Новый баланс сил. Россия в поисках внешнеполитического равновесия

Важнейшая проблема внешней политики – оптимальное соотношение между интересами безопасности и интересами развития. В России на протяжении столетий, говоря словами историка Василия Ключевского, «внешние опасности государства опережали естественный рост народа, закосневшего в своем развитии»^[15].

Это стало особенно очевидно в 1970‒1980-е годы, когда советское руководство дало себя вовлечь в безудержную гонку вооружений с заведомо более сильным противником – США, что спровоцировало обострение финансово-экономических, а затем и социально-политических проблем в стране, способствовавших возникновению кризиса советской системы, оказавшегося для нее летальным. Этот урок необходимо помнить всегда.

Статус

Вопрос о месте России в мире, о ее статусе, традиционно важный для россиян, а иногда просто больной для их правителей. Россия не всегда была большой и мощной. На средневековых европейских картах территория европейской части России еще почти столетие после окончания монгольского ига обозначалась как Тартария: настолько слабыми были контакты западноевропейцев и русских. Москва вначале была незаметным княжеством, платившим дань ордынцам. Даже 100 лет спустя после того, как Россия сбросила иго, крымские татары беспрепятственно – и не раз – подходили к Кремлю, жгли Москву и уводили русских людей в плен. Массовый увод русских в рабство продолжался весь XVII век. В иные времена Россия была в раздрае и разрухе, в Кремле хозяйничали поляки и литовцы, а русские бояре выбирали стране царя из краковских венценосцев. Триста лет спустя польские армии разбили красноармейцев на Висле и заставили советскую Россию отдать победоносной восстановленной Польше украинские и белорусские земли. В 1930-е годы советский Генштаб считал Польшу и Румынию главными вероятными противниками СССР в Европе. Война с Финляндией была выиграна в 1940 году с большим трудом и ценой многих красноармейских жизней.

Были и другие времена, когда из Петербурга управляли империей, располагавшейся в трех частях света: Европе, Азии и Америке, от ворот Стокгольма (Аландские острова) до окрестностей Сан-Франциско (форт Росс). Позднее уже Москва контролировала геополитическое пространство от Магдебурга до Пхеньяна и была «коронована» западной прессой в качестве сверхдержавы. Статус Российского государства, поднимаясь, опускаясь и вновь поднимаясь, не был постоянным.

Главное для русских при этом, однако, было не господство над возможно большей частью мира, а равенство в отношениях с сильнейшими, чтобы никто не мог диктовать России свою волю.

Если такое равенство поддерживается, дисбаланс в экономической или технологической сферах не создает у россиян дискомфорта в отношениях с более развитыми странами.

Географически периферийная по отношению к Европе, сравнительно отсталая экономически и технологически и на протяжении длительного времени культурно изолированная от более передовых обществ, Россия часто начинала с низкого старта, долго считалась далекой окраиной цивилизованного мира, платила дань одним и была изгоем у других, но всегда боролась, стремясь подняться вровень с ведущими государствами – сначала странами востока континента, затем Европы в целом, наконец, всего мира. Основными составляющими ее силы были способность к мобилизации, готовность идти на немыслимые для других народов жертвы и вера – в Бога, идею и свои возможности.

Русские как народ очень переимчивы. Начало российской государственности было связано с приглашением правителей со стороны, скандинавских викингов. Православная культура, лежащая в основе национальной культуры русских, была принесена из Византии, и русские были учениками греков. Политическая основа централизованного вертикально организованного государства – наследие монголов, у которых русские князья 250 лет униженно ходили в подручных. Европейский лоск Петербурга – результат ориентации русской элиты на Запад. Российское высшее общество XIX века изъяснялось по-французски, но училось практическим делам у немцев и англичан. Идеология коммунизма была импортирована из Германии. Советская сверхдержавность второй половины ХХ века строилась во многом в равнении на США.

