Я не забуду. Ты моя

Глава 1

– Катерина Григорьевна, мы вас сегодня не ждали, – подскочил охранник, испуганно глядя на меня.

– И вам добрый день, Василий, – пытаюсь произнести спокойно, но мне уже не нравится странная реакция мужчины. – Мне нужно отдать мужу бумаги, которые отец прислал с курьером.

– Так что же прямо в офис не направили курьера? – неожиданно поинтересовался Рокотов, растягивая губы в улыбке, а в его глазах я увидела страх. – Мы бы тут же все отдали генеральному. В лучшем виде бы сделали все.

Что происходит? Где Павел?

– Так вы пропустите меня? – настойчиво спросила я, глядя на охранника, который загородил мне проход через турникет.

– Извините, но Павел Егорович просил его не беспокоить, – выдавил мужчина, не сдвинувшись ни на шаг.

– Мне кажется, вы забываетесь, Василий Петрович, – перешла я на жесткий тон избалованной дочери олигарха. – Или хотите остаться без работы? Так я вам это обеспечу. Если владелец компании узнает о том, что документы не были переданы Павлу Егоровичу по вашей вине, то вы тут же окажетесь на улице. Или забыли, как страшен в гневе Григорий Леонидович Вересов?

Охранник резко побледнел и отступил от турникета.

– Простите, Катерина Григорьевна, виноват, – глухо проговорил он, еле слышно добавляя: – Только и так я, возможно, не сохраню свое место.

Кажется, Павел занят чем-то крайне важным, раз так испугался Василий. И наверняка это важное носит юбку. Как же я устала от этого…

Я поднялась на лифте на президентский этаж, прошла по безлюдному зданию. Не похоже, что тут сегодня кто-то работает. А Павел сказал, что у них серьезное совещание.

Как и следовало ожидать, в приемной пусто. Вездесущей Ульяны нет на месте. Зато дверь в кабинет генерального раскрыта настежь. А там…

От открывшейся передо мной картины стало трудно дышать. Одно дело – знать, что муж изменяет мне, а другое – увидеть все собственными глазами.

– Еще, милый. Еще… Ах… Сильнее, мой неукротимый. Сильнее… Ах… – стонала под Павлом блондинка.

Любовники расположились на разложенном диване, на дорогой простыне. Играла тихая мелодия, на столике тарелка с фруктами и бокалы с вином. Полумрак. Жалюзи полузакрыты, создают иллюзию интимного пространства, предназначенного лишь для двоих.

Кажется, все было приготовлено заранее. Видимо, муж ждал свою любовницу. От этого становилось еще больнее. В душе что-то застыло.

На негнущихся ногах я доковыляла до ближайшего стула и упала на него.

Я не чувствовала слез, струящихся из глаз по щекам. Не ощущала ничего. Мне было просто больно. Мучительно больно.

– Моя удивительная девочка… Лучшая в мире… Моя… Ты моя, запомни это, Поли́. Никому тебя не отдам… – услышала я рычание Павла в порыве страсти и непроизвольно открыла глаза.

Это что – закон подлости?

В зеркальном отражении дверцы шкафа мне была прекрасно видна пара на диване. Они все стонали и кричали в унисон, приближаясь к развязке. Хотелось закрыть уши, но я просто не могла пошевелиться.

В сердце что-то надломилось, надорвалось. Хотелось кричать, чтобы прогнать эту жуткую боль. Мой замок из песка рассыпался, ушел в небытие. Моя семейная жизнь окончательно канула в лету. Пора что-то решать с этим фарсом.

Казалось, я отключилась и пришла в себя от прохладного сквозняка. Опять открыла глаза и увидела, что это мой голый муж раскрыл окно. От вида обнаженного мужского тела у меня появилось отвращение.

И как я могла жить с таким столько лет? Почему закрывала глаза на его измены?

Как можно было быть такой дурой?..

– Любимый, иди ко мне, – сладко пропела голая красотка, потянувшись, как кошка, объевшаяся сметаны.

– Иду, куколка моя, – тут же откликнулся Павел, отбросив сигарету, которую так и не докурил. – Ты сегодня превзошла все мои ожидания, Поли́. Уверен, что и продолжение нашего банкета будет не хуже. Такого праздника секса стоит и подождать.

