Люди и НЕлюди. Территория Творчества представляет…

Редактор Валентина Спирина

Иллюстратор Елизавета Дмитриевна Луцкая

Дизайнер обложки Елизавета Дмитриевна Луцкая

© Алексей Улитин, 2019

© Елизавета Дмитриевна Луцкая, иллюстрации, 2019

© Елизавета Дмитриевна Луцкая, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-0050-7082-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Территория Творчества представляет…

Алексей Улитин

Родился в 1981 году в городе Горьком.

С 1998—2004 студент физико-технического факультета НГТУ С 2004 по настоящее время – преподаватель кафедры «Прикладная математика».

С 2006 по 2014 – журналист Участник 4-го и 5-го Всероссийских Слетов молодых литераторов в Большом Болдино (2017 и 2018 год) в номинациях «Поэзия» и» Проза».

Номинант премии Сергея Есенина (2017) и Поэт Года (2017) по версии сайта «Стихи.ру»

Романтик… крепко битый жизнью романтик…

Берег мой, берег ласковый…

Часть 1

«Я ни о чём не жалею. Честно! Если бы мне представилась возможность прожить свою жизнь ещё один раз, я бы не отказался от сделанного мною в юности выбора.

Сын уважаемого и знатного человека. С прекрасным домашним образованием. Будущий правовед. Парик. Красная мантия. Почёт и уважение. Королевская служба. Именно таким меня видел мой отец. Думаю, с его связями и его деньгами так оно и было бы. Не получилось! Мне не по нраву пришлись душные судейские залы, показное лицемерие истцов и подсудимых. Скучные речи обвинителя и защитника. Мне хотелось простора и приключений. Морского воздуха и опасностей. Я не был совсем пропащим, но с «шилом в известном месте». Так говорят о таких людях, как я.

До сих пор не знаю, как меня нашли эти Люди, не знаю – почему. Но они подошли ко мне и сделали Предложение. Вы представьте себе: мне, огорчённому прямым запретом отца, в тот самый миг, когда детская мечта готова была рухнуть, вдруг эту заветную мечту ДАРЯТ! Правда, с условием, но это уже не важно. Желаемый компромисс между осуществлением моего желания и желанием моего отца о моей службе был найден. В конце концов, взятки (а ради чего еще идти в судьи?) я настоящей Службой не считал. Можно Служить и иным образом…

Что за условие, спросите вы? Отвечу: я должен был исчезнуть. И я исчез! Попросту убежал из дома. Как последний портовый мальчишка. О, как лицедействовал мой отец! Какие громы и молнии он насылал на мою голову. Ничего, я перенёс. Это не страшнее жажды и зноя, морской качки и морской соли, первой «проверки на вшивость». Без смертельного риска. Пока без…

По её окончании, когда я вновь встретил ТЕХ, кто подарил мне мою Судьбу, мне был ещё раз задан тот же Вопрос, что и в первый раз. И я вновь сказал своё твёрдое «Да». Кресло судьи в моём представлении было тем эшафотом, на котором была бы казнёна моя ожившая Мечта. Тогда и настал час моего Первого Испытания, растянувшегося более, чем на два года. Сколько раз задуманное срывалось! Сколько мною было сделано пыток! Я пропах солью и потом, порохом и кровью. Меня убивали, и я сам убивал, но я выполнил то, что должен был сделать. И многие люди должны быть благодарны мне за то, что могут спокойно плыть, не опасаясь нападений на море.

