Нонстоперы #2

Уютная обстановка прежде всего порадовала Виолетту, потому что я в тот момент думал только о тепле и сухости. Моя спутница с готовностью включила камеру и затараторила что-то, глядя в объектив. Очень быстро мы все превращались в видеоблогеров, и лично меня данная тенденция слегка напрягала.

Из всего предложенного, в меню я выбрал тарелку горячей солянки и зелёный чай, надеясь хоть немного отогреться после столь влажной прогулки. Виолетта заказала полноценный обед из трёх блюд, очевидно, нагуляв нехилый аппетит за столь короткое время.

В кафе мы были вдвоём. Я оказался прав. У стойки флегматичная кассирша протирала свой рабочий аппарат белой тряпочкой. Со стороны кухни доносились девичий смех и бряцанье стальной посуды. Пахло жаренным мясом и тушёными овощами. Именно в эти минуты ожидания я и решил набрать номер Гаевского, потому что мнительность снова начала атаковать мой разум, рисуя в воображении и перевёрнутую искорёженную «двухсотку», и даже синюшные трупы моих друзей, несущиеся по течению холодной северной реки.

Гай ответил без задержки, словно держал телефон возле уха. Судя по отсутствию посторонних шумов, находился он как раз в салоне моей «ласточки».

– Слушаю тебя, предатель! – бодро отозвался он.

– Интонации твоего голоса, друг, говорят мне о богатом улове.

Гай непринуждённо рассмеялся.

– Угу. Унести не можем! Кроме впечатлений мы сегодня приобрели ещё и пару часов потрясного видеоматериала, дружище! И ещё, есть у меня для всех вас сюрприз на грядущий вечер!

– Ну, да, – сказал я. – Один типок сегодня уже обещал нам сюрприз.

Виолетта улыбнулась.

– Кроме шуток, – продолжал Гай. – Сегодня моё уважение к твоей бывшей увеличилось на пару процентов. Рапунцель не так проста, как показалось с первого взгляда!

Безусловно, это была положительная динамика. Хотя верил я Гаю с трудом. Наверняка он в очередной раз просто стебался.

– Это прекрасно, – честно сказал я. – Только Гай, перестань называть её «моей бывшей». Эта хрень в прошлом.

– От которого вам обоим не отделаться, – зловеще произнёс Гай трубку. – А зауважал я её потому, что она ни разу не заныла. НИ РАЗУ, чувак! Не уверен, что мог бы сказать то же самое о тебе, окажись мы в подобной ж**е. Но Рапунцель меня приятно удивила. Я серьёзно!

– Респектую Оксанке, – сказал я.

Уже вечером, собравшись всей компанией в кемпере и просматривая на «плазме» отснятый за сегодня видеоматериал, мы узнали, что вместо рыбалки Гай и Оксана хапнули настоящего экстрима. Вначале наивный москвич решил, что сможет на внедорожнике переехать Ивдель вброд, но в пяти метрах от берега понял, что серьёзно просчитался. Передние колёса ушли глубоко под воду, зацепившись за невидимый камень. Все дальнейшие попытки выбраться при помощи двигателя и системы постоянного полного привода ни к чему не привели. «Двухсотка» отчаянно ревела и дёргалась на месте, словно зверь, попавший в капкан.

После короткого совещания ребята решили, что нужно отправляться в город и искать там буксировщик, способный нежно, но властно выдернуть внедорожник из каменно-водной западни. Как известно, дождь лил словно из ведра, усугубляя их и без того плачевное положение. В конце концов, зачехлив экшен-камеры, нонстоперы выбрались из спасительного салона и отправились на поиски. Вот только сложность данного мероприятия усугублялась густым и чертовски влажным лесом, по узкой просеке которого Гай успел отъехать на добрые пять-шесть километров. Что значит это расстояние для пешего походника, да и ещё и в таких метеоусловиях, я думаю, говорить не нужно. Однако они справились.

