Жилой комплекс «Курицын»

Все имена и события в произведении вымышлены,

любые совпадения с реальными людьми,

живыми или мёртвыми, случайны.

– Автор

Десять килограммов денег

– Что за дурная валюта эти доллары! Еле в сумку влезли. То ли дело рубли. В рублях вышло бы шесть килограммов, а в этих чёртовых баксах – десять.

Вообще-то, измерять деньги килограммами не принято. Даже когда говорят «денежная масса», никогда не имеют в виду вес. Однако если носить кэш по городу, как Саша Попов, то будет полезно знать, что миллион долларов – это ровно десять килограммов денег. Саша специально уточнил в Интернете. Также он узнал, что по курсу в рублях эта сумма весила бы шесть с небольшим, а в евро всего два с половиной килограмма, можно было бы по карманам распихать. Вот чего он не знал – чьи эти деньги, каким путём добывались и зачем нужны шефу. Шеф приучил не совать нос не в своё дело. То ли не доверял осознавать всю картину в целом, то ли жалел Сашу, но все поручения были краткими и ясными. Пойди, возьми, отнеси, купи.

Саша оставил машину за три двора, как было велено. Соблюдая меры конспирации, насколько он их понимал, он окольными путями двинулся к родному с детства боксёрскому клубу «Удар».

– Хорошо, что воскресенье, – рассуждал он, – опасные факторы отсечены. Уже позднее утро, даже день. Народ на улице отсутствует. Местность просматривается, – он невзначай оглянулся, как киношный разведчик, – хвоста нет. Подлётное время – семь минут.

Представлять себя героем боевика было приятно. Миссия выполнима, сэр. Режим маскировки активирован. Он шёл по местности, уверенный, что мастерски сливается с пейзажем, но на самом деле его невидимость обеспечивалась лишь тем, что вокруг не было ни души. Попадись он кому-нибудь на глаза, спалился бы в секунду, потому что был заметен, как панк на деревне. Мало того что нёс сумку по-почтальонски, так ещё и вцепился в неё обеими руками. То петлял, чтобы оторваться от возможной слежки, то ломился лосем напрямки по снежной целине. К тому же он был не по погоде легко одет – так в январе ходят только подростки, за которыми мама не уследила. От холода его била крупная дрожь, но сам он полагал, что это всё из-за адреналина. Если честно, ему было немного страшно.

Милая псина сидела на теплокамере и жмурилась на солнышко. Зевнула и сладко потянулась.

– Ути, потягушки! – проходя, заметил Саша.

Собака недовольно буркнула то ли от досады, что её застали за интимным занятием, то ли оттого, что какой-то чужак шатается там, где доселе не ступала нога человека.

– Ишь, какая фифа, – сказал Саша.

Собака вдруг гавкнула в полный голос, что, очевидно, означало:

– Ты с какого района, кожаный?

Саша передумал любезничать и прибавил шаг. Большая ошибка, с собаками так нельзя. Лишь почуют, что двуногий тушуется, вспомнят инстинкты:

– Гав! – В смысле: – Слышь, хрен с горы, к тебе обращаюсь!

– Фу! – крикнул Саша, обернувшись. – Дура!

Такого обращения почтенная собака снести не могла.

– Ах ты так? Ах ты вот как? – И пошла за Сашей, лаем извещая окрестности, что ходят тут всякие и фиг его знает, что там у них в сумке.

Скоро псина добилась всеобщего внимания. Навострив уши, к ним спешил худой кобель. С другой стороны слышалось истеричное «а-ва-ва-ва-ва!». Твари, которой принадлежал этот мерзкий звук, даже не было видно, то есть она подняла лай, не ведая, в чём дело. Вот она выкатилась из-за сугроба. Мелкая, гадкая, глаз не видно под колтунами. Пока Саша с отвращением смотрел на эту шавку, к уже описанным собакам прибавились ещё две невесть откуда взявшиеся. Он был окружён.

Поначалу собаки немного робели. Норовили будто бы без дела забежать со спины, чтоб оттуда тяпнуть за пятку. Старый трюк. Хитрил и Саша:

– Хорошие собачки, хорошие! Ну-ка, что я вам дам?

На эту уловку собачки отвечали контрприёмом: переставали лаять, усыпляли бдительность добродушными движениями ушей и хвоста, будто не прочь приласкаться, и, улучив момент, старались схватить за руку.

«Уж лучше за руку, – думал Саша, – или сразу за горло, но только бы не сумку».

В минуту, когда перед глазами другого человека пролетела бы вся его жизнь, Саша, наоборот, увидел картинку из ближайшего будущего. Зубы вонзятся в ткань. Сперва безуспешно, но потом найдётся тонкое место. Сумка треснет, порвётся, и десять тысяч маленьких бумажек разлетятся по свету, символизируя количество дней, на которые Саша сделается рабом своего шефа. Десять тысяч дней – это двадцать восемь лет. Это как Робинзон, только не на острове. Да, уж лучше сразу за горло.

Собаки начали с ног. Саша, не щадя себя, поднял доллары над головой и приготовился принять мученическую погибель. Но в тот самый миг, когда собачьи челюсти занялись его штанами, небеса вдруг сжалились. Небу не откажешь в чувстве юмора. Сашу спасла любовь. Пролетавший мимо собачий купидон пустил стрелу псу под хвост.

Худой кобель вдруг нашёл гадкую сучку чрезвычайно привлекательной. В таких делах стадные инстинкты отходят на второй план и каждый становится сам за себя. Он намекнул ей немедля продолжить знакомство. Сучка оказалась той ещё потаскухой, и у них быстро всё заладилось. Ещё два жениха встали в очередь. Они как бы между прочим нюхали друг друга под хвостами, но поглядывали на даму, не теряя надежды.

Любовь – великое чувство. Саша со своим прозаическим грузом неожиданно выпал из повестки. Собаке, с которой всё началось, стало стыдно за нравы современной молодёжи, и она поплелась восвояси. Преследовать Сашу ей было лень. Вкусного у него в сумке не было, а для порядка она его и так уже облаяла. Остаток пути окрылённый Саша пролетел на одном дыхании.

Он поднялся на крыльцо, дёрнул дверную ручку и аж поскользнулся от неожиданности. Никогда на его памяти эта дверь не была заперта. Озадаченный, он прошёлся по крыльцу к окошку вахтёра и прислонился лицом к стеклу. Пару секунд вглядывался в темноту и вдруг отпрянул, потому что понял, что пялится в упор на незнакомого человека. Тот отворил форточку, сказал: «Все закрыто, учения!» – и тут же захлопнул.

Только теперь Саша обратил внимание на две пожарные машины перед крыльцом. В другой раз он непременно выяснил бы, что тут происходит, но сегодня постеснялся. Однако про вариант околачиваться на морозе с таким приданым под мышкой шеф ничего не говорил.

– Молодой человек! – раздался чей-то голос.

Саша сразу понял, что это по его душу. В ту секунду, что понадобилась ему, чтобы обернуться, он успел сочинить легенду («Я на тренировку, а это у меня форма, а тебе-то что?») и заодно прикинуть, сможет ли нокаутировать человека правой рукой, если в левой будет десятикилограммовая сумка. Тот, кто его звал, стоял возле пожарных машин. Он смотрел на Сашу, а Саша на него.

– У вас брюки порвались. Вам, наверное, лучше домой пойти.

И действительно. На одной штанине не хватало клока ткани, а на другой висел продолговатый лоскут, и из прорехи выглядывало белое Сашино колено. «Зато деньги целы», – подумал Саша. Больше незнакомец не задавал никаких вопросов, но и не уходил. Стоял себе, будто ему там мёдом намазано. Саша заметил слуховой аппарат в его ухе и передумал нокаутировать. Инвалидов не бьют.

– А ты кто такой? – спросил Саша. Он так и не понял, что, возможно, ему не стоит знать, кто это перед ним. Ответа не последовало. Незнакомец продолжал смотреть на Сашу как на идиота. «Ах да, ты же глухой», – вспомнил Саша и почувствовал страшную неловкость. Захотелось поскорее уйти, что он и сделал, лопатками ощущая укоризненный взгляд глухого.