Почти сразу после того, как я вступил на берег, ко мне вновь подошли и за бутылкой забористого рома предложили отдохнуть по-человечески, но я уже понял, что к чему. И вновь согласился. Поменять ещё один раз маску? Да почему бы и нет! И вот перед вами богатый плантатор! Жадный до денег, готовый удавить и сам удавиться за лишнюю унцию золотого песка. Откуда злотишко? Из моря, вестимо! Вопросы будут? Таким меня привыкли за несколько лет видеть окружающие. И никто из них даже не удивился, когда я вновь уплыл в неведомые края, тем более что я не особо скрывал от окружающих свою цель. Мнимую цель. Просто для порядка. Так было нужно для осуществления той основной миссии, к которой меня готовили всё это время. О, как я искусно разыграл свою роль! Как по нотам. Прибыл. Освоился. Затаился. Вёл жизнь обычного человека в моём положении. Сделал всё, чтобы никому и в голову не пришло меня хоть в малом ассоциировать со Службой. Выдержал испытание долгими годами одиночества. Ибо быть своим среди чужих означает обречь себя на одиночество. «Заснул». И исподволь, медленно, но верно, несмотря на болезни и трудности, трудился. Собирал информацию и готовил почву. И так больше, чем четверть века, день за днём, ночь за ночью, пока передо мной не появился посланник, назвавший верный пароль и передавший Приказ.

Что было дальше? А дальше вы знаете. В критический момент я бросил на весы боя всех тех, кто был мне обязан жизнью. Безжалостно и без особых угрызений совести. Враг был разбит на суше и на море! А Корона… Корона получила и подданных, и земли, и описание того, какие богатства таят в себе эти земли. А я… я, валяясь в очередном приступе лихорадки в каюте первоклассного парусника, спешащего домой, пишу этот отчёт о своей миссии на тот случай, если умру в пути.

Остаюсь верным Короне и Службе, искренне Ваш, Робинзон Крузо».

28. 05. 2019

Часть 2
Шпионаж как прикрытие

А здорово у меня получилось, правда? Самое главное – я это написал почти о себе самом. Почти всю свою жизнь я провел вдали от родного дома. Я тоже терпел кораблекрушение, тоже оказывался вдали от цивилизации по собственной воле. Тоже вот лежу сейчас в каюте клипера «Изумруд», несущего меня через океан и тоже страдаю от крайне тяжелой формы малярии, которую лечу попеременно сернокислым хинином и чарками водки. Ну не в ходу на боевом корабле Российского Флота забористый ром. Я должен выздороветь! Тем более, что если уж меня до срока объявили погибшим, есть желание пожить подольше. Особенно сейчас, когда я уже достиг один раз своей цели! И теперь очень сильно желаю успешно повторить свою попытку ещё один раз!

Как не крути, а Робинзон – глупец! Мальчишка, отдавший свою жизнь за осуществление детской мечты о море. Ребячество, недостойное взрослого и образованного человека. Если уж рисковать собой, как это делаю и буду делать я, то во имя чего-то глобального, во имя человеческого прогресса! Так я решил для себя ещё со студенческой скамьи. Прогресса научной мысли, а не того, о чём подумали вы!

Хотя, соглашусь, что поскольку на пути постижения научных истин часто труднопреодолимой преградой встаёт вопрос денежной помощи, то естествоиспытателю не стоит стесняться лишнюю монету из грязи подобрать. Религия ученого – наука! И для её торжества не стоит пренебрегать ничем! Даже политическими авантюрами. Тут мой знакомый Пётр К. абсолютно прав! Впрочем, он титулованный князь, и он может совмещать служение науке и такие опасные игры. А что прикажите делать мне? Для меня же, всегда вечно нуждавшегося в деньгах и на своё обучение, и на свои исследования, оставался один-единственный возможный путь, помимо смиренного обращения за деньгами к меценатам. И я его прошёл.

Как же нелепы, смешны и наивны были для меня те искусственные препятствия, которые то и дело вставали у меня в этот раз на пути к поставленной цели! Как мне сказали, чтобы меня не дай Бог никто не назвал этим смешным английским словом «Spy». Так оно и вышло на самом деле. О чем говорить, если даже научная аппаратура была мне пожертвована, а не куплена на свои деньги. Все видели и видят до сих пор во мне незадачливого бородатого русского чудака, нищего как церковная крыса, к тому же выдвигающего научные идеи, идущие вразрез с «ведущими мировыми умами».