– Даже не сомневайся, мой страстный мачо, – глупо хихикнула девушка, потянувшись за поцелуем.

Я опять закрыла глаза. Не могу смотреть на все это. Появилось какое-то опустошение. Словно из меня выкачали все силы, и от меня осталась одна оболочка.

Нужно собраться, встать и потихоньку выйти из приемной. Не хочу, чтобы Павел заметил меня. Нельзя показывать ему, что он сегодня сделал со мной.

Удивительно, но у меня получилось подойти к дверному проему, ведущему в коридор.

– Павлуша, а женись на мне. Ты же не оставишь своего ребенка без отца? – услышала я и застыла, вцепившись в дверной косяк.

Что? Она еще и беременна?

– Ты же знаешь, это невозможно, – сухо оборвал любовницу Калинин.

– Но почему? – капризно протянула она. – Скажи, ты кого хочешь, девочку или мальчика?

– Никого. Если ты и правда беременна, то избавишься от этой проблемы, – жестко припечатал Павел. – Денег я дам.

– Нет, Павлуша, мы так не договаривались. Моему папочке нужен наследник. Так что разводись со своей клушей и женись на мне.

– Ты сама понимаешь, что говоришь, Полина? Ты же знаешь, что я не могу развестись. Иначе давно бы уже сделал это, – больно ударил меня словами муж. – Или ты хочешь, чтобы я лишился всего? Нет, дорогая, я не настолько сошел с ума. Я не разведусь с Катериной. Этого не будет никогда!

– Будет, Калинин. Сегодня же подам на развод, – жестко припечатала я, заходя в кабинет. И где только силы взяла для этого?

– Катя, что ты тут делаешь? – изумленно произнес неверный муж.

– Принесла документы, которые прислал отец, – как можно более спокойным тоном сказала я, равнодушно взирая на голого мужа и его любовницу.

– Григорий Леонидович будет против нашего развода, – фыркнул Калинин, натягивая боксеры.

– Посмотрим, – смело произнесла я, хотя в сердце закралась тревога. Папа всегда любил Павла больше меня.

– Ты слишком много на себя берешь, Катя. Подумай, как бы не пожалеть потом, – зло выдал почти бывший муж, продолжив одеваться.

– Нет, Калинин. Не пожалею. Давно надо было прекратить этот фарс, каким стал наш брак.

– А о девочках ты подумала? – капает на больное Павел.

– Ты же их все равно не видишь. Так что для дочек мало что изменится. Ты даже по именам их не называешь.

– И что такого? Я же не виноват, что они такие одинаковые родились, – гневно сверкнул глазами мужчина. – Они же похожи друг на друга. Поди разберись, кто из них кто.

– У вас близнецы? Два ребенка за раз? – подскочила с постели голая красотка. – Я не готова к таким испытаниям!

– Вот и повод избавиться от твоей проблемы, Полина, – перевел взгляд Павел на свою пассию.

– Но это же неправильно, – простонала она, прикрывая руками свой живот.

– Это у меня в семье были близнецы, – сжалилась я, глядя на испуганную девушку. Пусть и изменял мне с ней Павел, но я не желаю ей зла. Нельзя беременным желать плохого.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула Полина, вновь падая на кровать.

– Ты бы оделась, что ли? – прорычал Калинин, срывая злость на любовнице.

– Да. Конечно, – казалось, девица очнулась и начала натягивать на себя белье.

– Что же, мне пора. Документы на столе, – сказала я, направляясь к двери.

– Не говори ничего отцу. Прошу, – прилетело мне в спину.

– Нет. Ты зашел слишком далеко, – жестко ответила я. – Я не девочка для битья. Хватит с меня твоих измен, Калинин.

На адреналине я вышла из офиса компании. Села в машину. И застыла, глядя в никуда.

Что мне делать? Как жить дальше?

Перед глазами встала картинка голого мужа и его любовницы.

Почему у нас с Пашей все развалилось? Почему он начал мне изменять? Я что – какая-то уродина, недостойная счастья?

В сердце глухо стучала боль… Дышать было тяжело… Каждый вздох давался с трудом. В голове стоял вопрос: “За что?”