Сумка стоимостью в миллион долларов лежала посередине квартиры, которая стоила в двадцать раз дешевле. Рядом калачиком лежал Саша Попов, вся жизнь которого сейчас стоила примерно нисколько. Он сам только что посчитал. Вечерело.

Что ж, дорогие читатели, только что мы увидели нашего героя в захватывающем экшене, а теперь давайте полюбуемся на него в тоскливой рефлексии. Сейчас он как раз, словно мушка под микроскопом, прикноплен собственным страхом к пожилому половому ковру. Саша Попов не из тех, кому выходы из сложных ситуаций подсказывает сама фортуна или не в меру сочувствующий автор. Саша Попов привык всё делать сам, но сначала ему нужно хорошенько подумать. Что же в этом плохого? Говорят, Гагарина назначили первым космонавтом именно по этой причине – он всё обдумывал, не действовал наобум, а это ценное качество и в космосе, и в жизни. Тем же сейчас занимается и Саша, вот только в голову ему не лезет ни одна мысль, а это психологический конфликт. Но тише! Вот он шевелится.

Саша вспомнил одну телепередачу. Показывали мужика, которому босс дал чемодан. Спрячь, говорит, этот чемодан понадёжней, где хочешь. Мужик отвёз чемодан в лес и закопал. Через пару дней босс велел принести чемодан назад. Мужик отправился в лес на то же место, а чемодана-то нет, кто-то выкопал. Тут ему босс и говорит:

– Ага, попался! А ты знаешь, что там было и сколько?

– Нет, не знаю, – отвечает мужик.

– Ну, значит, будешь отрабатывать! – говорит босс и сразу называет, кого первого надо убить в счёт долга. После этого мужик десять лет был киллером и убил много людей. В конце программы сказали, что сидеть ему осталось ещё двадцать три года.

Конечно, Сашин шеф так бы никогда не поступил, а придумал бы что-нибудь более изобретательное. Игорь Владимирович Захарченко. Бизнесмен, депутат, меценат, бандит, он был авторитетным человеком в местном боксе. Исправно помогал клубу, шефствовал. Спонсировал молодых, устраивал старичков. Куда пойти работать парню, у которого кроме пудовых кулаков ничего нет? Шеф брал таких под крыло. Глядишь, парень обзаводился посильной работёнкой, а какой – незачем и спрашивать. Так и Сашу пристроили.

Сам Саша после окончания школы подвизался в изготовлении всяких железных штук в мелкой конторе. Он так и не вырос из полусреднего веса и поэтому не годился для серьёзной работы. Зато, когда понадобилось сделать в клуб новую дверь, Саша показал себя достойно. Затем ещё одна дверь, по мелочи заборчик, другие железяки. Шеф платит, Саша делает, шеф доволен. Толковые ребята и в политике нужны, так Саша стал заниматься всякой всячиной для ублажения электората шефа. Траву покрасить, асфальт причесать.

Выполнять волю шефа полагалось педантично, а то можно было и по морде схлопотать. Саша, слава богу, ещё ни разу не получал, но видел, как прилетало иным, и предпочитал учиться на чужих ошибках.

Он вообще считался понятливым малым, и самое суровое, чего шефу приходилось применять к нему в воспитательных целях, это резкий окрик: «Ты всё понял?». Саша на глазах становился золотым исполнителем и мог чёрта лысого достать, хотя чёрта шеф ещё ни разу не требовал. А когда шеф бросил вскользь, как Саша смотрит на то, чтобы самому занять депутатское кресло в будущем созыве, не всё же болваном ходить, молодой перспективный политик Александр Попов на всякий случай купил себе тёмно-синий деловой костюм и галстук.