Ведущими, к-ха! Вот кто, скажите, кто делает научные выводу на основе поверхностных наблюдений, на основе внешних описаний? О, как же я вас посрамлю, господа! Прости, меня Эрнст Геккель, прости мой учитель, но как говорили древние: «Amicus Plato, sed magis arnica Veritas»! Платон мне друг, но истина – дороже! Я пригвозжу всех вас фактами, результатами своих изысканий!

За прошедший лихорадочный (в прямом смысле этого выражения) для меня год, что я прожил на этом береге, не осталось никаких сомнений. Нет переходных форм от обезьяны к человеку! Все кто есть – homo sapiens, как бы странно они не выглядели. Никаких сомнений в этом быть не может! У меня на руках все доказательства! Только бы выздороветь! Выздороветь и продолжить свои изыскания! И как можно скорее! Глупые меркантильные люди ради презренной наживы могут уничтожить этот уникальный антропологический заповедник! Не позволю! Я сделаю всё, чтобы остановить неразумных! Способ – есть!

К тому же, Богу – Божье, науке – результаты, а пора и кесарю отдавать его кесареву долю. Тем более, что военное министерство все равно потребует от меня СВОЕГО детального отчета, весьма далёкого от чистой науки. Вот через него я действовать и буду! Итак, решено! Превозмогая очередной пароксизм малярии, я сажусь за стол, подвигаю к себе лист бумаги, открываю чернильницу, обмакиваю в черную жидкость кончик пера. Затем, собравшись с мыслями, начинаю писать при свете «летучей мыши» следующие строки.

Морскому министру Краббе Николаю Карловичу.

Проект создания Папуаского Союза под протекторатом Российской империи.

Писан дворянином Миклухо-Маклаем, Николаем Николаевичем, на борту парового клипера «Изумруд».

На какие только жертвы не пойдешь во имя торжества чистой науки…

16. 07. 2019

Часть 3
Честь имею представиться

Одно могу сказать – славная книга! Книга, поневоле заставляющая, прикрыв глаза, вспомнить былое. Книга, в компании которой я коротаю свой долгий путь в далекий, полудикий край, следуя новым курсом своей жизни.

Бережно провожу я своей рукой по обложке и ещё раз перечитываю титул книги: «The Life and Strange Surprizing Adventures of Robinson Crusoe, of York, Mariner». Хорошая жизнь смелого человека. Удивительная ли? Для человека, далёкого от моря, наверное, да. Но не для меня, отдавшего морю долгие годы жизни. Многое я повидал. Моя судьба подобна переменчивой морской погоде, когда попутный бриз сменяется полным штилем, а он в свою очередь внезапно может смениться гибельным штормом. Впрочем, судите сами.

Я – сын богатого и знатного человека, решивший посвятить себя служению науке и морю. Море – это тоже наука, которую я постиг в том числе и ласками знаменитой «кошки-девятихвостки» по спине за нерадивость при обучении. Но я, как и мои товарищи, столь же юные и дерзкие, всё выдержал. А затем вылетел в неизвестность, подобно оперившемуся птенцу из родительского гнезда. Меня ждала далёкая Голландия и постижение морского искусства под руководством знаменитого адмирала Р.

Славное было время! Три года интенсивной практики, сквозь бури и приступы морской болезни, в круговороте встреч с кораблями других держав. Иной раз подобные встречи заканчивались тем, что бросавшие нам вызов гибли от «неизбежных на море случайностей», в виде лихого абордажа или метко выпущенного ядра.

По юности не замечаешь трудностей и риска, а собственная смерть кажется тебе чем-то безмерно далёким. Осознание пришло лишь в тот день, когда я получил первый офицерский патент. В то мгновение, когда я огляделся вокруг и увидел, что стою в числе семнадцати из сорока восьми искателей приключений, отправившихся в далекую Голландию три года назад…

Но я не унывал. Напротив, я подобно орлу, расправившему крылья, рвался в неведомые дали. Суровые походы, славные баталии и взятые на шпагу города манили меня столь же сильно, как манила в свои чертоги наука. К примеру, напишу я очередной трактат на ночной якорной стоянке, поставлю в нем последнюю точку, выйду вновь на палубу и прикажу поднять паруса. Обычное дело! Поэтому некоторые меня за глаза прозывали «доктором», на что я не обижался и продолжал служить пером и шпагой. И всё было хорошо, пока…

