Как мы делали коржики

Пряники

Мы с Лешкой хоть и братья и внешне очень похожи, на самом деле во многом совершенно разные люди. Например, купит нам мама по кульку с пряниками, так я сразу все не съедаю. Я люблю продлить удовольствие. Пару пряников съем и кулек откладываю до того момента, когда мне снова пряников захочется. Я мог бы эти пряники три дня есть и радоваться. Но Лешка не таков. Он уж если мешок пряников в руки возьмет, то с ним ни за что не расстанется, пока все содержимое не прикончит. Ходит везде с мешком, пряники из него достает и в рот отправляет. Естественно, у него уже к вечеру пряников не остается, и он начинает выпрашивать их у меня. Ходит по пятам и канючит:

– Дим, дай пряник! Ну дай пряник! Ну что тебе жалко, что ли? Ты мне брат или кто? Ты мне друг или сундук?

– У тебя были пряники! – возмущаюсь я. – Нам мама поровну купила!

– Так значит? Пряник зажал? Родному брату пряник пожалел?

– Нечего было свои пряники так быстро съедать!

– Не дашь, значит, пряник?

– Не дам.

– Жадина-говядина! Соленый огурец!

– Все равно не дам.

– А еще старший брат называется!

– Отстань!

Лешка немного помолчит, посопит, а потом начинает все заново:

– Дим, а Дим, ну дай пряник! Ну что тебе жалко, что ли?

И ведь не отстанет, пока пряник не получит, быстро его съест и через некоторое время опять:

– Дим, а Дим! Дай пряник!

– На! – кричу я ему, кидая пряник.

Лешка пряник ловит на лету и благодарит:

– Спасибо, Димон, ты настоящий старший брат.

– Эдак ты у меня все пряники поешь, – говорю я ему, с грустью вздыхая и глядя, как быстро исчезает содержимое моего пакета.

Чтобы не было обидно, мне тоже приходится быстрее свои пряники съедать. Один за другим. Один за другим. Даже удовольствия особого нет. А что делать? Иначе вовсе ни с чем останешься. А жаль. Как было бы хорошо растянуть удовольствие дня на три, можно и на четыре. Дольше конечно не стоит, потому что пряники зачерствеют. А на три запросто. Но с таким братом ничего не получится. Что тут поделаешь!?

Так положено

Однажды Лешка поразил нас с мамой своей изобретательностью. Как-то вечером стали мы готовиться ко сну, а он вдруг говорит:

– Ой, что-то я пить захотел!

И побежал в кухню. Начал там графином и стаканом звенеть. Я это услышал и тоже побежал в кухню.

– Чего тебе надо? – увидев меня, недовольно спросил Лешка.

– Я тоже пить хочу! – ответил я. – Не ты один от жажды страдаешь.

– На пей! – сказал Лешка и протянул мне стакан с водой.

Я даже удивился. Чего это он такой добренький? Воды себе налил, а первым пить отказался. Но я ничего не сказал, взял стакан и стал пить.

– Много на ночь не пейте! – крикнула нам мама из комнаты. – Плохо спать будете.

– Пей быстрее! – зашипел на меня Лешка. – Мне тоже хочется.

– Что я тебе верблюд, что ли? – возразил я. – Вода холодная. Я быстро не могу. У меня зубы ломить начинает. Возьми себе другой стакан.

– Я из этого хочу.

Я удивился, с чего это вдруг мой братец такой избирательный, но выпил все до единой капли и стакан ему отдал.

– Чего ты стоишь? – нетерпеливо спросил он.

– Тебя жду, – ответил я. – Чего ты воду не наливаешь? Ты же пить хотел.

– Пол холодный, а ты босиком, – вместо ответа сказал Лешка. – Простудишься. А ну быстро беги в постель. А я и без тебя прекрасно напьюсь. Мне помощь не нужна. Иди, давай, не стой!

«Надо же какой заботливый», – удивился я и, не долго думая, побежал в кровать, потому что действительно хотел спать. А Лешка остался в кухне и был там довольно долго. Чем-то там звенел, стучал и сопел. Что-то даже уронил и тихо чертыхнулся. Наконец он пришел в комнату, нырнул под одеяло и стал с боку на бок ворочаться.

– Чего ты вертишься? – недовольно проворчал я. – Спать мешаешь.

– Чего-то мне не спится. Зря я, наверно, воду пил. Надо было теплое молоко. Оно, говорят, при бессоннице помогает.