Слезы хлынули из глаз, тело сотрясалось в рыданиях. Я не видела и не слышала ничего вокруг. Окружающая действительность сузилась до маленького пятачка, где я находилась.

Не знаю, сколько я выплакивала свою боль, сидя в машине. Время как-то пролетело мимо меня. В себя пришла от звонка телефона.

Я посмотрела на гаджет, покачала головой. Никого не хочу слышать.

Но кто-то настойчиво требовал моего внимания.

– Да? – глухо спросила я, все же приняв звонок телефона.

– Катюша, ты где? Родители беспокоятся. Ты давно должна была быть дома, – услышала я мягкий баритон Юры.

– Я около офиса Вереса, – только и смогла сказать я.

– Что случилось, малыш? – тревожно спросил он.

– Ничего сверхнового. Очередная измена твоего брата. На этот раз последняя. Я устала это терпеть, Юр. Устала, – прорыдала в трубку я.

– Я скоро буду. Никуда не двигайся, – приказал мужчина.

– Я не дура. Куда мне сейчас за руль? Сижу вот только и реву, – призналась я, вытирая мокрые от слез щеки свободной рукой.

– Жди меня, Катя, – командным тоном выдал уже другой Калинин.

– Жду, – тяжело вздыхая, я отключила вызов.

Тяжело дыша, я опустила голову на руль и закрыла глаза. Как же я устала…

Наверное, я отключилась, потому что не сразу услышала стук в боковое стекло автомобиля.

– Привет, – произнесла я, выходя из машины. – Прости, что выдернула тебя посреди рабочего дня.

– Уже вечер, Катюша, – тихо проговорил Юра, притягивая меня к себе.

Как же хорошо в его объятиях. Словно я дома. Там, где и должна была быть…

– Убью этого гада, – сквозь зубы процедил мужчина.

– Не надо. Тебя посадят. А кто будет заботиться о нас с девочками? – шучу я хриплым от слез голосом.

– Я буду. Как и всегда, родная, – прошептал мне в макушку Юрий, невесомо целуя в висок. – Я не дам тебя в обиду, малышка.

Пару минут я позволяю себе понежиться в объятиях мужчины. Какие забытые чувства. Между мной и Павлом уже давно нет таких близких отношений. А может, никогда и не было. Когда-то я влюбилась в созданный самой собой идеал. Только реальность оказалась для меня слишком жестокой.

– Почему все так, Юр? – с трудом спросила я, отстраняясь от мужчины.

– Потому что мой брат – идиот. Не оценил то, что ему подарила судьба. Он еще пожалеет об этом. Но будет поздно. Я не упущу… – хотел что-то сказать Калинин, но прервал себя на полуфразе. Вместо этого он произнес: – Ключи от машины где?

– На пассажирском сиденье. Там моя сумочка, надо ее забрать, – попросила я.

– Хорошо, – кивнул мужчина и обратился к кому-то: – Слава, сумочку и телефон подай, пожалуйста. Машину перегонишь к дому моих родителей. Я буду там.

– Хорошо, босс, – отчеканил незнакомец в черной одежде, садясь за руль моего автомобиля.

– Поехали, милая. Я доставлю тебя домой. Девочки остались у Чаровских, – сообщил Юра, помогая мне сесть в его внедорожник. – Так что у тебя будет время прийти в себя.

– Спасибо. Только как воспримут ваши родители мою историю? – опять накатила на меня тревога.

– Я останусь сегодня с вами. Если что, поддержу тебя, – заверил меня Калинин, выруливая со стоянки рядом с офисом компании моего отца.

***

На пороге дома Калининых меня ждала встревоженная свекровь.

– Что случилось, Катя? Что-то с Павликом? – спросила она, пропуская меня в дом.

И что мне ей отвечать? Сразу радовать нашим предстоящим разводом?

– А тебя, Люба, кроме твоего драгоценного Павлика, ничего не интересует? – спас меня свекор.

– Да перестань, Павлуша – идеальный муж, – резко выпалила женщина, не желая видеть плохое в своем любимом сыне.

