«Завтра приедет Креж». Марея вытянула перед собой правую руку; сквозь пальцы она видела солнце, его лучи разрезали руку на четыре треугольника, остроконечных, как разбитое стекло. Рука заныла, на пальцах появились длинные порезы, алыми ручейками брызнула кровь, потекла по руке к локтю… Марея вздрогнула, испуганно поднесла руку к лицу, чтобы лучше рассмотреть пальцы, – крови не было. «Что это? Может, от солнца?» Тревожные мысли омрачили прекрасное утро. «Не хочу всяким бредом забивать голову! Не хочу!» – прошептала она одними губами.

Приезда принца Крежа Марея ждала целый ненавистный месяц, который, казалось, растянулся на долгие мучительные столетия. Последние дни были особо утомительными.

Марея расчесала длинные светлые волосы, отросшие уже до пояса, аккуратно заколола их заколкой, на серебряных ветвях которой нежно сияли крупные жемчужины, словно капли утренней росы. Любовалась перстнем, который подарил Креж: огромный красный камень в золотой оправе, пылающий бордовым пламенем, навевал думы о принце.

– Креж! – мечтательно произнесла она. – С завтрашнего дня все изменится в моей жизни! Я встретила самого лучшего мужчину! У меня будет семья, муж, дети… Я больше не буду одиночкой. – Марея чувствовала, как громко колотится сердце. Она прижала теплую ладонь к груди. – Я люблю Крежа. – В своих мечтах она уже видела, как вместе с Крежем и детьми едет на Изумрудное море, знакомит семью с Морским царем и его свитой.

«Детям такое путешествие покажется интересным… Снова мечты!» – вдруг одернула себя Марея и вспомнила, как месяц назад ездила в соседнюю страну с правительственным визитом.

В тот день она вместе с Алхимиком и двадцатью лучшими воинами из придворной королевской гвардии мчалась в Золотую гору на крылатых лошадях, переливающихся на солнце серебром. Из центра королевской кавалькады вылетали облака плотного золота, перемешанного с серебром, – это образовывало непробиваемый защитный панцирь, именно там летела Марея на своей любимой лошадке Зице. «Главное, не забыть о целебной пыльце», – повторила она себе уже сто пятый раз, почему-то волнуясь, хотя повода для волнения не было.

Утро выдалось на редкость солнечным и безветренным, но, хорошо зная здешние резкие перепады погоды, кавалькада поднебесных гвардейцев путешествовала, как всегда, в специальной экипировке, состоящей из теплой одежды, шапочки, сапожек, защитных очков и масок.

Внизу стремительно пролетали цветущие поля, густые леса, широкие реки, бушующие моря, раскрашивающие землю разноцветными пятнами. Голубое платье Мареи сливалось с чистым небом, Золотая гора сияла так ярко, что всадникам резало глаза.

– Можем ослепнуть! – крикнула Марея, взмахнула рукой, и у всех на лицах появились защитные зеленые круглые очки.

Алхимик согласно кивнул:

– Правильно! Если сияние повредит нам глаза, уже никто не поможет, – он придержал свою лошадь. – Золотая гора, правительница! Приземляемся! – крикнул он.

На большой площади перед дворцом их уже ждали. Среди встречающих придворных они сразу увидели стройную и высокую королеву в пышном дворцовом платье, сшитом по последней моде; по правую сторону от нее стоял король, маленького роста, круглый как шар, с недовольным, скучающим выражением лица. Слева от королевы Марея увидела принца – высокого рыжеволосого юношу с внимательным взглядом. Королевское семейство окружали ящероподобные люди. Их праздничные наряды переливались на солнце так, что даже в очках Марея зажмурилась. А что было бы, если бы их не было?..

