Венец Логоры 1. Скиталец

Глава 1

– Ва-а-анька!!! Ива-а-ан!!!

Раздосадованный, старческий голос заметался над полем ароматного, пожелтевшего, сыта, влетел с размаху в жиденький лесочек на разделительной полосе, да так в нём и увяз.

– Ванька, зараза!

– Бегу, бегу! – с подозрительной поспешностью ответили густые, широколистые кусты, и на свет белый, хоть и не сразу, выбралась потеря старикова.

Ванькой-заразой оказался высокий, худой, по-юношески нескладный парнишка. Кому-то хватает двадцати трёх годочков матёрым мужчиной выглядеть, но это не всем. И не часто.

Большими, карими глазами глядит Ванька на мир доверчиво, длинными, пушистыми ресницами – девки обзавидовались – хлопает трогательно и простодушно. По плутоватому взгляду чувствуется: о своём обаянии не только наслышан, но и пользуется им уверенно. Улыбаться всегда готов – человек не смурной. Торчащие вихры тёмно-русых волос выдают человека с характером лёгким и даже озорным. А вот стандартный, серый комбинезон да чёрные ботинки ничего такого не выдают. Обычная, рабочая одежда.

Дед глянул на парня исподлобья, нахмурился напоказ, но понятно – не совладать старому с любовью, прорвётся всё равно. Топчется нетерпеливо старик возле светло-серого прыгуна, теребит кончик жидкой, сивой бородёнки, сиротливо прикорнувшей на впалой груди. Рабочий комбинезон повис на стариковых телесах уныло, красотою отнюдь не радуя. Да и поношен изрядно – хозяину в унисон.

– Ну, чего, дед? – в меру возмущённо воскликнул парень, улыбаясь, при этом, очень даже покладисто. – Я всё проверил, всё у меня работает!

– Да я уж вижу, что всё работает… У тебя!

Старый внимательно прищурился в сторону лесочка. Мелькает там, меж стволов светлое, воздушное пятно: белое платье, белая кожа, белые волосы. За дальностью расстояния, опознать привидение затруднился.

– Работает у него! Осторожнее работай, как бы план не перевыполнить.

– Шестеро детей у самого, – тихонько фыркнул Иван. – Меня он осторожности учит.

Дед благоразумно сделал вид, что со слухом неважно, за ветхостью лет. Однако, на кусты глянул с откровенной ностальгией в разбавленных годами, карих глазах. Тоже были коричневыми когда-то, но теперь уж только мутная, тёмненькая водичка осталась. А вот с памятью, видимо, всё в порядке.

– Сигай в прыгуна, мозгоблуд. Управление Сектора вызывает.

Иван ловко перебросил себя через бортик и угнездился в мягком кресле, тут же принявшем форму его худого тела.

– Массаж? – соблазнительным, женским голоском шепнула на ушко машина, но старый немедленно пресёк нежные поползновения.

– Помяли уже, достаточно. Давай, в Управление скачи, массажистка!

– Не балует тебя старый? – искренне посочувствовал машине Иван.

– Вредничает помаленьку, – согласилась та. – Переживу. Сейчас только соображу силовой пузырь, а то растреплет встречным ветром бородёнку. Или повыдерет вовсе. И так-то страшненький, а уж без бороды…

Дед вновь прикинулся глуховатым. Ну, не ругаться же со склочной машиной, в самом деле? Тем более, сам ей такую программу загрузил, развлечения ради.

Заботливо укрыв пассажиров прозрачным коконом, машина, одним мягким, протяжным движением взмыла вперёд и вверх метров на тридцать. Зависла на секунду и спланировала вниз, поглотив разом три километра. Кресла смазали перегрузку на разгоне, подстроились на планировании, а машина, мягко коснувшись земли энергетической подушкой, вновь устремилась вверх. Она и летать могла уверенно вполне, но тогда расход энергии увеличится втрое. А к чему, если особой нужды в полётах нет?

