, заставляя их в ответ сердиться, покачивая ветвями. Приближалась гроза.

Ничто: ни приближающаяся непогода, ни слова утешения родичей, – не в силах были поднять с колен герма Натира. Его глаза ничего не видели, их покрыла пелена скорби, он был безучастен ко всему происходящему, ко всем, кто его окружал. Огромное горе приковало его к земле, казалось, навечно.

Небо все сильнее начинало трещать по швам, и, наконец, на уставшую землю пошел сильный дождь, но на него не обращали внимание все подходившие и подходившие к месту трагедии охотники. Их становилось с каждой минутой все больше и больше, и шум их голосов заставил голос ветра, гулявшего в Вермском лесу, быть тише.

Двое из охотников, прибывшие к месту событий, одними из первых стояли немного в стороне от других и сейчас делились своими суждениями между собой.

– Натир застыл, как изваяние, он уже около часа находится без движения, боюсь, что у него помутился рассудок, – медленно расставляя слова, произнес на кавердинском* языке один из них, гигант тролль.

Этот малый разительно отличался от всех остальных. Он был просто огромен, около семи футов роста, и широк в плечах. Руки его были длинными и мускулистыми, а ноги, напротив, короткими и тонкими, непропорциональными телу. Эдакий бочонок пива на маленьких ножках. Потрепанная одежда сидела на его сутулом теле мешком. У него были крупные, немного звериные черты лица, огромные навыкате, немного мутноватые глаза, широкий нос с торчащей из его отверстий волосяной растительностью, завернутые словно в трубочки ушные раковины, большой щербатый рот. В довершении всего его лицо создатель разукрасил огромными рябыми пятнами, что придавало ему особую непривлекательность.

– Горе Натира безмерно, – мрачно ответил второй, он был намного ниже своего друга, и менее крепок чем тот. У него было немного вытянутое волчье лицо, выдающиеся скулы, выразительные темные, как ночь, слегка раскосые глаза, прямые тонкие, словно стрелы, брови, длинный орлиный нос и густые волосы, спадавшие до плеч. Если у гиганта лицо было болотного, трясинного цвета, то у другого кожа была смуглой, немного красноватого отлива.

– Первое, что увидел Натир, когда охотники вернулись в деревню, изуродованное тело своей дочери, – продолжал второй, – несчастную Вересу разорвали буквально на части, так не потрошит свою добычу даже наш мясник Нурцаг, а он, поверь, знает свое дело. Проклятые кнеды!* -стиснул зубы охотник, вытирая мокрое лицо, они не пощадили даже детей.

– И все же нужно взять себя в руки, так раскисать не к лицу храброму воину. Странно, зная ваши обычаи, я все равно ничего не могу понять, -покачал в недоумении головой тролль, – вы же сами зачастую убиваете при рождении своих особей женского пола, отдавая первенство мальчикам.

– Это все так, дорогой мой, Кирби, чтобы умилостивить богов, мы приносим им иногда жертвы, это особая честь, но ты забываешь одно, это делается с согласия на то отца родившегося ребенка. Когда на свет появилась Вереса, Натир запрещал всем на нее даже дышать, не то, чтобы положить ее в жертвенную яму. Он ее любил и баловал, как только мог, и вот теперь боюсь, как бы не подтвердились твои слова и у него не повредился рассудок.

– Твоя подруга вернулась, – широкая улыбка до ушей расползлась по лицу тролля, когда к его другу бросилась огромная серая волчица. Тролль испытывал к этому зверю особые чувства, когда он впервые увидел волчицу, его глаза смотрели на неё, будто это было какое- то божество. А когда Вильда, так звали серую, привыкнув к этому гиганту, разрешила ее погладить, не проявив агрессии, он был на вершине блаженства.

– Промокла, проныра? – молодой дарс ласково потрепал животное, которое, потершись о его ноги, улеглось неподалеку от хозяина, спрятавшись под кронами старого дуба от дождя.

– Говорю тебе, так могли поступить только люди, – со злобой в голосе пробасил тролль, – мерзкие маленькие людишки, они вырубают леса, высушивают болота, забирают наши земли, наконец, убивают нас ради потехи. Все зло идет от них!

– Это могли быть и не они, – возразил ему дарс. – Врагов у красного народа достаточно!

– Кто же еще? Неужели хревы? Да и остались ли они вообще…

– Грех много раз рассказывал мне о его походе вместе со Снурри. Они зарубили нескольких козлоногих* недалеко от владений людей. Да и отец с нескрываемой ненавистью часто говорил про маленьких уродцев, в древности они постоянно досаждали наш народ своими набегами. Уверен, их много и живут они сейчас как ни в чем не бывало среди уходящих в небо Черных гор.

– Горы- это наши владенья, – твердо отрезал тролль.– Мы охраняем небо. Аркан, мой друг, у тебя очень мягкое сердце, ты всегда почему-то защищаешь людей, – продолжал вещать трубным голосом Кирби, – они бесполезные, кровожадные твари, и убивать их нужно беспощадно. Давно пора дарсам объявить против них священную войну.

– Спокойно, Вильда, – обратился к волчице Аркан. Волчица, оскалив зубы, зарычала на внезапно появившегося перед ними, выросшего словно из-под земли незнакомца. Несмотря на то, что лицо его было закрыто капюшоном, невысокого, худощавого незнакомца, одетого в черный балахон, опирающегося на причудливый изогнутый, как змея, деревянный посох, увенчанный массивным набалдашником, похоже, в этих краях хорошо знали.