«Блестят, как стекляшки. У них даже трава и деревья золотые… – Марее вдруг стало не по себе. Она вспомнила свой дивный персиковый сад, голубое прозрачное озеро. «Там всегда, как ни придешь, колючие желтые колобки смешно выпрашивают еду, по дну медленно ползают крабы, а розовые маленькие рыбки стаей проворно носятся по кругу, вдоль берега, будто участвуют в соревнованиях на самый быстрый заплыв; от всего этого кажется, что озеро танцует. Пение птиц сливается в единый хор, нежный аромат роз разносится по всему городу, а пышная зеленая трава – настоящая, не то что здесь… – невольно подумала Марея. И сразу отмахнулась от этой мысли: – У каждого свои недостатки и особенности!»

Король, королева и принц походили на богатых знатных людей, любящих облачаться в блестящие наряды и носить украшения. Марея от природы имела тонкий вкус – глупые и ничего не значащие блестящие безделушки, безвкусица раздражали ее, а природные, гармоничные цвета восхищали и успокаивали душу. Она взглянула на свое нежно-голубое платье, своим цветом напоминающее застенчивые незабудки, и удивленно пожала плечами.

«Неужели я не угадала, как надо одеваться во время правительственного визита? – взглянув на принца, она сморщила нос. – Блестит, как снег на солнце, аж в глазах рябит… хотя нет, снег прекрасен, как самые настоящие бриллианты, а этот принц… – Марея внимательнее всмотрелась в красивое лицо юноши, и его широкая улыбка покорила ее. «Он, наверное, добрый, открытый человек, – подумала она. – Зря я так про него думаю».

Марея собиралась спрыгнуть со своей крылатой лошадки Зицы. Рядом стоял предусмотрительный Алхимик, готовый помочь.

– Позвольте вашу руку, королева, – он склонился в уважительном поклоне, протянув ей руку. Оперевшись на нее, Марея легко спрыгнула с лошади. Прямо перед ней, улыбаясь стоял принц Креж.

– Будьте добры, ваше величество, – преградил он путь Марее, – вашу красивую руку!

Алхимик метнул вопросительный взгляд на Марею, гвардейцы напряглись, ожидая дальнейших указаний. Марея чуть заметно склонила голову. Алхимик тотчас послушно отступил назад, взмахом руки подал тайный знак гвардейцам и пошел следом, а те, смиренно кивнув, неотступно следовали чуть поодаль.

– Креж, шестнадцатый принц Золотой горы, – отчеканил принц, вытягиваясь в струнку, отчего он стал еще выше ростом и обворожительнее.

Марея улыбнулась.

«Уж очень старается», – подумала она.

Принц подвел Марею к родителям.

– Король Феродо-от, – гордо протянул король, чуть склонив голову вправо. Черная кудрявая шевелюра падала ему на глаза – он резко взмахнул головой, но кудри снова закрыли его правый глаз.

«Горделив. Большого бревна под ногами не разглядит», – отметила Марея и, тоже чуть склонив голову, протянула ему руку.

Король поцеловал магический перстень Мареи с овальным синим сапфиром.

– Королева Асолия, – король величественным жестом указал на королеву. Та величаво склонила голову и мелодичным, нежным голосом произнесла:

– Милости просим вас, ваше величество, в нашу Золотую гору! Вам здесь понравится, я вам обещаю.

Королева плавно взмахнула рукой. Полилась торжественная громкая музыка. Десять ящеров, выстроенных в ряд, затрубили в трубы, забили в барабаны; свирели пели человеческими голосами.

– Это гимн вашей страны? – чуть слышно спросила Марея у принца.

Креж кивнул; он не сводил глаз с главных врат Золотой горы. «Интересно, что там? Наверное, это такой ритуал. Не буду показывать своих пробелов, но потом обязательно посмотрю. Интересно, почему они так таращатся на эту стену?»

Врата раздвинулись. Внутри ярко сияло золотое солнце, отбрасывая вокруг сияющие блики. Правительственный дворец из злата переливался драгоценными самоцветами. Марее снова резануло по глазам, и она прикрыла их ладонью.

«Как они выживают здесь? Наверное, очень любят богатство, иначе такое не вытерпишь».

Затем был торжественный пир, после которого Марея с королем составляли договор о поставке трав, целебной пыльцы, драгоценных каменьев, ну а потом было самое удивительное и незабываемое – прогулка с принцем Крежем.