То, что с земли выглядело простым скоплением травы, кустов и деревьев, при взгляде сверху оборотилось сущим раем перфекциониста. Ровные, широкие полосы, по нескольку километров шириной каждая, убегают за горизонт, оставляя наблюдателя в неведении, как далеко тянутся эти жирные нивы. А если посмотреть, оглянувшись, на такие же полосы за спиной, вполне верится – это те же самые, только планету обогнувшие. И возможно, верится неспроста. По цвету они различаются и чередуются: чёрные, недавно вспаханные; зелёные, сочными всходами радующие; жёлтые, спелые, к уборке готовые. Разделяют их узкие полоски кустов и деревьев, и конца краю этой полосатости не видать во все стороны – и вдоль, и поперёк. Для обрабатывающей техники, что прозаически по земле ползает, вдоль полос пролегают широкие, ровные дороги. Ну, и прыгуны от них тоже отталкиваются. По сыту и на цыпочках особо не попрыгаешь, чего уж про силовое поле толковать? Аграрные машины, лишённые коммуникаторов и оттого необщительные, самостоятельно по полям елозят, выполняют ежедневную, рутинную работу. Собственно, Иван тут и понадобиться-то мог для совсем уж замороченных случаев. Определить же обычную поломку и вызвать автомат-ремонтник машины вполне способны сами. Короче говоря, в человеке железяки не нуждаются вовсе, даже и в обаятельном таком.

В тишине и покое размеренного движения дед слегка размяк.

– Управляющий велел обязательно тебя с собой прихватить. Дело, говорит, важное.

С подозрением на притихшего внука покосился.

– У него, кстати, дочка на выданье… Не от того ли важность прохватила? Она белое платьишко, часом, не носит?

– И в мыслях не держит! – воскликнул Иван и ладошкой от дедова предположения отгородился. – Всё больше комбинезончики. Зелёненькие.

– Понимающая, видать, – вздохнул дед. – Я и белое-то с трудом разглядел.

– Не верь, – заговорщицки шепнула машина. – Всё видит, все слышит! Я сама его на днях в медцентр на коррекцию возила. Прибедняется!

– Имею право! – веско обронил дед. – А будешь за спиной обо мне сплетничать – коммуникатор отключу! И разорвёт тебя от избытка невыраженных чувств!

– Не отклю-у-учишь! – уверенно и бесстрашно пропела машина. – Кто с тобой целый день общаться-то будет, ворчун старый?

– Вот же скотина! – озлобленно воскликнул дед и в сердцах хлопнул ладонью по костлявому колену.

– Пф-ф! – укоризненно прошипела машина, но старый отмахнулся, словно от надоедливой мухи.

– Да не ты! Корова! Гляди, куда забралась, прощелыга.

С высоты, на приятном, жёлтом фоне, оказалось прекрасно видно чёрную, коровью спину с длинным, белым пятном вдоль волнистого хребта. Животина забралась в спелый сыт всеми копытами, с чувством и расстановкой взялась поглощать пахучие стебли, и нависшей над рогами беды не чуяла.

– Вот ведь наглая скотина! – возмутился дед. – А я-то вчера понять не мог, что за вкус у молока? Интересный такой!

– Опять, наверно, не из той бутылки хлебнул, – рассудительно предположила машина и Ваня сдержанно прыснул в кулак. – А мы то понять не могли – чего это дед интересный такой?

– А ну, хватит болтать! Потрава – дело серьёзное.

Дед привстал и повелительно ткнул пальцем в сторону рогатой воровки.

– Накинь-ка на неё аркан. Да осторожненько, как бы не удавить часом. С нами полетит.

– Да, мой генерал!

– Дома разберёмся, как она через охранный периметр сигает. И не перебарщивай с лестью! Я в гвардии до генерала чутка не дотянул. На сержантском звании карьера закончилась.

– Ну, чего там оставалось-то? – мудро рассудила хитрая машина. С подчёркнутым подобострастием в елейном голосе.

Прыгун завис над коровой, что безмятежно тянула толстые губы к очередному пучку сыта и метнул энергетический луч встроенного подъёмника. Ухватил рогатую под брюхо – мягко, но надёжно. Корова, удивлённо выпучив круглые глаза, воспарила в зенит, от неожиданности обильно удобрив лесополосу под брюхом. Тяжёлым, провисшим выменем залихватски мотнула.

– Вот сейчас брякнуть бы тебя об землю, пакостное ты создание! – воскликнул осерчавший дед.