– У тебя в твоем возрасте не может быть бессонницы, – уже сквозь сон пробормотал я.

– Еще как может. Ведь я же не сплю. Значит, вот она бессонница и есть. Не могу спать и все тут.

– Ну так не мешай спать другим. Иди книжку почитай какую-нибудь скучную. Она тебя живо усыпит. Возьми, например, учебник «Окружающий мир», – посоветовал я брату.

Лешка терпеть не может этот предмет.

– Верно, я так и сделаю, – живо согласился он.

Лешка побежал к столу, включил лампу и зашуршал страницами. Долго он читал или нет, я не знаю, потому что уснул и спал очень крепко.

А проснулся я от Лешкиного крика:

– Мама, Дима! Вставайте, кажется, мы в школу опаздываем!

– Что такое? – спросонья я даже подпрыгнул и чуть с кровати не упал.

– Время уже восемь! Посмотри на часы! – Лешка сунул мне под нос будильник.

– Восемь часов! – ахнул я. – До первого урока осталось всего тридцать минут.

Мама тоже вскочила с дивана и забегала по комнате.

– Странно, – бормотала она, – очень странно, как это я проспала?

Обычно мама встает в семь и будит нас с братом.

Я тоже стал бегать по квартире, быстро одеваясь. Времени оставалось катастрофически мало, но если постараться, то можно было успеть ко второму звонку.

Когда опаздываешь, все становится против тебя. Это я давно заметил. Неизвестно куда пропадают нужные вещи, из рук все валится, даже пуговицы на рубашке вдруг начинают вести себя самым подлым образом. Надевая штаны, я два раза упал, а перед этим долго скакал на одной ноге. Я долго искал свой носок, который почему-то оказался в ванной. Потом мы с Лешкой чуть не подрались, кому первым идти в туалет. В общем, это было не утро, а сумасшедший дом. Мы даже позавтракать не успели.

И вдруг я заметил, что в отличие от нас с мамой Лешка ведет себя как-то странно. Не суетится, как я, не торопится и вообще как-то хитро на нас с мамой посматривает и в кулачок хихикает.

– Ты чего, Леша, посмеиваешься? – спросила брата мама, когда мы стали в прихожей надевать куртки, и глаза ее подозрительно прищурились. –Что-то не так?

– А вы догадайтесь! – сказал Лешка и опять хихикнул.

– О чем это мы должны догадаться? – насупившись, грозно спросил я.

– Какое сегодня число? – засмеялся Лешка.

– Ну первое! – сказала мама.

– Первое чего? – подсказал брат.

– Апреля! – выкрикнул я, сразу догадавшись, в чем дело. Мне даже завидно стало, что не я, а Лешка такой здоровский розыгрыш придумал.

Мой брат даже на одной ножке запрыгал от счастья и запел во все горло:

– Первого апреля никому не верю! Первого апреля никому не верю!

– Ничего не понимаю! – сказала мама. – При чем тут первое апреля? Время восемь двадцать. Вы в школу опаздываете!

– Ничего мы не опаздываем, – засмеялся я, снимая со спины ранец. – Лешка ночью все часы на час вперед перевел. Вот почему он на кухню воду пить бегал, а потом бессонницу симулировал.

Тогда мама подбежала к столу, схватила свою сумочку и вынула из нее мобильный телефон.

– Семь двадцать, – сказала она слегка растерянно, когда посмотрела время.

– Первого апреля, – хихикнул Лешка, – никому не верю.

И все мы начали хохотать. Мы с мамой на него нисколько не рассердились. Чего тут сердиться? Разве бывает первое апреля без розыгрыша?! Нет! Так положено.

Царь горы

Как-то раз, в конце мая сидели мы на турниках, болтали ногами и мирно разговаривали. Вдруг в наш двор въехал огромный КАМАЗ с коричневым кузовом, как у самосвала. В кузове что-то лежало, но что, разглядеть было нельзя, потому что он был закрыт брезентом. Грузовик заехал прямо на траву, всю ее перемял, передавил, остановился посреди двора и стал чадить черным вонючим дымом.

– Вот умник! – возмутился поведением водителя грузовика Ванька. – Эдак он нам весь двор перепортит. Газон изуродовал, кусты поломал. Где мы играть будем?

– Действительно! – поддержал его Лешка. – Если так каждый грузовик к нам будет заезжать, что от двора останется?

