Хозяйка старого кладбища

Светлой памяти Алексея Атеева посвящается!

Обращение к читателю

Дорогой друг!

Порой всем нам непреодолимо хочется столкнуться лицом к лицу с чем-то неестественным, необычным и тайным. И одинокие прогулки по старым кладбищам вполне могут предоставить нам такую возможность. Но тут всегда следует помнить одну маленькую деталь: любое кладбище – не место для развлечений, а также для смятения и глубокой печали. Ибо на все это оно отзывается!..

Живые, пока не пробил их час, чувством и духом должны находиться средь живых, храня добрую светлую память об ушедших; а обитель покоя усопших всегда должна оставаться тихим местом. И тогда, только истинно чистому на душу человеку, кладбище обязательно даст свое откровение…

Я хочу проходить мимо мраморных плит, закрывающих склепы, и слышать, как кто-то скребется и борется внутри. Я прижимаюсь ухом к мрамору и жду всю ночь. Вот зачем я здесь на самом деле.

Чак Паланик

***

Снегом укрыло долины холмы,

Тут немые кресты и старая ЛЭП.

Свет сражается с бликами Тьмы,

Прогоняя их в дикую степь.

Склонившись в скорбных мольбах,

Тихо плачут замерзшие ивы.

И ветер безлико блуждая впотьмах

Им приносит чудные мотивы.

Сквозь ограду резных позолот

Еле слышен его дивный лепет.

Чуть остановится он у ворот,

Обратившись в дыхания трепет.

Скинув призрачно-тонкую шаль,

Звезды выкрадут лунную тень.

И сонной негой покрывая печаль,

Будут щурясь встречать новый день.

Пролог

Церковных звонниц переливы.

В дали трескучие морозы.

Снежинок мягкий хоровод.

Ночной тиши задумчивые стоны?

Вопросов ныне миллион, – они кружат в неистовом веселье и будоражат дум прекрасных коло. Я в дальний путь вас приглашаю, – зову отведать кружев мягкий лён. Потрогать память предков дорогих. Историям конца не видно, у каждой древности они теперь свои. Но тут – в прекрасном Астраханском крае запущен бег к истокам начинаний…

«Мир праху твоему, дорогая.» – манит надпись на надгробном камне. Поведать вам хочу сегодня я историю одной из светлых дам, давно оставившей мирскую суету. Она была прекрасна, как хрустальная слеза. И в белом мраморе ее прелестные черты теперь пленяют красотой и грацией своей. Не бойтесь, ведь легендам положено пугать изяществом и таинством души. Идите же за мной в мир грез и приключений, а я лишь ключик к сердцу подберу.

В начале прошлого столетья, когда сменялся времени мотив, героям нашим оставалось лишь смиренно плыть по водам переменчивого мира. Мы окунемся с вами в век волнений, где прозе места не нашлось. История моя берет свое начало тут – на кладбищенских просторах, где в свете белоликой плутовницы вдруг оживает статуя вдовы. Легенд Мария Шмидт вдосталь собрала и будоражила умы людей немало лет… Но я готов поведать вам трагедию ее судьбы, ведя по лабиринту хитросплетения времен, да познакомить с лицами случившихся трагических событий…

Старинный памятник с чертами дивными откроет вам гостеприимной старины завесу, а уловив знакомые мотивы, вы непременно вспомните о сладких сказках стылой седины.

Прошу в мой мир, в таинственный и настоящий! Ведь верю я, что в каждой сказке есть частичка бытия! И тут, под синим небосклоном, в краю, где соловьи поют, история летит вперед, не утруждаясь пересудами. Остался в память нам лишь гордый белоликий монолит, который прекраснейшей из женщин тех времен муж любящий поставил.

Шептались все тогда от мала до велика. Всё сочиняли разные легенды, что были у Марии Шмидт свои враги, секреты, тайны… Но кто безгрешен – пусть ответит сразу, о чем сказать забыли злые языки?! Давайте же воскресе проведение свершим, воочию познаем той женщины глубокие порывы. По кладбищу пройдя, и памятник узрев в ночи, рассмотрим все ее прекрасные черты. Шагай смелее, друг мой! Страницу открывай, и помни, что я твой добрый проводник!

