Три комнаты. Сборник малой прозы

© Алиса Истомина, 2023

ISBN 978-5-0053-7959-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора. Манифест

Моя безмерная любовь к эссе научила меня переживать, ощущать, ломать границы собственных чувств, когда хочется скулить от переизбытка тончайших впечатлений. Неопытный приземленный читатель называет литературу Алисы Истоминой порнухой, считает её безыдейной, не умея читать между строк.

Говоря о крупной прозе, я не работала в классических жанрах, мне нравится смешивать: роман-зарисовка, гештальт-роман. В названии романов уже есть подсказка для читателя – что будет под обложкой.

Так для моих двух последних произведений родились новые жанры «джин нон» и «джин лока».

Джин нон подобен глухой мелодии рояля, на котором играет возбужденный музыкант. Крышка рояля закрыта, потому что на ней лежит голая тридцатилетняя женщина. Джин нон пишется под покровом нуара. Джин нон – это секрет. Недопитое вино, недосказанные важные слова при внезапном доверии, удовольствие на пределе, грех и опасные невыполнимые обещания. Иссушенная от бессонной ночи кожа. Это поддаться слабости и на следующий день обнаружить на теле синяки. Всё это джин нон. Джин нон может закончиться хорошо, он взывает к разуму. Жить в джин нон вполне реально.

Джин лока это тоже поддаться слабости, но испытывая при этом сомнения. Спорить с собой, решая, что вульгарно, а что достойно. И выбрать первое. Кувыркаться в постели с тем, кто на 12 лет младше или с тем, кто женат, мять простыни и сжимать подушки, пить вино, чтобы заткнуть совесть. Доставлять все желаемые удовольствия, любоваться рассветом, наслаждаться моментом, а потом рвать когти, сбегать. Не больше суток на пребывание в пост нуарной атмосфере, заставить волшебный флер рассеяться через день. Джин лока – это уже страшная тайна, которую нельзя даже вспоминать, чтобы не навредить себе. Джин лока пишется только потому, что подобное некому рассказать. В джин лока герои возвращаются к обычной жизни, забывая всё, что было.

Так или иначе, я пишу о женщинах, потому что я сама женщина, но я не ограничиваю круг своих читателей, литература Алисы Истоминой подойдет всем, кто умеет чувствовать глубоко. Здесь про любовь, ошибки и желания.

Посвящается Никите Авдошову

Мускат¹

Ну ты расскажи, Александра, какой я хороший мальчик, пускай я буду неотразим в глазах твоих подруг.

1

Прошло две недели с момента как я перестала получать записки от Ника. Я томилась и пила вино. Будуар безделья и холодная постель. Ко мне несколько раз заходила Гретта, она шарилась на кухне, предлагала приготовить хотя бы пасту, но я отказалась. Позволила только вымыть мне голову и заплести косы, подобные змеиному гнезду.

Мне было бы легче, если бы не это тотальное затишье. Никаких встреч и посещений.

Ник знает, что это такое, когда ты остаёшься один, когда не с кем перекинуться даже парой слов. Поэтому он выбрал именно этот способ мести. Ощущение, что каждый день от меня отрезают маленький кусочек плоти, не давая умереть сразу. Изощренный гаденыш.

На семнадцатый день я была так истощена, что с трудом передвигалась по апартаментам. Бесконечные головокружения и хроническая усталость несмотря на четырнадцатичасовые сны, меня доконали, и я решила выйти на улицу.

Это была противная весна. Черно – серые люди в плащах с потрепанными зонтами. Ни одной приличной души. Признаюсь сразу, что я отдала предпочтение рынку и нескольким кофейням, никаких баров. Мне нужно было подцепить кого – то помоложе, возможно, ровесника Ника. Мне необходима была сатисфакция. Пусть не думает, что я вечно буду страдать. Ждать – вот, что я ненавижу больше всего.

К полднику я натрескалась круассанов и кофе. Кроме одного сомнительного вида мужчинки никто на меня сегодня не запал. Сначала я решила, что у него могут быть интересные друзья, но, когда удалось рассмотреть его обувь, я поняла, что могу только подхватить гонорею в такой компании.

По пути к дому, я решила заглянуть в парк и, возможно, выкурить сигарету. Которой, конечно, у меня не было. Дождь закончился и солнце уже припекало.

Конечно! Мое чутьё меня никогда не подводило! Если я хочу страсти, если внутри все горит от изнеможения, ноги сами ведут меня туда, куда нужно.

Я подошла к нему поздороваться и угоститься табаком. От его самокрутки исходил терпкий аромат.

– Не найдётся ли закурить?