Пока я надолго не застрял на берегу. Всё же для обитателя моря, каким я стал, суша – всегда смертельно опасна. Угораздило же меня оказаться не в то время, не в том месте и не в той компании. И, как результат, меня схватили по обвинению в государственной измене и мятеже. Если бы меня судили по закону, я бы смог доказать свою невиновность, но когда бездушный судья, имеет к тебе личные счёты… Приговор был очевиден – смерть! Из высочайшей милости четвертование мне заменили на менее мучительную казнь, но всё же я почувствовал себя обречённым кораблём, попавшим во власть урагана. Это поистине страшное чувство: лететь с гребня волны в пропасть. Ночь, проведённая в камере смертников, была просто ужасна. Я знал, что тех её обитателей, кто побывал в ней днем ранее, уже отправили на эшафот, и, поверьте, не ждал никого, кроме священника и палача.

Мне повезло. Меня в числе прочих отправили бессрочно в далёкий и суровый край, где я в положении раба каторжным трудом должен был искупать свою «вину». Долго длился наш путь, многих мы схоронили и лишь мои познания в медицине позволили выжить остальным. Два года настоящего ада, которые я с трудом выдержал. Пока однажды мои звёзды снова не сошлись вместе так, чтобы я смог вновь оторваться от земли и робко попытаться взлететь ввысь, как и в юные годы. Победа над местными пиратами, возвращение шпаги, милость от высочайшей особы, вновь обретённая любовь… А потом пошли дела, секретные настолько, что я о них умолчу. Упомяну об одном – я вновь стоял на палубе своего корабля и вновь сочетал морские приключения и научные труды, а сейчас…

Сейчас же (ирония судьбы!) я ещё раз еду в тот удивительный край, в котором прошлый раз я был рабом. Но на этот раз уже в качестве губернатора.

Нет, я не Френсис Дрейк. И не иной книжный флибустьер. Русский адмирал Соймонов Фёдор Иванович, честь имею представиться.

16. 09. 2019

История одного… убийцы?

Я проснулся, как обычно, в половине одиннадцатого ночи. Моё время вновь пришло! За окнами – 1888 год и меня гонит на улицу Жажда. Жажда, которая стала мой сутью, едва я окончательно осознал себя тем, кто я есть. Но прежде… Прежде надо было подготовиться. Я начинаю!

– Крх-крх, крх-крх, крх-крх…

Для меня мелочей не бывает! Я, как настоящий художник, создаю свои работы красным по серому! И не одной кистью, а целым набором инструментов разной длины, которые я использую в основном по ночам. И которые перед делом требуется очень хорошо заточить.

– Крх-крх, крх-крх, крх-крх…

Я люблю процесс затачивания настолько сильно, что едва не мурчу от удовольствия. И от осознания себя творцом. А я – творец! И моим холстом были, есть и будут подворотни моего Лондона. Города, который я очень сильно люблю. И который я делаю ночами чище и лучше, как бы не утверждали обратное все эти не ценящие прекрасное людишки.

О, вот теперь всё готово! Остро отточенные инструменты погружаются в отведенные для них места мехового футляра, который я всегда ношу со мной. Теперь мне можно выходить в ночную темень. И я выхожу!

Темнота приятна. Она делает меня почти невидимым и почти вездесущим. Лишь уличные фонари и редкие, освещённые окна заставляют меня отбрасывать тень. Но это не важно. Я не прячусь. Я иду, мягко ступая по мощенной булыжниками мостовой с осознанием своего полного превосходства. В конце концов, я в своем праве поступать так, как должен!