– Яхв!*– Чужак положил свою правую руку себе на сердце, а левую поднял согнутой, показывая открытую ладонь. Это был знак, которым дарсы всегда приветствовали друг друга, означающий открытое сердце и доброжелательность. – Сами боги оплакивают ваше горе, Аркан, сын Таньяга, – обратился он к молодому охотнику на великолепном кавергинском языке.

– Яхв! – Аркан нехотя ответил приветственным жестом незнакомцу.

– Зачем ты пришел сюда, Гирон, вечный странник, собиратель сплетен, глаза и уши элларов, – с раздражением произнес молодой охотник, который был не рад этой встрече.

– Горькие вести всегда бегут быстрее добрых, их разносят быстрокрылые птицы и быстроногие звери, я пришел поговорить с твоим отцом, выразить его народу сочувствие и сказать, что ни золотоволосые эллары, ни благородные амастаки, ни трудолюбивые зорфи и ритонцы не причастны к вашему горю, – спокойным голосом, нисколько не смутившись таким приемом, произнес Гирон.– Лесные племена не виноваты в горе, постигшем вас, они скорбят вместе с вами. Сегодня вечером во многих наших румах эллары склонят головы и зажгут огонь памяти, почитая ваших убиенных.

– Обвинять элларов и тем более ритонцев никто из дарсов я, думаю, не станет, – несколько смягчил свой тон Аркан. – Дарсы сами разберутся и найдут тех, кто открыл дорогу в Укенгу зверям Ремха.

– И все же я хотел поговорить с твоим отцом и старшим братом, – нерешительно молвил Гирон. – Было время, когда мы хорошо понимали друг друга, – осторожно попытался напомнить он.

– Боюсь, тебе не поздоровится, если отец увидит тебя, – сухо отрезал Аркан. -Черные вороны Гура* замели своими крылами следы вашей дружбы. Последуй лучше моему доброму совету- попытайся так же незаметно исчезнуть, как ты появился, обещаю, я передам ему твои слова.

– Наша правительница Ксетия не забывает добра, надеюсь, наши тропы ещё пересекутся, сын вождя, – благодарно произнес Гирон, низко поклонившись Аркану и, не спеша, стал удаляться. Через несколько мгновений он исчез в глубине леса. Аркан вместе с Кирби молча смотрели ему вслед.

– Что тебе говорил этот лазутчик элларов? – неожиданно раздался совсем рядом громкий голос отца, от которого Аркан невольно вздрогнул.

Вождь объединенных племен красных дарсов, правитель всей лесной страны Таньяг вместе с воинами из своей личной охраны с негодованием смотрел на своего сына. Хмурые воины Таньяга стояли за ним полукругом, держа в руках наизготовку небольшие широкие мечи блемусы и охотничьи копья. Таньяг был зол, по его красным воспаленным глазам было видно, что он провел бессонную ночь.

– Отец, – поклонившись, ответил Аркан, – рад видеть тебя.– Это был Гирон, его послали эллары узнать, что ты предпримешь. Он хотел поговорить с тобой, но я подумал, ты вряд ли захочешь его слушать в такое время и потому посоветовал ему убраться подобру- поздорову.

– Что говорил этот презренный? – загремел властный голос Таньяга.

– Он клянется всеми богами, что лесные народы не причастны к тому, что произошло в Укенге, и выразил нам своё сочувствие.

– Сочувствие? Кем он считает нас? Ничтожными слизняками? Зорфи*? – Последние слова Аркана Таньяга вывели из себя. Недовольно зашумели и все остальные его воины.

– Через несколько дней я сам буду сочувствовать своим врагам, когда спалю их жилища и истреблю их всех от мала до велика. Слышите все? – закричал он, и его голосу вторил раскат грома. Ещё сильнее заревел дождь, поливая своими слезами изуродованную землю, на месте которой раньше стояла Укенга.

– Отец, лесные народы действительно не могли напасть на наших стариков и детей, ты сам это прекрасно знаешь, – совсем мягко, пытаясь успокоить его, произнес сын.

Частенько, когда тот находился в пылу раздражения, ему удавалось таким образом воздействовать на него, но только не в этот раз.

– Я допьяну напою эти земли их кровью и досыта накормлю ее их телами – рычал, как раненный зверь Таньяг. -Скоро вернется с разведчиками Урсан, тогда все станет на свои места, – продолжал неистовствовать вождь. -Волки должны найти наших врагов, дождь не смог смыть все следы. -Отправляйтесь с Кирби в Ирсанг, вы мне понадобитесь на кровной ночи. Уже совсем скоро туда начнут подходить вожди племен, поэтому подготовьте все к началу и к моему прибытию.

– Слава всемогущему Майру, – зашептал один из воинов, – Таньяга Натир встал с колен и приходит в себя, один создатель знает, что ему пришлось пережить.

– Он настоящий воин, и у него скоро будет возможность отомстить за свою дочь и жену, как и у всех нас, – злобно молвил Таньяг.

12 3 4 5 6 След.

Мороги

Часть 1. (Между прошлым и настоящим)

Глава 1. Набег

Глава 2. Гроза

С этой книгой читают