– Да, конечно, – он начал шарить по карманам, пытался скрыть, что разнервничался. Эти мальчики – студенты очень умные. У них развита эмпатия. В годы моей учебы это было редкостью, если не сказать – отсутствующим элементом в личностях бой боев. Теперь от них пахнет клубникой и ванилью, когда такое можно было встретить в моем университете? Никогда.

– Каникулы закончились, вернулся на учебу?

– Да, все верно, чувствую себя потерянным, трудно втянуться.

– Да, я тоже чувствую себя потерянной, представляешь? – Я наивно улыбнулась и посмотрела в его карие уже масляные глаза.

Он протянул мне дымящуюся самокрутку, любезно подкурив ее заранее.

– Я бы пригласила тебя выпить со мной вина, но в моем баре пусто.

– Я даже не знаю, что ответить.

О, это было правдой, ему стало очень неловко от моего намёка. Но он желал меня уже также сильно как и я его.

– Ничего и не нужно отвечать, я могу предложить тебе чай.

И он как зачарованный, с абсолютным покорством встал с лавки, поправил свой громоздкий серый френч, выразив тем самым полную готовность.

Звали его Аарон, он учился на факультете филологии и не был, к моей радости, романтиком.

Мы завернули с главной улицы в темную арку, где он остановился и любезно предложил взять вина в бутике Мадлен, которую он, конечно, не знал. Мы ввалились в ее лавку, я надеялась, что она не будет ржать, когда увидит рядом со мной нового жеребца. Но я слишком хорошо ее знала и, понятное дело, она рассмеялась нам в лицо.

– Это Аарон, и мы бы хотели просить тебя продать нам немного вина.

– Конечно, дорогая моя.

– Мой любимый Moscato, сегодня две.

– Аарон заплатит? – Мадлен ехидно улыбнулась.

– Что ты, просто запиши на мой счёт.

– Но я хочу заплатить! – Мм, горячая кровь.

– Не стоит, в следующий раз!

Короче говоря, он заплатил. Откуда у студента столько денег я не знала, да и мне было неинтересно.

О боги, какие он читал наизусть стихи! А собственного сочинения складывал на ходу. Он стоял передо мной в белой майке и затянутых поясом штанах, босиком, уже в полночь, когда я была неимоверно пьяна его обаянием и вином. Его смоляная челка то и дело спадала на глаза, и он поправлял волосы взмахом головы. Я расположилась на кушетке, невзначай раздвинув ноги, наблюдая за его реакцией – он облизал губы и наклонился, все медленнее – он встал на колени и был очень близко, что мне казалось он вопьётся в меня губами. Он придвинулся ещё ближе, его голова обтерлась о мою юбку. И когда мы встретились глазами, он протянул мне бокал вина. Я неспешно взяла его в руки, слегка опешив. Аарон поднялся и сказал мне на ухо: «А я хоть и грешник, да без жажды не пью. Когда я, Господи благослови, начинаю, ее еще может и не быть, но потом она приходит сама, – я ее только опережаю, понятно? Я пью под будущую жажду. Вот почему я пью вечно. Вечная жизнь для меня в вине, вино – вот моя вечная жизнь». *

После этих слов я схватила его за шею, притянув к себе и опрокидывая на ковёр бокал. Его губы были пухлыми и мягкими. Какой сладкий мальчик… Он без промедления начал трогать мою грудь, смело, но в то же время нежно.

– Пойдём в спальню, – я взяла его за руку, прихватив на середине зала бутылку вина.

Он был сверху. Входил в меня он очень аккуратно и так осторожно, словно боялся поранить. Ник таким не был, после ласковой и слюнявой прелюдии он грубо овладевал мной, не давая отдышаться.

Аарон двигался медленно, дыша еле слышно. Член у него был больше, что меня радовало. Возможно, это повод развязаться с Ником навсегда. Я покусывала его шею и лизала уши. Спустя минут десять, когда я чуть было не заскучала, он перевернул меня на живот и начал так тарабанить, что я почти задохнулась. Я залила простыни насквозь! Повторяя это снова и снова, мои звуки становились только громче, я кричала, прижимая бёдрами его все плотнее, чтобы член входил до основания. И я почувствовала как он раздувается внутри меня и каменеет. Я взяла Аарона за руки и положила к себе на грудь, в этот момент он кончил и очень мило застонал. Эти мальчики начали стонать. Интересно, в каком году это началось. Мои университеты были полный отстой.