– Му-у-у! – тут же отозвалась рогатая, заслышав знакомый голос и с надеждой налегая на протяжное, жалобное У.

– Вот тебе и У – по горбу! Отпустить бы тебя прямо отсюда, чтобы одно мокрое пятно осталось!

– А так и будет, – ненавязчиво сообщила машина. – При следующем толчке я её брюхом по всей дороге раскатаю.

– Ну так перейди в режим полёта, – неожиданно спокойно отозвался дед. – Пусть полетает по случаю. Специально-то её точно никто катать не станет. Смотри, главное, над людьми не пролетай. Оно, хоть и говорят, примета добрая, но не в коровьем же исполнении! Та ещё… птичка.

– А я вот чего не пойму, дед, – Ивану быстро наскучило разглядывать знакомый пейзаж. – Все, кроме нас, молоко в репликаторах производят, а мы зачем-то со скотиной возимся: кормим, поим, доим… Катаем вот даже! А ведь всего и работы – кнопку нажал и полна кружка. Ладно бы у нас аппарата не было! Так ведь есть. Стоит в углу, весь паутиной зарос. Волнуюсь, как бы не вылупилось чего из этого кокона.

– Наше молочко – эталон соответствия! – гордо пояснил дед. – Я тебе, кстати, в детстве рассказывал, память твоя дырявая. Планет-то эвон сколько, а молочко от живой коровы только на нашей получают. На всех остальных планетах его репликаторы производят. А как понять – молоко они тебе производят, или жидкость непонятную? С настоящим сравнить: и по вкусу, и по составу. Больше никак. Вот с нашим и сравнивают!

Дед важно покачал головой и зажмурился, словно котик с полным брюшком.

– Ну, ещё и тех людей поить, кому богатство девать некуда. Им гордость не позволяет реплицированный продукт потреблять. Сюда летят, за свеженьким, а значит, бедность нам не грозит. Ну, а голод и не грозил никогда.

– Му-у-у! – напомнила о себе производительница эталонного молока, но дед лишь прикрикнул через бортик.

– Помалкивай там! Лучше над своим недостойным поведением крепко задумайся. Эталонную говядину тоже мы производим!

Очень скоро показалось скопление миленьких, одноэтажных домиков; рядом – белые купола Административного комплекса. В официальном сокращении – Аплекс, меж своими – контора. В домиках расположилось многочисленное семейство управляющего, рядом вольготно раскинулось тщательно огороженное пастбище. По другую сторону – птичье подворье, прикрытое силовым полем, чтобы дурная птица в побег не пустилась. С дальнего краю – скотный двор да площадка с многочисленной, разнообразной техникой. Ничего особенного. Ванькино с дедом поселение точно так же выглядит. Административных куполов у них, понятно, нет – ну, да не очень-то и хотелось.

Справа мелькнула стремительная тень. Иван успел разглядеть хищную, вытянутую вперёд голову с крючковатым клювом и внимательный, отливающий багровым, глаз. Сторожевая, кибернетическая птица – кица, скорее всего просто пролетала мимо по своим делам. Чтобы определить, кто летит и представляет ли опасность, ей вовсе не обязательно приближаться. Оборудование позволяет контролировать обстановку задолго до того, как кица появится в поле зрения собственной персоной. Да и вообще, её забота: оберегать хозяйство от хищников, постройки от пожаров, людей от несчастных случаев… Куча обязанностей, всего и не упомнишь, человеческой-то памятью. Только кибернетической. А вот соседский прыгун с людьми ей совершенно не интересен – свои люди, чего уж там. Иван проводил взглядом изящный силуэт.

– Все знают, что это машина и всё равно под птицу маскируют. Чего ради, а, дед?

– Ну ведь красивше! – пожал плечами тот. – Или лучше, чтобы тут железяка громыхающая таскалась?

– Не поспоришь. Хотя, железяки тоже забавными бывают. Особенно – громыхающие.

Машина плавно, чтобы уж вовсе не перепугать согрешившую скотину, затормозила над большим загоном, где лениво прохаживалось десятка два таких же чёрно-белых коров. На летающую подругу они внимания не обратили и продолжили перекатывать влажными ртами бесконечную жвачку, да мух лениво хвостами отгонять. Неромантичные животные.