К обеду, промокнув насквозь и выбравшись из дикой местности, ребята оказались на окраине города, представляющей собой частный сектор с невысокими старенькими домами. Возле одного из них Гай заприметил трактор, марку которого из-за чудовищного слоя грязи определить не удалось. Однако им повезло: хозяин оказался дома, а «двадцатка» наличными мгновенно замотивировала его на подвиги. Правда, вскоре выяснилось, что хозяин трактора успел «принять на грудь». Однако выбора у ребят не было. В душной, прокуренной и провонявшей соляркой кабине они проехали обратно, раскачиваясь внутри, как буи на воде во время шторма. От водителя разило так, что впору было самим закусывать.

Затем начался полномасштабный квест по извлечению «двухсотки» из западни. Чтобы прицепить трос Гай залез в ледяную воду по пояс, громко матерясь и на чём свет понося тех «доброжелателей», что указали ему на хариузные места. Услышав о рыбе, поддатый тракторист хрипло рассмеялся, едва не выронив беломорину изо рта.

– Вы, москвичи, совсем умом зыкнули! – ухохатывался он. – Какой к херам хариус в этом болоте! Ты бы ещё в городскую вонючку отправился его искать, дурик!

В ответ на оскорбления, Гай напомнил, что вообще-то «двадцатку» он только продемонстрировал, но не отдал. Это возымело действующий эффект, после которого тракторист активно взялся за дело. После первого же мощного рывка, «Лэнд-Крузер» приподнялся на передних колёсах, переваливаясь через те самые подводные камни. Сидящая за рулём Оксана поддала газку, и внедорожник, яростно взрыкнув двигателем, практически вылетел на берег. При этом непредусмотрительно вставшего неподалёку Гая с ног до головы окатило грязью. Позже, чтобы не запачкать салон, он вынужден был раздеться до трусов, жутко трясясь от холода и стуча зубами. В тот момент, когда внутреннее тепло автомобиля и пара рюмок коньяка остановили его тремор, позвонил из кафе я.

– Ну, а ты? – я посмотрел на Кита, сидящего за столом рядом с Мариной и прямо-таки елозившего на заднице от нетерпения. Глаза его горели как два прожектора. Он с пафосом открыл папку со скинутыми сегодня видеофайлами и запустил проигрыватель.

– А я, – он торжествующе осмотрел окружающих. – Сегодня снял репортаж о самом страшном месте в Советском Союзе.

– Чего? – Гай уже готов был взорваться от смеха, но каким-то титаническим усилием сдерживал эмоции.

– Имя этому страшному месту Ивдельлаг! – просиял Кит. – И такой жести, ребята, вы никогда и никогда не видели!

В кемпере воцарилась тишина, нарушал которую лишь холодильник, решивший в этот самый момент восстановить температурный баланс в своём стальном чреве. Кит нажал кнопку «плей» и мы увидели его лицо крупным планом.

– Это место местные жители называли «кошмаром сталинских репрессий», – начал Кит, от волнения забывший о произношении и начавший вещать с дьявольским англо-саксонским акцентом. – Сегодня меня привели сюда люди, родственники которых в далёком 37-ом году оказались заключёнными этой чудовищной колонии.

– Не снимай меня! – услышали мы за кадром. В какой-то момент мелькнуло осунувшееся небритое лицо провожатого и блеснули его золотые коронки. А дальше…

А дальше началась демонстрация развалин какого-то авторемонтного цеха, причём построенного не ранее, чем в восьмидесятые прошлого столетия. Кит снимал антураж: бетонные стены, ржавую колючую проволоку над остатками стального забора, цепи, валяющиеся на полу… и при этом не уставал вещать за кадром, как же бесчеловечно относились коммунисты к своим гражданам.

Сначала, не выдержав, начал хихикать Гаевский, но после того, как репортёр Тауэр, указав пальцем на ряд полуразвалившихся стальных гаражей, назвал их «сталинскими камерами пыток» кемпер взорвался от дружного громогласного хохота. Лично я не мог остановиться минуты две, чувствуя, что от смеха начинает болеть пресс и мимические мышцы на лице. Смеялись все, исключая самого Кита, до которого запоздало начинал доходить смысл произошедшего.

– Ты знаешь, что ты идиот, дружище? – изнемогал Гай. Он уже не смеялся, а охал, держась рукой за живот. – Как можно, блин, перепутать развалины автоцеха с зоной? Вот скажи мне!