Но знай же всяк, кто согласится окунуться в этот дивный мир преданий, то вымысел иль летопись времен…

Мария будоражит памяти мгновения и трогает сих струн прекрасные порывы. А я готов открыть вам души тех, кому же повезло воочию столкнуться с ней. Прошу, переступай порог, но помни, что правда и обман порой сплетаются в красивые слова. И знай, что в каждой выдумке есть доля правды, и то, что в каждом начинанье есть обман…

Признание на листе

Однажды я с одноклассниками поперлась на старое кладбище. Там мы просто гуляли, слушали музыку и немного дурачились…

Одна бы я туда никогда не пошла, а ночью – тем более! Но с парнями, кстати, придумавшими, эту тупую идею, я чувствовала себя в безопасности. Я просто была уверена, что страшного ничего там не может случиться.

Но я ошибалась! Господи, как же я ошибалась…

Зло дышало в наши затылки и следовало по пятам с тех самых пор, как мы зашли за ворота этого гиблого места…

И чем мы только думали в этот момент?!

Проклинаю! Проклинаю себя и парней! Пришло нас на прогулку четверо, а вернулось трое. Лёха Реутов бесследно исчез…

Старый сторож с гнилыми зубами на нас там напал, а мы ведь просто гуляли. Он психопат! И я уверена, что это именно он Лёху тюкнул дубиной по голове и там закопал!

Теперь я боюсь каждого чиха и каждого шороха. Я боюсь спать в темноте и мне вечно мерещится всякое. А еще мне отчетливо слышится каждую ночь, что кто-то скребется когтями по стенке…

Гильштейн Маша

На сайте «Общества паранормальных явлений»

User777

17 января 2021 г., 22:40

[Всем привет!

Меня зовут Иваном, и мне 19 лет. У меня есть девушка, ее Катей зовут. Мы астраханцы и оба учимся в Политехе. Кстати, там мы и познакомились.

Однажды я сильно обидел ее. А чем именно, этого до сих пор понять не могу. Вообще она часто на меня обижается. Но в тот раз она целых три дня не брала телефон и не отвечала на мои СМС. Я даже подумал, что бросила. Я от этого чуть с ума не сошел. Какие уже только мысли не лезли в голову. Но потом она мне сама позвонила и предложила ночью сходить на Афонское кладбище.

А что было делать?! В тот день я сам был не свой. Не то чтобы по собственной воле стал каблуком, просто хотелось её увидеть. Да и о месте свидания уже не особо не заморачивался: куда позвала – туда и пошли. В эту же ночь, как она и хотела, мы отправились на погост.

Знаете, мы зря это сделали. Теперь я жалею. Мы оба жалеем…

На этом кладбище творится что-то очень странное. Может ли кто-нибудь из экспертов рассказать мне, что же это за место такое? Что за чертовщина там вообще происходит?!

PS: буду благодарен любой информации!

Не наркоман и не псих!

АНОН. Фото мое, пожалуйста, не светите!

Админам добра!]

Первая запись в «MY DIARY» Завьяловой Е. от 25 января 2021 г.

Здравствуй, Дорогой Дневник!

Меня зовут Катя, мне 18 лет. Я учусь в престижном колледже на дизайнера. Мои приятельницы по учебе очень богаты. И они очень часто делают крутые фотки и селфи для Instagram, и хвастают этим друг перед другом, и все обсуждают. Шикарные рестораны, крутые тачки и особняки. Все это так угнетает меня. Честное слово, бесит! Аж до мурашек…

Мне было завидно, ДД! Завидно и противно одновременно…

Мне так не хотелось быть среди них "белой вороной". Такой, знаешь, бледной, бедной, невзрачной и противной "белой вороной". Надеюсь, ты меня понимаешь, ДД?!

И я тоже хотела чем-то выделиться и выпендриться! Чем-то таким необычным, экстравагантным и эпатирующим…

Я так виновата, ДД! Обманом я заставила своего парня Ивана устроить мне ночной фото-сет на старом погосте.

И теперь я очень жалею об этом. Ведь там происходят очень жуткие и страшные вещи. Мы соприкоснулись с каким-то неестественным злом…

Ты не поверишь, ДД, но Стивен Кинг реально тут отдыхает!