Он был бесподобен – настоящий мужчина! Очень скоро Марея перестала замечать яркий блеск его одежд. Даже сейчас она могла повторить каждое его слово, сказаное в тот день.

– Знаете, Креж, я завидую вам – ваши родители живы, а мои погибли, когда я была еще девочкой, – сказала Марея грустно и очень тихо. – В детстве я очень из-за этого страдала.

– Да, мои, слава Богу, живы. У отца здоровье крепкое, как у быка, а мама постоянно собой занимается: следит за фигурой, за питанием, жирного не ест, соленого, перченого. Ты видишь, какая она у нас стройная?

– Мне кажется, она у вас очень добрая – у нее глаза теплые, только грустные почему-то, – ответила Марея.

– И кудряшек многовато – рыжих, похожих на стог соломы, – принц весело рассмеялся. – А грустные глаза у нее от природы. Знаешь, бывают собаки определенной породы. Как они называются? – Он на секунду задумался, потом безнадежно махнул рукой: – Фу-у, забыл, всегда вылетает из головы, когда я про них вспоминаю.

Марея не знала, как реагировать. Она пыталась понять его – добрый он или злой, равнодушный или сердечный, – но не могла. Ей показалось, что в нем перемешаны все качества. Принц, наверное, понял ее замешательство, сказав сочувственно:

– Мне правда очень жаль. Жаль мамины глаза грустные, жаль твоих родителей… – Креж сорвал лучшую махровую белую розу и протянул Марее: – Я хочу, чтобы ты улыбалась, – он смотрел ей прямо в глаза. – Ты красавица! Ты заслуживаешь счастья! – он поцеловал пальчики Мареи. – Такие глазки не могут печалиться и плакать, они должны светиться от счастья!

И Марее показалось, что она действительно светится от счастья.

Легкий ветерок волновал розы, и так же волновалась душа Мареи. Вокруг витал дивный цветочный аромат; почти рядом ящероподобный человек собирал лепестки роз в кожаные мешочки – на нем их висело множество. Он исподволь поглядывал на Марею. Та заметила его пристальные взгляды и тут же спряталась за спину Крежа.

– Ты испугалась? – нежно спросил Креж и метнул грозный взгляд на ящера: – Ты напугал мою невесту! Иди на другую плантацию! – Креж говорил недовольно, резко, а садовник пятился назад, низко кланяясь, пока не скрылся в глубине розария.

– Их здесь много? – спросила Марея.

– Таких много, – Креж махнул рукой, будто видел что-то совсем обычное, не вызывающее удивления. – Поживешь здесь – тоже привыкнешь. Они такие же, как все, – со своими заботами, проблемами, желаниями, болезнями.

– Прости меня, я не подумала об этом. Я никогда раньше не видела таких, – сказала Марея смущенно.

Креж пожал плечами:

– Я уже давно мечтаю, чтобы народ моей страны жил счастливо, чтобы и люди, и другие существа могли осуществить все свои желания – хорошие желания, конечно, – Креж почему-то говорил обиженным голосом, а сам смотрел вглубь розария, будто высматривая кого-то.

– Я тоже об этом мечтаю – чтобы мой народ процветал и был счастливым! – Марея обрадовалась, что нашла единомышленника, но и немного встревожилась – ей показалось, что она чем-то обидела Крежа.

– У нас с тобой одинаковые мечты, мы похожи друг на друга. Ты же чудо! А я просил о чуде, я желал его, и вот ты стоишь передо мной, – он нежно улыбался, держа ее руки в своих. – Давай поженимся? Я буду тебе самым лучшим мужем, – он резко снял с мизинца правой руки перстень и надел его на безымянный палец правой руки Мареи. – Видишь? Он тебе подошел. Выходит, ты моя невеста. Это наш родовой перстень, он подходит только моей невесте, – Креж заботливо поправил на Марее плащ. Она вспомнила отца, маму, и ей показалось, что Креж может стать ее семьей, ее защитником, настоящей опорой целой Магической стране. – А хочешь, я буду тебе помогать? – спросил он.

Марее вдруг стало легко и радостно.