– Может, он по делу приехал, – предположил Антон. – Говорят, рядом с нашим домом стройка будет.

– Стройка? – Ванька даже присвистнул. – Тогда держись, пацаны. Больше житья нам не будет. Все здесь разломают, разроют, и будем не один год грязь месить и слушать, как стройка грохочет. Прощай наш чудесный двор!

– Здесь дом вряд ли поместится, – усомнился Лешка. – Ему места не хватит.

– Если одноподъездный, то поместится, – объяснил я.

В это время водитель самосвала, невысокий и сильно загорелый дядька, выпрыгнул из кабины и стал ходить вокруг машины с задумчивым видом. В нашу сторону он даже не посмотрел, хотя мы от него шагах в пяти были. Знай себе, подбородок свой небритый скребет и живот чешет.

– Чего он ходит? – нарочно громко проворчал Ванька.

– Наверно думает, зачем он траву всю помял и кусты поломал, – тоже громко, но все же тише Ваньки сказал Антон.

– Ага, – усмехнулся Лешка. – Держи карман шире. Плевал он на траву и на кусты.

– Вот они взрослые! – опять возмутился Ванька. – Нас на уроках учат, что природу беречь надо, что в городе надо себя прилично вести. А сами что вытворяют? Какой они нам пример подают?

– Плохой, – сказал я.

– Вот именно, – согласился Лешка.

В этот момент, словно в подтверждение наших слов, шофер громко и смачно плюнул в траву, по-прежнему не обращая на нас внимания.

– Что я говорил! – обрадовался Ванька и тоже плюнул.

– А как сейчас взрослые матом ругаются, – горько вздохнул Антон. – Просто невозможно по улицам ходить.

– Во-во, – согласился Ванька, – а попробуй мы что-нибудь такое скажи? Блин!

– А чего это он в кузов лезет? – спросил Лешка.

Водитель быстро и ловко взобрался в кузов и стал возиться с брезентом. Мы даже встали во весь рост, чтобы было лучше видно. Дядька некоторое время разбирался со шнурами, которыми брезент был прикреплен к кузову, потом развязал их и стал брезент сворачивать, как мы с Лешкой ковер, когда его на улицу выбивать собираемся вынести. Мы так шеи и вытянули, стараясь разглядеть, что же там за груз под брезентом.

– Песок! – вдруг закричал Лешка. – Я первый увидел. Это песок.

– Подумаешь! – сказал Ванька. – Что ты песка никогда не видел?

– А зачем нам столько песку? – спросил Антон.

– Пляж здесь будут делать, – сказал я. – Сначала песка насыплют, потом воды нальют. Красота!

И все мы захохотали.

Пока мы смеялись, шофер закончил возиться с брезентом и вернулся в кабину. И тут он в первый раз на нас посмотрел. Мы с ним встретились взглядами, и он мне подмигнул. А я ему. Не знаю почему. Наверное, так полагается. Когда тебе подмигивают, в ответ тоже надо подмигивать. А то получится невежливо.

И вдруг кузов загудел и стал подниматься. Еще мгновение, и весь песок на траву высыпался. Получалась огромная песчаная гора. Выше нас всех раза в два. Как только грузовик отъехал, мы про него тут же забыли, все разом спрыгнули с турника, побежали к песчаной горе и сразу же на нее взобрались. Мои кроссовки и даже носки сразу наполнились песком. Лезть по нему было трудно, потому что ноги вязли и все время сползали вниз. Но каждый из нас хотел добраться до вершины первым.

Я всех обогнал и закричал:

– Я первый! Чур, я царь горы!

И тут же столкнул вниз Ваньку, который был вторым. Он скатился вниз, и ему пришлось взбираться заново.

– Ах, ты так! – закричал Ванька.

– Да, я такой! – выкрикнул я и столкнул вниз Антона, а потом Лешку.

А к горе уже со всего двора бежала ребятня. Мальчишки и девчонки, малыши и старшие.

– Я царь горы! – опять крикнул я и столкнул Дениску из третьего подъезда, затем еще двух девчонок Соньку и Лариску.

Воевать за свое горное царство с каждой секундной становилось все труднее и труднее, потому что ребят собралось много и все они сильно на меня разозлились.

– Вперед! – возглавил штурм Ванька. – На гору!

Эту атаку я отбил с трудом, а потом меня самого чуть вниз не стащили, потому что Сашка и Пашка, совсем еще дошколята, вцепились мне в ноги с двух сторон, и к ним присоединились Сонька с Лариской и еще какие-то незнакомые девочки.