Кит схватился обеими руками за голову.

– Гад дэм, фак! – выдал он. – Холли шит!

– Тебя сказочно на**али, придурок! – не унимался Гай.

– И сколько ты заплатил за эту экскурсию, Кит? – спросил я, едва сумев вставить фразу в короткий промежуток между волнами общего смеха.

Мистер Тауэр посмотрел на меня жалобными глазами и дрогнувшим голосом произнёс:

– Пятьдесят евро.

После этого общий приступ смеха возобновился.

– Пятьдесят, сука, евро! – Гай уже просто орал. Его лицо побагровело от хохота. – «Полтос» евро за экскурсию в гаражи! Это писец, граждане! Это вилы!

– Фак, – простонал Кит и хлопнул себя по лбу. – Я идиот!

К счастью дождь прекратился, однако осадков за сегодня выпала десятикратная норма. Это сулило нам на завтра очередной квест, ибо путь, по которому предстояло ехать, был овеян ореолом неизвестности. За маленькими окошками кемпера начинало темнеть. Из-за пасмурной погоды происходило это значительно раньше обычного.

Когда смех поутих, и Кит смог вымученно улыбнуться, я включил электрический чайник на тумбе возле умывальника и обернулся к Гаю. Кажется, он тоже обещал нам какой-то сюрприз.

– Гай, – сказал я. – Ты вроде, хотел нас чем-то порадовать?

Довольный жизнью москвич после тяжёлого и полного испытаний дня чувствовал себя на полном расслабоне. Одной рукой он обнимал Виолетту, другой держал бокал с вином. К моей радости напиваться он сегодня не торопился, а только согревался ароматом виноградного напитка, припадая к нему губами изредка и делая маленькие глотки. Услышав меня, он встрепенулся.

– Ах да! – просиял Гай. – Чуть не забыл!

Он бесцеремонно избавился от компании Виолетты, резво поднялся на ноги и выскочил из кемпера на парковку.

– Что у него там? – спросил я Оксану.

Она неопределённо пожала плечами.

– Боже, какой я идиот, – продолжал самокритиковаться Кит. Теперь ему самому было смешно, но от последствий дьявольского конфуза это не спасало.

– Успокойся, – махнул я рукой. – И на старуху бывает проруха. Но, должен заметить, ты уже не в первый раз встаёшь на подобные грабли.

– Да, – вставила Марина. – Не мешало бы тебе взять хорошую привычку спрашивать наше мнение, прежде чем затевать подобные авантюры.

– Простите, ребята, – простонал Кит. – Мне и, правда, ужасно стыдно.

– Да не бери в голову, – успокоила его Виолетта. – Зато поржали.

Если бы я знал, что на этом веселье не закончится…

Спустя примерно минуту, на пороге появился Гай, держа в руке чёрный пластиковый пакет солидных размеров. Судя по озорному блеску в его глазах, внутри содержалось что-то ценное.

– Ну, вот! – торжественно произнёс Гай. – Сегодняшний вечер нам порядком подзасрала погода. Однако в будущем, возможно, уже на территории Югры, мы сможем восполнить этот недочёт прекрасным вечером в стиле гриль-пати.

– Там, что, мясо? – попробовала угадать Марина.

– В точку, Пантера! – просиял Гай. – Только не просто мясо, а, мать его, настоящая, чтоб я сдох, глухорятина!

– Чего? – в этот момент я напрягся, инстинктивно предчувствуя очередную подставу от местных жителей, и, надо сказать, не ошибся.

С видом победителя по жизни, Гай вынул из-под мойки белый эмалированный таз, брякнул его прямо на стол возле телевизора, а затем вывалил в него содержимое чёрного пакета. С лёгким «чмоком» довольно крупная птичья тушка познакомилась с дном таза. Глаза нонстоперов с интересом обратились на розоватое, явно свежее мясо, лишённое кожи и перьев.

Чувствуя, что начинаю смеяться, я как мог сдержаннее обратился к Гаю:

– Чья это тушка?

Гай посмотрел на меня как на конченного идиота.