2

Утро неизбежно настигло моё незашторенное окно. Аарон спал на спине в полной отключке, накрыв голову подушкой. Прекрасное решение. На всякий случай я проверила дышит ли он, и обнаружила крепкий стояк. Где-то внутри меня задребезжало желание отсосать ему, но количество выпитого накануне, меня остановило.

Я сползла с постели и направилась в ванную. Как только я закончила с умывательными процедурами, едва успев нанести пудру, я услышала возню в прихожей. Вряд ли это Гретта, она слишком хорошо меня знает, чтобы приходить в такое время. Я накинула свой желтый стеганый халат и аккуратно через зал попыталась заглянуть в прихожую.

О боги, это был Поль.

– Доброго дня, дорогая сестра!

– Поль, какая неожиданность, – я подошла к нему и поцеловала в небритую щёку.

Окидывая взглядом зал, он сурово сказал: «Смотрю, у тебя как обычно, весело. Чего поднялась в такую рань?»

Не могу понять, почему он пришел именно сегодня, почему не вчера, не позавчера? Пока я тут сидела одна.

– Да ничего такого, так, выпила вина с одним знакомым, ты проходи, я приготовлю кофе.

– С удовольствием приму твоё приглашение.

Он снял верхнюю одежду и уверенно направился в сторону кухни. Я увидела в его руке бумажный пакет. Вряд ли он принёс мне денег, – подумала я и рассмеялась про себя.

Я поставила турку на горелку.

– Не найдётся ли у тебя сигареты?

– Найдётся, – он протянул мне изящную самокрутку.

– Спасибо, Поль, – я улыбнулась ему.

3

Вчера в бюро меня любезно попросили взять выходной. Обычно я отказываюсь, потому что в следующий день придётся брать двойной объем работы. Но Ларри, наш новенький, к слову, араб, заверил меня, что возьмёт на себя все поручения и сдаст их в срок. Ибо он тоже видит, что я неимоверно устал.

Я посчитал это прекрасным поводом заехать к Александре и посмотреть, чем она занимается и как, собственно, обстоят её дела. Мне нужно было внести оплату её апартаментов, за два месяца накопился долг, так как хозяйка находилась в путешествии в Италии.

По привычке я открыл глаза в пять утра, за окном еле светало, и я заставил себя поспать ещё.

По пути к Александре я зашёл в кондитерскую и взял ещё горячих круассанов с козьим сыром.

Я следовал городскими дворами, наблюдая как спешат на работу люди. Они были такими озадаченными и озабоченными, что, вдруг, я обрадовался, что сегодня не участвую в этой гонке. Потом мне стало стыдно от своих мыслей.

Сегодня будет пасмурный день, возможность отдохнуть от духоты. По крайней мере, я на это надеялся. Другие мои надежды были связаны с Александрой. Я бы хотел застать её в прекрасном расположении духа и свежую.

Расскажу немного о ней. Это дьявольская красавица, с нетривиальным умом и пребывающая в созвездии Альфа Центавра девяносто пять процентов времени своей жизни. Александра уверена в одном – эту жизнь можно прожить только вхлам.

Я хорошо помню тот момент, когда увидел в ней зрелость. Моё восприятие Александры всегда было сопряжено с нежностью, вернее, с того момента, когда умерли родители. Мне пришлось много работать, я чувствовал, что ей нужна моя поддержка и внимание. Но я и предположить не мог, что всё это выльется мне в её тотальное содержание, а ей – в абсолютное разгильдяйство. Она могла бы добиться в этой жизни абсолютно всего, чего только пожелала бы, но вдруг взросление привело её в совершенно иное русло.

Это было пару лет назад, когда Александра ещё работала в той никчемной газете, растрачивая свой талант на банальные артикли и обзоры. Стоял жаркий вечер, я слышал, как она поднимается по лестнице подъезда, уже подозревая, что она выпила – время было позднее. Она бросила на трюмо ключи и дзынькнула бутылкой.

– Поль, я хочу съехать на другую квартиру, – после этих слов она сделала глоток Муската.

Я продолжил сидеть в кресле, выдерживая паузу, думая, что она скажет что-то ещё. Она молчала.

– Тебя что-то беспокоит? – Не очень удачно начал я.

– Только давай без этого! – Пошатываясь, пригрозила мне пальцем Александра.

– Сашенька, дорогая, ты в праве поступать как желаешь, я просто хочу знать, могу ли я чем-то помочь. И все-таки, спустя столько лет, что мы живем вместе, я также имею право знать, с чем связано такое твое решение? – Я подошёл и положил руки ей на шею.

Она положила свои на мою в ответ и, глядя в глаза, сказала: «Поль, милый мой брат, ты самый лучший, самый заботливый, я благодарю тебя за всё. Но жить с тобой не видится мне возможным. Мне нужна свобода, иначе я не буду расти. Мне уже 29, понимаешь?»