– Дед, ты чего натворил? – всполошился Иван, глядя как растворяется корова в массе себе подобных. – Как же мы теперь нашу-то узнаем?

– По глазам, – важно разъяснил дед непонятливому юноше. – Из них из всех она одна летала! И никогда теперь из её глаз романтика полёта не выветрится.

Пусть крыльев нет, но отчего-то,

Течёт и плавится душа.

И ощущение полёта,

Уж не оставит никогда!

Продекламировал, хоть и надтреснутым голосом, однако же с чувством; в чистое, голубое небо взор обратил возвышенный.

– Похоже, не отпустило ещё старого, – взгрустнул шёпотом Иван.

– Не-е, нормально всё, – успокоила машина, громкости не убавляя. – Я это мракобесие уж который год слушаю! Без выходных и праздников.

– Ты хоть записывай, что ли, – подсказал машине Иван. – Духовное наследие, как-никак!

– Ополоумел, Ванюша? – возмутилась та. – У меня никакой памяти на его художества не хватит! И так всю оперативку загадил, рифмоплёт! Каждый вечер чищу.

Вздохнула сочувствующе, разъяснила непонятливому пареньку.

– А с коровой просто всё. У неё клеймо на ухе, посмотреть не трудно. Изгаляется над тобой старый почём зря. В стихотворной форме.

– Филипыч!

Сочный, мужской голос заставил обернуться и Ваню, и деда; старый и оскорбиться-то на машину как следует не успел. К ним, быстро и легко, подошёл мужчина лет сорока: белобрысый, крепкий, улыбчивый. Легкомысленные, полотняные брюки и рубашка навыпуск солидности управляющему Сектором не придали, конечно, но он, похоже, к этому и не стремился. Лето же, в самый раз одёжка.

– Коров, что ли, никогда не видели? Да и вы им знакомы, не успели забыть. Всем здравствуйте и айда в контору.

– Здравствуй, здравствуй, – неприветливо пробормотал дед. – Что за надобность такая, прямо посреди рабочего дня?

За его спиной отчётливо и ехидно хохотнула машина, но тут же начала деловито разворачивать зонтик солнечной батареи. Словно лишь подзарядка её и волновала.

– Айда, присядем и спокойно всё обсудим, – усмехнулся управляющий. – Дело действительно серьёзное, негоже, посреди двора-то.

Всей компанией прошли под белоснежный купол. Внутри оказалось прохладно и тихо, запах витал незнакомый, но приятный. За стойкой в углу устроилась миловидная девушка, Ванькина ровесница. Администратор, в простонародье – секретарша. Выходило, с незнакомыми запахами она балует, пробнички духов сравнивает. Сразу видать – при деле человек. Иван ей просто подмигнул, не велика птица. Недавно ещё в одном классе гранит науки грызли, чуть без зубов не остались. А вот дед вежливо раскланялся.

– Привет красавица, привет Любавушка.

– День добрый! – откликнулась та мягким, сочным голосом.

– Жених, часом, не нужен? Шастает у меня тут один без дела.

Девица, ради приличия, окатила насквозь знакомого Ивана оценивающим взглядом холодных, серых глаз. Тряхнула гривой русых волос, демонстративно сбила пальчиком воображаемую пылинку с деловой, белоснежной блузки.

– Не-а-а… Он у вас квёлый какой-то, не боевой. А нормальные девушки хотят, чтобы парни за них на турнирах бились!

– Как бараны, друг дружке лбы расшибали, – охотно пояснил управляющий, усаживаясь в кресло.

– А потом удивляются: почему вокруг одни бараны? – обиделся за любимого внука дед. – Что хотите то и получаете, нормальные девушки!

– Ну вот чего вы девчонку тираните? – заступился Ванюша за одноклассницу. Парень добрый, всякий скажет.

– Любит человек баранов, имеет право!

– Скотина такая! – прошипела секретарша, не оценив заступничества. – Мало ты у меня в школе получал!

Иван привычно не обратил внимания. Какая от девчонки благодарность? Одно шипение ядовитое; спасибо, хоть не плюнула. Примерился плюхнуться в свободное кресло, но помешал грозный дедов окрик.