Каюсь! Я подставушница! И, кажется, над нами теперь нависло роковое проклятье…

PS: Надеюсь, эту запись никто не прочтет. Никогда!

В голове у читателя звучит композиция Ignorance [Hayley Williams].

Глава 1.

Ночная прогулка

Январь 2021 года.

Ночь. Кладбище. Тишина…

Небольшая вереница одиноких фонарей залила тусклым светом центральную аллею скорбного места. Кружась и пробиваясь сквозь оранжевую пелену освещаемой зоны, мелкие снежинки беззвучно падали на промерзшую землю. Но так продлилось недолго. Мертвенный покой был нарушен, – в безмолвие врезались звуки хрустящего снега и голоса двух людей. Кажется, это была молодая парочка, решившая прогуляться здесь в столь поздний час…

Ночной январский воздух пробирает аж до костей, а ощущение дискомфорта все никак не покидает его. Стопы так и просятся повернуть назад и спешно покинуть неприятное угнетенному сознанию место.

– И зачем я только согласился на это? – с явным негодованием, выраженным на лице, подумал Иван.

– Слушай, может лучше сходим в кафе? – судорожно морщась ни то от холода, ни то от напирающего беспокойства, наконец, он озвучил своей спутнице, казалось, спасительную идею.

– Ты что, чего-то боишься?! – сказала девушка, бросая презрительный упрек своим твердым голосом. – Покойников боишься, что ли?.. – неутомимо продолжала она. – Они же мертвые, Вань! И не стыдно тебе?!

– Ничего я не боюсь! – недовольно отмахнулся от нее Иван, стараясь изо всех сил сделать это без дрожи в голосе, но получилось неубедительно.

– Ну, а что тогда? – решила справиться Катя.

– Если честно, то мне сразу не понравилась эта затея, – слегка замедлив шаг, буркнул Иван себе под нос. Но Катя ничего ему не ответила, а лишь брезгливо тряхнула плечами, поскольку была настроена крайне решительно на ночную прогулку по кладбищу. Вертя головой по сторонам, она с неподдельным интересом и даже с некоторым восторгом изучала окружающую их обстановку. Иван же, тем временем, нервно мотал головой по сторонам, будто искал преследующего их маньяка.

– Просто шикардос! – неожиданно, громко и протяжно заголосила его спутница, указывая пальцем на памятник, одиноко стоящий в гуще старых могильных крестов. – Ты глянь! Вань, ты просто глянь, какая там красота стоит! – вдохновенно произнесла она, пытаясь обратить внимание своего парня на сей монумент. – Я сейчас как будто во Флоренции.

– Пф-ф-ф! Да что же ты мелешь, Катя? – тяжело вздохнув, вполголоса вымолвил Иван. – Мы что, пришли в музей какой-то, что ли?! Нашла себе место для развлечений. Что здесь, по-твоему, кладбище или «Студия 54»? (Культовый ночной клуб Нью-Йорка, получивший скандальную известность из-за неординарности и непристойного поведения посетителей. Заведение имело репутацию почти закрытого клуба из-за невероятно жесткого фейс-контроля.). Знаешь, в такую пору не стоит здесь находиться. Но раз уж мы тут оказались, то не шуми. Уважай, пожалуйста, мертвых!

Но Катя сделала жест, призывающий забить на всё.

– Это всего лишь обычный кладбищенский памятник, таких здесь полно! Наверное, с пару тысяч, если не больше! Мы здесь! Мы пришли! Ты довольна?! Ау?! – уловив насмешку, заигравшую на лице девушки, недовольно выплеснул он. Но Катя была неумолима и притулившись к Ивану, с наигранной, уже чуть ли не с сардонической улыбкой, язвительно прошептала ему в ответ: – Ты посмотри на него! До этого момента, Вань, ты не был так разговорчив. Почти весь вечер молчал, а тут вдруг – на тебе, посмелел и ожил. Интересно, это почему?

От этого у Ивана на лице появилась недовольная, почти что злобная оскомина.