– Глухарь, мой юный провинциальный друг. Это такая таёжная птица, если ты не знал. Мне она, между прочим, обошлась недёшево. Но я же не экономлю на своих друзьях. Конечно, вкус у дичи специфический, это надо признать. Но я уже нашёл в интернете необходимые рекомендации по его приготовлению.

Он чуть склонился над тазом и демонстративно втянул ноздрями воздух, показывая всем, что смакует исходящий от мяса аромат.

– Это настоящая дичь, детки! Чувствуете запах? Ещё утром эта птаха летала над вершинами сосен…

– За сколько ты приобрёл этого «глухаря»? – я уже еле сдерживался. Смех прорывался наружу, отдаваясь в мышцах живота короткими рефлекторными спазмами.

Гай с подозрением посмотрел на меня. Другие тоже. В тот момент я понял, что, похоже, один понимаю, что здесь не так.

– Мурин, что ты имеешь в виду? Какая вообще разница, за сколько? Я же говорю, дорого, что…

– Ты идиот! – я начал смеяться. – Ты идиот, потому что тебе впарили обычного индюка!

– Какой… что… ты серьёзно?

От былого пафоса не осталось и следа. Гай вдруг начал принюхиваться к тушке более внимательно, чем вызвал новый взрыв всеобщего смеха. На этот раз Кит получил возможность оторваться, и по-своему отомстить москвичу за недавние колкости в свой адрес.

– Чёрт! – Гай едва не плюнул, очевидно, вовремя вспомнив, что находится в помещении. – А я ещё думаю, почему в интернете мясо глухаря такое тёмное. Вот же сволочи!

Так закончился очередной вечер нонстоперов в Ивделе, городе, который завтра утром нам суждено было покинуть. Возможно навсегда. Тем не менее, я был уверен, что время, проведённое здесь, мы запомним надолго.

В свете угасающего дня я разглядывал свою «двухсотку» на парковке. При виде килограммов грязи на окнах и кузове хотелось сделать две вещи: избить Гаевского… и избить Гаевского ещё раз. Понятно, что в подобных погодных условиях и после проезда по раскисшей лесной дороге ожидать чего-то иного не стоило. Однако сам факт, что это произошло именно с моей любимой машиной, просто убивал.

– Ой, да ладно тебе плакать, Мурик! – сказал Гай, проходя мимо. – Завтра с утра я сгоняю на автомойку и приведу твою драндулетку в порядок.

– Сам ты драндулетка, козёл, – махнул я рукой. – Иди отсюда, с глаз моих долой!

Уже поднимаясь по лестнице в свой номер, я вдруг вспомнил, что делю его с бывшей женой. Это обстоятельство вынудило меня остановиться на полпути и крепко задуматься. С одной стороны я был просто обязан отнестись к происходящему с максимальным равнодушием, с другой хорошо понимал, что подобное соседство весьма неприятно для нас обоих. В съёмной квартире города Перми мы ещё как-то жили, но только потому, что спали в разных комнатах, а основное дневное время я находился в разъездах. Здесь же кровати стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Это означало, что ночью я буду слышать до боли знакомое дыхание, буду чувствовать запах её волос…

Нет! Решив твёрдо, я развернулся и отправился в кемпер, но на выходе нос к носу столкнулся с Мариной.

– Ты куда так рванул? – поинтересовалась она.

– Решил в кемпере переночевать, – признался я.

– Понятно, – кивнула она. – Напряжёнка с бывшей женой? Это мне знакомо.

Я устало кивнул.

– Только там улеглась Ольга. В кемпере теплее. Можешь составить компанию ей, если хочешь, конечно.

Неожиданно она улыбнулась, широко и искренне.

– А можешь и мне. Последнюю ночь в Ивделе не хочется проводить в одиночестве. Оставим это удовольствие Рапунцель.

В этот момент я понял, что у длинных и переполненных событиями дней есть тенденция заканчиваться горячими и страстными ночами.

– Составлю компанию тебе, – решительно заявил я и взял Марину под руку.

6 июня 2015. Югорск – ворота ХМАО

Утро было пасмурным, но не дождливым. Едва разлепив веки, я поплёлся в душ, приводить себя в порядок, а в зеркале узрел отёкшую морду с тёмными кругами под глазами.