– Жалко… – вдруг сказала она.

– Кого тебе жалко? – насторожившись, спросил Креж.

– Жалко, что мы раньше не встретились, – тихо прошептала Марея.

– Да.

ГЛАВА 2
ДОЛГОЖДАННЫЙ ГОСТЬ

Раздался тихий, но нетерпеливый стук в дверь рабочего кабинета королевы Мареи.

– Войдите, – сдержанно ответила она, не поднимая головы от стола – она рассеянно просматривала государственные расходы за последний месяц.

– Принц Креж прибыл, ваше величество! Он ожидает вас в холле, – торопливо и заикаясь объявил круглый темноволосый добряк, дворецкий Тили, с добродушной улыбкой во весь рот.

Королева встрепенулась, выронила из рук серебряную ручку, лихорадочно осмотрела на себе нежно-розовое платье, расшитое золотом, дрожащими руками поправила волосы, аккуратно собранные в косу, и торопливо отложила в сторону свою незаконченную работу. Она так долго ждала этой встречи!

«Принц! Приехал! Ждет меня!» – ее охватило предчувствие неземного счастья, предвкушение новой, незнакомой, но захватывающей жизни.

Тяжеловесная дубовая дверь оглушительно захлопнулась за королевой – громогласное эхо разлетелось по коридору, а дворецкий Тили так и остался стоять вжатым в стену. Марея поспешно сбегала вниз по ступеням.

Вдруг прямо перед ней заклубилась плотная серая стена дыма. «Портал в другое измерение? – подумала Марея. Ее пробрал леденящий холод, она вздрогнула. – Только этого мне сейчас не хватало!» Глаза застилал дым. Остановившись, она ощупала пространство вокруг себя – было пусто. Когда Марея протерла глаза платком, то увидела, что дым немного рассеялся. Она находилась в совсем незнакомом месте.

«Где я? – мелькнуло в голове. – Что происходит?» Над ней возвышался высокий мрачный холм, на вершине которого стоял врытый в землю древний деревянный крест; над ним лихорадочно металась черная тень, похожая на Марею, – она пыталась улететь, но все время обо что-то ударялась и падала. Королева почувствовала ее ноющую боль и жуткий страх. Вдруг крест вспыхнул алым пламенем, зачадил черным дымом. Марея увидела себя распятой на кресте – она горела в огне, слышала свой нечеловеческий, страшный крик, взывающий к небесам. Небо рассеклось трещинами, до Мареи донеслись удары грома и раскатистый твердый голос:

– Познай тайну духа человеческого!

В груди больно жгло и давило, дым выедал глаза, и Марея закрыла их; слезы лились сами, она задыхалась и кашляла. «Это Сатана!» Она видела его огненные прожигающие глаза, чувствовала его душой и телом; дух пытался вырваться, но не мог, огненный повелевающий взгляд словно пригвоздил его к кресту, а ослабевшее тело уже не сопротивлялось, горя в огне.

Вокруг неподвижно, прижавшись друг к другу, стояли испуганные люди в грязных лохмотьях – они как безумные смотрели на огонь, но не трогались с места.

– Марея, очнись! – незнакомый голос прозвучал колокольным раскатистым звоном.

Королева сильно, до боли, зажмурила глаза, потерла лицо ладонями, напрягла тело; ей показалось, что она вылезает из прочной ореховой скорлупы – та внезапно разрушилась, Марея увидела перед собой белые мраморные ступени и пугливо огляделась по сторонам.

– Я дома! – выдохнула она с облегчением. – Ну почему мне такое мерещится? – Дурное предчувствие змеями заползало глубоко в душу, но Марея не понимала, к чему оно относится, поэтому раздумывать о плохом не стала, тем более что ужасного удара судьбы ничто не предвещало. Наоборот, все складывалось удачно – намечалась свадьба, счастливая семейная жизнь, дети. Зачем ей расстраиваться, если нужно радоваться? Сейчас она встретится с Крежем!

