Я искренне рад приветствовать тебя на страницах моей новой книги. В прозаический сборник «Глаза души» вошло 12 рассказов, объединённых общей темой – темой поиска собственного пути к Богу и укрепления в православной вере. Персонажи книги учатся жить с неразделённой любовью, переживают развал семьи или потерю близкого человека, противостоят несправедливости и криминалу, познают ужасы войны, борются с собственными страстями и вредными привычками.

Так, например, Олег, главный герой рассказа «На ринге с судьбой», не выдерживая тяжести обрушившихся на него событий, дважды предаёт собственную дочь. И лишь когда девушка оказывается на грани между жизнью и смертью, её отец окончательно прозревает и обращается к Богу.

Виктор, тяжело переживая горечь безответной любви, решает бросить собственный бизнес и уехать прочь из города, наивно надеясь таким образом убежать от себя. Уже прощаясь с родными краями, он вдруг осознаёт, что стоит на распутье, и возможная ошибка способна навсегда лишить его столь желанного счастья.

Егор, с юных лет привыкший бороться с любой несправедливостью, не жалеет ни о загубленной карьере, ни о распавшейся семье. Вся его любовь сосредотачивается вокруг маленькой дочери, попавшей в руки наркоманов и педофилов. И хотя силы очевидно не равны, Егор, не колеблясь, бросается в свой последний бой.

Иван, в народе прозванный «безумцем», несмотря на довольно трагическую судьбу, всей душой стремится жить ради других. Вдохновлённый истинной любовью и глубокой верой, он совершает настоящие подвиги, упорно избегая общественной благодарности и каких бы то ни было наград.

Мои персонажи совершенно разные, но в их сердцах непременно живёт всеобъемлющая любовь, подкреплённая горячей верой в Бога. Не случайно выбрано.

и название сборника, ибо душа действительно способна видеть очень многое. То, что недоступно обычному зрению.

Искренне желаю приятного и увлекательного чтения!

На распутье

– Не ожидал тебя здесь встретить! Это же городское дно, – что ты тут делаешь?

– Присаживайся, Стёпа, поговорим…

Степан, которого когда-то все ставили в пример, за последние несколько лет разительно изменился. Никто толком не знал, что с ним произошло. Сначала от него ушла жена, забрав с собой детей, затем уволили с работы. Он стал завсегдатаем кабаков и притонов. В городе его нередко видели в окружении лиц, имевших не одну судимость.

– Витя, предупреждаю сразу, я терпеть не могу моралистов!..

– Садись! – слегка раздражённо произнёс Виктор.

Степан шумно вздохнул и опустился на стул с противоположной стороны стола. Взгляды мужчин встретились.

– Пить будешь?

– Я с этим завязал, – угрюмо ответил Степан. – Не хочу больше себя травить.

– Как знаешь.

Виктор чуть больше, чем наполовину, наполнил стакан водкой и залпом осушил его.

– Говорят, ты хорошо поднялся, – немного помолчав, спросил Степан.

– Говорят, – согласился Виктор. – Белую «Бэху» видел у входа?

– Твоя?

– Моя…

– Хорошая тачка.

– Неплохая… Тебе деньги нужны?

Вопрос был неожиданным, и Степан на какое-то мгновение растерялся. Собравшись, он изучающим взглядом посмотрел на Виктора и понимающе улыбнулся:

– Конкуренты напрягают?

– Дурак ты, Стёпа, – поморщился Виктор.

Достав из кармана бумажник, он бросил на стол несколько пятитысячных купюр.

– Расплатись с официантом. Остальные – твои.

Встав из-за стола, Виктор, слегка покачиваясь, направился к выходу. Степан проводил его недоумевающим взглядом и присвистнул.

– Вот дебил!..

Выйдя из кабака, Виктор свернул за угол и медленно побрёл по пыльной ухабистой улочке. Ему хотелось как можно глубже впитать в себя бурлящую жизнь родного города, взглянуть на неё со всевозможных сторон, проникнуться разнообразием видов, звуков и запахов, чтобы запомнить на многие годы, сохранить в душе частичку малой родины. День клонился к закату, и всё вокруг было окутано жёлто-алым светом. На деревьях изредка перекликались птицы, где-то далеко вяло лаяла собака. В одном из дворов что-то скрипнуло, и раздался плач ребёнка. Виктор посмотрел в ту сторону и вздохнул.

Пройдя очередной перекрёсток двух тихих малолюдных улиц, он приблизился к небольшой полуразрушенной церкви и остановился напротив нищего. Пожилой мужчина, одетый в какие-то непонятные лохмотья, угрюмо сидел на камне, держа в дрожащих руках потрёпанную шляпу. На морщинистый лоб одиноко спадала прядь седых волос, а в глазах его читались тоска и безысходность.

