Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Петербург – необычный город. Непохожий на остальные. Призрачный и зыбкий, он ускользает от вас, открывается не сразу и не всем. Поворачивается к человеку парадной стороной, ошеломляет – и тот либо восхищается, благоговеет, либо стынет от ледяной красоты и бежит прочь. А душу свою, скрытую за нарядными фасадами, площадями, мостами, город прячет и бережет… – Она помолчала, теребя уголок скатерти. – Петербург напоминает мне оперу: одни любят ее до самозабвения, с первой услышанной ноты и на всю жизнь, у других она вызывает жгучую неприязнь и непонимание. Те и другие имеют право думать, воспринимать, как хотят.
Петербург – необычный город. Непохожий на остальные. Призрачный и зыбкий, он ускользает от вас, открывается не сразу и не всем. Поворачивается к человеку парадной стороной, ошеломляет – и тот либо восхищается, благоговеет, либо стынет от ледяной красоты и бежит прочь. А душу свою, скрытую за нарядными фасадами, площадями, мостами, город прячет и бережет… – Она помолчала, теребя уголок скатерти. – Петербург напоминает мне оперу: одни любят ее до самозабвения, с первой услышанной ноты и на всю жизнь, у других она вызывает жгучую неприязнь и непонимание. Те и другие имеют право думать, воспринимать, как хотят.
Перед ночью северной, короткой — И за нею зори, словно кровь, — Подошла неслышною походкой, Посмотрела на меня любовь. Отравила взглядом и дыханьем, Слаще роз дыханьем, и ушла В белый май с его очарованьем, В невские, слепые зеркала.
Перед ночью северной, короткой — И за нею зори, словно кровь, — Подошла неслышною походкой, Посмотрела на меня любовь. Отравила взглядом и дыханьем, Слаще роз дыханьем, и ушла В белый май с его очарованьем, В невские, слепые зеркала.
было недостаточно, этот приснившийся Мехреньгину Жека удирал по пустынным, словно вымершим улицам от огромной лошади с таким же огромным всадником. Рядом с этим всадником двухметровый Жека казался букашкой. Куда бы ни сворачивал несчастный Жека, всадник на громадной лошади непременно сворачивал за ним, тяжелые
было недостаточно, этот приснившийся Мехреньгину Жека удирал по пустынным, словно вымершим улицам от огромной лошади с таким же огромным всадником. Рядом с этим всадником двухметровый Жека казался букашкой. Куда бы ни сворачивал несчастный Жека, всадник на громадной лошади непременно сворачивал за ним, тяжелые
, восхищаясь майским солнышком и просторами водной глади. Остров оказался небольшим: сто на сто метров или чуть больше, был
, восхищаясь майским солнышком и просторами водной глади. Остров оказался небольшим: сто на сто метров или чуть больше, был
– А что! – Жека с интересом уставился
– А что! – Жека с интересом уставился
прошлом месяце ограбили обувной бутик, с тех пор
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: