Любовь не терпит сослагательного наклонения. Роман
ТекстВаш доход с одной покупки друга: 40 ₽
- Объем: 680 стр.
- Жанр: современные любовные романыРедактировать
© Александра Александровна Арсентьева, 2017
ISBN 978-5-4483-7323-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
История ни в коем случае не служит
советом мужчинам, изменяющим
своей единственной, но определенно
учит молодежь следующему унылому
правилу: жить приходится не с партнером,
а с его родственниками
Впервые в жизни роман не является сказкой на 100%,
он неоднозначен во многих смыслах
и является продолжением предыдущего романа
Часть 1
Что такое любовь?
Любовь не терпит сослагательного наклонения:
Что было, есть и будет – то уйдет.
На базе грустного и жалкого стихотворения
Нам вечность для любви не подойдет.
Любовь не терпит сослагательного наклонения:
Рождается поэзия души.
Влюбляясь, все сердца напоминают отклонения:
И чувства, боль и счастье опиши.
Любовь не терпит сослагательного наклонения:
Мы все потомки диких сумасшедших.
На базе грустного и жалкого стихотворения
Скитаемся, храня остатки прежних дней ушедших.
Александра Арсентьева
Пролог
Какая девушка не хочет быть счастливой? Какая девушка не мечтает о взаимной и романтичной любви? Таких нет – скажете вы, и будете абсолютно правы. А теперь спросите себя: а почему ни у одной из них не сбываются сказочные мечты? Все просто: ни один из нас, будь то мужчина или женщина, не хочет работать на отношения. «А-а-а, все забудется и все простится, как это было миллионы лет назад…» Так заблуждаются целые поколения. А мы, наивные девушки… все еще верим в любовь и все еще ждем принца, следуя веянию времени, на белом Мерседесе…
Глава 1
20.06.2015г. – 21.09.2015г. 21.15ч.
Профессор Ной так привык к тому, что жена называла его профессором наедине, что, услышав это, понимал мгновенно: будет секс. А секс с любимой женой – синоним слова «счастье». Бывает, оказалось, что счастье приходит к человеку с небольшим опозданием, но зато навсегда. Но полному счастью всегда кто-то мешает. Симпатичный бывший коллега, например, когда-то признававшийся в любви… Не прямым текстом, одними намеками, но суть-то от этого не меняется.
Ванджелис больше не собирался скучать по Одри. Он собрал свои вещи и… приехал к ней. Как всегда в отсутствие любимого мужа. Профессор был на работе, а Одри нянчила красавицу Рухсар, безумно похожую на Роберто Барберри и на скромного и интеллигентного профессора.
Одри открыла Ванджелису и изумилась, как он изменился. Когда мужчина женится не на той женщине, на которой мечтал, он страдает точно так же, как и женщина в подобной ситуации. Единственное отличие: мужчины о своих страданиях не говорят. Но в глазах у такого мужчины появляется нечто особенное, необыкновенное, что привлекает женщин, с рождения склонных жалеть того, кому плохо.
Одри немедленно начала жалеть Ванджелиса. Когда домой пришел муж, он сразу все понял: они поболтали о прошлом, настоящем и Одри приняла его как родного. Сейчас скажет, скромно опуская глаза: не на улицу же его выгонять, ведь он только приехал. А еще добавит: он же твой друг, как ты так можешь, мы с ним просто общались, но во мне и то больше сострадания… Любая женщина умеет взбесить любимого мужчину, ласково разговаривая с его соперником, но при этом стыдливо опуская глаза и изображая святую невинность.
– Дорогая, нет! – не допускающим возражений тоном заметил профессор Ной.
– Что нет? Я тебя не понимаю, – Одри сделала те самые, классические невинные глаза.
– Ванджелис у нас на ночь не останется.
– Что, я не ослышалась? В моем доме командуешь ты?
– Это наш дом, любимая, – профессор сердился, зная, что сейчас она сделает все, чтобы настоять на своем и вдобавок ночью ему не обломится.
Разъяренная женщина, чьи планы нарушает мужчина, всегда мстит именно так: лишает виновника сладкого.
– Будет так, как я говорю. Точка.
Профессор понял, что спорить бесполезно и замолчал. И тут заговорил виновник спора, как и ожидалось.
– Этель, не стоит спорить из-за моего появления. Я сейчас уеду.
– Ты приехал в поисках моего сочувствия. Было бы непорядочно лишать тебя той малости, на которую ты рассчитывал.
«А, по-моему, свинство: рассчитывать на сочувствие чужой жены. Скажи я об этом – мне секса не видать до пенсии, зато этот хитрец получит все, чего буду несправедливо лишен я, несчастный и старый профессор».
– Хорошо, я не стану спорить и переночую у вас.
«Еще б ты спорил! Было бы, из-за чего! Красивая, ласковая и нежная… чужая жена. Идеальные… выходные, черт бы тебя побрал!»
Одри улыбнулась чему-то. Мужчине никогда не понять, о чем думает женщина. Не имея возможности разгадать женские мысли, он ревнует к ее внутреннему миру. Мужчина любит глупо и мило и это его единственное оправдание, когда женщина намерена с ним расстаться или что-то в нем ее не устраивает.
Поздним вечером, когда Ванджелис уснул в соседней комнате, Одри ласково прижалась к мужу и произнесла со смехом:
– Лучший способ с пользой потратить ревность – заняться сексом.
Профессор невольно сжал ей руку, лежа в постели.
– Я так тебя люблю, Ной!
– Сейчас ты меня любишь, потому что я ревную. Давай, добавь, что причин у меня нет.
– Почему нет? Причины всегда есть, надо только постараться найти.
– Ты что, смеешься?
– Да. Смех продлевает любовь.
– Особенно учитывая то, что женщины обожают смеяться над мужчинами.
– Над своим мужчиной – да, все верно: обожаю смеяться! Ты так красив сейчас! Какие влюбленные глаза! Так здорово, что именно ты мне достался!
– Ах, да: возможны были многочисленные варианты. Адамиди твой – звучит, как песня!
– Лишь в твоих речах я слышу песню. Все остальные мужчины мне до лампочки.
– Скажи честно: тебе нравятся твои поклонники? Они хоть немного тебя волнуют?
– Да.
– Почему ты хотя бы в данную, интимную минуту, не можешь соврать?
– Я вообще не вру, никогда и никому. А ты – мой личный дневник, я тебе поверяю все свои тайны. Если помнишь, я издала роман о нас, все свои стихи о тебе и мои книги имели успех.
– Но мне было бы… приятнее услышать ложь.
– Нет. Ты бы цеплялся ко мне с этим же вопросом до тех пор, пока не услышал правду. Я тебе и себе время сэкономила.
– Почему все юные жены обожают хвастаться своим прелестным возрастом?
– Ничуть. Это ты везде видишь какие-то намеки на количество лет, что нас разделяет. А на самом деле у нас обоих времени полно: мы любим друг друга.
– А в соседней комнате спит твой поклонник, разведенный и мечтающий услышать от тебя пару ласковых слов.
– Знаешь, почему я хочу тебя сейчас?
– Потому что рядом он и это тебя волнует.
– Потому что это так пикантно: мы не одни, но имеем возможность заняться прелестными глупостями. Пока предлагаю, соглашайся, а то обижусь и больше ничего не дам.
– Я согласен. Я с первой минуты считаю тебя своей…
– О, я наслышана об этом!
– То есть?
– Твой коллега Шишикиннс сменил название папки с моими документами после того, как узнал, что ты не в восторге от того, что он зовет меня Этелфрита.
– Откуда тебе об этом известно? – прищурился профессор.
– Догадалась. Я очень умная, когда дело касается любви и… предполагаемых отношений. Поцелуй меня – я этого жду!
Профессор поцеловал Одри…
Глава 2
Мама профессора Ноя даже спустя несколько лет не могла поверить в чудо: ее сын женился на необыкновенной женщине. Одри же объясняла подобную несуразность всем, в том числе и свекрови обычно предельно просто: «Он просто чудо! Моя слабость – наука, она же является и моей целью. В связи с этим академики, профессора и научные сотрудники – мой идеал мужчины. Обладатели карих глаз получают от меня дополнительный бонус».
– Ты мне не говорила, что я – твоя слабость.
– Не ты, а твой образ жизни. Ты меня слушаешь, ты исполнителен – как раз такой мужчина, что мне нужен. И ты можешь меня видеть в окружении других мужчин и просто ревнуешь.
Профессор Ной искренне возмутился и спросил:
– А что я должен делать, по-твоему?
– То и должен делать, что я сказала. Так мило, когда ты ворчишь и слушаешься меня!
– Я… Я не знал, что я такой вот… мужчина! И мне неприятно узнавать, что, будучи нелепым неудачником, я тебе нравлюсь!
– Дорогой профессор, если с этого дня вы будете недовольны своим положением в браке и станете меняться в сторону обыкновенных, примитивных мачо, я с вами разведусь! – Одри рассердилась.
– Ты скромняжка, нет?
– Может быть.
– Таким и оставайся. Я тебя таким встретила, нашла, обнаружила и употребила в личное пользование. Кроме того, твой рост – моя мечта!
– Средний рост.
– Любимый, а если бы я спросила, какой у тебя размер сам понимаешь чего, ты бы и тогда ответил: среднестатистический? – она подмигнула мужу.
– Ох, Одри, я слишком стар для таких откровенных шуток! – он потянулся поцеловать ее.
– Ты не старый, ты выдержанный… как вино, – она рассмеялась и ответила на поцелуй.
– Одри, я тебя люблю! Зачем я ждал столько лет и не спрашивал, выйдешь ли ты за меня замуж?
– Меня как раз шокирует другое: как в тот вечер ты рискнул поцеловать такую крутую девушку, как я?
– Я устал… хотеть любить тебя. Да-да, любимая и единственная внучка Роберто Барберри достойна большего – это ты хотела сказать?
– Вовсе нет. Другое, более ценное замечание: я закрытая и одновременно простая.
– На самом деле ты стоишь дороже, чем выглядишь.
– А сколько я стою? – она серьезно посмотрела ему в глаза.
– Столько, чтобы бросить меня в один прекрасный день.
– День, когда кого-то бросаешь, нельзя по определению назвать прекрасным.
– Я вообще не понимаю, зачем ты со мной связалась.
– Ну… ты пришел ко мне в гости и без моего разрешения переспал со мной. А потом я нашла кольцо…
– Я хотел сделать тебе предложение по всем правилам. Несколько фильмов посмотрел на эту тему… книги прочел…
– Это я сделала тебе предложение.
– Когда это? – удивился Ной.
– Да в тот день, когда вручила тебе свои глупые стихи.
– Но я купил кольцо…
– И как можно было не заметить моего дедушку в магазине?
– Я был увлечен.
– Мной или сложившейся ситуацией? – улыбнулась Одри.
– Твоей сексуальностью и… недоступностью.
– Я… э-э-э отдалась тебе незадолго до этого.
– Это был шок, а не секс. Секс у нас с тобой начался после свадьбы.
– У нас с тобой после женитьбы началось безумие. Мы безумно любим друг друга.
– И именно поэтому ты флиртуешь с Леонидасом каждый божий день. И Ванджелиса пришлось на седьмой день общего с нами проживания гнать поганой метлой. Но ты дулась на меня три дня!
– Это же любовь!
– Уточни только, к кому именно из нас, грешников!
Одри рассмеялась.
– Я люблю флиртовать с твоим другом.
– И почему? Могу я хотя бы на правах законного супруга поинтересоваться?
– Обязательно можешь! С ним можно, он не опасен. С опасными мужчинами не флиртую. С обаятельными – тем более.
– А с ними-то почему? Как говорится, сам бог велел! Они для этого и живут: принимать знаки внимания от женщин!
– Они мне не нравятся. Ничего, кроме смеха, обаяние и примитивные мужские шутки не вызывают. Такие мужчины вообще ничего не умеют, ни к чему не стремятся, ленятся что-либо делать, зато очень много разговаривают и обожают ко всем женщинам без разбора приставать. А они считают, что у женщин, не отвечающих на их заигрывания, нет чувства юмора.
– И что феминистки уверены: мужчина – это диагноз.
– Угу. При всем притом мужчины, наблюдая, как мне смешны их шутки, воображают, что они нравятся мне. Чудовищное самомнение! Когда мне нравится мужчина – я поступаю проще: делаю ему предложение.
– А я…
– В случае с тобой я так и сделала: я предложила себя, разве нет?
– Я… не понял этого.
– Обожаю мужчин, ничего не смыслящих в любви! Они порядочные и стеснительные, а также вежливые и романтичные. Все лучшие черты в одном флаконе! Мне пикаперы… противны.
– Одри, боже, как ты хороша! На тебя правда не действует мужское обаяние?
– Чистая правда!
– Но… Леонидас… он безмерно обаятелен…
– Он не нравится мне всерьез. Мужчинам-то флиртовать можно! А женщинам воспрещено? А как же твоя Юфем со своим кофе в постель?
– Будь проклят тот день, когда я решил отомстить тебе за Ванджелиса!
Одри рассмеялась.
– Иди ко мне!
Профессор Ной лег рядом с ней на кровать.
– И как ты можешь меня ревновать?
– Почему же не могу? Я же человек.
– Да в этом нет никакого смысла!
– А в твоей ревности, выходит, есть смысл?
– Я… мужчина. Когда я ревную, ты счастлива.
– То есть ты несчастлив, когда я ревную?
– Слишком счастлив, дорогая, но мне стыдно.
– Стыдно? Почему?
– Я старый и некрасивый.
– Поразительные выводы ты делаешь, профессор!
Профессор Ной стал раздевать жену.
– Я хочу тебя, когда ты зовешь меня профессором. Я мечтал, что ты будешь так меня называть, хоть это даже звучит непристойно.
– Да все нормально! Так что там дальше? Почему я не могу тебя ревновать?
– Я… возбуждаюсь, но я этого недостоин.
Одри рассмеялась и стала помогать ему раздеваться.
– Все верно: ничего из вышеперечисленного ты недостоин, но я решила дать тебе шанс…
Глава 3
Одри постоянно приставала к своему профессору, когда он проверял тетради для практических работ дома. Профессор Ной обычно очень мужественно продолжал проверять тетради и молчал. Даже рук ее не убирал, просто терпел ее нескромные ласки, считая их в душе издевательскими. Но Одри не была бы нормальной женщиной, если бы однажды не пристала к нему основательно.
– Дорогой мой, я тебе не нравлюсь?
– Это провокационный вопрос?
– Естественно! Я бы не сделала тебе предложения, если бы не мечтала, чтобы ты иногда поддавался… на провокации.
Он вынужденно повернулся к ней.
– Ну… ты же знаешь ответ.
– Не знаю. Я хочу услышать, что ты меня любишь.
– Я не могу говорить это… слишком часто. Я говорил это в начале, с тех пор ничего не изменилось.
– Это я уже где-то слышала. Фу, так говорить собственной жене!
– Я тебя не понимаю.
– Все ясно, я вышла замуж за тормоза – это я знала с самого начала…
– Что ты знала?! – профессор Ной был шокирован подобной откровенностью.
– Неудачник, тормоз, старик для тебя… И что там еще тебе во мне не нравится?
– Кто сказал, что не нравится? Очень, о-о-о-ч-е-е-е-нь нравится! М-м-м! Я вообще тебя люблю! Меня такие вот и заводят!
– Я… сейчас занят.
– И пяти минут не сможешь выделить на общение со мной?
– Мне пяти минут… не хватит, – он опустил глаза от смущения.
– Я знала, что я такая вот…
– Какая?
– Женщина, которую не хочется отпускать.
– Раз уж мы с тобой об этом заговорили, то какой тогда я?
– Ты хочешь узнать, почему я каждый раз выбираю столь неподходящее время для приставания?
Он кивнул, не зная, как побороть смущение.
– Ты очень сексуальный, когда молчишь и работаешь. Так и хочется выяснить, долго ты еще будешь молчать в моем присутствии…
– Просто… когда ты ко мне прикасаешься, я сразу же хочу. Я ведь просто мужчина, а не бесчувственное бревно.
– Я люблю тебе трогать просто так…
Профессор встал, даже не убирая тетрадей со стола, и подхватил Одри на руки.
– Я знаю, ты не этого добивалась, ты просто хотела подразнить меня и поговорить со мной, но я…
– Я и себя хотела подразнить… твоими молчаливыми взглядами. У меня внутри все кипит… от волнения. У тебя такие красивые глаза!
– Я помню, ты это мне говорила. И в дневнике писала об этом.
– Я честная… Когда я это сказала, ты хотел меня, да?
Профессор закрыл ей рот поцелуем. Одри приняла это за молчаливое согласие и рассмеялась. Когда она смеялась во время поцелуев с мужем, профессору казалось, что он смешной и нелепый. А ей казалось, что он – мужчина ее мечты.
Одри называла своего профессора в постели Вкусняшкой и нежно кусалась.
– А, знаешь, когда ты самый сексуальный? – спросила она, постоянно гладя его по попе.
– Когда же?
– Когда тебе кто-то звонит по телефону.
Профессор вспомнил, что жена в эти моменты к нему приставала просто бесстыдно. Он разговаривал, а Одри сначала гладила его тело под рубашкой, задирая ее нежно и настойчиво, а потом потихоньку просовывала руку в брюки, трогала его задницу, приспуская брюки и трусы, шла дальше, наблюдая, как муж прикрывает глаза от стеснения и немедленно заканчивала его трогать, когда он прекращал звонок.
– Чем же это сексуально?
– Как чем? На том конце провода никто не знает, чем я с тобой занимаюсь – именно поэтому мне нравится тебя дразнить. Это чудовищно аморально, учитывая мою скромность и твой характер и твои принципы, – она притягательно улыбнулась.
– Мои принципы перестали быть моими с тех пор, как мы познакомились. Ты же знаешь, я всегда тебя слушаюсь и тебе доверяю.
– Не могу сказать, что ты мне доверяешь, но ты делаешь все, что я говорю.
Вскоре, в продолжение этого разговора, Одри сказала:
– Ты почему ничего не предлагаешь?
– Ты же любишь послушных мужчин. Я послушный. Сказала спать – мы спим.
Общий смех.
– Я передумала. А еще я поняла: тебя следует научить читать мои мысли по губам, глазам и поведению. Я женщина – могу и изменить свое решение. Во всем, кроме одного: я никогда с тобой не разведусь, мы будем вместе навсегда – я так решила.
Одри так многосторонне трогала мужа, ласки ее день ото дня превращались в виртуозную палитру нежности, она научилась щекотать его задницу до мурашек, ласково прикасалась к члену губами и руками.
Однажды, когда он кончил без проникновения, она спросила:
– Как тебе такой… секс?
– Можно, ты не станешь обижаться?
– Скажи и я подумаю.
– Это не секс, это прелюдия. Да, она – предел совершенства, но я всего лишь мужчина и мне хочется… простоты. Итога, который следует для мужчины в его понимании настоящего, качественного секса.
– То есть тебе ничего такого не нужно, кроме техники. Красота, нежность и ласка не нужна. Понятно.
– Обиделась.
– Нет.
– Если ты сейчас в сердцах скажешь, что найдешь другого мужчину, который это непременно оценит, я тебе этого не прощу!
– А подумать-то хотя бы можно… о мести?
– Нельзя! Думать можно только обо мне и о том, что ты меня любишь.
– Ты же мне не говоришь об этом.
– Я стесняюсь. Ты стеснительных любишь.
– Когда ты меня впервые увидел, таращился без стеснения.
– Прости! Это был шок – узнать, что существуют такие красивые и сексуальные девушки. Я все забыл ради тебя: науку, профессию, работу, коллег, цели, достижения, родителей…
– Врешь про коллег: у тебя есть друзья.
– Самое время вспомнить о них: с тех пор, как они познакомились с тобой, – плавно перекочевали из разряда моих лучших друзей в список твоих поклонников.
– Я тебя люблю. Ты специально это сказал, чтобы услышать эти слова, – улыбнулась Одри.
– Мне хочется ласки… и на словах особенно. Но одной-то ласки мне мало! Я всю тебя хочу: тело, сердце и душу.
Глава 4
На очередное день рождения Одри профессор, не имея достаточного опыта, пригласил жену в ресторан. Заранее заказал столик, оставил Рухсар с родителями жены, в-общем, сделал все, чтобы они остались вдвоем. И даже гостей не позвал. Но, как это обычно бывает, вдвоем им побыть не удалось. Гости нарисовались сами.
Подошел какой-то посторонний и вполне симпатичный парень и просто так, откровенно спросил, не хочет ли она с ним потанцевать.
– Я пришла сюда не одна, – резонно заметила Одри.
Парень оглядел ее спутника очень внимательно, заметил, что он одет бедновато и, что важнее, чудаковато смотрится, так как все вещи на профессоре Ное почему-то всегда сидели как попало, как бы он ни старался это исправить. В жизни не всегда все дается. Профессору, например, не дано было выглядеть как следует, опрятно и аккуратно, а, главное, дорого, как полагалось по статусу. Все-таки он был мужем любимой внучки Роберто Барберри. На нем был довольно дорогой костюм (день рождения любимой жены) классического покроя и темно-серого цвета, очень дорогая, подаренная женой рубашка, бледно-голубая, без рисунка (ему такие шли больше всего) и темно-серый в мелкий штрих галстук. Одри терпеть не могла галстуки, тем более что мужу куда красивее было без них, но это был дорогой ресторан и дресс код, в общем-то, приветствовался, хотя и не был обязательной программой. На Одри было белоснежное платье с довольно крупными серыми цветами, а по подолу и лифу шла желтая широкая лента. Туфли на ней были серые, с желтыми носами и на 6-см каблуках. Она не любила быть выше профессора и всячески старалась этого избегать.
К тому времени, как подошел парень – назовем его Сет – Одри и Ной заказали красное вино Γουμένισα (Goumenisa) и пили за ее день рождения.
– В качестве компаньона я подхожу Вам больше, гораздо больше, – вкрадчиво попытался поухаживать Сет.
– Счастье, знаете ли, когда люди, которые Вам не подходят – к Вам не подходят, – улыбнулась Одри.
Сет рассмеялся.
– Меня зовут Сет. И я ослеплен Вашей красотой.
– Очки купите – у Вас явная близорукость. Вы не заметили моего спутника. В отличие от Вас, я заметила его в свое время сразу.
Профессор Ной пока еще мужественно молчал, но уже предпринял попытку вмешаться, взяв жену за руку.
– А это кто? – резонно спросил Сет.
– Я ее муж. Это моя жена, – хмуро ответил профессор за Одри.
– Что?! Муж?! Да брось ты!
– Я… муж и уже довольно давно, – профессор даже разозлился, ему было неприятно, что парень ему не верит.
– Да ну тебя! Не может этого быть! Ты какой-то… препод. Ну, ученый, что ли. А она… богиня! Она бы за тебя не пошла!
Профессор возмущенно встал со стула.
– Как ты узнал, кто я?
– У тебя морда и облик… тюфяка. Женщинам нравятся мужественные мужчины. В случае нападения на твою жену ты кинешь в обидчика… тетрадкой? – Сет расхохотался.
– Пойдем, выйдем! – предложил Ной, начиная беситься.
– Господи! Мальчики! Не ссорьтесь! Уйдем отсюда, милый! – она тронула Ноя за руку.
Он отмахнулся от жены впервые в жизни. Потом молча положил под бокал для вина деньги для оплаты счета и мрачно оглядел Сета.
– Идешь, герой? Или ты только на словах способен вступиться за честь своей женщины? – ухмыльнулся Сет.
Профессор решительно направился к выходу, молчаливо предлагая присоединиться к нему. Сет, улыбаясь, последовал за профессором. Он знал, что тот не умеет драться. Они вышли на улицу. Одри испуганно смотрела на этих двоих. Ей еще ни разу не приходилось разнимать мужчин. По правде говоря, она видела мужские драки только в кино.
– Ну, приступим. Драка – это очень примитивно. Но я легко уничтожу тебя в словесном поединке. Вступай в игру! Итак, о любви. Начинай первым – ты же вызвал меня на дуэль.
– Я…
– Хорошо, я помогу, – и профессор стал читать наизусть стихи на греческом языке.
Когда я тебя обнимаю
И ты касаешься простыней,
Бог мой, говорю, первый наш вечер
Сделай, чтобы продолжался тысячу лет…
Поверх нежного тела твоего
Пью капли, как мед,
Пойдем, взлетим вместе,
Всегда влюбленные, на века…
Прикасайся ко мне, опьяни меня,
Возьми меня в высоту,
Целуй меня, обними меня горячими руками,
И давай скажем, и давай поклянемся
Каждый наш вечер,
Сколько живем, воскрешать первый наш раз.
Когда остановимся сладко,
Сейчас сонные в кровати.
Бог мой, говорю, чтобы мы были
Всегда позабыты в любви.
Ты утомилась, но я здесь рядом —
Прижмись ко мне и засыпай,
Что бы ни случилось, тебя буду любить,
Стала моя жизнь уже твоей.
Прикасайся ко мне, опьяни меня,
Возьми меня в высоту,
Целуй меня, обними меня горячими руками,
И давай скажем, и давай поклянемся
Каждый наш вечер,
Сколько живем, воскрешать первый наш раз…
Следующий раунд за тобой.
– Я…
– Хорошо, выручу и на этот раз.
Хочу тебе сказать, но дрожит мой голос,
Будто люблю первый раз в своей жизни,
Хочу тебе спеть, но слеза не дает.
Ах, любовь, любовь, любовь…
Хочу тебе сказать и в уме у меня тысячи
мыслей,
Но перед тобой теряют смысл и слова,
А как обнимаю и тело твое поцелуями,
покрываю,
Уходишь, и остаюсь один, и тебя зову, и тебя
зову…
Ах, любовь, любовь, любовь…
Хочу тебе сказать и опять замолкаю,
Хочу тобой насытиться и не насыщаюсь.
В глазах твоих вижу – солнце сверкает.
Ах, любовь, любовь, любовь…
Хочу тебе сказать и в уме у меня тысячи
мыслей,
Но перед тобой теряют смысл и слова,
А как обнимаю и покрываю тело твое поцелуями,
Уходишь, и остаюсь один, и тебя зову, и тебя
зову…
Ах, любовь, любовь, любовь…
Ты еще не передумал бороться? Одри – мою жену так зовут – нравятся умные мужчины. Она и сама и поэт, и писатель. Как ты будешь ее развлекать в дальнейшем, не подумал об этом? Я профессор, академик, фитопатолог и… поэт в душе. Почему ей не влюбиться в такого вот… гения творческой и научной мысли? Да, мы вместе и мы счастливы.
Тебя не прошу ни о чем,
Тебе возвращаю любовь —
Это было самое большое поражение.
И, если что-то надо попросить,
То это себя обратно.
Удержусь,
Чтобы выжить.
Конец истории…
Сейчас и конец любви.
К тебе имел слабость.
Со слезой до конца,
Но сегодня конец сердцу,
Будет говорить благоразумие,
Все вокруг меня кричит «уходи».
Не хочу воспоминаний, праздников,
прогулок и закатов.
Возьми их, как открытые карты.
Память, чтобы не осталась,
Потому что любовь твоя была рукой,
Которая душит того, кто осмеливается тебя любить.
Конец истории…
Сейчас и конец любви.
К тебе имел слабость.
Со слезой до конца,
Но сегодня конец сердцу,
Будет говорить благоразумие.
Разбилось все, что нас объединяло,
И от осколков, любовь моя, я ухожу…
– Это было бесподобно! Ты гений, любовь моя! – Одри даже в ладоши захлопала и поцеловала профессора в щеку, ибо была скромна и на людях предпочитала чувства не проявлять.
Зато постоянно страстно целовала его в лифте, если они были одни там. Ной и там стеснялся, а Одри обижалась и не понимала, почему он не проявляет инициативу и не целует ее первым.
– Как же наш первый раз? Тогда ты был смелее, тебя ничто не остановило.
– Меня загипнотизировала твоя красота… и придали небывалой уверенности в себе твои стихи. Даже стены лифта имеют уши и глаза, дорогая.
– Если ты думаешь, что меня трогают подобные мужские комплименты… То ты думаешь правильно, когда их говоришь мне ты.
Сет был страшно растерян и унижен происходящим, и в этот момент профессор воспользовался его смущением и неожиданно и сильно ударил его по лицу. Удар получился очень неудачным, профессор лишь задел щеку Сета и оставил на ней красное пятно.
Прежде профессор никогда не бил людей по лицу, он вообще не дрался, даже в школе и во дворе. Видели бы его сейчас его бывшие одноклассники или нынешние студенты! Они бы не поверили в случившееся, даже если увидели бы это собственными глазами. Все всегда знали, что этот заучка и мухи не обидит. Он даже с книгами и остальными предметами и вещами обращался подчеркнуто аккуратно, чтобы они служили дольше и имели презентабельный вид.
Одри оторопела. Она очнулась через некоторое время (перед ней будто показали сюжет фильма в замедленной съемке) и, сочувственно кивая Сету, увела мужа к машине.
– Я прошу нас простить. Мы пойдем, – извиняясь за поведение мужа, сказала она парню.
В машине профессор Ной молчал и страшно злился. Одри просто не предполагала, что ему сказать.
Дома профессор был значительно красноречивее. Он даже заговорил с ней, если это можно было охарактеризовать разговором, а не криком.
– Я больше никогда не пойду с тобой в ресторан!
– Почему? – спокойно спросила Одри, расстегивая боковой замок на платье.
– Это все…
– Платье? Хорошо, я выберу наряд построже… в следующий раз.
– Да не будет следующего раза! Это не платье, это все… ты.
– Ты уже выразил в стихах… чувства ко мне. Я и не знала, что ты знаешь столько стихов наизусть. Знаю, знаю, а твой взгляд сейчас говорит, что ты не подозревал, что я привлекательна и мысли не мог допустить, что не один мужчина во вселенной, – она саркастически усмехнулась, поддразнивая его.
Она совершенно его не боялась. Мужа в гневе не боялась. Это было страшно и… притягательно.
– Да знал я… Я с самого начала подозревал, что ты меня бросишь. Помнишь, я и на свадьбе маме своей это сказал?
– Если я не ошибаюсь, мы сейчас вместе и я даже с этим парнем танцевать не пошла.
– Ты не стала с ним танцевать лишь потому, что тебе меня стало жалко. А танцевать тебе, наверняка, хотелось.
– Тебе не приходило в голову, что я с тобой могла хотеть потанцевать?
– Уверен: он делает это лучше. Я не умею танцевать. Что ж ты не пошла с ним и не сравнила нас?
– Я научу тебя танцевать. Если ничего не получится – беситься не стану. Я – не ты и не ревную, когда повода нет.
– Повод был: он симпатичный и наглый. Когда мужчина ухаживает за женщиной, ей это нравится, даже если он делает это нелепо и смешно.
– А ты…
– А я ухаживал… Я постоянно на тебя смотрел, я злился еще тогда, когда ты училась, полагая, что тебе не нравлюсь.
– Я за тобой ходила, как хвостик. Вопросы всякие задавала…
– Не нравлюсь, как мужчина, не как профессор и научный сотрудник.
– Для меня профессор и мужчина – идеальные составляющие моего, того самого мужчины.
– И все мужские попытки ухаживать, – неважно, примитивно или цивилизованно – заканчиваются одним и тем же: он тащит женщину в постель.
– Постели не было. Мы с тобой до нее не дотянули, – улыбнулась Одри.
– Может, дотянем сейчас? Мне так понравились стихи!
– Это было… подло, верно? Зачем ты делаешь вид, что я тебе понравился? Драться ведь я не умею, а унизить его хотелось больше всего на свете.
– Подло? Может быть. Немного… подлости не повредит, когда ты меня ревнуешь.
– Одри… – прошептал профессор, обнимая жену за талию и помогая избавиться от платья.
– Ты делаешь из меня дурака! Я не могу… смотреть на это. Я вынужден смотреть на тебя глазами постороннего мужчины, ведь я так себя и чувствую: хочу тебя, но не могу ничего сделать.
– Разве ты сейчас не делаешь то, что хочешь?
– Я так долго… терплю, прежде чем достигнуть блаженства, – Ной целовал ее грудь.
– Никто в целом мире не верит и не поверил бы, что ты моя жена. Как же бесит это, страшно! Я… тебя не достоин…
Они лежали в постели и разговаривали. Ной и сейчас гладил и целовал жену, хотя они несколько минут назад занимались любовью.
– Вот я такой. Простой самец, когда кто-то на тебя смотрит. В душе, на словах интеллигентный, а на деле…
– Нормальный мужчина. Я поняла. Переживу. Мне подходит.
– Я старый. Все старые мужики ревнивые. Тебе нужен молодой. Моя молодость уходит, вот я и бешусь.
– Вообще-то, молодые мужчины ревнуют тоже.
– Не так сильно.
– Но также страстно. Поговори на эту тему с моей бабушкой – она о моем дедушке может много чего порассказать. Роберто Барберри медаль необходимо выдать за ревность… во времена его бурной юности. Да почему нельзя ревновать?
– Действительно! Я профессор, а ты… богиня!
– Я уже прочла это…
– Парень этот сказал?
– Нет, твой взгляд, когда ты читал мне стихи.
– Я ему читал их. Мне необходимо было выиграть, а как иначе это сделать – я не знал.
– Мне, любимый. Хотел меня соблазнить? – Одри улыбалась, целуя его в губы.
– Удалось хоть?
– Естественно! Такую женщину, как я, только и может соблазнить такой мужчина, как ты…
Эта и ещё 2 книги за 399 ₽