В сияющем от солнца холле развевался зеленый государственный флаг Вуяджуро – на нем серебрилось Древо Жизни, сверху парили орлы, а вдалеке светился девиз Любомира Мудрого: «Мужество, честь, слава». В центре холла стояла золотая композиция – правитель Любомир Мудрый, рядом с которым величественная королева держала за руку младшую дочь. Статуи охраняли два вооруженных воина в зеленых мундирах, коричневых кожаных сапогах и высоких лохматых шапках; остальные военные стояли по одному через каждые сто метров по всему периметру правительственного дворца. Раз в полчаса происходила перекличка: в серебряные наушники передавался расчетный номер дежурного. Королевская гвардия охраняла свою королеву.

По обе стороны за статуями белые мраморные ступени вели в залы дворца. Сановники и посетители в черных, зеленых, коричневых, фиолетовых бархатных камзолах с золотыми цепями на груди по одному, по двое тихо заходили в холл, почтительно кланялись и поднимались в зал Управления государственными делами. Лакеи в коричневых комзолах незаметно скользили мимо. В холле не слышалось гула, суеты – здесь царствовал порядок.

Золотые, розовые, голубые потолки искрились, по их краям вился мелкий растительный орнамент. Хрустальные люстры напоминали дивные лилии, светились разноцветными огнями, мягким, приятным глазу светом, отчего потолки больше походили на сказочные цветочные поля. Золотые крылатые львы подпирали массивные малахитовые столешницы.

В холле перед зеркалом, рядом с одной из малахитовых столешниц, принц Креж поправлял праздничный камзол, прилаживал ровно в центр груди бордовый овальный камень, висевший у него на шее на грубой золотой цепи. Как только принц увидел Марею, он проворно поправил золотое оружие, свисающее с пояса, и торопливо побежал к ней навстречу, широко улыбаясь и не сводя с королевы восхищенных глаз. Рыжая копна его волос аккуратно лежала волнами, золотой камзол сиял ярче золотых статуй правителя Любомира, королевы-матери и сестры. «Как он любит себя», – подумала Марея. И заторопилась навстречу.

За принцем неловко, суетливо бежал невысокий толстый и лысый старик. Он услужливо поклонился Мареи до пола, бубня что-то себе под нос.

«Странный старик, – подумала Марея. – Неприятный!» Она почувствовала, что от него веет холодным безразличием, обернутым в слащавое обожание, брезгливо поморщилась и сразу попала в объятия принца Крежа. Королева ощутила жар его тела, он показался ей уютным тигром, добрым, но всегда готовым к нападению.

– Ваше величество, праздничный стол накрыт! – дворецкий Тили, в ярко-красном камзоле и белой шапочке, услужливо поклонился королеве и принцу.

Креж улыбнулся королеве:

– Ваше величество, как вы угадали, что я проголодался? Я готов съесть слона!

Марея звонко рассмеялась, схватила принца под руку и повела его в зал для торжеств. Толстый старик плотным серым пятном неотступно катился за принцем. Марея вопросительно взглянула на старика.

– Кто это? – озадаченно спросила она Крежа.

– Мой слуга, его зовут Рым. Я взял его с собой, вы же не против, ваше величество? В гостях я долго привыкаю к новым слугам, к тому же новая еда и новые правила смущают меня, – принц неуклюже помялся, посмотрел на свой лоснящийся на солнце золотой сапог из мягкой кожи, будто ему было неловко – так, во всяком случае, показалось Марее. – В каждом государстве свои правила, все сразу и не упомнишь, поэтому если что, ваше величество, вы не обижайтесь, а лучше сразу поправьте меня! – принц поклонился Марее, она одобрительно кивнула. – В общем, я решил взять старого слугу с собой и не морочить себе голову. Он же не помешает вам, ваше величество? – спросил принц и взглянул на Марею внимательно, даже остановился, будто хотел вернуться назад и уйти, если королева не разрешит ему оставить слугу Рыма.

«Он уйдет вместе с ним!» – подумала Марея. Сердце ее сжалось от испуга – если принц сейчас уйдет, она тотчас же умрет, не сможет пережить невыносимого горя.