– Твой идеал не пропускает ни одной юбки. Или ты думаешь, от хорошей жизни Катя и девочки живут у нас, а не в квартире Павла? – припечатал Егор Викторович. – Садись, девочка. Поешь. Выглядишь ты не очень хорошо, – радует меня мужчина, берет мою руку, находит пульс и через пару минут хмурится. – Не нравится мне твое состояние, Катя.

– Мне уже лучше. Я успокоилась. Боль уже не беспокоит меня. Наверное, я выплакала ее вместе со слезами, – тихо признаюсь я, садясь за обеденный стол.

– Так что с Павлушей? – опять встревает свекровь.

– Думаю, с ним все хорошо. Днем он был счастлив и удовлетворен сверх меры. Наверное, любовница ему попалась на высоте, – протараторила я, не ощущая знакомой боли в груди. – Кстати, девица заявила, что она беременна. Так что у вас, возможно, будет еще внук или внучка. Если, конечно, Павел не настоит на аборте.

– Да как можно? Это при живой-то жене, – в шоке проговорила Любовь Геннадьевна, тяжело оседая на стул.

– Прикажете мне умереть? – внезапно вырвалось у меня.

– Катя, что ты говоришь? – печально покачал головой свекор.

– Простите, я не должна была… – на секунду я прикрыла глаза и поднялась. – Наверное, будет лучше, если мы с девочками переедем.

– Куда же вы? Зачем? – озадаченно произнесла свекровь, так и не осознав, что наша жизнь изменилась окончательно и бесповоротно.

– Придется снять квартиру. Родители, скорее всего, меня не примут, – глухо констатировала факт я.

Как бы я хотела ошибиться в этом случае. Но… Уверенности у меня не было. От слова совсем.

– Кать, хватит городить огород. Сядь, поешь. Ты наверняка голодная целый день, – остановил меня Юра, обхватывая меня за плечи и мягко заставляя сесть обратно на стул. – Мама, налей нам по тарелке супа. И я голодный как волк, – добавил Калинин, садясь рядом со мной.

– Ой, сейчас, сынок. Все разогрею. Борщ у меня сегодня получился замечательный, – засуетилась свекровь, наливая суп в тарелки и разогревая его в микроволновке.

– После зайди ко мне в кабинет, Катя. И без разговоров. Считай, это не просьба, а приказ твоего личного врача, – пошутил Егор Викторович, присаживаясь с другой стороны от меня.

– Хорошо, как скажете, – грустно улыбнулась я.

– Так что, она так и сказала, что беременна? – вспомнила про любовницу сына Любовь Геннадьевна, когда мы поели и пили чай.

– Это она Павлу призналась. Я случайно их застала, принесла бумаги, что прислал папа. Не думала я, что мне будет так больно видеть измену мужа. Была уверена, что уже привыкла к ним, но, как оказалось, нет, – тихо проговорила я, на мгновение прикрыв глаза. – Но мне и правда сейчас уже лучше. Наверное, мне нужен был этот толчок от Павла, чтобы окончательно разорвать наши отношения.

– Ты знала про его измены и жила с ним? – глухо поинтересовался Юра. – Зачем ты терпела все это?

– Знала. Как-то все постепенно пришло к сегодняшнему результату. А последний год Павел уже не скрывался. Часто пропадал на несколько дней, на звонки не отвечал. После выяснилось, что он ездил в Питер.

– Что он там забыл? – резко проговорил Егор Викторович.

– Меня просветила секретарша Павла, одна из его бывших любовниц. Когда муж влюблялся, то он вез девушку в Питер, где они несколько дней не вылезали из гостиничного номера. Фишка у него такая.

– Какой ужас, – простонала свекровь, закрыв лицо руками.

– Но почему ты терпела все это? Почему не рассказала нам? Не пожаловалась родителям? – повторил свой вопрос Юрий.

– Родителям я жаловалась. Получила ответ: “Ты сама выбирала мужа. Вот и живи. Мы в ваши отношения не будем вмешиваться”, – поморщилась я, вспоминая неприятный для себя разговор. – А вам… Я просто не решалась никому рассказать. Мне было стыдно, что муж изменяет мне.

– Бедная девочка, – еле слышно произнесла Любовь Геннадьевна.

– Пару месяцев назад все опять изменилось, – решила я продолжить свой рассказ. Мне просто нужно было выговориться. – Сначала я не могла понять, в чем дело. Все выяснилось сегодня. Павел устроил любовное гнездышко прямо в кабинете.