Мой променад обычно заканчивается у одного из таких домов, рядом со входом в который горит красный фонарь, где я обычно и нахожу то, что ищу. Но, едва я делаю первый шаг, как что-то останавливает меня. Что это? Может быть это просто Луна, неожиданно наполовину спрятавшаяся за тучами. А может быть и мой инстинкт. Или… (любой творец, как известно, находится под опекой Высших Сил) это осознание и правда пришло ко мне из иного мира, но я остановился и заспешил к старой пристани. Скорее всего, именно последнее…

Моё внутреннее Я, войдя в резонанс с посланием из иной Сферы Бытия, гнало меня вперёд. Вот честно, выйдя сегодня в ночь, я предполагал создать лишь небольшой этюд, который, быть может, останется незамеченным. Сейчас же я осознаю, что этой ночью меня ждёт феерия. И настоящий шедевр! Скорее, скорее!

Вот он, спуск вниз, к самой воде. А вот… вот к деревянному причалу, на котором стоит одинокий человек с потайным фонарём, почти бесшумно подошел паровой катер, на палубе которого стоят трое людей. Я затаился. Я жду. Я наблюдаю.

Недолгий обмен фразами на непонятном для меня языке, два переброшенных с палубы тюка, свёрток, переданный на палубу ожидающим. Двое с катера переходят на причал. Короткий вопрос от удивленного встречающего и смех оставшегося на палубе. Долетевший до меня ответ «Ми ву», вызвавший ответный смех встречающего. Двое на причале подняли тюки на свои плечи.

Луна, выглянувшая на мгновение из-за туч осветила лица двух китайских мужчин которые стали подниматься по лестнице в город. И одной девушки. Вот оно! Та причина, по которой я оказался здесь! То, ради чего само Небо послало меня! Неужели окружающие люди слепы? Неужели они и правда не видят этот сосуд зла, полный порока, мучительной болезни и смерти? Неужели только я…

Я спасу тебя, Лондон! Пусть, пусть потом меня будут презирать, но я выполню перед тобой свой долг! Я знаю истину! Надо только всё рассчитать. До секунды, до миллиметра. Это будет шедевр! Вряд ли я столкнусь с таким еще раз в своей жизни.

Двое мужчин, сгорбившись, идут по улице к опиокурильне, девушка, значительно отстав, плетётся за ними как безвольная кукла под руководством кукловода. Именно это увидели бы случайные прохожие, окажись они здесь в столь неурочный час. Но я вижу в этой картине совершенно другое. Я вижу Старуху с косой, оскалившуюся в предвкушающей ухмылке под своей птичьей маской, которую она нацепила под сегодняшнее пиршество. Я – настоящий герой! Меня ждёт подвиг! Подвиг, о котором никто не узнает. Убивая сейчас, я остановлю смерть! Инструменты обнажены. Пора!

Расчётливо, бесшумно и без всякой жалости я делаю свой коронный рывок вперёд и отбрасываю вниз, на деревянный настил причала и дальше, в темные воды Темзы, тело поверженной мною жертвы. Гонконгской крысы, инфицированной чумой. Спи спокойно, Лондон! Мяу!

7. 09. 2019

Нежданный гость

Звонок в дверь заставляет меня вспомнить о том, кто я такой. И о своих обязанностях по дому. Обилие немецкой крови в венах, плюс чисто английские вышколенность и исполнительность проявляют себя при любых обстоятельствах и в любой стране мира, куда не занесла бы судьба того, кому я служу. Вот почему я степенно иду к входной двери и замираю перед ней, как часовой на своём боевом посту. Открывать дверь я не буду. Круг моих обязанностей несколько иной.

Интересно, кто на этот раз стоит за дверью, кто осмелился потревожить наш покой: Гость или Проситель? Многих людей видели мои глаза, как из первой, так и из второй категории. Ах, да, могут быть ещё журналисты…

За всё своё время службы я уяснил одно: первый вариант всегда предпочтительнее. Гость вежлив, дружелюбен, держится с достоинством, обстановка в доме царит самая благоприятная. И моя задача – сопроводить того, кому я служу и его гостя в гостиную, и оставить их там, обсуждать за кофе и сигарами прошедшие предстоящие гастроли, новые творческие идеи, светоосвещение, парики и киноленты. Настоящая богемная жизнь актёра с мировым именем, чьё имя не сходит с афиш крупнейших городов мира и кого будут рады видеть не только сцены, но и аристократические ложи самых именитых театров, состоит порой вот из таких посиделок, в ходе которых рождаются самые настоящие шедевры. Выпроваживать таких людей на улицу не приходится, а лишь вновь сопровождать. Никаких особых хлопот. Да и внимание мне уделяется ровно столько, сколько надо. Ни больше – ни меньше, чему я только рад.