Есть и другая сторона этой истории. Викинги подарили России свое самоназвание – русь, но уже спустя полтора-два века полностью ассимилировались в славянской среде. Князь Владимир не только принял православие, но и силой заставил византийского императора выдать за него сестру. Со временем греческое православие сменилось православием чисто русским, Москва поднялась как важнейший центр христианского Востока – Третий Рим, в то время как Константинополь – Второй Рим – был покорен турками. Усилившись, Россия не только сбросила иго монголов, но и присоединила к себе остатки Золотой Орды. Совершивший это Иван III, первый государь всея Руси, женился на наследнице византийского престола и утвердил византийского двуглавого орла в качестве герба Русского государства.

Иван III отказался принять королевскую корону из рук императора Священной Римской империи, но его внук Иван IV Грозный самостоятельно венчался на царство. С одной стороны, царь – это цезарь, ровня императору. С другой стороны, до Грозного царями на Руси на протяжении столетий называли татарских великих ханов. Следовательно, по идее русский царь – ровня высшим правителям Запада и Востока. При сыне Грозного московская митрополия – опять же самостоятельно – поднялась до патриаршества, став вровень с древними патриархатами Востока. Императорский титул был преподнесен Петру I назначенным им самим сенатом. При Екатерине II Россия получила признание как одна из великих держав Европы. При всем этом, однако, Россия оставалась для европейцев далекой, дикой, варварской страной, а ее православие не признавалось ими христианством. С крестовых походов XIII века против русских схизматиков – фактически язычников – и первой войны России и Европы в XVI веке на территории Ливонии^[16] европейцы видели в русских азиатов. Даже Наполеон, вошедший с армией в Москву в 1812 году, воскликнул, увидав храм Василия Блаженного: «Какая прекрасная мечеть!»

Тем не менее, выгнав Наполеона из первопрестольной русской столицы и завершив войну в Париже, Россия при Александре I смогла занять положение не просто члена Европейского концерта, но ведущей континентальной державы, фактического гегемона Центральной и Восточной Европы, каковым она оставалась на протяжении правления Николая I. Такое нарушение европейского баланса сил привело к объединению других держав против России и ограничению ее влияния в результате неудачной для русских Крымской войны, но вплоть до начала ХХ века Российская империя оставалась первоклассной великой державой.

Революционное советское государство поначалу полностью отвергло наследие прошлого. Оно провозгласило право наций на самоопределение, вплоть до отделения. Оно объявило границы делом второстепенным и отказалось от имперских привилегий в Китае, Турции и Персии. Большевики видели в России не более чем спичку для разжигания мирового пожара пролетарской революции, вдохновителем, центром и вождем которой им представлялась Германия. Исполнив свою роль, Россия должна была вернуться в положение относительной отсталости – теперь уже в социалистическом мире.

Это была кратковременная аберрация. Вскоре укрепившиеся во власти большевики стали представлять созданное ими советское государство как прообраз светлого будущего всего человечества. СССР был задуман как ядро будущей всемирной коммунистической федерации, о чем наглядно свидетельствовал герб Советского Союза: серп и молот на фоне освещаемого восходящим солнцем земного шара. Советская Россия – хотя само название «Россия» стало гораздо менее употребительным – мыслилась не столько единственным, сколько первым в мире социалистическим государством.

Здесь уместны параллели со Средневековьем. Ленин создал Третий (коммунистический) Интернационал, то есть всемирную коммунистическую партию, руководимую Москвой. Согласно марксистской идеологии, Коминтерн был призван закрыть предысторию человечества и открыть новую эру его подлинной истории. В этом слышатся отголоски идеи Москвы как Третьего Рима, центра истинного православия («а четвертому не бывать»).

Ставка на идеологию как проводника внешней политики оказалась, однако, глубоко ошибочной. После неудачи революции в Германии и Европе в целом Ленин понял необходимость по крайней мере временного сосуществования революционной России со «старым миром». Оказавшись в положении мирового изгоя, красная Москва была вынуждена восстанавливать международные позиции России как государства во враждебном окружении, добиваться дипломатического признания новой власти, идти на компромиссы в поиске партнеров и достойного места в международной системе, изначально вообще исключавшей Советскую Россию. На это ушло два десятилетия.