Осознав свою ошибку, Катя решила быстро реабилитироваться, ища понимание в его обычно добром взгляде. Слегка приобняв парня и чуть склонив свою голову ему на плечо, она добавила: – Ну я, конечно, не большой знаток и ценитель мемориальной культуры, но мне здесь очень нравится. Правда. И мне кажется, выглядит этот памятник довольно-таки интересно. И не заводись, дорогой! Хвала мне, что хоть раз смогла вытащить тебя из дома на прогулку, пусть даже в такое страшное и гиблое место, как кладбище…

– Ох! – тяжело вздохнул недовольный Иван, внемля речам своей девушки.

– И, кстати, раз уж на то пошло, не хочешь ли познакомиться с местными призраками? Бу! Ха-х! Ладно-ладно, шучу, – уже с более ванильными эмоциональными красками на лице промолвила Катя.

Иван, заглянув ей в глаза, чуть остыл.

– Знаешь, у меня есть отличная идея! Раз уж мы сюда пришли, то вытащи, пожалуйста, камеру. Пощелкай меня на фоне памятников. Еще на фоне аллеи.

И с этими словами, Катя играючи оттолкнула от себя Ивана и развернулась к нему спиной. Она представила перед собой подиум показа мод, и изо всех сил пыталась вспомнить, как это делает Наоми Кэмпбэлл. И затем, сфокусировавшись на ногах, она горделиво зашагала по импровизированной прямой линии в сторону захоронения…

– Блин, у нее вообще кукуха поехала! Но что делать?.. Люблю стерву, – подумал про себя Иван, принявшись копошиться в своем рюкзаке в поисках фотокамеры.

Сам памятник, надо сказать, действительно представлял собой целое произведение искусства: грузный постамент с барельефом выводил вычурные резные фигуры, что тянулись от его основания и завершались у своеобразного шпиля, который был увенчан диковиной пикой. На табличке же, находящейся в середине памятника, значилась звучная эпитафия следующего содержания: «Человек наилучший здесь погребен: «Жизнь – это благо и зло, а Смерть – ни то, ни другое. Если умен, рассуди: в чем облегчение нам?».

– Ну что там?! Нашел?! – добравшись до памятника, негромко, но четко выкрикнула Катя, выглядывая из-за гущи могильных крестов. Она оглянулась вокруг, почти представляя себе толпу вокруг воображаемого подиума, где много критиков из фешн индустрии, которые уже завтра будут писать об этом показе мод. – Ваня, тут же ничего не видно! Скорей, тащи сюда камеру и фонарь! – уже в приказном тоне обратилась она к Ивану, не выдержав томительных ожиданий, которые так часто ее раздражали. Она не может так долго стоять на месте, потому что даже Наоми Кэмпбэлл не может вечно стоять перед толпой своих фанатов.

А Иван, тем временем, оставался на прежнем месте, продолжая рыскать в поклаже: – Я ищу, подожди!

– Долго ищешь! Давай, иди уже сюда!

Покопошившись еще с некоторое время в нижнем кармане среднего отдела рюкзака, наконец, он вытащил черную фотокамеру и небольшой карманный фонарик. Направившись в сторону Кати, Иван в аккурат зашагал по узкой тропинке между могил…

Осветив фонарем небольшой участок земли и рассмотрев повнимательнее то самое захоронение, Иван произнес: – О! А в этом памятнике и впрямь что-то есть, я тебе скажу! Хотя, что удивляться? У каждого свои причуды, а у богатых… Вот и здесь, наверное, похоронен кто-то из родных каких-нибудь шишкарей. Дворяне, купцы, спекулянты. Особый социальный класс – особая роскошь. Неудивительно, что у некоторых могилы после смерти дороже, чем жилье у остальных при жизни.

– А мне уже не терпится! Ну что, начнем?! – Катя стояла и разглаживала крылья своего слегка помятого пальто.

– Начнем что? – с ноткой некоторого удивления спросил Иван, напрочь позабыв о пожеланиях Кати.

– Память у тебя, Вань, как у рыбки Дорис из мультика «В поисках Немо»: каждые две секунды «Мать честная, кого я вижу?!» Фотографироваться, Вань! Фотографироваться! – кинула Катя таким замечанием камень в его огород.

Иван мысленно огрызнулся, но не проронил ни слова.

– Ладно, не злись, дорогой. Потерпи немного. Всего лишь пара фотоснимков, и, обещаю, мы пойдем отсюда, – девушка решила немного сгладить ситуацию, заметив оттенок недовольства, который вновь заиграл на его лице.