– Возьми, – сказал Виктор, бросая в шляпу раскрытый бумажник – Пускай хоть тебе повезёт в этой жизни.

– Спасибо!.. – переводя взгляд с рассыпавшихся купюр на Виктора, произнёс ошеломлённый старик. – Храни вас Бог! – и он трижды перекрестился.

– Там тысяч тридцать. На какое-то время хватит.

Взглянув на сияющие в лучах заходящего солнца купола, Виктор немного постоял, думая о чём-то своём, глубоко личном. Не спеша осенил себя крестным знамением и, резко развернувшись, пошёл прочь. По его щеке медленно катилась крупная слеза.

В кармане зазвонил мобильный телефон. Взглянув на экран, Виктор нажал «сброс».

– Зачем? – тихо произнёс он. – Ведь ничего не изменится. Ни-че-го!..

Выйдя на оживлённую улицу, он, не оглядываясь, стал переходить дорогу. Справа раздался пронзительный звук клаксона, взвизгнули тормоза.

– Пьянь слепая! – на всю улицу заорал водитель серой «Волги», опустив стекло. – Дать бы тебе в морду, чтоб мозги вправить!..

– Да пошёл ты!.. – не оборачиваясь, бросил Виктор. – И без тебя тошно…

Ему вдруг вспомнился холодный зимний вечер. Они стояли вдвоём, прижавшись друг к другу. Она тогда сильно замёрзла, и он старался хоть немного согреть её своим теплом.

Сначала она осторожно обвила нежными руками его шею, потом спрятала их в карманы. Он, наклонив голову, слегка касался губами её волос, выбивавшихся из-под шапки.

– Уже скоро придёт машина, – прошептал он. – Совсем чуть-чуть, и будет тепло!..

Ему же так хотелось в ту минуту, чтобы время остановилось, и она, такая родная, такая близкая, осталась рядом навсегда. Но из-за поворота уже выезжала машина, и их вновь ждали разные дома…

Тряхнув головой, Виктор отогнал непрошеные воспоминания.

– Зачем? – в который раз спросил он, обращаясь в никуда. – Зачем всё так?

– Вам плохо? – останавливаясь рядом с ним, участливо спросила проходившая мимо женщина.

В обеих руках она держала сумки, доверху набитые различными продуктами. Вероятно, только что из магазина.

– Всё нормально, спасибо, – ответил Виктор. – Давайте, помогу.

Он взял из рук женщины обе сумки.

– Далеко живёте?

– Улицы три отсюда, – растерянно произнесла женщина.

– Пойдёмте. Скупились на полгода, что ли?

– Да нет, – улыбнулась она. – Просто семья большая: трое деток, родители, бабушка старенькая тоже с нами живёт…

– А муж?

– И муж у меня есть! Только он сейчас в командировке, потому вот я одна иду…

«Трое детей, – мысленно произнёс Виктор. – Родная, если бы ты только была рядом!.. Я бы всю жизнь и такие вот сумки и тебя саму на руках носил!..»

Идя чуть поодаль от женщины, он, с нескрываемой грустью в глазах, наблюдал за её хрупкой беззащитной спиной с маленькими, слегка заострёнными плечиками, ритмично двигавшимися в такт походки.

Проводив женщину, Виктор, особо не разбирая дороги, пошёл вдоль домов. Солнце уже практически скрылось, и теперь всё вокруг стремительно темнело. В кустах громко трещали сверчки.

«Жизнь – очень сложная штука. И в ней всё, что кажется на первый взгляд таким простым и понятным, на самом деле совершенно непостижимо! – размышлял он. – Вот как объяснить существование двух людей, каждый из которых изнемогает от одиночества и неустроенности в жизни? Зачем тебе даются деньги, связи, слава, если ты ничего из этого не можешь использовать для её блага? Зачем тебе одному всё то, что предназначено для двоих? Зачем? Если ты можешь заниматься лишь самоподавлением? В чём суть, в чём смысл?..» Дойдя до развилки, Виктор остановился. В голове запульсировало: «Куда теперь? Направо? Налево? Или вообще назад?»

Он вздохнул и огляделся по сторонам.

«А ведь я не смогу!.. – вдруг явственно понял Виктор. – И дело не в бизнесе, в который вложено столько сил и времени, не в родном крае, где прошла вся моя жизнь, и даже не в друзьях и родных… Я без неё и недели не выдержу. Хотя бы изредка, хоть мельком, но видеть её, знать, что с ней всё в порядке!.. Без неё меня просто нет!..