Сегодня Саша, тоскливо лаская пальчиком лямку сумки с десятью килограммами денег, отчего-то вспомнил именно этот костюм. Это как-то само очень быстро промелькнуло в голове, успело испугать и со страху пропало. Он даже не произнёс это про себя, не сформулировал в голове, но отчётливо понял, что костюмчик-то может очень скоро пригодиться, и отнюдь не для депутатского кресла. С этим «отнюдем» на губах Саша обнаружил, что уже часов пять как стемнело.

Чернее темноты, тяжелее чёрной дыры, сумка словно отравляла сам воздух вокруг себя. Саша расстегнул молнию. Сто пачек по сто купюр по сто долларов. Если сложить их одна на другую, получится стопка больше метра высотой. Это как если поставить друг на друга две табуретки. Отзывчивая Сашина фантазия услужливо вообразила две табуретки под самой люстрой. Хоть бы каплю определённости. И всё бы встало на свои места.

Словно в ответ на его мольбы вдруг раздался телефонный звонок.

От звонка до звонка

– Алло! Сашенька, ты дома?!

– Я дома, мама, что случилось?

– Сашка!.. Игоря-то Владимировича арестовали…

– Как?!

– Говорят, взяли на рабочем месте, обыск был…

Вот картинка и сложилась. И внезапная осторожность шефа, и впервые в жизни закрытый клуб, и так называемые учения. Да и тот глухой, понятное дело, никакой не глухой.

Тем временем мать причитала уже по третьему кругу:

– Ах, куда ж тебя занесло? Ох, это же всё не твоё! Уж ты там не суйся, уж ты поберегись, а будут спрашивать, говори, что ничего не знаешь, он же бандит, бандит…

Пожалуй, мечтая о капле определённости, Саша не это имел в виду. Он сидел в кромешной темноте и такой же тишине. Голова не соображала, конечности не слушались, глаза не моргали. Исправно работал только кишечник – за последние шесть часов он несколько раз сгонял хозяина в туалет.

– Скоро придут и за мной, – решил Саша, обречённо собрал пакет с вещами для тюрьмы и поставил в прихожей. Там было всё, что в кино обычно требовалось невиновным заключённым. Недоставало только Библии с маленьким молоточком внутри.

Все мысли вертелись вокруг чёртовых денег. Избавиться – шеф убьёт. Оставить у себя – посадят. Трое суток за ним никто не приходил. Насколько Саша разбирался в оперативно-розыскной деятельности, его должны были схватить ещё тогда, в воскресенье. Свет в эти дни он не включал. Пока было светло, делал что-то по дому. Когда темнело, довольствовался огнями с улицы и впадал в анабиоз. Спать он не мог.

Судя по новостям, шефу вменяли нехилый букет. Организация преступной группы, вымогательства, убийства и прочий криминал. По этим делам в розыск были объявлены несколько человек, половину из которых Саша знал, других не знал, но Поповых среди всех них не было.

К исходу третьего дня, когда звук собственного сердца стал мешать Саше думать, в голове вдруг появилась спасительная мысль, подарившая слабую надежду на успокоение:

– Пойду и сдамся сам! А что такого? Сколько мне дадут? Я ничего не крал, никого не убивал. Ну от силы лет пять… Ну семь… Выйду ещё молодым. Говорят, в сорок лет жизнь только начинается.

И в этих приятных мыслях Саша неожиданно уснул, как маленький, и проспал без кошмарных сновидений до самого обеда. Проснувшись, он с удивлением обнаружил, что пропустил телефонный звонок, да какой! Пожалуй, не было на свете человека в этот миг, которому Саша мог бы довериться сильней. Он тут же перезвонил.

– Саша? Здравствуй, это Алексей Алексеевич.

– Здравствуйте, Алексей Алексеевич!

– Ага… Саша, ты почему на тренировки не приходишь?

Последний раз Алексей Алексеевич задавал этот вопрос лет пятнадцать тому назад, когда Саша гулял с девочками и пробовал пиво.

– Я приду, Алексей Алексеевич.

– Ты давай, приходи, Саша. Мне к апрелю надо кого-то против Кличко поставить, хе-хе-хе.