– Окей! – коротко ответил Иван, небрежно кидая свой рюкзак на скамейку, которая принадлежала одной из соседствующих могил.

Следующие пять минут Катя позировала, а Иван делал кадры, выбирая различные ракурсы и сюжеты. Закончив фотосессию с действиями провокационного характера, парочка вышла туда, откуда и начинала свой путь, – на центральную аллею скорби…

Продолжая свою прогулку, ребята направились дальше, – удаляясь вглубь старого погоста. Шли они вполне обычным и совсем неспешным шагом. Спустя каких-то пару мгновений они уже двигались по его верхней части, идя на встречу к молчаливой пустоте, зияющей мраком…

Несмотря на кромешную темень вокруг, Иван уже немного привык к обстановке и почти что справился с волнением.

Следует отметить, что Иван на характер был обычным ворчливым узником уютных домашних стен. А Катя же – совсем напротив, она была слишком уж темпераментна и в достаточной степени любознательна, а в отдельных случаях еще и экспрессивна… Но, несмотря на юношеский максимализм, который обычно свойственен людям данного возраста, под личиной маски вечного бунтаря скрывалась крохотная и ранимая девочка…

А вот Иван же в Екатерине души не чаял. Любил он ее такой, какая она и есть, со всеми ее недостатками и тараканами, которыми ее голова была забита до отказа. И все то безобразие, которое она частенько вытворяла, все же привлекало его. А когда она уж совсем раздражала его своими неординарными выходками, то, рано или поздно, он все равно остывал и более не злился на Катю. И позже, в его мыслях, подобное ее поведение даже становилось предметом особого восхищения…

***

Дорога была темной и из-за этого мрака, где даже черт ногу сломит, Ивану пришлось держать фонарик постоянно включенным (и он очень боялся, что может сесть аккумулятор; а запасного с собой у него, к сожалению, не было). Они шли от небольшой церквушки, что располагалась на точно таком же небольшом бугре, прямо вглубь погоста. По левую и правую сторону аллеи находились плотные насаждения разных памятников, старых склепов и всюду торчащих могильных крестов… Но ребята двигались и двигались дальше – в сторону центральной части, где находилось братское захоронение. В том прекрасном месте покоились с миром бойцы, привезенные из разных уголков страны и городских окраин, что некогда защищали нашу Родину от ярого нашествия нацистов. Чем больше сближались ребята с мрачной стелой, стоящей в центре братской могилы, тем серьезнее и богаче выглядели захоронения…

В прежние времена на этом участке хоронили только богатых или известных людей. В частности, здесь покоились политические деятели (бывшие члены КПСС), представители старого духовенства (черного и белого), а также военные, авиаторы, моряки, пожарные (но их было не так уж и много); а еще: законники и врачи, ученые и деятели искусств. И многие, многие другие представители тогдашней астраханской элиты. Сразу было понятно, что монотонность, блеклость и однообразность захоронений не являлись особым отличием для этой прекрасной части погоста.

Через три минуты неспешной и легкой прогулки, ребята почти что достигли точки назначения. Катя шла чуть впереди. Ступив на обледенелую, скользкую поверхность брусчатки, она немного пошатнулась и стала размахивать руками, чтобы поймать равновесие и не упасть на землю. Иван тотчас же среагировал: он успел ее подхватить, слегка приобняв за тонкую талию.

– Эй! Ваня! Харе уже лапать меня! Нашел время! Видишь, я и сама в состоянии на ногах устоять! – недовольно завопила Катя, таращась на него несколько возмущенным взглядом своих глубоких карих глаз.

– Как пожелаете, мадам – согласился Иван, отпуская герцогиню Астраханскую Екатерину с легкой полу-улыбкой.

Сделав еще буквально пару шагов, Катя вновь потеряла равновесие и уже сама была вынуждена обратиться к нему за помощью, рефлекторно нащупывая руками опору за своей спиной.

– Ладненько, – хватая за руку Катю, с улыбкой почти что во весь рот, вымолвил Иван, а следом подумал: – Ну конечно, куда же ты денешься без меня?