– Вот идиот. А если бы кто зашел? – мрачно поинтересовался свекор.

– Офис был пустой. Все здание в полном распоряжении Павла. Да и охранник на входе не хотел пропускать меня.

– Прости, я не доглядел. Надо было давно поставить камеру в кабинет Пашки, – зло отметил Юра. – А я все церемонился с этим оболтусом.

– Камеру? А сейчас она стоит? – внезапно меня взволновал этот вопрос.

– Да. Поставил неделю назад. Мне подсказали, что не все чисто в делах брата. Я должен был проверить.

– Сохрани на всякий случай сегодняшнее видео, – попросила я неожиданно для себя самой.

– Думаешь, оно пригодится при разводе? – догадался Юра.

– Может быть, – кивнула я. – Не думаю, что Павел так просто отпустит меня. Он уже сегодня дал понять, что его все устраивает и он не хочет развода.

– Вот же гад… – тихо выругался Юрий.

– Ты настроена так категорично, Катя? Хочешь развода? – хрипло спрашивает бледная свекровь.

– Да. Больше я не могу все это выносить. Хватит. Чаша моего терпения переполнена.

– Избаловала ты, мать, своего Павлушу, – припечатал Егор Викторович.

– Но я же не думала, что он так поступит… – сказала женщина, еле шевеля губами.

Доктор Калинин тут же встал, накапал что-то в стакан, налил воду и подал Любови Геннадьевне.

– Люба, капли выпей. Не хватало тебе еще ко мне в стационар загреметь. Кто нас кормить будет? – шутливо произнес свекор, тревожно глядя на жену.

Женщина послушно выпила содержимое стакана и поставила его на стол.

– Нет, некогда мне сейчас болеть, Егор. Кто за крошками присмотрит? А ты, Катюша, не придумывай. Твой дом здесь. И тебя никто из него не гонит, – неожиданно поддержала меня свекровь.

– Но Павлу наверняка будет неприятно видеть меня в вашем доме, – попыталась я сопротивляться, но у меня не вышло.

– Катя, давай вернемся к этому вопросу через полгода, – попросил Юрий, пристально глядя мне в глаза. – А сейчас у тебя и так намечается непростой период. Тебе будет нужна помощь с девочками.

– Совершенно правильно. Ты даже не думай съезжать от нас, дочка, – поддержал жену и сына Егор Викторович. – И прости нас. Мы виноваты. Не доглядели. Вырастили такого… изменника…

– Егор, – укорила его Любовь Геннадьевна.

– А что-то не так разве? Люба, он столько времени трепал нервы Кате. Я, конечно, догадывался, что мой младший ходок налево. Но чтобы настолько. Все, разговор закончен, – постановил глава дома, вставая со стула. – Катя, жду тебе в своем кабинете через час. Извини, сначала я осмотрю Любу. Для нее не просто так услышать такое о любимом сыне.

Глава 2

– Как ты, Катюша? – осторожно спросил Юра, когда родители ушли.

– Не знаю. Я еще полностью не осознала всех перемен в своей жизни. Но то, что они будут, точно. Я больше не могу так жить. Хватит, – выпалила я, вскакивая со стула так резко, что голова закружилась.

– Ты достойна большего, чем мой брат, – произнес Калинин, подхватывая меня за талию. – Все пройдет. Тебе просто необходимо успокоиться, – тихо заверил меня он.

– Мне нужно время, – согласилась я, мягко отстраняясь из его рук, и направилась в сторону лестницы на второй этаж. – Спасибо тебе за поддержку. И почему я в свое время не выбрала тебя вместо Павла? – горько пошутила я, не замечая резко потемневшего лица друга.

– И я хотел бы это знать, – на грани слышимости проговорил Юрий.

– Что? – обернулась я к Калинину, озадаченно глядя на него.

– Я говорю, что тебе нужно отдохнуть, Катя, – произнес он совсем не то, что я услышала недавно.

Странно, что это пришло в голову Юры? Никогда он не оказывал мне знаки внимания. И сейчас эта фраза…

Или это я виновата, что вздумалось нести такую чушь?