Вторая мировая война и победа над гитлеровской Германией возвели Россию (под именем СССР) на самый высокий уровень международного влияния. Советские войска дошли до Берлина, вся Восточная Европа и часть Центральной оказались под контролем Москвы. В Азии влияние СССР распространялось на Китай, северные половины Кореи и Вьетнама, а также Монголию. Советский Союз стал постоянным членом высшего органа глобального управления – Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. Москва обладала правом вето в совете, которое не допускало принятие в Совбезе ООН решений, противоречивших интересам СССР. Только США обладали большим объемом международного влияния.

Вскоре после войны распалась Британская империя – традиционный соперник России за влияние в Азии. Утратили свои заморские владения Франция и другие европейские великие державы. Москва воспользовалась распадом мировой колониальной системы и наладила близкие отношения со многими новыми государствами, включая такие крупные, как Индия и Индонезия, Египет и Алжир. Из евразийской Советский Союз превратился в подлинно глобальную державу с геополитическими интересами во всех регионах мира, включая Азию, Африку и Латинскую Америку. Это знаменовало абсолютный пик российского политического и идеологического влияния в мире.

В идеологическом, а также политическом и экономическом отношениях СССР был альтернативой капитализму и буржуазной демократии. В военной области Советский Союз в течение четырех лет ликвидировал монополию США на обладание ядерным оружием, впервые в отечественной истории создал океанский флот, а к началу 1970-х годов добился общего военно-стратегического паритета с США, впервые в мировой истории ликвидировав военное превосходство Запада. Фактически мир второй половины ХХ века оказался разделенным на сферы влияния двух соперничавших сверхдержав – США и Советского Союза, от взаимоотношений которых в этот период зависели судьбы всего человечества.

Международные отношения весьма подвижны, и приобретенный однажды статус не вечен. Удержанию позиций среди других государств России мешали катастрофы, периодически рушившие одно русское государство за другим. В XIII веке – внутренняя раздробленность и монгольское завоевание, в XVII веке – Смутное время и польско-литовско-шведская интервенция, в начале ХХ века – социалистическая революция, а в конце столетия – буржуазная, обе сопряженные с распадом страны. Каждый раз российское государство гибло поразительно быстро, но с тяжелыми и долговременными последствиями. «Русь слиняла в два дня. Самое большее в три», – с горечью писал Василий Розанов о революции 1917 года^[17]. Три дня в августе 1991 года положили конец Советскому Союзу и, соответственно, подорвали международный статус России.

Распад СССР остановил тенденцию к общему росту – несмотря на временные откаты – международного влияния российского государства. Последующие три десятилетия показали, что это был не очередной временный откат, как в начале XVII и XX столетий, а слом тренда. Россия выбыла из числа претендентов на мировое лидерство. Бывшая сверхдержава, бывшая империя и бывший центр мировой идеологии постепенно преодолевает последствия травмы 1991 года и ищет новое место в мировой иерархии. Этот поиск займет немало времени.

Попытка СССР в 1989‒1991 годах стать соправителем мира наряду с США была очевидно провальной вследствие колоссального неравенства потенциалов двух стран. Стремление России после 1991 года превратиться в «нормальную страну» – как Швеция или Швейцария – не увенчалось успехом по очевидным причинам несопоставимости исторического опыта и физических условий. В отличие от Западной Германии и Японии, полностью разгромленных в ходе Второй мировой войны и оккупированных американскими вооруженными силами на протяжении многих десятилетий, Россия не была ни разгромлена противником, ни оккупирована. Ее верхушка не прошла перевоспитание, и ее великодержавный мировоззренческий хребет не был сломлен, как это произошло с германской и японской элитами. Робкая попытка получить видимость автономии в рамках американоцентричного порядка по образцу деголлевской Франции натолкнулась на отказ Запада предоставить России какой-либо особый статус в центре западной системы. Параллельно такая попытка не нашла поддержки у большей части общества и российского политического класса, отвергшей возможность даже номинально признать гегемонию США.