Не видя выражения его лица в скользящей темноте, но услышав нотки присутствия радости в голосе, Катя сразу же спросила полу-истерическим тоном: – Не поняла, а чему это ты так радуешься?

– Как это чему? Хоть ты и говоришь сейчас одно, но на деле-то у нас совсем другое выходит. И можно сказать, что ты…

– И не мечтай! – возмутилась Катя, сбивая Ивана. Но, тем не менее, она уже не пыталась выскользнуть из его крепких объятий. Совсем не пыталась…

А что хотел Иван сказать и как Катя его поняла – это их общий секрет. Пожалуй, это некая магия, волшебные сигналы которой могут быть доступны только двоим, и никому больше!

Наконец, скользкий участок пути был успешно преодолен.

– Вань! Вань, смотри! Видишь? Там, – внизу, что-то есть. И оно, кажется, шевелится… Посвети-ка туда!

Иван тут же направил луч фонаря в ту сторону, куда указывала Катя – на гущу кустов дремлющего можжевельника, опутанного порослями серых могил.

– Ух ты! Ты видишь? Да это же щеночек! – с восторгом заголосила Катя. И кажется, радости ее тогда не было никакого предела…

– Я бы все-таки сказал, что не щеночек и даже не щенок, а какой-то плешак, – иронично возразил Иван, окинув взглядом взлохмаченного малыша. Но Катя, как всегда, не слушала Ивана. Она уже живо демонстрировала жестами юнцу, что поскорее хочет его обнять.

Щенок поначалу побоялся выходить из-за лежбища, но потом, поняв, что опасности нет, тихонько двинулся к ней навстречу.

– Какой хорошенький, миленький, маленький! Ох! Так бы и расцеловала! – Девушка взяла щенка на руки и подняла его вверх, – прямо над собой. Посылая ему воздушные поцелуи, она начала с ним неуклюже кружить в медленном вальсе…

– Вань, а ты не хочешь его поцеловать? – вскоре завредничала Катя, нарочито направляя щенка так, чтобы его мордочка коснулась лица Ивана, озарявшегося светом лика холодной и бледной луны.

– Спасибо, конечно, но нет! И фу, и тьфу, наконец! Не люблю я собак! И вообще, блохастый он! – натуральным брюзгой в ту секунду показался тот парень: он скорчил кислую мину, сопровождаемую необходимыми жестами, которые могут быть присущи только брюзге.

А щенок уже утомился, и заскулил… Из-за этого Кате пришлось опустить его на землю. А как опустила, так сразу же и переключилась на Ивана: – А ты на себя сначала посмотри! Сам ты блохастый, Вань!

– Почему-то ничего другого я не ожидал от тебя услышать. Очень приятно!.. Я уже все твои мысли знаю наперед. И полагаю, что теперь мне кое-что причитается! – в этот момент парень зачем-то галантно кивнул головой. И улыбнулся еще как-то неуклюже, и залился неким задором.

– Э… Не поняла. О чем речь? Совсем не поняла тебя, – уставилась на него Катя, разводя руками в стороны.

– Мы же снова вместе?

– Ничего себе поворот. А это тут причем?

– Просто ответь, вместе или нет? – чуть сщурился Иван, задавая Кате этот вопрос.

– Ну вместе! Не видно, что ли?! – недовольно насупилась девица, взирая на своего парня, который затеял, как ей показалось, что-то совсем непонятное и неладное…

– Ну все, не кипишуй, Катрин, ведь главный вопрос я тебе еще не задал, начал парень увещевать свою девушку.

Тон лица у нее тут же сменился на задумчивый. И действительно, в этот момент она и подумала, а внутренний голос ее произнес: – Хитрый гад! Точно что-то задумал. Ничего! Сейчас мы это узнаем, выудим!

А Иван молча стоял, смотрел на нее, и по-прежнему дурашливо улыбался…

– Ну, и?! – наконец, не выдержала Катя, возмутилась, махнула рукой.

– Говорю же, не кипишуй. У меня еще один вопрос. Всего один…

– Какой?

– Уточняющий… – еще больше заулыбался парень.

– Рожай уже быстрей, пожалуйста, – с нетерпением произнесла Катя.

Кажется, еще чуть-чуть, и она бы лопнула от этого нетерпения или скопившейся злости. И, при втором варианте, точно огрела бы его чем-нибудь по башке, будь у нее такая возможность.