Саша улыбнулся шутке любимого тренера и почувствовал облегчение. Разумеется, это был сигнал от шефа. А дальше будет легко. Пойти в клуб, послушать тренера, а там скажут, что делать. Новость окрыляла. Вернулась способность дышать свободно. Он наконец-то включил свет, с аппетитом поел и даже ни с того ни с сего вымыл полы.

Но вот незадача. Куда спрятать сумку? Саша подумал и решил оставить её посередине комнаты. Если придут воровать, всё равно украдут, правильно? Так и нечего тут… Уже одевшись, он попёрся из прихожей в ботинках и убрал сумку в шкаф. Ещё через минуту снова вернулся и перепрятал в диван-кровать.

Любимый Алексей Алексеевич в неизменной олимпийке с двумя шнурками на шее. На одном шнурке секундомер, а на другом свисток. Иногда в азарте тренер промахивался и пытался дунуть в секундомер или засечь время на свистке.

Когда-то Алексей Алексеевич угадал Сашину душу, потому и стал любимым. Саша, видите ли, был странный боксёр. Выкладываться на каждой тренировке, спарринговаться – это он любил, если не сказать обожал, но когда речь шла о соревнованиях… У Саши не укладывался в голове сам принцип состязания.

«А зачем?» – стоял в его глазах немой вопрос. Одно дело боксировать с друзьями в зале – это как сыграть в приятную игру. Тут Саша никогда не тушевался и слыл в клубе добрым бойцом. Но когда на ринге твой друг собирается всерьёз с тобой разделаться… И эти подленькие хитрости: бодается, хватает за руки или наберёт очков и бегает. Очень это всё было Саше не по нутру, и со всех соревнований он стабильно возвращался без медалей.

Конечно, тренеры команды такого спортсмена считали тунеядцем. Каждый разбор полётов начинался и заканчивался обсуждением Сашиной персоны. «Оставьте парня! – сказал тогда Алексей Алексеевич. – Разве не может человек быть выше ваших глупостей? Ему нужен смысл, а в соревнованиях он его не видит! Пусть ходит в своё удовольствие».

И от Саши отстали.

– А ты чего, заниматься-то не будешь? – спросил тренер.

Тут Саша сообразил, что явился, как именинник, не взяв с собой ничего для тренировки. От нелёгких событий он уже совсем разучился думать и только надеялся, что кто-нибудь сделает это за него, например Алексей Алексеевич, который не хранит дома чужого миллиона долларов и поэтому может мыслить. Они отошли подальше от посторонних глаз и ушей.

– Значит, Саня, велено задать тебе два вопроса. Лично я вообще ни одного из них не понял, но мне и не нужно. Первый вопрос звучит так: каша у тебя?

– У меня.

– Экий ты прыткий. Не спеши, подумай.

Саша подумал. Очевидно, ветер дует от шефа. Единственный неразрешённый вопрос между ними – это сумка, которая томится в диване-кровати. И несмотря на то что таким словом её содержимое никогда не называлось, было понятно, что речь шла о денежках, нале, кэше.

– Каша точно у меня, – ответил он.

– Хорошо. Тогда второй вопрос. А хвост у тебя есть? Нет, не так. За тобой хвост есть? Подумай хорошенько.

Саша подумал хорошенько. Это слово он знал, но раз тренер просил подумать, Саша из вежливости ему подыграл.

– Хвоста нет.

– Ну и хорошо. Тогда вот что тебе велено передать. Береги кашу, не высовывайся, жди. Понял?

Саша немножко опешил. Вообще-то, он ожидал, что сегодня его избавят от всей этой каши. Алексей Алексеевич, не дождавшись ответа, заключил:

– Ну ты, значит, разбирайся. – И, понимая, что из них двоих голова работает только у одного, Алексей Алексеевич произнёс медленно, как для даунёнка: – Не забывай ходить на тренировки.

Уходя, Саша вдруг понял, что стоит возле двери шефа. Сюда в прошедшее воскресенье он должен был принести злосчастный миллион. Табличка с гербом и флагом гласила:

«Общественная приёмная депутата областного собрания Захарченко И. В.»