– А ну стой, мозгоблуд!

– Что не так-то? – шарахнулся в сторону Иван, застигнутый окриком в середине посадочной траектории. Едва успел на второй круг уйти.

– А вот послушай…

Старик сложил руки на животе, речь повёл плавную, неторопливую – изобразил сказителя.

– Во времена давешние, теперь уж и календарей-то тех не сыскать поди, вздумала одна, известная своей злобностью, Межгалактическая Раса, оккупировать Праматерь Землю.

– Ну ты сказочник, Филипыч! – искренне восхитился управляющий.

– А то! – гордо приосанился дед. – Шестеро детей, положение обязывает.

– В смысле? Их матушку сказками охмурял?

– На ночь им рассказывал. Да ты дальше слушай.

– Посмотрел их Главный Стратег архивы бездонные, нашёл Расу, не менее воинственную, которую никто одолеть не мог, и выбрал самое страшное оружие, которое у неё имелось – Зверя! Повелел Стратег клонировать Зверя того в количестве потребном, да и на Землю десантировать. Так и поступили, время необходимое выждали, на Землю спустились. Глянули – удачно прошла оккупация! В каждом доме, почти в каждой семье, Зверь поселился, да и не один частенько. Только вот люди его и не испугались вовсе, а стали жить с захватчиком душа в душу. Убоялся Главный Стратег такого поворота, не пожелал своими воинами рисковать, да и улетел подобру-поздорову. А Зверь остался. Так и живёт с человеком, всю Систему вместе заселили.

Управляющий снисходительно улыбнулся.

– Ну ты загнул, Филипыч! Никогда земляне ни с каким Космическим Зверем не воевали, да и не видел никто Зверя такого.

– А вот не скажи, Никитушка, не скажи! Всё дело в том, что Главный Стратег не посмотрел, из чьего арсенала он оружие взял. Оказалось – Цивилизация Мышей. Очень умных – но мышей. А для мыши, как известно, страшнее кошки зверя нет!

– И для чего ты всё это рассказывал, дедуля? – удивился Иван, вздохнул нетерпеливо.

– А в том кресле, куда ты плюхнуться собирался, кошак спит! Поосторожней надо себя вести, а то ещё задавишь оккупанта!

– Тьфу! – громко отреагировала секретарша. Она то дедову сказку всерьёз слушать вознамерилась, а тут на тебе.

– Солидный, с виду, человек! Годов преклонных!

Управляющий разразился громким, сочным, жизнерадостным смехом.

– А просто сказать нельзя было? Ох, не ищешь ты в жизни лёгких путей, Филипыч.

– Чего их искать, они все лёгкие, – дед согнал кота и уселся в кресло сам. – Только ходить по ним не принято. Народ не одобрит, лентяем сочтёт. Приходится как раз тяжкие пути искать, героем выглядеть. Чтобы потом на постаменте раскорячили – детишкам для примеру.

– Так бы и сказал, что кресло приглянулось, – проворчал Иван, плюхнулся в другое, точно такое же.

– Филипыч! – управляющий глянул с прищуром, лукаво. – Скажи честно, сам эти сказки придумываешь? Сколько тебя знаю – на любой случай история припасена.

– Отнюдь! – возмутился дед, словно его в чём-то нехорошем уличили. – Кто-то, когда-то, сочинил и вот, сохранилось. Это мудрость народная сквозь века просачивается.

– Чего ж она не ко всем просачивается? – усомнился управляющий.

– Кто впитывает – к тому и просачивается. Ко мне, то бишь. А я уж с вами делюсь… Не цените только!

– Ладно, – хлопнул Никита ладошками по столу. – Развлеклись, пора и к делу. Я, конечно, не такой отпетый сказочник, как ты, Филипыч, потому прошу заранее рты от восторга не разевать. Спектакля не будет.

Сцепил пальцы рук в замысловатый замок – второй раз и сам бы такое не сотворил, пожалуй.

– Беда приключилась… На торговой станции застрял наш грузовик, пилот погиб при взрыве в порту Сэли. Что уж там рвануло не знаю – история тёмная.