В результате, как и в начале ХХ века, России приходится с трудом наращивать свое влияние путем внутренней стабилизации, восстановления военной мощи и активизации внешней политики. Несмотря на все усилия, Россия получила от президента США Барака Обамы оценку как всего лишь «региональная держава»^[18], что прозвучало обидно для кремлевского руководства. Последовавший затем выход активности России за пределы региона СНГ – в частности, ее возвращение в 2015 году на Ближний Восток – помог создать образ России как глобальной державы, но одновременно обозначил ограничения, с которыми Кремль не может не считаться при проведении внешней политики.

Реально в начале XXI века Россия – великая держава, но уже не первого, а второго ранга, после США, Китая и (по экономическим, финансовым и техническим, но не политическим и военным основаниям) Евросоюза. Россия стоит сейчас в одном ряду с Индией, где-то за ними располагаются Япония, Великобритания и Бразилия, дальше – Турция, Иран и Пакистан. По ВВП, подсчитанному по паритету покупательной способности, Россия в 2021 году стоит на шестом месте в мире, сразу после Германии, но по номинальному ВВП РФ находится только на 11-м месте в мире, а по численности населения – на 9-м^[19].

Статус Российской Федерации в мире ниже не только бывшего статуса Советского Союза, но и положения Российской империи. Нет оснований полагать, что ситуация в обозримом будущем коренным образом изменится в пользу России. Это положение требует фундаментального переосмысления самого понятия международного статуса российского государства и значения этого статуса для внешней политики страны.

Великая держава – термин из лексикона «реальной политики», но смысл этого понятия сегодня иной, чем в XIX и первой половине XX века. Речь уже не идет о степени контроля над другими, «невеликими» государствами и праве решать их судьбу. Дело в качествах самого субъекта. «Величие» состоит не столько в независимости: в глобальном мире независимость любого государства, включая США и Китай, от остального мира относительна. Главный признак великой державы – самостоятельность и устойчивость во внешней политике, свобода выбора в международном поведении, а также определенный уровень политического влияния на глобальном уровне.

Этот статус предполагает наличие соответствующего военного потенциала, существенных экономических и технологических возможностей, а также (что критически важно) политической воли, опирающейся не только на устойчивую поддержку элит и большинства населения, но и на национальную политическую культуру.

Базовый критерий «великодержавности» – устойчивость к внешнему давлению, то есть сильная оборонительная позиция. Этого критерия, впрочем, недостаточно. Необходимо определенное международное влияние, способность оказывать существенное влияние на глобальную среду. По всем этим параметрам современная Россия вполне соответствует статусу великой державы.

Термин «великая держава» нужно отличать от понятий «великая страна» или «великое общество». Великодержавный статус государства не связан напрямую с абсолютными и тем более подушевыми значениями ВВП, уровнем благосостояния, качеством жизни, характером политической системы, индексом счастья граждан и т. п. Государства с самыми высокими показателями по этим шкалам – от Скандинавских стран и Германии до Сингапура и Японии – не являются великими державами в силу своей экзистенциальной зависимости в области безопасности от старшего союзника – Соединенных Штатов Америки. В то же время Китай в 1950-е годы после освобождения от иностранной оккупации и иностранного – вначале японского и западного, затем также и советского – влияния вернул себе статус великой державы, несмотря на скромный в те годы экономический вес и низкий уровень народного благосостояния.

Российская Федерация – великая держава не только по факту наследования Советскому Союзу и Российской империи (вследствие сохранения за РФ основной части территории, половины населения, значительной части экономических и природных ресурсов, ядерного оружия, места постоянного члена СБ ООН и т. п.), но и благодаря сохранившимся (и частично восстановленным) самодостаточности, самостоятельности, способности защитить себя и свои интересы, устойчивости к внешнему давлению. Наряду с этим историческое Российское государство воспитало у элит и общества вселенскую духовность (православие); континентальное, а затем (в советский период) глобальное геополитическое мышление, привычку считать себя обязанными и вправе влиять на международный европейский, а после – мировой порядок. Несмотря на моральные потери последних десятилетий, эта закваска еще не исчезла окончательно.