– Принц, оставляйте своего слугу, я согласна! – протараторила она, и принц довольно заулыбался.

Зал торжеств светился огнями, приветствуя долгожданного гостя. Вокруг витали аппетитные ароматы запеченой дичи, над столом возвышались золотые чаши с янтарным прозрачным виноградом, бархатными оранжево-красными персиками, перезревшими темно-малиновыми гранатами.

– Неужели все это в мою честь? – Креж гордо поднял голову и тряхнул рыжей шевелюрой.

За оживленными разговорами торжественный обед пролетел незаметно. Принц рассказывал Марее о своей стране, о неотложных заботах, расстраивался, что не сдержал данное слово. Он часто повторял:

– Я никак не мог приехать раньше – помогал отцу в правлении государством. Вы, ваше величество, сами знаете – править сложно, когда вокруг бездельники и дураки, – принц Креж ел с аппетитом, запивая блюда гранатовым соком из золотого кубка. – Вот это я понимаю! Век бы так ел и пил! – сказал он, отправляя в рот сочный персик.

Марея своими изящными руками подкладывала ему запеченных до золотистой корочки перепелов. Завершая торжественный обед, принц Креж обратился к ней:

– Пойдемте, ваше величество, прогуляемся по дворцу! – Креж раскраснелся, голос его звучал расслабленно, спокойно, но Марея отчего-то вздрогнула, будто ее ударило током.

«Нет! Он не командует, он просто просит меня, а я иду ему навстречу. Я не стану подчиняться приказам – я хорошо себя знаю!» – мысленно успокаивала себя королева.

– Вы хотите посмотреть именно дворец? – Марея удивилась – ей хотелось показать принцу Крежу лабораторию, обсерваторию, государственные конюшни, познакомить его с новой крылатой лошадкой, которую она купила ему в подарок. «Столько интересных мест! А он хочет посмотреть дворец. Странно! Очень странно! Но, может, он хочет поговорить со мной в спокойной обстановке?» – подумала Марея и тут же успокоилась.

– Пойдемте, принц! Я покажу вам дворец, – Марея взяла его под руку и повела за собой. Принц шел неторопливо, вразвалочку, рассматривая залы дворца, часто замирал у портретов в роскошных золотых одеждах, расспрашивал о них Марею – они его чем-то интересовали. Но чем? Неужели одеждой?

Королева с принцем вошли в Золотой зал для бесед. Вдоль стен стояли мягкие красные диваны и кресла, отороченные золотым ажуром; с каждой стены на них смотрело высокое овальное зеркало.

Марее хотелось порадовать принца Крежа. Ей казалось, что золота слишком много, оно слепило ей глаза, но принц выражал восхищение.

В зале был и золотой орел, на шее которого висел изумрудный кулон с часами. Каждые полчаса орел взмахивал могучими крыльями и низко кланялся посетителям. Принц остался от него в полном восторге.

В правом углу стояло золотое деревце, больше похожее на высокий куст сирени. На нем висели настоящие шоколадные конфеты размером с ладонь в красивых разноцветных обертках – одну из них принц попробовал и остался довольным. Под впечатлением от увиденного, он учтиво поклонился королеве.

– Давайте присядем, ваше величество! Здесь так тихо и спокойно. Возле вас очень уютно, – принц дождался, пока Марея села на мягкий диван, и галантно сел рядом. Его внимательные бездонные карие глаза смотрели с добротой и спокойствием. – Мне никогда не было так хорошо. Королева, я как будто знаю вас тысячу лет! Вы говорите, а мне кажется, я могу продолжить каждое ваше слово.

– И мне так кажется, – тихо ответила Марея и, смутившись, опустила глаза.

– Ваше величество, ваши родители, наверное, были порядочными людьми. Я сам их не помню, но мать рассказывала мне, что, когда они приезжали в нашу страну с визитом, то дарили дорогие подарки, – принц Креж развел руки в стороны, видимо, демонстрируя размеры этих даров.