– Наш пилот? – посерьёзнел дед. Заполошно перебрал в памяти всех знакомых, что болтаются в ближнем и дальнем космосе – родни среди них более чем.

– Наш, но… – замялся управляющий. – У нас тут мало кто его помнит, давно уж на планете не появлялся. Ты Иваныча с дальнего посёлка хорошо знаешь?

Они отправились в путешествие по раскидистым ветвям огромного родового древа, а Иван, заплутавший на первой же веточке, тоскливо зевнул. Впрочем, тосковал недолго.

– Ну, вот и разобрались, – с облегчением вытер пот со лба управляющий. – Грузовик теперь стоит в порту, за простой штрафы копятся, барахло неразгруженное в трюме лежит. А машина никого не подпускает, чужим людям себя разгружать не позволяет.

– Как это – не позволяет? – усомнился Иван.

– Обещает уничтожить груз путём подрыва собственного движка с топливным баком. Чтобы неповадно было ползать кому ни попадя. Программа у неё такая – не поспоришь. Ну, никто и не рискнул. Я вот думаю, не рванул ли у них в порту намедни такой же грузовичок беспризорный? Рвануло знатно! Только вопрос – что делал наш пилот на том грузовике?

– А что за груз? – поинтересовался для порядка дед.

– Шесть контейнеров, – незамедлительно отрапортовал управляющий. – Все опечатаны владельцем груза. Что там внутри, я думаю, и пилот вряд ли знал. Да и зачем ему? Обычный фрахт: привёз-увёз… Так что собирайся, Ванюша, полетишь в порт Сэли, разрулишь ситуацию.

– Я?! – изумился Иван и даже лицом сбледнел местами. – Моя работа за сытом ухаживать, механизмы чинить…

– За девками бегать! – услужливо подсказала злопамятная одноклассница.

– Тоже надо кому-то, – не стал отпираться Ваня. – Сама знаешь, чай не маленькая. Так что зря меня в рулевые определили, разруливать ситуацию вашу.

– Нашу! – строго одёрнул его дядя Никита и как-то сразу понятно стало, что распоряжается он тут вовсе не шутя. – Или ты нам не родной?

– Ясно, родной, но не настолько же!

– Насколько надо!

Управляющий сурово глянул на поникшего паренька и убавил накал разговора – достаточно пуганул.

– Ванюша, ну правда, кого я пошлю? У меня каждый человек при деле, каждый на счету. Без дела ты, да ещё… – глянул украдкой в сторону секретарши, но тут же передумал. – Один ты. Мы сейчас за пару минут оформим на тебя право собственности, побудешь хозяином машины. Слетаешь в порт, разгрузишь, штрафы оплатишь и сюда перегонишь. В нашем порту поставишь на стоянку в терминал Сектора и всё, продолжай свой… нелёгкий труд. Ладушки?

Тут неожиданно дед осознал, куда его любимого внука отправить собираются. И зачем.

– Парень и на нашей орбитальной станции не бывал, а ты его одного на портовые разборки посылаешь! Да ещё и к другой планете!

– Не одного, а с нашей моральной поддержкой! – укоризненно возразил управляющий, словно дед простых вещей не понимал. – А то, что не бывал нигде – так вот и побывает! За девками-то бегать – работа опасная. Оглянуться не успеешь, и всё: семья, дети! Ну, кому я рассказываю… Вовсе никуда не выберешься. Так что – всё к лучшему.

Из кармана широких штанов добыл огромный платок, лицо промокнул, блестящий, гладкий лоб от пота избавил. Прохладно, вроде, чего распотелся? Не такой уж и напряжный разговор.

– Да и вообще, Ванюша, хватит ерундой-то маяться! Сыт – он и без тебя вырастет, сам знаешь, а вот тебе пора уже определиться в жизни. Профессию какую-никакую присмотреть. Ведь все дороги открыты! Образование бесплатное – знай учись!

– Скучно мне, – вздохнул Иван удручённо. – На кого учиться – ума не приложу. Ведь даже у научных работников, и то скукотища смертная: с восьми до пяти совершают открытия, потом ужинать и спать. И так всю жизнь!

– А любимая жена? – с готовностью возмутилась Любава.

– Ну да, ну да, – подозрительно покладисто согласился Иван. – Между ужином и сном, двадцать минут!