– Отлично выглядишь, – сказал я своему отражению.

На часах было половина восьмого. Выезжать мы собирались в десять – одиннадцать, не раньше, так что времени на сборы должно было хватить с избытком. Ночь, от которой я ожидал сплошного позитива, обернулась для меня кромешным адом. От диареи не спасали ни крепкий чай, ни жёлтенькие таблетки, выданные мне Мариной в разгар «веселья». Разумеется, о сексе при таком положении дел даже думать не приходилось. А чем я мог отравиться, оставалось загадкой, поскольку Виолетта, с которой мы обедали в местном кафе, чувствовала себя прекрасно.

– Наверное, я просто вчера слишком много ржал, – сказал я, когда Марина осматривала мои глаза на предмет желчи, оттянув нижнее веко.

– От этого не какают водичкой, – улыбнулась она. – Придётся обойтись без завтрака. А поедешь ты в кемпере, поближе к биотуалету.

– Шутишь что ли? – сказал я. – Какой, к чёрту, завтрак? Меня мутит, как с похмелья. Выдержать бы эту дорогу.

– Сильно отравился, – констатировала Марина и погладила меня по голове. Её ладонь была прохладной и нежной.

Пока Гаевский гонял до ближайшей автомойки, а ребята пили кофе и завтракали в гостиничном кафе, я стоял в душе под струями горячей воды и думал, за что же провидение послало мне такое испытание. Именно в этот день я запланировал отказ от курения, желая провести своеобразный ритуал на границе с Ханты-Мансийским АО и выкурить там последнюю сигарету. Как назло при сегодняшнем физическом состоянии курить не хотелось само по себе. Но я решил не изменять намеренью и всё же сделать это, пускай и пришлось бы затягиваться, подавляя рвотные позывы.

В отличие от меня, Ольга сегодня чувствовала себя значительно лучше. Ночь, проведённая в кемпере, явно пошла ей на пользу: на щеках появился здоровый румянец, серо-голубые глаза снова заблестели. С утра она заявила, что наш дом на колёсах обладает позитивной оздоровительной аурой, и пару часов, проведённых в его гостеприимных покоях, мне так же пойдут на пользу.

– Твои бы слова, да богу в уши, – пробубнил я, с трудом забираясь по трапу.

Гай пригнал «двухсотку», сияющую чистотой, и будто только сошедшую с заводского конвейера. Он широко улыбался и делал такой вид, словно сам приложил руку к мытью авто.

– Дерьмово выглядишь, Мурик, – съязвил он. – Впрочем, как и всегда.

– Спасибо, дружище, – кивнул я. – Ты тоже ублюдок.

– Мальчики, вы такие милые, – покачала головой Марина.

На месте решили, что «Лэнд-Крузер» до самого Югорска поведёт именно она. Не смотря на страх и риск задуманного предприятия, другого способа приобрести ей опыт вождения просто не существовало. Для подстраховки я настоял посадить рядом Оксану, стаж вождения которой был намного солиднее, да и данный автомобиль она знала как свои пять пальцев. За руль КамАЗа по привычке уселся Гай. Кит и Шурик решили по очереди вести «Мегу», сменяя друг друга ради разнообразия после каждой остановки. А последних, как я предполагал, будет снова миллион.

Мне же представилась прекрасная возможность отдыхать на протяжении всего пути до нашего сегодняшнего финиша в компании старых знакомых Виолетты и Ольги, которые добровольно вызвались помочь мне справиться с болезнью.

– Подтирайте ему попку мягкими салфетками, – напутствовал Гай. – Она у него нежная и чувствительная. Уж я-то знаю!

– Кроме шуток, – сказала Марина. Грядущая перспектива в виде пары сотен километров дороги, похоже, её ничуть не пугала. – Если к вечеру не отпустит, придётся обращаться в больницу.

– Этого мне ещё не хватало, – простонал я. Больницы я не любил с раннего детства.