– Ладно, смотри: если у нас все нормально, то это уже хорошо. Это замечательно! Но ночевать сегодня ты будешь у меня или поедешь к себе?

– Ваня!

– Ответь! – коротко и ясно парень настоял на своем.

– Нет, блин, попрусь ночью в одиночку в другой конец города, чтоб меня там по пути зарезали, а перед этим трижды изнасиловали. У тебя, ё-моё! У тебя, родной ты мой! Где же еще?!

– Хорошо, – проигнорировал очередное недовольство Кати Иван, и сразу же начал выставлять ей условия: – Большой диван, тот, что в спальне, сегодня достанется мне. Телек на вечер тоже, – буду смотреть любимое ТВ-шоу. А если уж сильно захочется, то буду еще играть в игровую приставку. И ты – как хочешь, а большую пиццу я все-таки закажу…

– Хм! – задумалась Катя. – А не жирно будет? Не треснешь?

– Не-а!

– Это еще почему? – удивилась девушка.

– А потому, что я все это вывел, опираясь на твои стандарты. Применил твою логику, так сказать, – пояснил Иван.

– Ну-ка, ну-ка! Что ты там применил? Что ты там вывел? Что за логику? Очень интересно, – девушка изобразила напускной интерес, но ей, тем не менее, и вправду захотелось узнать: тут она уже готовилась контратаковать своего парня, если бы его ответ не устроил.

Эх! Девушки – такие девушки… Ведь правда же?!

– Зная тебя, мы теперь обязательно щеночка должны приютить. Мы должны спасти его от холода и голода. Должны напоить, накормить, отогреть. И я не думаю, что он будет жить у тебя. Боюсь, мать с отцом тебя не поймут, – выпрут вас из квартиры. И, к сожалению, жить он будет теперь у меня, – Иван выдохнул и кинул кроткий взгляд на щенка, который все это время вился у ног: а в этот момент он уже сидел и пытался неуклюже почесать вислое ухо, задирая заднюю лапу себе на затылок…

– Разве я не прав? – перевел Иван чуть настороженный взгляд на свою девушку.

– Да. Тут ты, конечно же, прав. Ну не виноватая я, что люблю животных! И он мне, Вань, очень понравился, – согласилась Катя, тоже кинув скользящий взгляд на щенка, про которого на некоторое время даже забыла.

– Ну что? Уговор? – решил не медлить Иван.

– Согласна.

– Тогда по рукам, – Иван образно сплюнул себе на ладонь и протянул ее Кате.

– Дурак! Лучше скажи, как мы теперь его назовем? Может, Черныш?

– Какой к черту Черныш? Ты бы еще Черненко сказала. Как по мне, так это пес Баскервилей какой-то… Можешь назвать его Плешаком.

И несомненно, между ребятами тотчас разразился бы серьезный спор, если, конечно, ни одно обстоятельство: из соседней могилы вдруг мелькнула чья-то ползущая тень. В следующие пару мгновений она почти настигла парочку. Иван и Катя даже успели чуть испугаться. Но вскоре тень исчезла, а перед ними стояла простая собака. Недовольно рявкнув пару раз на пришлых, собака подбежала, и, радостно виляя хвостом, облизнула щенка, все болтавшегося подле ребят.

Катю, от такой неожиданности, словно током слегка ударило:

– Фух! Господи! Фух! Эта псина… Вшивая дворняга, чтоб ей пусто было!

– Я сам чуть не обделался, Кать! – нервно скривился Иван.

– Да?.. – расплылась Екатерина в загадочной улыбке.

– Пришла за своим нерадивым, – отметил парень, недоверчиво наблюдая за заботливой мамой.

– Я-то тоже немного испугалась, – все же призналась Катя. – Но обделался, кажется, Иван, ты еще раньше, – до того, как мы оказались на кладбище. Ха-ха-ха!

– Что ты ржешь? Смотри пузо не надорви! – передразнил ее Иван, скорчив недовольную гримасу. – Скажи спасибо, что я вообще согласился отправиться в этот бредовый поход! Тоже мне, готики ей захотелось!

– И знаешь, что еще?

– Что?