– Ну вот что за скотина такая?!

– Ай, не скажи, красавица! – встрепенулся дед. – Двадцать минут – вполне достойный результат. Нет повода жаловаться.

– У кого повода нет? – попыталась уточнить девица. – У жены или у мужа?

– У соседей! – не удержался старый и хихикнул, шутке вдогонку.

А Ваня разгорячился, привстал даже, и обращался теперь не только к управляющему, но и к деду. Не иначе, поддержку почувствовал.

– Вот, казалось бы, на что интересная работа – исследователь. Романтика, дали неизведанные, всё такое… А в наше время – что? Сколько экспедиций отправилось в эти самые дали? Пускай, лет хоть за десять последних?

– Ну-у… – засомневался управляющий. – Поди знай? Сотни две, если не больше. Да и какие у нас дали? У нас глубины! Мы же свою планету изучаем. Океаны, моря…

– Ручейки, болота… – подхватил с готовностью Иван. – И сколько, из пары сотен экспедиций, потеряли хотя бы одного человека?

– Типун тебе на язык! – возмутился собеседник. – Я вообще не помню, чтобы хоть один исследователь погиб. Чем же плохо?

– Вовсе не плохо! – воскликнул Иван. – Хорошо, и даже замечательно! Но что в этой работе интересного? Машины запустил, они информацию собрали, обработали, результаты выдали. Считай, открытие совершил – дальше трудись. А где опасность, азарт, адреналин?

– Да, да, – поддержала Любава его порыв. – Захват бесхозного трона, женитьба на туземной принцессе!

– Да при чём всё это? – возмутился Иван, но тут же осёкся. – А что, известны случаи? Ну, насчёт принцессы?

– Мозгоблуд, правда что! – вынесла секретарша вполне ожидаемый вердикт, но управляющий ухватился за дельную мысль.

– Ну вот, интересно же – в незнакомый порт слетать!

– Ага! – фыркнул Иван насмешливо. – Машину там разгрузить! Таких приключений мне дед и здесь организует без проблем. Вы мне лучше карту дайте, старинную, пусть там надпись будет: Земли неведомые, по слухам населены псеглавцами! Вот туда я пешком, на одном интересе дошлёпаю! А тут что? Когда у нас Великий Кракен в последний раз корабли в пучину морскую уволакивал? Обленился или сдох? И не его ли мы вчера на ужин схарчили? А когда у нас путешественники в последний раз жребий кидали, кого из компании съесть придётся? Чтобы остальным голодной смертью не помереть?

– Да ты чего несёшь такое? – ужаснулась Любава.

– Согласен, необычный пример. Однако ж, показательный – никогда! А мне только так и надо: напролом, с надрывом, чтобы дух вон, жилы пополам, кости в крошево! Чтобы: умри, но сделай! А по расписанию открытия совершать – не моё это. Ох, не моё!

– Да ведь при таком подходе и помереть можно внезапно, – хмыкнул дед.

– А мёртвой птице падать не больно! – воскликнул разгорячённый Иван и даже руками взмахнул для убедительности. – Зато пока жила – летала! А дальше уже одна душа полетит. И какая ей разница – тащится следом тушка с перьями, или уж оземь брякнулась?

Помолчали.

– Вы его в детстве на пол часто роняли? – участливо поинтересовался Никита у деда. Шёпотом, чтобы не обидеть паренька, на всю голову скорбного.

– Теперь вот и самому интересно, – протянул дед, разглядывая внука с преувеличенным вниманием. – Старались, вроде, приглядывать, но, похоже, пару раз крепко не доглядели!

Переглянулись, хохотнули привычно.

– Ну, хорошо, – управляющий поднялся, сложил руки на животе, олицетворил собою солидность. – За представление спасибо, но лететь надо.

– Не удалось дурачком прикинуться? – ехидно хихикнула Любава.

– Попробовать-то стоило!

– А я уж тебе все документы выправила. И даже на твой коммуникатор скинула. Там же и пропуск на челнок до орбитальной станции. В добрый путь, Ванюша!

– А домой забежать? – всполошился Иван. – Котомку увязать, с родными обняться!