Советские коммунистические претензии на лидерскую роль в мировой революции, а затем – в мировом революционном процессе являлись, как уже было показано, исторической аберрацией. Стремление к мировому господству в целом нехарактерно для российской правящей элиты. Тем не менее эта элита, как и российский народ, упорно и решительно отвергает единоличное доминирование в мире одной державы или группы стран. Речь идет не только о принципиальном неприятии такого доминирования из-за несправедливости единоличной гегемонии – не важно, чьей: Франции, Германии, США или Китая, – а об убежденности, что такое доминирование несет прямую опасность для России и серьезно ограничивает ее возможности развития. Обе великие войны, получившие в русской истории название отечественных, – свидетельство готовности к решительному отпору гегемонии.

Для России в этой связи важно занимать место в ряду ведущих стран и играть решающую роль в коллективном принятии важнейших решений. Екатерининский канцлер князь Александр Безбородко, конечно, сознательно преувеличивал, утверждая, что «без нас ни одна пушка в Европе не могла выстрелить»^[20], но идея была выражена четко и на века. Со времен Екатерины II, которая говорила, что «мы ни за кем хвостом не тащимся»^[21], Россия привыкла к участию в комбинациях великих держав. При Александре I она выступила в качестве организатора и лидера европейского концерта, инициатора «Священного союза». Сто лет спустя Версальский мир был заключен без России и отчасти за ее счет, но крах версальского порядка и Вторая мировая война привели к возникновению ялтинской системы, зафиксировавшей положение СССР как одного из двух гегемонов Европы.

Сегодняшний международный статус Российской Федерации во многом основывается на наследии Советского Союза как державы – победительницы во Второй мировой войне и одного из столпов системы ООН – единственной универсальной структуры современной системы международных отношений. Именно поэтому защита исторической роли СССР в предвоенный, военный и непосредственно послевоенный периоды так важна для актуальной российской внешней политики^[22].

Отказ США и их союзников предоставить Российской Федерации решающий (блокирующий) голос поставил крест на стремлении России интегрироваться в расширившееся после холодной войны западное сообщество. Неудача интеграции однозначно свидетельствовала: у Запада есть только один гегемон – США, никаких великих держав там нет и быть не может. После этого вопрос о статусе России как великой державы встал уже вне контекста интеграции в западное сообщество: первоначально – рядом с Западом, затем – в оппозиции ему и наконец – в противостоянии и противоборстве с ним.

Международный потенциал России

Как уже было отмечено, статус великой державы требует наличия достаточного военного, экономического, научно-технического, демографического потенциала.

В российской истории главным показателем силы государства традиционно была военная мощь. В начале XXI века Российская Федерация остается – наряду с США – одной из двух ядерных сверхдержав. Этим положением обеспечивается не только высокий статус, но и безопасность по отношению к другим ядерным державам, прежде всего к США, но в принципе также и к Китаю. При этом Россия содержит сравнительно небольшие по численности (около 1 млн человек) вооруженные силы. Военные расходы РФ составляют около 3,9 % ВВП страны или примерно 65 млрд долларов, что ставит ее на четвертое место в мире^[23]. Сильной стороной военного потенциала России является наличие собственной военной промышленности, способной производить все виды и типы вооружений. Украинский кризис положил конец исторической зависимости РФ от военных заводов, расположенных на Украине. Сохраняющаяся небольшая зависимость от других бывших советских республик не является критической.