Журналисты. Вот тут как повезёт. Если Журналист является ещё и Гостем – всё прекрасно. И даже если нет, не факт что будет плохо. Просто порядки здесь, в Советской России несколько иные, чем в Европе и не все меня воспринимают адекватно. Ну и ладно. Моя задача даже в таких случаях максимум – тряхнуть головой, сохраняя невозмутимость. Что мне с того, что они скажут про меня ерунду вроде: «Какой славный мальчуган!», «О, какая черная ливрея на нём, совсем вы, Василий Иванович обуржуазились…”. Всё равно через пару минут они будут сидеть и беседовать в гостиной, мигом забыв про моё существование.

А вот Просители… кошмар! Нервные, готовые то заискивать даже передо мной, то на меня шикнуть. Причём второй вариант лучше первого. Почему? Да потому, что они зачастую приходят пьяные и норовят то щёки потрепать, то в лоб или нос поцеловать. И ладно бы женщины, а то – мужчины! Нет ничего хуже! Фу…

Итак, дверь отворили без моего участия и через порог переступает… Гость… Ой, нет! Кажется, на этот раз – Проситель. Или… я запутался! Просто в прошлый раз этот посетитель пришёл как Гость, ну или почти как Гость. Веселый, но тактичный, экстравагантный, но не эксцентричный, солнечный, причём абсолютно трезвый. Как по речи, так и по поведению. И только я на самом-самом дне голубоводных глаз Гостя видел сгустки накопившейся черноты. Не так-то легко он вжился в новый для себя образ, но попытку можно смело зачесть.

Браво! Именно так и сказал ему Василий Иванович, обменявшись крепким рукопожатием неделю назад. Прекрасно помню, что приём ему был оказан на самом высоком уровне, хотя статус того, кому я служу, значительно выше. А вот сейчас – даже не знаю. Странное есть свойство у человеческой натуры – маски менять от случая к случаю. Впрочем, это касается лишь взрослых.

– Какими судьбами, мой друг? Проходи в дом, в ногах правды нет…

– Да вот, решил зайти. Я же человек чести. Раз имел неосторожность обещать – значит должен исполнить. И вот я здесь.

Я напрягся. Подобную развязность в разговоре себе позволяли лишь Просители. Каково будет решение: сопроводить или выпроводить? Вошедший переключил своё внимание на меня и присел на корточки. Всё же мой рост еще мал.

– И ты здесь, будущий, судя по имени, морской волк? Давай я и с тобой поздороваюсь по русскому обычаю. Пусть в ваших «европах» так не принято, но у нас на Руси иные правила. Тем более, что сегодня я снова здесь появился только благодаря тебе.

Его искреннее рукопожатие так трогает меня, что я даже не знаю, что мне делать. Радоваться? Смущаться? Огорчится? Ведь по нему видно, что пусть не сейчас, но буквально дня два назад он «гостил у Бахуса», как обычно говорят о подобных Просителях в гостиной дома. Что будет дальше?

– В таком случае, пройдем в гостиную. Не у дверей же нам с тобой об искусстве беседу вести. Не будем оскорблять своим непочтением наших муз, – соглашается впустить Посетителя тот, кому я служу.

– Прекрасно! – восклицает Гость и, уже оборачиваясь ко мне, спрашивает. – А ты нас, литературный герой, проводишь?

Я коротко киваю в знак согласия своей головой и уже через минуту иду рядом с Гостем к гостиной. Всё верно! Меня и правда назвали в честь героя Стивенсона, ты прав, о солнечный блондин с такими глубокими голубыми глазами.

Наш добродушный Сергей Александрович. Есенин.

17. 05. 2019