Скорее всего, так.

И придет же в голову, что Юра Калинин интересуется мною как женщиной. Глупости все это.

Я для него лишь друг, жена его брата, и не более того.

Тяжело вздыхая, я поднялась в свою комнату. Огляделась. Мне тут всегда было уютно и хорошо. Даже лучше, чем дома у родителей.

Наверное, поэтому я после очередной ссоры с Павлом и перебралась к Калининым месяц назад. Тогда мне казалось, что это временное решение, чтобы муж понял, что потерял, и попытался вернуть нас с девочками. Но ему было наплевать.

Павел придумал внезапный ремонт в нашей квартире, навешал лапшу родителям, и те поверили.

Мой уход только развязал ему руки.

Глупая Катя… Решила исправить отъявленного бабника? Бредовая идея… Вот и результат. Он привел девицу уже в офис.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

Отец – поняла я, посмотрев на гаджет.

– Да, папа, слушаю тебя, – проговорила я, принимая вызов.

– Что у вас произошло, дочь? – резко припечатал родитель вместо приветствия. – Почему Павел позвонил встревоженный? Что за чушь ты ему наговорила? Какой развод?! Даже думать не смей! – прокричал он в трубку.

– Пожалуйста, не кричи. У меня и так сильно болит голова, – пожаловалась я, но отец меня не услышал.

– И что из этого? Значит, нужно морочить голову мужу всяким бредом? – не унимался Григорий Леонидович Вересов.

– Это не бред. Я завтра подам на развод. И это не обсуждается, – сказала я, почувствовав, что на меня опять накатывает боль.

Как же сложно дышать. Что со мной?

– Не смей, Катерина! Я против. И никогда не одобрю подобный поступок, – продолжал кричать отец.

– Папа, скажи, тебе важнее интересы Павла, нежели мои? – с трудом проговорила я, пытаясь взять себя в руки.

– Для меня важна моя компания! А на данный момент Павел Калинин – ее генеральный директор. Он прекрасно справляется со своими обязанностями. Меня все устраивает.

– Извини, но кто заставлял тебя делать его генеральным? – не выдержала я и повысила на родителя голос.

– Тебя забыл спросить, художница, – выплюнул фразу отец.

– И что? Да, я художница. Разве это плохо?

– Для меня это никак.

– Папа, пойми, я не отступлю. Я просто устала терпеть постоянные измены мужа. И мне все равно, что Павел генеральный директор твоей компании. Это ты ему доверяешь, но не я. Для детей он плохой отец, для меня – ужасный муж. Я не хочу такого “счастья”, что испытываю в браке, для своих девочек.

– Ну изменяет, и что? Все мужчины полигамны по своей сути, – фыркнул в трубку родитель.

– И ты изменяешь маме? Мне стоит порадовать ее этим? – опять сорвалась я.

– Катерина, ты переходишь все границы! Не трогай мать!

– А что такого? Знаешь, мне уже год секретарша Павла присылает отчеты о его загулах. Это своеобразная месть его бывшей любовницы. Представляешь, как это замечательно? И так живет твоя дочь. Как думаешь, сколько я еще смогу выдержать до нервного срыва? – попыталась вразумить я отца, но опять безуспешно.

– Просто не обращай на это внимания. Ты и так живешь в достатке: квартира шикарная, тряпки от именитых дизайнеров Павел оплачивает тебе и девочкам. Что тебе еще нужно?

– Нормальной семьи для себя и дочек. В идеале – любящего и любимого мужа. Но это все фантазии. В жизни такого не бывает, а жаль.

– Так и выбрось свои фантазии. Если так скучно, так уж и быть, займись своим художеством, – с пренебрежением разрешил родитель. – У тебя, кажется, есть студия в вашей квартире.

– Папа, мы с девочками уже месяц живем у родителей Павла.

– Что? Почему?

– Твой дорогой генеральный сказал, что в квартире ремонт. Правда ли это, я не знаю, не видела.

– Тебе что – сложно проверить, как идет ремонт? Съездила бы, проветрилась, все было бы чем занять себя, – опять выдал отец уничижительным тоном.

Да сколько можно? Как же я устала быть нелюбимой дочерью…

– У меня просто нет ключей от квартиры. Первое, что сделал Павел, – это сменил входную дверь.