Однако стоило только завести двигатели, как все услышали отборный мат Гаевского, прозвучавший в радиоэфире грозным набатом. Выяснилось, что вчера вечером никто не удосужился провести тщательную ревизию машин и в частности, топливный бак генератора в кемпере. Сегодня электроника в кабине КамАЗа показывала, что солярка там практически на нуле.

– Нечего распаляться, – сказал я в рацию. – Сейчас первым квестом будет поиск заправки с дизельным топливом.

Благо, в северных широтах этот вид автомобильного питания был широко распространён по причине морозоустойчивости. Проблем с его поиском возникнуть не должно. По крайней мере, я подумал именно так, когда КамАЗ всё-таки дёрнулся, и привычная картина городской ивдельской площади поползла за окном в сторону.

Я помахал рукой монументальному Ленину, словно отвечая на его приветствие и одновременно прощаясь с духом города. Тёмная громадина неба нависала над гранитным исполином гигантским зловещим потолком. Начало лета не баловало нас хорошей погодой. Впрочем, было бы глупо надеяться на что-то иное, учитывая все нюансы нашего первого маршрута.

На экран «плазмы» я вывел изображение с фронтальной камеры-регистратора, установленной в кабине КамАЗа, и стал с замиранием сердца следить за тем, как «двухсотка» неуверенно движется вперёд. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не взять в руки рацию и не начать отдавать строгие указания Марине. Но я вовремя вспомнил, что сегодня рядом с ней сидит Оксана, и, как бы я к ней не относился, своё дело она знала.

– Не буду лезть, – сказал я вслух. – Пусть сами разбираются.

Тот самый П-образный диван в мини-гостиной при желании можно было разложить и приподнять одну его часть на уровень бокового окна. Именно сейчас, не смотря на физическую слабость, я и провернул эту операцию, соорудив для себя прекрасную обзорную площадку. Виолетта заботливо подложила мне под голову диванную подушечку, мгновенно превратив путешествие в вояж повышенного комфорта. И меня даже не заботило, что с улицы прекрасно видно мою бледную физиономию во всей её красе.

Мы медленно проползли по территории частного сектора, пересекли реку Ивдель по мосту на улице Механошина и двинулись вдоль помятого жестяного забора в неизвестном мне направлении. Руководил маршрутом Гай, сверяясь с данными навигатора и при этом постоянно отдавая указания ехавшим впереди девушкам. Однако минут через десять ему это надоело, и он предложил им устроиться в хвосте.

– Хорошая идея, – прокомментировал я. – Только вот мне придётся переключаться на заднюю камеру.

Где-то на окраине Ивделя, или уже даже за его пределами, автодом проехал вдоль высоченного бетонного ограждения, на вершине которого я разглядел спутанные клубы проволоки и прожектора, нацеленные отключенными «глазами» внутрь территории. А минутой позже показался и КПП со шлагбаумом, будкой охраны и громадными стальными воротами. Красная табличка, прибитая к воротам, гласила, что за ними находится режимный объект, подпадающий под юрисдикцию системы исполнения наказаний.

На самом деле, это была одна из зон, которых на Урале вообще и в районе Ивделя существовало бессчетное количество. Тёмное дождливое небо над лагерем значительно сгущало краски. Я представил бредущих строем людей в одинаковых чёрно-серых робах, унылые облезлые бараки, ряды колючей проволоки. Вся эта иная и в чём-то весьма чудовищная жизнь вполне себе спокойно протекала в каких-то десятках метров от нас, людей, которых впереди ждали месяцы увлекательного путешествия и приключений. Для тех, кто находился по ту сторону забора, данная жизнь в лучшем случае была лишь мечтой. Виноваты ли они в этом? Скорее всего, да. Но я тут же понял, что не могу винить никого, ибо в любой момент Карма может повернуться к каждому из нас задницей. Не зря же говорят, что от тюрьмы зарекаться не стоит.

Чувствуя нагнетание негативных мыслей, я поспешил отвернуться от окна и посмотрел на своих спутниц. Виолетта пила кофе, Ольга на крошечной кухоньке протирала чистым полотенцем столовые приборы.

– Девчонки, – предложил я. – Может, мы что-нибудь сообразим из индюшачьей тушки?

– К тебе вернулся аппетит? – улыбнулась Виолетта.