Еле заметный вертикальный пропил в том самом месте, где проходят ригели замка, безмолвно хранил тайну разыгравшейся драмы. «А ведь это была усиленная дверь. Плюс две тысячи к прайсу», – подумал Саша и поспешил покинуть гнетущее место.

Надежды на прояснение ситуации сбылись наполовину. Да, шеф вышел на связь, но что толку? Сторожи миллион и не высовывайся. Час от часу не легче. А что делать? А чем жить? Саша приготовился долго и мучительно терзаться. За этим занятием он успешно провёл весь оставшийся день. Когда он поудобней устраивался к всенощному бдению над проклятыми долларами, вдруг запел телефон. Незнакомый номер.

– Алло!

– Привет и заткнись! – Саша с первого звука узнал голос шефа. Шеф выдержал короткую паузу и спросил: – Понял?

– Понял! – молвил Саша и заткнулся, а шеф продолжил:

– Никаких имён, никаких названий. Сюда не звонить. Ждать, когда я сам позвоню. Все инструкции будешь получать отсюда, понял?

– Понял! – понял Саша, а шеф продолжил, выбирая слова, чтоб и тупой с первого раза усёк:

– Я пока работаю дистанционно. Даю тебе поручения, о которых (на следующие два слова шеф особенно нажал) НИКТО НИЧЕГО не должен знать. И не дай бог где-то моё имя всплывёт – накроешься ТЫ, понял? В твоих интересах!.. Вопросы?

Вопросов у Саши не было, но он подумал, что шефу будет приятно, если у него вежливо спросить что-то уточняющее, проявить заинтересованность. За этими размышлениями Сашу застала следующая реплика шефа:

– Или мне поумнее кого-то поискать, а?

– Н-нет… Не надо, я всё понял, нет вопросов.

– А сейчас запоминай с особой внимательностью! Завтра идёшь в кабинет номер ТРИ, тебе там дадут КОЕ-ЧТО, ты это ИЗУЧИШЬ. Всё. Давай, не скучай там!

Тут Саша вспомнил, что у него есть очень важный вопрос:

– Иг… – и вовремя оборвал себя на полуслове.

– Икота напала?! – взревел Игорь Владимирович. – Ты совсем тупой, что ли, там?

– Нет, я… а можно мне пока денег на зарплату брать? – выдавил Саша.

– Ладно, возьми одну бумажку, но всё под отчёт. Пока! – Шеф закончил вызов.

Вот так дела… Шеф всё-таки был мастером лаконичных приказов. И, главное, сразу всё стало понятно: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. Кабинет номер три… Это где, вообще, что за ребусы?

Так это же в здании клуба, разве шеф может где-то ещё назначить кабинет? А что там, в кабинете номер три? Так нотариусы же там сидят! И Саша переключил своё внимание на более приятную мысль. Ему разрешили зарплату. Одна бумажка – это сколько нашими? Оказалось, на ближайшее время надо минимум четыре такие. За квартиру платить, машину заправить, да и поесть что-то купить.

И тут Саша сам подивился своей смелости. «Возьму пять бумажек и за каждую отчитаюсь, – решился он, – шеф же сказал – под отчёт. Если гонишься за оперативностью, мирись с повышенными накладным расходами». В этом месте Саша похвалил себя за то, на какие мудрёные формулировки он способен.

С утра пораньше, послушный приказу шефа, Саша наивно шагал к двери кабинета номер три. Почему наивно? Да потому что разве же можно просто так попасть к нотариусу? Ведь перед входом стоит такой самоорганизованный кордон, что мышь не проскочит!

У заветной двери роятся непростые люди. Это финалисты. Это те, кто сумел проникнуть в логику приёма посетителей сего места. Те, кому «назначено». Те, кому «велено подождать». Они тут уже совсем не на птичьих правах. Каждый из них отвоевал своё место в цепочке очереди. Через вину, унижение, стыд. Теперь всё позади, осталось подождать не больше пары часов, и будет аудиенция. Эта финишная прямая по-своему унизительна тем, что сидячих мест не предусмотрено и совсем не ясно, кто будет первым. Врата сами решают, кто и в какой черёд войдёт.