– Значит, у него были причины для этого, – продолжил стоять на своем Григорий Леонидович Вересов.

– Тебе чужой человек роднее единственной дочери? – в который раз за разговор сорвалась я.

– Мне нужен преемник всего, что я создал за свою жизнь. И Павел в этом качестве меня вполне устраивает. Другого зятя я не потерплю, – припечатал родитель.

– Тогда усынови такого замечательного зятя и сделай его преемником своего бизнеса. Это же для тебя важнее собственной дочери, – через силу выдавила я из себя.

– Не смей мне перечить, Катерина! – прогремело в трубке.

– Все, папа, хватит говорить ни о чем. Ты все равно меня не слышишь. Считай, что у тебя больше нет дочери. Ты давно уже выбрал Павла. Не того ребенка родила тебе мама. Сочувствую твоему горю, – устало произнесла я и отключила звонок.

Как же мне плохо. В глазах все мелькает, дышать тяжело, силы буквально оставили меня. Я тихо опустилась на пол, закрыла глаза, и меня окружила темнота.

***

В себя пришла от неприятного резкого запаха и попыталась отвернуться от его источника.

– Все хорошо, Катюша. Сейчас станет легче, – пообещал мне Егор Викторович, стоявший у моей кровати.

– Что со мной? – с трудом произнесла я.

– Ты упала в обморок. Организм устал жить в стрессе и решил напомнить тебе, что ему необходим отдых, – пошутил свекор. – Сейчас приедут мои ребята. Сделаем тебе кардиограмму, анализы. Посмотрим, насколько все запущено.

– Вы думаете, что запущено? – горько улыбнулась я.

– Скорее всего, так. По-хорошему тебя бы положить в стационар, тщательно обследовать. Но это после предварительных анализов.

– Но я же полгода назад проверялась. Все было хорошо.

– А потом жила как в аду с моим сыном. Он из тебя все соки выжал. Прости, девочка, недоглядел я. Надо было раньше тревогу бить. Но я все внушал себе, что Пашка не настолько идиот. Думал, ну, погуляет сын и возьмется за голову. Но все оказалось намного хуже.

– Павел в последние годы стал другим, пост генерального директора изменил его, – тяжело вздыхая, отметила я.

– Папа, что случилось? – заглянул в мою комнату взволнованный Юра.

– Катя упала в обморок. Я зашел к ней позвать на осмотр и обнаружил лежащей на полу.

– Катенька, – кинулся ко мне Юра, тревожно вглядываясь в мое лицо. – Что стряслось?

– Отец позвонил, мы поругались. На этот раз сильно, – с трудом объяснила я, чувствуя, что опять накатывает тошнота.

– Так, девочка моя, не думай о плохом. Мы не дадим тебя в обиду, ни идиоту-мужу, ни тирану-отцу, – тут же выдернул меня из дурноты свекор. – Кажется, мои ребята приехали. Пойду их встречу. Посиди с ней, Юр. Но о плохом ни слова.

– Папа прав, Катюша, давай будет думать о счастливом будущем, – улыбнулся мужчина, присаживаясь рядом со мной на постель. – Скоро весь этот бред закончится и… – не договорил что-то он.

– И что будет? – осторожно поинтересовалась я.

– Я уверен, все будет замечательно. Теперь точно, – тихо сказал Юра, взяв мою руку в свою, и нежно прикоснулся губами к моим пальчикам.

Я посмотрела на это с широко раскрытыми глазами. Это что он такое делает?

“Юра Калинин же мой друг, я для него как сестра. Или нет?” – спросила я сама у себя, неотрывно смотря в темные глаза, вмиг ставшие столь притягательными.

– Проходите, ребята, – излишне громко проговорил Егор Викторович, появляясь в дверях моей комнаты.

Юру тактично выпроводили и занялись мной.

– Почти все в норме. Но я бы сказал, что организм работает на износ. Нужно дать ему отдых. Не хотите полежать у нас в стационаре, Катерина Григорьевна? – предложил молодой врач через несколько минут.

– Не знаю. Не уверена я, что так будет правильно, – покачала я головой, переводя взгляд на свекра.