Что это? Эгоизм? Психологическая зависимость? Нет, просто очень сильные чувства, рождённые душою, а не разумом. С огромной глубиной, как бывает в жизни лишь единожды.

Но если душа не заблуждается? И эта женщина, действительно, мне послана свыше, почему нет ответа? Значит, так нужно. Ничего не происходит в этой жизни просто так! Всё имеет глубокий смысл, только мы не всегда его понимаем. И убегать от себя бесполезно. Убежать от себя ещё никому не удавалось. Надо идти вперёд. Знать бы только, какая тропинка на этом распутье правильная!.. Какую стоит выбрать? Помоги мне, Господи, ты ведь ведаешь!..»

Откуда-то издалека ветер донёс слабый звон колоколов. Виктор улыбнулся и медленно пошёл на их звук. На душе стало легко и как-то по-особому радостно. Тоска и отчаяние незаметно сменились приливом сил и верой в завтрашний день. Рука произвольно опустилась в карман, где лежал мобильный телефон.

– Она ведь что-то хотела сказать?!.. Да и я – тоже…

Непонятный человек

1

В небольшой, аккуратно убранной комнате, окутанной ночным полумраком, царили тишина и покой. На стене, оклеенной недорогими, но чистенькими обоями, успокаивающе тикали старинные часы с кукушкой, доставшиеся их нынешней хозяйке ещё от её бабушки. Под часами, вальяжно развалившись на журнальном столике, мирно спала серо-рыжая кошка Мурка. В противоположном конце комнаты, на высокой, железной кровати с пружинами столь же безмятежно спала и её хозяйка – пожилая, немного полноватая женщина. Она изредка похрапывала и, казалось, слегка всхлипывала во сне. По спинке кровати со всевозможными предосторожностями, не спеша, передвигалась сороконожка.

К слову сказать, насекомое с очень любопытным названием, так как ног у него на самом деле значительно меньше, нежели упоминается в имени. А в дословном переводе с английского оно и вовсе звучит как стоножка, что ещё меньше соответствует истине. Ну да оставим это на совести зоологов… Им, как говорится, виднее.

В общем, в маленькой, уютной спаленке властвовала настоящая идиллия, которой, к сожалению, не суждено было продержаться и до середины ночи. Без пяти минут двенадцать комната внезапно озарилась ярким светом автомобильных фар. Первой на это отреагировала Мурка. Резко вскочив на лапы и тряхнув головой, она пересекла комнату и запрыгнула на кровать. Ею тут же была обнаружена сороконожка, мгновенно получившая смертельный удар когтистой лапой. Бесчувственное насекомое с лёгким стуком упало на пол. А вскоре заворочалась и Марфа Петровна.

Открыв глаза, женщина какое-то время молча озиралась по сторонам, не понимая спросонок, что же происходит. Затем, громко зевая, она села на кровати и посмотрела на часы, прекрасно освещённые светом фар.

– Мурка, ты чего хулиганишь? – обратилась Марфа Петровна к своей любимице. – Ночь ведь ещё – кушать рано!..

Кошка тут же запрыгнула на колени и, удобно улёгшись, довольно замурчала. Вновь зевая, Марфа Петровна слегка погладила её по мягкой холке.

– Ой, это не Сашка приехал? – наконец-то обратив внимание на свет за окном, спохватилась женщина. – Подожди, Мурка, посиди чуток.

Оттолкнув кошку, она резво вскочила с кровати и, не одеваясь, бросилась в коридор. Мурка, недовольно фыркнув, важно последовала за своей хозяйкой.

Выйдя на порог и включив свет, Марфа Петровна, временами всё ещё зевая, внимательно прислушалась. К ней тут же подбежал и стал лащиться косматый чёрный пёс.

– Полкан, иди на место, – строго приказала женщина и, опустившись на нижнюю ступеньку, громко окликнула:

– Саша, ты?

Ответом ей было лишь монотонное стрекотание сверчков да далёкий лай чьей-то собаки. Глухо зарычав в ответ, пару раз гавкнул и Полкан.

– Фу!.. Иди на место, кому сказала!.. – грозно прикрикнула на него женщина.

За воротами внезапно ослаб свет фар. Спустя мгновение завёлся двигатель. Резко сорвавшись с места, машина выехала на дорогу и умчалась прочь.

– И что это за обормоты носятся по ночам!.. – недовольно произнесла Марфа Петровна.

Ещё немного постояв на пороге, она закрыла дверь, погасила свет и вновь вернулась в спальню.