– Я здесь, – напомнил дед. – Обнимайся. А насчёт вещичек – репликатор в соседнем блоке. Костюмчик себе закажи, да и в добрый путь. Тебе для путешествия больше и не нужно ничего – главное, коммуникатор не забудь. Красота! Не то, что раньше!

– Когда это – раньше? – с подозрением прищурился Иван.

– Ты не застал… Да и я тоже. Однако ж, нынче-то, не в пример!

Иван встал, оглядел всех долгим, пронзительно-укоряющим взглядом, вздохнул.

– Вот как, значит… Хорошо же! Не поминайте лихом, ежели что. А тебе, – хлопнул ресничками в сторону Любавы, – счастья семейного, мужа хорошего, доброго – чтобы не пришиб тебя часом, за характер твой мерзопакостный. Чтобы язык свой, раздвоенный, дверью случайно не прищемила. Чтобы…

– Иван! – грозно осадил внука дед. – Хватит девке счастья желать! И так уж не унесёт, пожалуй. Ступай, работу сделай, да не задерживайся. Я тут за двоих пахать не собираюсь!

– Ты и за одного не собирался, – угрюмо прошептал Иван, помахал всем ручкой и понуро поплёлся в соседний блок. – Ох, Мара, не иначе твои проделки!

– Ты богиню зазря не поминай! – окоротил внучка дедуля. – А то ведь, и она про тебя вспомнить может. Горюшка хлебнёшь!

– Да я её всякий раз поминаю, как маровато что-то выходит! Всё чаще в последнее время!

Когда дверь за спиной паренька бесшумно затворилась, дед уставился на управляющего глазами, хоть и водянистыми, но строгими.

– Ну, и что всё это значит? Вот только мне-то не рассказывай, Никитка, что тебе послать некого!

– Конечно, нашёл бы, – не стал увиливать тот, – но ведь жалко же парня! Болтается, как… Ну, ты понял, что и где. А у человека мечта должна быть. Никак нельзя без мечты человеку! Да что человеку – и народу целому без мечты нельзя. А тут: лишь бы брюхо сытое, да девка под боком! Это мечта разве? Ну вот, пускай прокатится, людей посмотрит, себя покажет. Авось, к чему хорошему душа-то и прислонится.

– Так и взял бы его к себе. Отправил парня, страшно подумать, куда!

– А у меня что? – управляющий приподнял покатые плечи, ладони перед собой выставил. – Счетоводом стать никогда не поздно, а вот мечтать надо вовремя. Пока такие как ты не отбили желание.

– Романтика знаешь, чем закончиться может? – взвился дед. – Сам уж и не чаял, поди, живым вернуться? Это Ванька не знает, а мне-то не рассказывай!

– А и не важно чем закончится, важно, что была! – уверенно отрезал тот. – Романтику жизнь сама из парня вышибет, помощь родственников не потребуется.

– А я вот думаю, – встряла в разговор Любава, – надо всех наших парней заставить куда-нибудь слетать! Мир повидать, себя показать… Ума набраться!

– А ты уверена, что хоть один потом к тебе вернётся? – управляющий привычно губы в усмешку сложил. – Ума-то набравшись.

Девица презрительно фыркнула.

– Для сильной, независимой женщины всегда найдётся пара!

Начальник на секретаршу посмотрел с сожалением, вздохнул с грустинкой.

– Ага… Такая же сильная и независимая женщина! Открою тебе страшную тайну: ни один нормальный мужчина не мечтает о сильной, независимой женщине.

– Потому, что боится? – прищурилась та ехидно.

– Ещё как! Боится ненужным быть. Мужчина для того и придуман природой: защищать, оберегать… А на кой ему подруга, которая сама кого хошь задавит, его самого не исключая? И в прямом смысле, и в переносном. Поэтому в жизни всё логично и закономерно: сильному мужчине – слабая женщина, сильной женщине – слабый мужчина.

– Но для мужчины его выбор – счастье, – насмешливо добавил дед. – А женщина глядит на своего избранника и всю жизнь вопросом мается: за что мне это, за что мне это?

Любава подскочила, возмущённо вспыхнув, но тут же плюхнулась обратно, губки надула обиженно.

– Ну вот за что мне это?