– Я тебе сказал то же самое, Катюша. Не заставляй меня в принудительном порядке принимать за тебя решение, – проговорил Егор Викторович, но его прервал звонок телефона.

– Опять отец, – тяжело вздохнула я.

– Вот и полежите у нас в клинике. Там у вас будет повод выключить телефон, – предложил врач скорой.

– Дай-ка мне телефон, Катя, – протянул руку свекор, и я безропотно отдала гаджет. – Слушаю, – резко сказал он в трубку.

– Какого дьявола у тебя происходит, дочь? – услышали все крик Вересова, и это при выключенной громкой связи.

Егор Викторович отвел руку с телефоном, потер ухо и произнес:

– Что же так орать-то, Григорий Леонидович?.. Совершенно верно, с вами разговаривает Калинин Егор Викторович… И вам доброго вечера, уважаемый… Катюша сейчас не может говорить. Она недавно упала в обморок, и мы решаем вопрос о ее дальнейшем лечении… Нет, ваша дочь не притворяется. Могу дать трубку врачу скорой… Не верите никому, Григорий Леонидович, ваше право. Но расстраивать Катю еще больше я вам не дам… Тут вы, безусловно, правы, Катерина – ваша дочь, но и мне она не чужая. И поэтому, как ее второй отец, я настаиваю на госпитализации. Поговорите позже, – мрачно завершил разговор мужчина и полностью выключил гаджет.

– Папа лютует? – тихо спросила я.

– Странный подход к жизни. Как можно так относиться к собственному ребенку? – покачал головой свекор. – Но предлагаю этот вопрос оставить на потом. Юра, купи Кате новый телефон и сим-карту оформи, – сказал он сыну, стоявшему на пороге комнаты.

– Хорошо. Катенька, считай, новый гаджет у тебя уже есть, – улыбнулся мне Юрий.

– А как же девочки? Я же не могу просто так лечь в больницу. Да и это может напугать их.

– Мы придумаем, как все преподнести малышкам, – заверил меня Юра.

– Кажется, выбора у меня нет, – опять тяжело вздохнула я.

– Верное решение, Катерина Григорьевна, – улыбнулся мне врач скорой. – Мы подождем вас в машине.

– Я сам довезу Катю, – недовольно глянул на него Юра.

– Нет, пусть Катюшу отвезет скорая клиники, – вынес окончательный вердикт Егор Викторович. – Это в первую очередь нужно для нее самой. Чтобы у Вересова вопросов не было, да и Павлу, может, это хоть немного мозг вправит.

Так и получилось, что через пару часов я лежала в комфортабельной палате клиники Калининых. Понятно, что отношение ко мне было соответствующее, персонал готов был с меня пылинки сдувать.

Меня тут же посетил лечащий врач, еще раз осмотрел и заверил, что лечение и дополнительное обследование начнут уже завтра с самого утра. А сейчас мне пожелали хорошего сна.

Я уютно устроилась на кровати. Матрас был как раз средней жесткости, как я и люблю. Не нравится мне спать на мягком, в отличие от Павла. Только он меня за эти годы не слышал. Делал все, чтобы было удобно лишь ему.

И почему я мирилась со всеми его заскоками?

Вскоре сон сморил меня в своих объятиях. Удивительные грезы. Рядом со мной был мужчина, настоящий защитник, красивый и сексапильный. Он будоражил мою кровь, вызывал желание. Хотелось поскорее скинуть мешающую мне одежду и прикоснуться к любимому, ласкать его невероятное тело, отдаться самой в его сильные руки.

– Ты самая лучшая, – услышала я хриплый мужской голос. – Люблю тебя, Катенька.

– И я люблю тебя, – прошептала я в ответ.

Пусть это был лишь сон, моя фантазия…

Я и забыла, когда в последний раз мне снился Мой мужчина. Наверное, я тогда была еще девчонкой. Потом встретила Павла и ошибочно приняла его за незнакомца из грез. Какая я была глупышка.

Проснулась я на рассвете, с улыбкой вспоминая свой удивительный сон.

Мой мужчина из грез…

Кто же ты?

Как и всегда, утром я забыла лицо любимого. То, что было во сне, там и осталось. А жаль…

Кто же ты?

Где ты?