– Думала, Сашка наконец-то приехал, а это какой-то придурок с ума сходит. Напился, небось, и теперь летает среди ночи по посёлку…

Перекрестившись на икону Богородицы, висевшую у изголовья кровати, Марфа Петровна прилегла на постель. К ней сразу же запрыгнула Мурка.

– Ложись… Ложись… Будем досыпать, – гладя кошку, тихо произнесла женщина.

2

На следующее утро весь посёлок был взбудоражен неожиданной новостью: в лесу обнаружена кем-то брошенная белая иномарка. Машину нашли дети. Играя, они выбежали на поляну, где и заметили покинутую легковушку. Уже через час об этой находке знал весь посёлок, по которому сразу же поползли самые разные слухи. Особо рьяно придумывали различные версии и всевозможные предположения старики.

Побросав свои дела и собравшись у одного из дворов, они бурно обсуждали случившееся.

– Это точно какие-то наркоманы, – выдвинула свою версию высокая худощавая баба Дина. – Из города приехали. Накурились, угнали машину и явились вот. У меня внучка в городе часто ведь бывает, так она таких страстей повидала!.. Вот и до нас, проклятые, добрались!.. Детишек надо прятать, в лес самих не пускать. Кто же знает, что этим наркоманам в голову втемяшится. Поймает ребёнка, уколет какой-нибудь дрянью, а потом что с ним делать?..

– Это верно, – поддержала её совершенно седая и сильно скрючившаяся баба Соня. Голос у неё был тоненький и оттого слегка противный. Но женщина она была очень добрая, и за это в посёлке её многие любили и уважали. – Или наркоманы, или алкаши какие…

– Да не, – возразила Марфа Петровна, поправляя на голове беленький, тщательно выстиранный платочек, – это не алкаши. Они себя так не ведут. Возьми вон нашего Ваську: выпить ещё как любит, но машины не угоняет!.. Или песни поёт, или упадёт где-нибудь да спит себе. Совсем другое дело!

– Ну, нет уж! Нашла, кого в пример ставить, – перебила её баба Дина. – Ты, Марфа Петровна, хоть и старшая среди нас, и самая мудрая, но я с тобой совсем не согласна. Алкаши, они бывают разные! Как вполне мирные, так и буйные, опасные для общества. Да и нельзя Ваське сильно уж дебоширить! Участковый всё же… Хотя какой с него, с алкоголика, милиционер? Так… одно название!

– А где он сейчас? – постукивая палочкой, спросил дед Борис, всё это время помалкивающий.

– Да кто ж его знает? Спит, небось, – ответила баба Дина. – Вчера ведь зарплата у них была, так Васька и наклюкался с радости. Верка-то весь вечер по селу бегала, муженька своего искала. Ты разве не слыхал? И что она в нём только нашла? Не понимаю. Такая ж ведь умная, образованная баба, а связалась с этим… Милиционер! Участковый!.. Нашла дурёха, чем гордиться! За ней пол посёлка бегало, а она в этого охламона вцепилась. Вот теперь и мается с ним…

Они замолчали.

Со стороны леса, где на лужайке односельчане обычно пасли скотину, донеслось протяжное коровье мычание. У кого-то из соседей запел петух. Ему вялым лаем ответила лежавшая в траве собачонка.

– А я ведь их видела, – возобновляя разговор, произнесла Марфа Петровна.

– Кого? – не поняла баба Соня.

– Ну, этих… Наркоманов.

– Как?! Видела? Когда? – мгновенно оживляясь, воскликнула баба Дина. – Видела и молчишь?! А ну, давай рассказывай!

– Да что рассказывать? Ночью это было. Я уже спала. Они по деревне носились-носились, а потом ко двору подъехали и давай мне в окна светить… Я спросонок подумала, что Сашка мой приехал. На порог вышла, окликнула. А они как газанули!.. Чуть вишенку мне не сломали. И умчались…

– Ты и за двор выходила? – восхищённо уточнила баба Дина. – Сколько ж их там было?

– Да никуда я не выходила, – досадливо отмахнулась Марфа Петровна. – Дурная, что ли?! Ночь ведь кругом была…

– Ну и правильно сделала, что не вышла, – поддержала её София. – От греха подальше. А то Бог его знает, что у них там в голове…

– Сбросить бы пару десятков годочков, – мечтательно произнёс дед Борис, – я бы тогда быстро вывел их на чистую воду. А так…

– Ишь, чего захотел! – засмеялась баба Дина. – Мы бы тоже не отказались! Да, Марфа Петровна? – ткнула она ту пальцем в бок. – А то и все сорок, чтобы сразу в девки, снова на танцы да на сеновал с красивым хлопчиком!.. Увлёк бы меня, а, Бориска?