– Обломчик, Ванюша! Наш уговор теперь, кажись, отменяется. У щеночка мамка объявилась. Она жива и здорова. Ну, не буду же я у матери дитя отнимать?

– М-да…

– На самом деле, я очень рада этому. Теперь я буду спать спокойно, зная, что он тут не один.

– Ну, как знаешь… А мне и так было понятно, что он не пропадет, – многозначительно подытожил Иван, покосившись на псину, расстроившую все его планы. – И все же, как же теперь быть с моими развлечениями?..

–У тебя что, снаряд в голове?! Я же сказала, что нет! Обойдешься!

– Слышишь…

– Нет, сказала, – недовольно дернула чернявой бровью девушка, демонстративно отвернувшись от Ивана. И зашагала по аллее…

– Черт! Вот непруха! – бросился догонять подругу раздосадованный Иван.

Вскоре он Катю нагнал и снова начал канючить, в надежде, что она все-таки разрешит провести время так, как ему бы хотелось.

– Кать, послушай! Я же серьезно тебе говорю. Ты же обещала мне. Я же не виноват, что с щеночком вышел такой облом. Ну, должно же быть хоть какое-то личное пространство у меня. Не могу же я вечно сидеть с тобой, смотреть все эти live-повторы «Дом-2». Меня от них уже просто тошнит, а скоро еще и вырвет…

– Я уже сто раз тебе, Вань, сказала, а ты все никак не хочешь услышать. Наш уговор отменяется! – не на шутку уже рассердилась девушка, топнула каблучком.

– Но не по моей же вине оказия эта вышла, а в силу непредвиденных обстоятельств! – Иван пытался отвоевать свое в эффектно нарастающем споре…

Пока ребята спорили, не желая друг другу ни в чем уступать, щенок и его мамаша немного покрутились чуть поодаль от парочки, а потом мгновенно сгинули прочь, прыгнув обратно в лежбище, расположенное возле одной из ветхих могил, что была близ пушистых кустов того самого можжевельника…

***

С правой стороны от братской могилы виднелись ровные рядки небольших и приземистых черных крестов, и их было не так уж и много. Близ них стоял один массивный, жирный обелиск из белого гранита, который тоже был выполнен в форме креста. У него была своя небольшая площадка, покрытая тротуарной серенькой плиткой, а у подножия того креста простирался скромный мемориал в виде таблички, на которой было что-то начертано.

– Вань, смотри! Кажется, эти кресты принадлежат бывшим военнопленным. Итальянцам, венграм, румынам. Я о них недавно прочитала в интернете. Давай спустимся к ним, – промолвила Катя, обращая внимание Ивана на поляну, виднеющуюся в самой низине погоста.

– Да не вопрос.

– Нужно найти к ним спуск.

– Да вот же он! Смотри, видишь? – Иван указал на узкую тропинку.

– Точно. Пошли.

Действительно, эта тропинка вела вниз – на поляну: узкая асфальтированная дорожка, проходящая аккурат возле могил, соединялась с другой, – выложенной из больших белых плит, которая уже располагалась посредь самой поляны. А вдоль всей ее площади, как раз, по обе стороны и стояли вышеупомянутые кресты. Один из них одиноко стоял в самом конце той тропинки, выделяясь своими размерами: его длинна составляла, по меньшей мере, метров шесть. Спуск был достаточно пологим. Но учитывая тот факт, что в зимнее время наледь могла сыграть с хрупкими костями злую шутку, ребята решили спускаться без спешки.

Весной и летом на этом месте обычно распускались луговые цветы вперемежку с сорняками разного рода, тут же иногда пасся и скот, принадлежащий местным жителям, бесцеремонно ведущим придомовое хозяйство. Но в зимний период здесь всегда было запустело… И с высоты братской могилы эта часть кладбища обычно больше походила на рваную рану на теле животного, вырвавшегося из когтистых лап опасного хищника.

По запланированному Катей маршруту, это место было последним из тех, что собирались посетить парочка. Их ночная прогулка неминуемо близилась к завершению…

***

На обратном пути, казалось, что Иван уже полностью поборол свой страх перед кладбищем. А Катя, получив годный фотоматериал и кучу впечатлений от прогулки по ночному погосту, заметно устала.