Её глаза бегали из стороны в сторону, она смотрела на меня так, как будто целилась попасть в самую глубину моей души.

– Хорошо, Саша, позволь мне найти тебе квартиру. У меня есть знакомая вдова, она сдаёт немало хорошего жилья.

– Поль, ты знаешь, я вряд ли смогу оплачивать хорошее жильё. Мне достаточно небольшого студио, где я смогу спать и проводить какие-то свободные часы.

– Я подберу несколько вариантов, и мы вместе их посмотрим, окай?

Со слезами на её ангельских глазах она кивнула и уткнулась головой мне в солнечное сплетение.

4

Запах алкоголя почувствовался уже в прихожей. Я не стал включать свет, чтобы не разбудить Александру. На вешалке я заметил мужской френч. В зале проскочила её тень, я открыл дверь. Александра в своем любимом жёлтом халате подошла ко мне и, прикрываясь, поцеловала в щёку. От неё исходил приятный аромат. У меня было несколько секунд констатировать бардак и явное веселье накануне. Гостя я пока ещё не видел. И, наверное, это к лучшему. Не хочу здесь встретить очередного юнца с растерянным видом, но такими горящими глазами. От Александры у них всех появляется такой зачарованный взгляд, им словно срывает головы. Боже упаси мне представить, что она с ними делает в своей спальне. Но точно мне известно наверняка – под юбкой у Александры прячется мозг.

Мы перекинулись несколькими условными фразами, я бросил на кушетку пиджак и прошел на кухню за обещанным кофе. Как я и ожидал – она попросила сигарету, не зря я до полуночи возился с самокрутками, начиняя их лучшим табаком, который только можно достать в этом треклятом городе. Аромат средиземных зёрен расплылся по кухне, я встал с деревянного стула и подошёл открыть окно. Деревянные жалюзи проскрипели официальное доброе утро. И я увидел, что плотные облака стремительно улетают в неизвестность, оголяя беспощадное солнце.

5

Нельзя просто однажды проснуться и стать грешным. Грех – это медленное движение, проба на вкус, путь. Я грешница и я завидую тем, кто не знает, что это такое. Они чисты и не преступны перед страстью и навязчивостью.

Грех – живая физическая масса, которая разрастается, принимая новую и новую энергию, подпитывая своё существование твоим падением. Одно за другим. Когда я стою на коленях перед Ником, облизывая его член, смотрю ему в глаза, я полна любви, она разливается по всему моему телу. Он протягивает ко мне руки – одной он держит меня за предплечье, вторая уже у меня между ног. Он засовывает палец в мою вагину и очень интенсивно двигает внутри – я ничего подобного никогда не чувствовала. У меня начинается головокружение, и полная потеря способности не только соображать, что я делаю, но и кто я и где я. Ник кладёт руку мне на голову и дожимает так, чтобы член вошел в рот полностью. Рот в этой ситуации – неверно подобранное слово, правильнее сказать – горло. И он уже там. Я задерживаю дыхание, чтобы он закончил побыстрее. Он стонет, смотрит мне в глаза, мои – слезятся. Я прерываюсь и просто дрочу член рукой… И мой грех не в этом, нет. Я осознаю, что через пару часов мне нужно оказаться на другом конце города, чтобы как следует отсосать одному моему другу, который обещает достать взамен редкой заморской забавы – кокаина. Мы с Ником хотим его попробовать, но поработать придется мне. Он об этом не узнает. И грех лишь в том, что я получу от этого удовольствие. Хотя и не буду смотреть в те глаза.

Я просто люблю мужчин, я просто люблю трахаться.

6

– Никогда у нас не было всё гладко, да? – Не лучшее начало для утреннего разговора, – подумала я.

– Поль, детство наше закончилось. Я ничего не могу тебе сказать. Только так, подтвердить, что всё пошло нахуй.

– Саша, я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке. Я принёс круассаны и пожелание доброго утра.

– Мне нужно заплатить за жилье и спросить тебя – когда ты определишься со своей жизнью? Когда найдёшь себе девушку?

Поль рассмеялся.

– Почему тебя это волнует?

– Меня волнует, что ты один и ни с кем не трахаешься, уж прости за честность.

– Ничего себя, да что на тебя нашло?

– Ты бесишься, потому что я права.

– Я делаю для тебя всё, оплачиваю все фактуры за тебя и твоих дружков. И ты смеешь задавать мне такие вопросы. Да не переживай ты – я трахаюсь!