Минорная песня прощального, стылого марта
Звучит, обтекая дождями своими, уныло.
Все лица, смотрящие жизни походную карту,
Ведущую ввысь, им туда бы… Да, не обратимо.

Стучит, выбивая нагретые ритмы у пульса.
Небесная ширь распластала себя натяжна'я.
И движет планета намеченным издревле курсом
До Острова Света, светила свои призывая.

Когда-то проснётся. Откроет своё измерение,
Для всех, без разбора, щадящие явит глаза.
Не делится надвое жизнь – заунывная серость.
Преграды не выстроит дождь – затяжная весна.

И времени мало. Остаточный рвёт по секундам
Шанс воли у выбора – стынуть нутром или греть.
У счастья дорога считается самой из трудных.
Не мало прошли и на карте указана треть.

Среди миллиардов, до точности доли микрона
Отмечены меткой сердца, что горят ежечасно.
Минорные ноты прощального, стылого стона
Снимают с других, растерявших огни.
Не напрасно…

Решето небесное

Решето небесное на моих руках.
Веются безгрешные звёздочки впотьмах.

Вот упала первая в млечные края,
Назову невестою страстного бытия.

А за ней другие сыпятся, смеясь,
Пусть рисуют милые сумерками вязь.

Чудеса клубятся в сетях решета.
Пусть горят небесные звёзды до утра.

Всем по наречению. Всех по именам.
Переливы встречные, радостно глазам.

Я руками ласково глажу нити их…
Привязала к месяцу… Доброго пути…

В садах затерянных миров

Как больно по осколкам босиком.
Виски» сжимает, словно боль, тисками.
Среди застывших гипсовых колонн
Лишь тень моя невиданных скитаний.

Фонтаны, некогда живущие в раю.
Повисших лоз засохший виноград,
Поникли серостью колючей, на краю
Терновников нестройный ряд.

Темнеет небо чёрной гроздью влаги.
Скрипучий скрежет сорванных петель.
Пронзает скрипка нотами Вивальди,
Душой терзает в стон виолончель.

Как больно по осколкам босиком
В садах затерянных миров веками.
Ходить и видеть прошлого излом
Больших, нечеловеческих страданий.

Душа…

Она ребёнок… Совсем ребёнок…
Открыта Миру.
А Мир в окру'ге своих воронок
Листает книгу.

Испишет ручкой смешные ноты
И наиграет.
Она мала'я, по шагу в пропасть,
Смеясь, слетает.

Коленки бьются, заплачет громко.
Бывает больно.
И только после, её в пелёнки,
А ткани ко'лки.

Не виновата, что заточили
В такое тело.
Она ребёнок, лопочет еле
И неумело.

О том, что надо и что не надо
Тебе в дороге.
А Мир всё вертит свои начала
В крутой воронке.

Остановиться, её услышать
Совсем не сложно.
Никто. Ничто. Она и ты лишь.
И осторожно.

Белым по чёрному

Красками белыми, красками чёрными,
Снимки вчерашнего дня – негативы.

И на верёвках, квадратами вздёрнуты,
Сушатся красного сердца нарывы.

Контуром чётким ползёт, проявляется
Память, казалось бы, стёртая на прочь.

Выйду из комнаты. Пусть искупается
Всеми доступными правдами за ночь.

В небо взгляну. До потери сознания
Стану смотреть на сияние грёз.

И вдруг пойму, что само мироздание
Белым по чёрному – россыпью звёзд…

Борьба! Но кто об этом знает!

Из тьмы возникшие угодья
Остатками, почти золой,
Измазав степень плодородия,
Нависли памятью густой.

– Постой! – кричу – Не смей касаться!
Не смей терзать остатки жизни!
Но стала чернота смеяться,
Вдруг, начиная с моей тризны.

Ползёт химера, растекаясь,
И душу к Дьяволу взывает.
Лучом рублю и рассекаю,
Но ярой хамкой наползает

На свет и целится мне в грудь.
Борьба! Но кто об этом знает?
Зрачки – рассыпчатая ртуть
И с языка её слетает

Аркан, цепляя руки, ноги,
Пытаясь туже затянуть.
Не понимая, тело в коме,
Душа же хочет разомкнуть

Свой цепкий узел Чудотворца,
Где жарче пламени оков
Аида плавящие кольца-
Сердечная двоих Любовь!

Борьба! Но кто об этом знает!
У тьмы служителей не счесть.
Душа всегда одна страдает,
Всё потому, что Свет в ней есть.

Последняя проба

На золоте ставят пробу.
Вы думаете на людях
Не ставят? Кому в угоду
Гравировано «Пребудет!»

В бедовые организмы
Вливают слои франшизы.
Гуляют в телах харизмы
Без штампа гонимой визы.

Ведут на расстрел, обу'яв,
Рожают, крича, кидают.
Кого защищают грудью,
Того со спины стреляют.

Намедни по меди сталью
Вечернее громко: «Время!»
А что за холмистой далью?
Расставленные мишени.

Но главное – это проба!
Последняя – три девятки.
Замкнули Вселенной скобы,
Наземно играют в прятки.

За лабиринтами сердец

За лабиринтами сердец
Бежит ручей неторопливо.

Родник восьми его колец
Ко всем относится учтиво.

Не схожесть разума. Полна
Вода, мерцающая гладью.

Сердечным стуком кружева
Волну плетут свою за гранью.

Лишь для души открыто всё.
Познание законов свыше.

Небесной амфоры литьё
И ковка подземельной ниши…

Зрелой Вечности слёзы

С точки зрения вечности, нас уже нет…
Нет прозрачных следов шелковистого эха.
В облаках, где глазницей закатный рассвет,
Обнимая тела, тают крохотно – вехи…

Забываясь в ночи, просыпаясь ли утром,
Океаны вдали неизбежно застыли.
Окольцованный ветер, боясь шелохнуться,
Не тревожит озябшей песчинками пыли.