– Это правда. Мой отец был добрым и честным человеком, ему нравилось радовать людей, он умел их слушать, всегда вовремя давал нужные советы, будто знал, что люди нуждаются в них, но не решаются спросить его – ведь он был правителем, – королева Марея говорила тихо, но было видно, что принц хорошо ее слышал.

– А мой отец – самодур! Он считает себя вершителем человеческих судеб, проще говоря, кукловодом, – принц истерично засмеялся, плечи его нервно задергались. – Только он дергает за веревочки живых людей, решает, чему быть, а чему нет, кому жить, а кому умирать! Сколько он жизней загубил, одному Богу известно, – но Бог, к сожалению, молчит. Поэтому моему отцу все сходит рук! Мертвые с него уже не спросят, а живые его боятся! Только я один пытаюсь противостоять ему, объясняю, что он несправедлив к народу, а он только ухмыляется. Говорит мне: «Мал еще щенок рот раскрывать!» – принц сжал кулаки. – Ну почему жизнь так несправедлива? Порядочные люди умирают, а он, гад, живет и, похоже, проживет еще сто лет, или двести, а может, и все пятьсот! Он же людей за людей не считает! Говорит, что каждого можно заменить, только его нельзя! – принц выразительно взглянул на королеву и продолжил: – Он один, видите ли, в нашей стране умный, на нем вся страна держится. А на самом деле наша страна держится на одной видимости: дунет чуть сильней ветер перемен – и она на части развалится, от нее не останется ровным счетом ничего! А он делает вид, что наша страна мощная, намного сильнее соседних государств. Думаю, он просто не хочет видеть правду, а видит только то, что отвечает его разумению и понятию о комфорте. А как приходится что-то решать, он криком заходится, поедом нас с матерью ест – мы у него всегда во всем виноваты! А если раздражен, нам с матерью лучше молчать или вообще не попадаться ему на глаза – он же в зверя превращается, чего доброго, убить нас может! Сам не умеет править страной и мне не дает! – принц то переходил на крик, то старался говорить тише – когда его голос звучал громче, в зал заглядывал дворецкий Тили и вопрошающе глядел на Марею, но королева мягким взмахом руки уазывала ему на дверь; он кланялся, молча выходил и заглядывал вновь, когда в зале раздавался очередной взрыв возмущения.

– Как «может убить»? Он же ваш отец! А как же ваша мама – ей тоже грозит опасность? – Марея не могла взять в толк, как можно убить сына и жену. «Неужели король и правда превращается в зверя? – в замешательстве думала она. – Но почему я при встрече с ним не почувствовала этого? Мы же долго беседовали, он показался мне флегматичным, я не увидела в нем ничего от сумасшедшего. Он и говорил медленно, растягивал слова. Похоже, я совсем не разбираюсь в людях! Но ведь не может Креж меня обманывать?! Зачем ему это? И все же на всякий случай нужно будет поговорить с Алхимиком – он видел этого короля, еще когда отец был жив». Марея не понимала, как ей себя вести. «Что бы сделал в этом случае отец?» – подумала она, как вдруг услышала его голос: «Не все то золото, что блестит!» «И что же это значит?» – задумалась она и тут же запуталась еще больше, поэтому решила, что, пока она не поймет, в чем тут проблема, будет держать нейтралитет.

– Мне король показался учтивым и воспитанным. Я думала, он даже голос не повышает, – тихо произнесла королева, будто оправдываясь перед принцем.

– Что и говорить, умеет мой батюшка произвести впечатление, если очень постарается! Этого у него не отнять! – Креж вскочил и заходил по залу. – Он не умеет нервничать?! А кто меня из дома выгнал? Кто даже слушать меня не хотел? Или я сам себя выгнал?

Принц стремительно шагал по залу взад-вперед. Марея растерянно следила за ним – она и предположить не могла, что в чьей-то семье может такое случиться.

– Принц, вас выгнали из дома? – почти заикаясь от неожиданности, спросила она.

– Да! Он меня выгнал! Но я ему за это отомщу! Я не люблю, когда меня обижают!

«Он же ненавидит отца! – подумала Марея, но тут же отогнала эту нелепую мысль. – В семьях всякое бывает, а отца Крежа я совсем не знаю, чтобы судить о нем и обо всем в целом».