Российская военная политика сегодня носит в целом оборонительный характер. Россия вполне способна сдерживать крупных потенциальных противников. В военном отношении РФ продолжает доминировать в Восточной Европе, Кавказском регионе, Средней Азии. С 2010-х годов Россия восстанавливает и укрепляет позиции в Арктике. В последние годы РФ восстановила способность к ограниченному проецированию силы – по периметру собственных границ (Южная Осетия, Крым) и на некотором удалении от них (Сирия). Несмотря на то, что обычные вооруженные силы России в целом серьезно уступают американским и натовским, это общее превосходство само по себе не представляет угрозы для ситуации ядерного сдерживания и в конкретных условиях возможных театров военных действий, расположенных вдоль границ РФ.

Военная мощь любой страны опирается на ее экономический и технологический потенциал и зависит от него. По общему объему экономики Россия в начале ХХ века находилась в пятерке крупнейших мировых экономик. Во второй половине ХХ века СССР по экономическому весу занимал второе место после США. Хотя Российская Федерация вступила во Всемирную торговую организацию в 2012 году как развитая экономика (это было делом престижа и статуса), большинство экономистов относит ее к развивающимся рынкам. Сегодняшняя Россия – сравнительно небольшая экономическая величина (с номинальным ВВП менее 2 трлн долларов, примерно 1,5 % от глобального). Даже ВВП РФ, подсчитанный по паритету покупательной способности (ППС), не делает РФ экономической силой первого порядка^[24].

Уже десятилетие темпы роста ВВП России ниже среднемировых, что постоянно снижает ее и без того скромный вес в мировой экономике и торговле. Производительность труда остается невысокой. Многие передовые позиции в области науки и технологий, достигнутые в советский период, оказались утраченными в результате распада СССР. Это делает РФ уязвимой по отношению к потенциальным противникам (США) и зависимой от партнеров (КНР). Несмотря на усилия по диверсификации экономики, российский ВВП и особенно бюджет страны все еще сильно зависят от нефтегазового экспорта, что делает страну чувствительной к колебаниям волатильного нефтяного рынка и в перспективе к наметившемуся снижению мирового спроса на углеводородное сырье. Такое положение и неблагоприятный тренд размывают материальную основу международного статуса России и делают его непрочным.

Для того чтобы Россия оставалась великой державой и в будущем, ей необходимо перезапустить свою экономику – прежде всего обеспечить ее устойчивый рост. Этот перезапуск, однако, не может состояться, пока существует нынешняя политико-экономическая система, сдерживающая экономическое развитие и способствующая невиданному в русской истории казнокрадству.

Несмотря на слабость и уязвимость, российская экономика уверенно демонстрирует устойчивость к внешнему давлению – санкциям и другим политическим ограничениям. Более того, вызванный этими ограничениями тренд на новый протекционизм стимулировал импортозамещение – еще до того, как это направление стало мировым в условиях американо-китайского противоборства. Россия обеспечена многими критически важными ресурсами, товарами и технологиями. Она удерживает важные позиции на мировом энергетическом рынке (по экспорту углеводородов, ядерной и гидроэнергетике), а также на рынках металлов, продовольствия, вооружений, военной и космической техники.

Правительство РФ считает перспективными направлениями цифровизацию и биотехнологии. Россия является одной из немногих стран, где есть свои аналоги Facebook («ВКонтакте»), Google («Яндекс», Mail.ru) и Amazon (Ozon, Wildberries). Цифровизация страны в последнее время достигла заметных успехов. Уровень цифровизации государственного управления в Москве – один из самых высоких в мире^[25]. Тем не менее экономическая слабость России и ее технологическая отсталость в ряде областей существенно ограничивают возможности внешней политики страны и одновременно ставят перед нею задачи по компенсации этих недостатков.

Перечисленные экономические слабости серьезны, но не фатальны даже с позиций сегодняшнего дня. Объем – тем более номинальный – валового внутреннего продукта не является единственным или абсолютным критерием при оценке мощи государств. Во время Великой Отечественной войны Советский Союз смог выстоять в борьбе против Германии, в распоряжении которой находились ресурсы всей континентальной Европы, а затем победить ее. В наши дни многочисленные ограничения, наложенные с 2014 года Соединенными Штатами и странами Евросоюза на экономические и финансовые связи с Россией, не привели к краху российской экономики. Более того, они заставили Россию развивать национальную промышленность и технологии, искать альтернативы американскому доллару как платежному средству. Введение более жестких ограничений против РФ на ряде направлений пока сдерживается из-за вероятных негативных последствий для самих санкционеров в условиях экономической взаимозависимости в глобальном мире.