– Леха, на помощь! – закричал я. – Наших бьют!

– Я здесь! – откликнулся Лешка, хватая за шиворот Пашку и Сашку и отбрасывая их вниз.

Вовремя он подоспел. Еще бы немного и мне не устоять.

– Не зевай! – предостерег я брата, отряхивая с рук песок. – Сейчас они вновь полезут. Ты, главное, за Антоном следи, а я Ваньку на себя беру. Остальную мелюзгу по ходу дела.

И точно! Ребята со всех сторон почти одновременно кинулись на нас! Мы отчаянно сражались за каждый сантиметр. Особенно тяжело было с малышами. Они маленькие, шустрые, подползают незаметно и сразу за ноги хватают и так держатся, что оторвать невозможно. Самым юрким и настырным оказался Пашка. Но я быстро сообразил, где у него слабое место. Он щекотки боится, поэтому как только я его под мышки хватал и начинал пальцами шевелить, он от смеха сам вниз скатывался. Даже толкать не надо. Этот прием и против Соньки оказался очень действенным.

– Так нечестно! – кричала она, когда я начинал ее щекотать, а потом хохочущую толкал вниз.

Ваньке ни меня, ни Лешку столкнуть не удалось. Тогда он скинул кроссовки и прямо в носках ринулся в атаку и в мгновение ока добрался до вершины.

– Лешка! – вовремя заметил его я. – Сзади!

Мы вдвоем сумели отразить Ванькино нападение. Но остальные ребята последовали его примеру и тоже стали разуваться и босыми на гору лезть. Нам стало труднее. Но мы отбивали атаку за атакой.

Вот это было веселье! Игра так игра! Давненько мы так не развлекались.

В общем, мы с братом гору отстояли. Раскидали всех, вытолкали с вершины и вдвоем остались. Стоим, отдышаться не можем и победно поле сражения осматриваем. Все ребята снизу на нас поглядывают и пыхтят. Тоже отдыхают.

– Так нечестно! Вас двое! – отдышавшись, сказал Ванька.

– Честно! Честно! – парировал Лешка.

А я посмотрел на него и неожиданно для себя взял и столкнул брата вниз. Тот полетел с горы вверх тормашками, как колесо покатился. Все засмеялись.

– Ты чего? – со слезами в голосе закричал Лешка, вставая и отряхиваясь от песка. – Мы же вместе!

– Уже нет! – ответил я Лехе. – Я царь горы. А царь может быть только один.

– Кинул тебя твой родной братец! – засмеялся Ванька и толкнул Лешку в бок.

– Ах ты, царская морда! – вдруг рассвирепел Лешка. – Вали Димона, ребята! Долой царя! Да здравствует республика!

Про республику Лешка в моем учебнике истории прочитал. Древние римляне тоже свергли императора и установили республику. Республика – это такое государство, где правит народ, а не царь или король. Вот Россия, например, тоже республика.

Я даже оглянуться не успел, как ребята все вместе оказались на вершине, дружно схватили меня и сбросили с горы вниз. Я покатился, как еж под откос, аж песку за шиворот набрал. Поднялся я, а ребята на вершине стоят и кричат:

– Ура! Республика! Нет больше царя горы!

Я попытался залезть на вершину и отвоевать свою корону, но ничего из этого у меня не получилось. Ребята дружно дали мне отпор. Мне даже обидно стало.

– Ладно! – крикнул я. – Сдаюсь! Пустите меня к себе!

– Нет уж! – засмеялся Лешка. – Нам тут цари не нужны. Мы все равны. Правда, ребята?

– Да! – поддержали его все. – Не пустим к нам царя. У нас республика!

– Я тоже хочу в республику! Не буду я больше царем!

– А не врешь? – недоверчиво спросил Лешка.

– Честно слово!

И ребята разрешили мне залезть на вершину. Всем было весело.

Целую неделю это была наша любимая игра. Сначала кто-нибудь завоевывал вершину и становился царем горы, а потом мы все вместе дружно свергали его и устанавливали республику. Правда, с каждым разом наша гора почему-то становилась все ниже и ниже, а в один прекрасный день мы вышли во двор и увидели, что ее раскатали катком и на этом месте стали строить трансформаторную будку.

Конечно, мы погоревали немного, а потом решили, что зимой построим себе высоченную снежную гору, и игра продолжится.