– Принц, может, вы что-то неверно поняли? – Марея участливо посмотрела ему в глаза. – Всем нам, когда мы нервничаем, трудно сдержать эмоции, и мы плохо слышим, что нам говорят. Мы слышим лишь то, что говорим сами, думаем о своих обидах, жалеем себя. Что, если ваш отец желает вам добра? Может, вам показалось, что мир восстал против вас и никто вас не понимает? Король все-таки ваш отец. – Марея пыталась успокоить Крежа, заглянуть ему в душу – ей казалось, что принц очень хороший и что отец обидел его незаслуженно, но высказать свое предположение вслух значило усугубить вражду между сыном и отцом, а это могло привести к непоправимой беде.

«Разберутся сами, ведь они одна семья», – подумала Марея и тихо спросила принца:

– Может, расскажете, что вы собираетесь делать? Вдруг вам станет легче?

Креж усадил Марею на диван и сел рядом.

– Мы с отцом не сошлись во взглядах на управление государством. Я ему говорю о широте взглядов, о новом правлении, предлагаю заменить старых министров на новых, а он и слушать меня не хочет. Говорит, что все уже устроено, зачем ломать прежнюю систему? Я отвечаю: «Жизнь движется, она не стоит на месте, страна должна развиваться!», а он мне все твердит свое, его не сдвинешь! А потом взял и выставил меня из дворца. Страже придворной приказал меня не пускать. Ведь я к вам, ваше величество, еще раньше собирался. Вот из-за него и задержался! Как вы считаете, ваше величество, правитель должен думать о своей стране?

Марея немного помолчала – ей очень не хотелось расстраивать принца, но все же отважилась ответить правдиво:

– Мне кажется, принц, чем темнее ночь, чем людям страшнее, тем сильнее, строже и справедливее должен быть правитель. Он несет в себе величие Неба, огнем неугасимым освещает путь человеческий, отвечает за жизни людей перед Богом. Он бесстрашен, справедлив и честен. Слава ему во веки веков! Так жили мои прадеды, мой отец-правитель. Так живу и я, – она немного помолчала, вздохнула, но все же осмелилась продолжить: – Сильное государство, прежде всего, отличается великими знаниями, грандиозными идеями и надежными людьми. Государство держится именно на людях, на их отношении к жизни.

Принц Креж покраснел, подскочил с дивана и оглушительно выкрикнул:

– Королева, вы считаете, если пахарь честно пашет землю, то государство от этого станет сильным? – кровь отхлынула от его лица, он стоял бледный и криво ухмылялся.

Марея улыбалась. Она не обратила внимания на эту неожиданную вспышку гнева.

– Принц, я думаю, все, чем занимаются люди, нужно делать честно и талантливо. Правитель ведет свой народ над прозябанием, упадком, ленью к лучшей жизни. Но правитель без народа – кто он, кем он будет руководить? Или он один в своем государстве?

Принц посмотрел в потолок, недовольно фыркнул и нервно спросил Марею:

– Ваше величество, а почему у вас дворец такой…? – он помялся, но Марея видела – сейчас он нападет на нее. – Я не хочу вас обижать, но разве это дворец? Убогая хижина, у нас в Золотой горе в таких живут бедняки! – принц Креж скривился от отвращения.

Марея потерянно взглянула сначала на принца, потом на потолок, на стены. Она была в замешательстве. «Убогость? Но в чем?» – думала Марея, перебирая в мыслях возможные недостатки дворца и внимательно всматриваясь в каждую мелочь.

Дворец сиял великолепием, белые стройные колонны тянулись в небо, золотые башни сияли звездами, розовый мрамор с изумрудными прожилками искрился на солнце. В вечернее время оттенок прожилок менялся на фиолетовый, напоминая вены в теле человека. Марея считала дворец живым, добрым существом, старым другом, она любила его, а он отвечал ей взаимностью, часто преподносил радостные сюрпризы. Как только она решала изменить обстановку или увеличить зал или комнату, ее желание тотчас же выполнялось.