Я покачал головой и поморщился.

– Нет, просто захотелось сделать что-нибудь полезное для всей команды.

– Я за! – подняла руку Ольга и, не дожидаясь дальнейших указаний с моей стороны, полезла в морозильную камеру за тушкой.

Минут через пятнадцать мы выбрались к АЗС, где Гай припарковал грузовик, выбрался из кабины и отправился на кассу, предварительно сообщив по рации, что намеревается заполнить соляркой ещё и пятидесятилитровую канистру, притороченную к багажнику на кунге. Подразумевалось, что помогать ему в этой операции должны были парни, Кит и Шурик, ибо я на сегодня получил больничный, и тревожить меня по такому поводу не стоило. Я подумал, что симулируя заболевание, можно на долгие километры обеспечить себя комфортными условиями, но тут же осознал, что поступить так мне не позволит собственная натура. Даже теперь, всё ещё ощущая боль внизу живота и подташнивание, я порывался выбраться из кемпера и как-то посодействовать ребятам. Однако сделать это мне не позволили девчонки, строго проинструктированные Мариной как раз на такие случаи.

Ну, а затем мы выбрались на трассу «Ивдель-Югорск», с которой для нашей компании начинались уже совсем другие приключения. До границы двух регионов оставалось не так уж и много, а я вспоминал своё намерение бросить курить и понимал, что осуществить его на этот раз не смогу. И дело здесь было не в какой-то слабохарактерности. Просто хотелось привязать это решение к какому-то важному событию, но при этом находиться в максимально здравом состоянии. Я представлял, как осознанно выкурю свою последнюю сигарету, как стряхну с неё пепел, а затем с наслаждением раздавлю окурок подошвой кроссовка. Должна была в этом процессе присутствовать нотка сакральности, что ли. Не знаю почему, но я представлял себе это событие именно так, и сейчас не хотелось отказываться от первоначального плана.

После того, как мы пересекли реку Лозьву по очередному автомобильному мосту и миновали развилку дорог, окружающая местность начала меняться. Всё чаще и чаще лес редел. Деревья становились значительно ниже. А иногда заросли отступали вовсе, замещаясь обширными болотами. Под пасмурным небом эта картина выглядела особенно удручающе, но в то же время была пропитана особенным колоритом. Из интернета я узнал, что дальше эта тенденция будет только прогрессировать.

Наш мини-караван значительно растянулся. «Двухсотка» не двигалась больше 90 км/ч, следуя за КамАЗом, как маленький ребёнок, боящийся потеряться в неизвестной местности. «Мега-Крузер» же отстал не менее чем на километр, и, как я предполагал, причина была банальной. Кит не мог просто так ехать. Ему снова и снова хотелось фиксировать необычный северный ландшафт на флэшку фотоаппарата. Иногда парни сокращали расстояние, но, как правило, ненадолго.

Общую остановку мы сделали возле небольшого придорожного кафе без названия, которое позиционировать стоило, скорее, как шашлычную. На грунтовой парковке «отдыхали» два гусеничных вездехода, из тех, что используют геологоразведчики для своих трэшовых вояжей по дремучей тайге, или как раз, для езды через топкие болота.

Гай поморщился, глянув на мангал, и вслух высказался по поводу сомнительной природы мяса. Сонный молодой узбек, переворачивающий шампуры, смерил его недоброжелательным взглядом, но промолчал.

– Не думаю, что пришло время для обеда, – сказала Марина. – Время ещё детское. Лучше поищем другое место.

Гай рассмеялся:

– Дорогая моя, ты забываешься! Это тебе не трасса «Москва-Ярославль». Здесь общепиты не попадаются так часто.

– Как и гаишники, – вставил я.

– Кстати, да, – согласился Гай.

С самого начала сегодняшнего маршрута нам до сих пор не встретился ни один патрульный автомобиль ДПС. Я слышал, что в этих местах их встречается меньше, чем где бы то ни было ещё, но не ожидал, что они исчезнут совсем.

– Это дикое место, – сказал Кит.

– Сам ты дикий, – махнул рукой Гай. – Реальная жесть начнётся на пятьсот – шестьсот километров севернее. Я так думаю.