– Да ну тебя, – сплюнул дед Борис и, развернувшись, пошёл, постукивая палочкой, к своему двору.

Увлечённая беседа пожилых людей нередко вызывает искреннюю улыбку. Немало повидав на своём веку, они, словно малые дети, подкрепляют собственное мнение до смешного наивными аргументами. Но делают это с какой-то особой, лишь им присущей, невинностью. В умудрённых временем устах вновь звучит святая простота.

3

Демьян стоял, опёршись спиной о ствол берёзы, росшей невдалеке от берега местной речки, и смотрел на восток, где из-за леса медленно поднималось солнце. На вид ему было лет двадцать семь – двадцать восемь. Он был высокого роста и спортивного телосложения, с явно накачанной мускулатурой. На загоревшем лице поочерёдно сменялись выражения грусти, задумчивости и тревоги. Он, словно готовясь к отражению внезапного нападения, то напрягал мышцы, то расслаблял их, глубоко вдыхая свежий утренний воздух.

Откуда-то с севера налетел небольшой ветерок. Прошелестев в кронах деревьев, он сорвал и бросил на землю несколько листьев. Со стороны реки донёсся едва уловимый всплеск воды, вероятно, вынырнула и вновь скрылась под водной гладью какая-то рыбёшка. Снова наступила тишина.

Кружащий в воздухе листок во многом напоминает человеческую жизнь. Едва достигнув совершеннолетия, вчерашний ребёнок также стремится оторваться от родового дерева. Подхваченный могучим потоком суеты, он бесследно теряется в жизненной круговерти. И уже никогда не находит дороги домой.

Демьян вдруг встрепенулся. Отслонившись от берёзы, решительно сделал несколько шагов вперёд. Размяв мышцы парой несложных упражнений, он вынул из мастерки складной нож и быстро пошёл к опушке леса.

Сломав несколько длинных и довольно прочных ветвей, он тщательно заострил их концы. Затем нарезал несколько десятков более тонких веток. Собрав в охапку, Демьян отнёс их к берёзе. Присев на корточки, он выкопал четыре углубления и вбил в них ветви с заточенными концами. Сдвинув верхушки парных ветвей, он водрузил на них пятую, наиболее длинную ветвь, прочно закрепив её заранее приготовленной проволокой. Убедившись в стойкости сооружённой конструкции, он тщательно оплёл остов будущего шалаша наиболее гибкими прутьями. Затем нарвал травы и застелил ею пол временного жилища.

Отойдя на несколько шагов в сторону, Демьян критическим взглядом осмотрел постройку.

– Прокатит, – тихо произнёс он.

Солнце к этому времени уже окончательно вышло из-за леса. Небо было ясное, почти безоблачное. Лишь далеко на юге, медленно удаляясь, уплывало большое, раскидистое облако, да с севера два маленьких облачка, попеременно обгоняя друг друга, спешили вслед за ним.

Солнце ощутимо пригревало, день обещал быть жарким. Скинув с себя мастерку и поигрывая ножом, Демьян спустился к водной кромке. С силой метнув нож в потрескавшееся бревно, лежавшее вдоль берега, он присел рядом и устремил взгляд на слегка волнующуюся воду, подперев руками голову.

Над головой с криком пронеслась стайка воробьёв. Где-то вдалеке проехала машина. Прислушавшись к звуку, Демьян понял, что это какой-то старый грузовик. Вероятно, одна из тех древностей, которых в городах уже давно не осталось, а вот в деревнях и посёлках временами ещё встречаются.

На противоположный берег выбежала белая собачонка с чёрными ушами и задорно поднятым хвостом. Увидев сидевшего на бревне Демьяна, она остановилась, внимательно осмотрела незнакомца и огласила округу звонким, заливистым лаем. Демьян погрозил ей кулаком, но это ещё больше раззадорило бойкую собачонку. Тогда он поднял с земли несколько камней и запустил одним из них в неё. Камень, не долетев пары метров, упал в воду. Собачонка взвизгнула и слегка отскочила назад.

Вновь окинув взглядом странного незнакомца, она мотнула головой, дважды громко гавкнула и, круто развернувшись, скрылась за деревьями.

Слабая улыбка пробежала по лицу Демьяна. Взвесив на ладони оставшиеся камни, он бросил их в воду. Следя за разбегающимися по воде кругами, Демьян глубоко вздохнул, медленно провёл по лбу тыльной стороной ладони и сплюнул себе под ноги.