Миг открытого счастья. Завтра всё по иному…
Млечным соком по краю, ласкающем век.
Унесёт за собой неизвестность в покои
Зрелой вечности слёзы, где нас уже нет…

Из Мира Мёртвых

Не хочу видеть мир сквозь стекло!
Не хочу верить в штампы иллюзий!

Разобью всю прозрачность его
И шагну по осколкам, где люди.

Где тепло от ладоней идёт,
Не скрываясь за холодность рамы.

Где улыбкам понятен полёт,
Потому-что, вот здесь они, рядом.

Настоящее чувствуют словом,
Отзываясь волной доброты.

Где дожди и снега с морозом,
Звонкий хохот бегущей весны.

Всё хочу… До всего коснуться…
От заснеженных временем гор

До глубокого дна безумства
Океана просторного. Вот!

Крик не слышит никто, он – Ангел
Бестелесный из «мира мёртвых».

Застекольная жизнь в порядке
И не видится крыльев стёртых…

Странники снов

Взирая на горы покрытые снегом,
Уткнувшихся пиками гордо в века,
Печалью объятые снежные ветры
Вонзают иголки в уснувших сердцах.

И слезы мои, не успев, обретают
Узоры немыслимых, все же снегов.
Взывают к горам свои вечные тайны,
Но тянутся пики до странников снов.

Плывут облака, задевая вершины,
Слегка задержавшись, ласкают снега.
Так делятся мыслями высшие силы —
Чем тверже каменья, тем мягче вода.

Коснуться тех гор, заковавших молчание,
Остаться тем облаком взором прошу.
Но высшие силы своими снегами
Оставили мне в назидание слезу…

Слеза, есть ли мягче тебя на земле?
И есть ли прозрачней тебя естество.
Но горы молчат… И плывут в тишине
Ветрами объятые странники снов.

У Демона опущен взор

У Демона опущен взор
И волны бьются об утёс.
Познавший внутренний простор,
Задавший сам себе вопрос.

В душе его была она —
Искра немедленного счастья,
Из высоты достигнув дна,
Небесного её запястья.

Отрывки фраз. Улыбки глаз
И звонкий смех, всё прах и грех
Мучений сладостного сна,
Душевных стынущих прорех.

Но волны бьются об утёс,
Напоминая пеной крылья,
Что расправлялись у неё
От поцелуев не остылых.

Бывало, сядет рядом с ним,
Рисует на песке сердечки.
Волна смывала робко их,
Смущённо выводя колечки.

У Демона опущен взор
И собеседники лишь звёзды.
А по волнам печально шёл
К утёсу Ангел поднебесный…

Стоном Звёздного Племени

По кровавым осколкам,

Не чувствуя боли,

Моё сердце к высотам

Стремится взлететь.

По следам, чуя запах

Истерзанной кро'ви,

Бегут волки и скалят

Улыбками твердь.

Твердь, сверкая луной

В хаотичном движении,

В стаи кучно сбиваясь,

Рассыпаясь в ночи,

Бьёт о скулы волков

Стоном звёздного племени.

Моё сердце не плачет уже…

Не кричит…

Оно видит картину

миров запредельную.

Оно чувствует хрупкость

Создания вне…

Что мне волки,

Гонимые на истребление

Моего созидания

В сказочном сне…

Не вернусь… Не хочу быть

Разорванной в клочья…

Просыпаться в удушье,

Задыхаться и тлеть.

По кровавым осколкам,

Не чувствуя боли,

Сердце снова к высотам

Стремится взлететь…

ЭксответсНеба

С неба горечи Счастье упало,
За край облака зацепившись.
Почему оно задержалось?
Оно так хотело разбиться!
Счастье висло в истерике криком,
Солнце вслед ему тоже кричало.
И весь мир показался диким —
В небе синем два солнца сияло.

Не протянута в помощь рука,
Её не кому было подать.
И плывут в дальний путь облака.
Облака не умеют стоять.
Серой ночью весь город во сне.
Спят дома, фонари и кварталы.
Пролетела звезда в полутьме.
Счастье, видно, держаться устало.

Тихий город в ночи спит глубоким сном. Только мальчик один, над бумагой склонившись, собирал из картона окошек проём и мечтал, что бы Ангел в окне появился. Тусклый свет фонаря освещал силуэт. А по стенам – мерцание призрачной тени… И сияние глаз серых, словно бы век, говорило о том, что всё исполнимо.

Вдруг упала звезда в небе чёрном, как смоль. У раскрытых окон складки штор шелохнулись. И услышал мальчишка:

– И где же мой дом?

Я сюда прилетел, что бы всё изменилось…

Мы – на равных!

Ты врываешься, словно Демон!
Расправляя крылья, закрывая Мир.
Только где твоей жизни кредо?
Где твоих предпочтений кумир?

Мы – на равных!

Ты думаешь светлость?
Правит мысли твои потоками?
Отверни от меня свою грешность,
Твои раны настолько глубокие.

Тенью стать не смогу и не надобно!
Крылья данные мне не тобой!
В твоих нет семицветия радуги,
Только «чёрный» и «белый».
Где твой?

Мой – на мне и во мне. Между строчками
Пусть не так уж силён мой накал.
И люблю я весной ветви с почками,
А зимой я люблю снегопад.

Даже крылья твои, что простёрты
Надо мной, означают рассвет!
В силе слова – такой одинокий.
Извини…
Но твой Ангел – нет!

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Кольцо исповеди. Там, где ночь и день, нарисуй меня

Магический декаданс

Среди миллиардов до точности доли микрона