Мимо нас на предельной для своих габаритов скорости промчался «Урал», гружёный свежим лесом. Увидев в окно нашу компанию и машины, водитель приветливо посигналил.

– Поехали, – сказал я и растоптал на асфальте окурок. Мысль о том, что я так и не бросил курить, заставила помрачнеть. Впрочем, за болезненной бледностью лица вряд ли эта эмоция была заметной.

– Как ты? – заботливо спросила Марина.

– Уже лучше, – честно сказал я. – А ты?

Она непринуждённо улыбнулась.

– Машина – огонь! Я вообще не понимаю, как можно ехать на такой «умничке» и на что-то жаловаться. Мне кажется, она всё делает сама, а тебе остаётся только поставить на педали ноги и держаться за руль.

Ну, а Югра для нас началась не с города, а с крошечного населённого пункта под названием Пелым. Неподалёку от дороги располагался толи небольшой нефтеперегонный завод, толи нефтехранилище. За покрашенными в жёлтый цвет производственными сооружениями возвышалась кирпичная труба, похожая на «выхлоп» котельной, из которой в небо устремлялся столб густого чёрного дыма. Даже сквозь наглухо задраенные окна в кемпер просочился едкий химический запах.

– Жесть, – сказала Виолетта, прильнув к окну рядом со мной.

В радиоэфире послышался голос Гаевского:

– Я буду не я, если наш иностранный шпион сейчас не остановится возле этой хреновины и не сделает два миллиарда снимков.

Кит на эту реплику промолчал, но «Мега-Крузер» всё же съехал с дороги на обочину.

Дорога пока нас радовала неплохим покрытием. Судя по всему, несмотря на суровый климат, ремонт здесь проводили регулярно. Несколько раз мы проезжали мимо вагончиков с рабочими в ярко-оранжевых жилетах. В такую погоду они занимались отделкой обочин, отсыпая спуски мелкофракционной щебёнкой, а затем разравнивая её вручную обычными совковыми лопатами.

Приблизительно в середине пути нам встретился указатель, гласящий о повороте к посёлку Таёжный. Это был первый пункт в ХМАО, который мы запланировали к посещению. Гай приветственно посигналил выезжающему на трассу большегрузу, а затем сам съехал с основной дороги на подъездную. Уставшие от созерцания однообразной картины, мы тут же прильнули к окнам. Однако там мало что изменилось: низкорослый лес с двух сторон обступил дорогу, словно хотел сжать её в тиски. А среди не по-июньски высокой и сухой травы показались проплешины светло-серого песка, отличительной черты данного региона.

Как выяснилось чуть позже, Таёжный оказался посёлком городского типа, в котором проживало чуть больше двух тысяч человек. Не совсем понятно было, чем занимается и промышляет здешний люд, но к удивлению, на первых же улицах, среди длинных многоквартирных бараков нам встретилось много молодых людей и детей.

Конечно, для жителя центральной России подобные места выглядели удручающе. Не было здесь ни такого адского количества развлечений, ни новомодных магазинов с яркими неоновыми вывесками, а только всё крайне необходимое и жизнеобеспечивающее. Узрев нечто непривычное для своей местности, к автодому сбежалась молодёжь. В основном, это были подростки лет 13—14, и преимущественно девчонки. Все в одинаковых кроссовках и с однотипными причёсками в виде длинной чёлки и хвоста на затылке.

– Интернат, – не удержался Гай.

– Прикрыл бы ты свой мерзкий мажористый ротик, – осадил его я. – Люди здесь ходят не по моде, а в том, что продаётся в их магазинах. Да и парикмахер у них тут, наверное, один на весь городок.

Виолетта с жалостью посмотрела на девчонок. Когда-то она и сама была такой: не имеющей ничего, кроме радужных мечтаний в буйной подростковой головушке. Возможно, кого-то из них родители и смогут обеспечить неплохим образованием, что в перспективе позволит перебраться в город получше. Кто-то из особо симпатичных девчонок удачно выйдет замуж, но большинство так и останутся здесь, вынужденные заниматься тем же, чем и их родители, и продолжат долгую череду вечно сменяющихся поколений.