С одной стороны, финалисты готовы стремительным силовым приёмом сбить с ног любого, кто направится к двери, вроде Саши. С другой стороны, они знают, что даже если у кого-то хватит дерзости прорваться без очереди, то его ждёт жестокая кара. Несчастный вылетит из кабинета посрамлённым и раздавленным и будет поставлен в конец. Так и вышло с Поповым. Поймите, мне неприятно будет описывать эту картину, потому что я отношусь к своему герою с симпатией. Вылетев из кабинета, Саша скромно встал у стеночки. Финалисты смотрели удовлетворённо. Прошло два с половиной часа.

– Попов!

Саша поспешил войти, пока там не передумали.

– Паспорт!

Саше захотелось услышать «пожалуйста», но он не стал делать об этом замечание. Нотариус небрежно взяла Сашин паспорт, безжалостно его перелистала, будто изо всех сил искала повода для ссоры, затем просто швырнула его обратно. Должен понимать, нотариус один, а вас всяких много. Бац! Следом за паспортом на стол прилетела зелёная папка.

– Забирайте! (и здесь не помешало бы волшебное слово)

– Забирать? И что дальше? Что здесь?

– Не надо этого здесь открывать! Молодой человек, я просто передаю это вам. Вы на что-то ещё рассчитываете?

– То есть я два с половиной часа ждал только того, что вы передадите мне эту папку?

– Я имею право вам вообще ничего не передавать, если вас это больше устроит! Вопросы?

Саше очень хотелось сказать что-то о вежливости, но лицо нотариуса было таким поганым, что он даже рад был поскорее убраться. К тому же шеф велел только кое-что забрать, а воспитывать никого не велел.

Папка состояла из раздельных файликов с цветными ярлычками. «Уставные», «Участок», «Доверенности», «Копии». Этот винегрет из документов был не по душе Саше. Он вообще волком бы выгрыз бюрократизм, если б знал, что так можно. А шеф сказал «изучить». Вот как эту кучу изучить? Тут в каждом кармане по двадцать страниц! Другое дело куда-нибудь сбегать, о чём-нибудь договориться, а то писанина какая-то…

Меж тем искушённый человек уже смекнул бы, что перед ним настоящее сокровище графа Монте-Кристо, сулящее или крупный барыш сразу, или хороший доход на несколько лет вперёд, и скоро мы узнаем, что так оно и было. Саше Попову только предстояло дозреть до этих знаний, а пока, как баран, он доставал из пластиковых карманов документы и пытался угадать их смысл. Стараясь случайно не заснуть, он прошёптывал непонятные (то есть все) места и мычал, переходя к следующим документам.

Досада уже сменялась отчаянием, но, видно, матёрый шеф знал, чем заинтересовать своего покорного слугу. Со второй половины папки Саша вдруг начал улавливать смысл каждой буквы, потому что некоторые из них стали складываться в его фамилию, имя и отчество.

В двух словах, если Саша всё правильно понял, а понять неправильно от не имел права, картина была такая. Контора ООО «Спец-Инвест-Строй-Капитал-Индустрия» (выписка, устав, ИНН, всё в наличии) владеет участком земли в центре города (выписка, кадастровый паспорт). Ну а последний файл отправил Сашу в глубокий нокаут. Это была копия паспорта директора и единственного учредителя ООО «Спец-Инвест-Строй-Капитал-Индустрия». Со страницы паспорта на Сашу смотрело его собственное лицо. Чёрно-белые глаза удивлённо говорили: «Ничего не понимаю, сам только что узнал!». Странное чувство, когда всё понятно, но ничего не понятно и легче не становится. Снова потянулось томительное ожидание.

Шеф позвонил через несколько дней:

– Снимаешь копии документов на землю и идёшь к застройщикам продавать. Цена – двадцать миллионов. Можешь всем запулить, кого найдёшь, устрой качели.

Наконец-то простое внятное задание. Вот это по Сашиной душе. Слава богу, застройщики в городе есть.