Другой пример. Сегодня военный бюджет России составляет менее 10 % военного бюджета США, вчетверо меньше бюджета Китая, уступает военным расходам Индии и сопоставим с тратами Саудовской Аравии^[26], но при этом Россия сумела модернизировать свои вооруженные силы так, что их потенциал вновь стал одним из самых мощных в мире. Речь идет в первую очередь о ядерном арсенале, но не только. Россия создает новые передовые системы вооружений – гиперзвуковые и др., производит боевые самолеты, системы противовоздушной обороны, подводные лодки, танки и прочее вооружение, успешно конкурирующее на мировом рынке. По размерам военного экспорта (свыше 15 млрд долларов в 2019 году) Россия занимает второе место в мире после США^[27].

Ряд стран превосходит Россию в технологическом отношении. Российская империя и СССР традиционно ввозили машины и оборудование из Европы (в значительной степени из Германии) и США. Это, однако, не делало царскую или Советскую Россию сателлитом этих держав. То же относится к финансовой зависимости. Непросто ответить на вопрос, в какой степени французские займы, предоставленные Российской империи в начале ХХ века, подтолкнули Петербург к союзу с Парижем, а этот союз, в свою очередь, втянул империю в оказавшуюся фатальной для нее Первую мировую войну. Скорее, роковую роль здесь сыграли родственные связи императорской фамилии на Балканах, способствующие стремлению воплотить давние мечты элиты о Константинополе и Проливах, и общественное мнение, выражающее активное сочувствие «братьям-славянам»^[28].

В ситуации XXI века новое состоит в том, что к экономически мощным и технологически продвинутым странам Западной Европы и Северной Америки, а также Японии присоединился Китай, а на подходе Индия. Таким образом, страны не только Запада, но отчасти и Востока оказываются впереди России. Но и здесь голову терять не нужно. Зависимость экономик друг от друга – факт. Эта зависимость асимметрична, она не только бросает вызовы, но и создает определенные возможности для разных стран. Главный принцип в этих условиях – иметь как можно больше вариантов действий, чтобы ограничение экономических связей с одной страной и группой стран (например, с союзниками США в Европе и Азии) можно было быстро компенсировать развитием связей с другими партнерами. Расширение возможностей и альтернатив – одна из задач внешней политики.

Итак, зависимость ниже определенного уровня не означает подчинения. Для предотвращения перехода чрезмерной зависимости в отношения подчиненности критическое значение имеет контроль над национальной обороной и безопасностью, а также над финансовой системой. Можно пожертвовать темпами развития, богатством элиты, даже уровнем потребления населения, но нельзя – контролем над национальной безопасностью и финансами, иными словами, суверенитетом страны. Фактор численности и качества населения, однако, относится к числу важнейших.

Демографический потенциал РФ серьезно пострадал в результате распада СССР. Накануне распада, в 1989 году, на долю союзных республик приходилась примерно половина общего населения Советского Союза – 139,3 из 286,7 млн человек^[29]. Сильным ударом по российской демографии стали резко ухудшившиеся социально-экономические условия и психологическая атмосфера 1990-х годов^[30]. В начале XXI века демографическую ситуацию в стране удалось существенно улучшить, но переломить тенденцию уменьшения численности населения и его старения все еще не получается. Это создает проблемы: сравнительную разреженность населения, вынужденного осваивать огромную территорию с богатыми ресурсами; старение населения и ограниченность трудовых контингентов; узость внутреннего рынка. С этими базовыми условиями России, по-видимому, придется жить в XXI веке. Принять их, однако, не значит смириться.