Обычная жалость

Александр Прозоров

Обычная жалость

На полу горела одинокая свеча – дрожащее пламя выхватывaло из мрака круг метра три в диаметре. Вдоль границы света и мрака сидели мы, взявшись за руки и закрыв глаза.

– Очистите свое сознание от суеты, от мыслей и забот, – негромко звучал голос Милены Степановны. – Впустите в него свет истины, почувствуйте его, почувствуйте его, почувствуйте сидящих рядом, чистоту, наполняющую наши сердца. Почувствуйте покой, идущий по кругу.

В этот миг мне показалось, будто по теплым рукам друзей ко мне рванулся мрак. Не выдержав мгновения ужаса, я оттолкнулся и кувырнулся назад. Послышался чей-то вскрик, но круг тут же снова замкнулся, лишь колыхнулось пламя свечи, дрогнула граница света и тьмы, и снова спокойно лился голос нашей гуру, тянулся от огня легкий дымок, лежали на стенах безмолвные тени. Ужас отпустил.

Разумеется, упрекать меня никто не стал. Лишь Милена, взяв за руку, чуть слышно сказала:

– Ты зря это сделал. Круг отомстит. Мы прошли сегодня темный план. Мы. И мы, вместе, справились с ним. А ты вышел из общего круга – и можешь оказаться в своем собственном кругу. И никто тебя не поддержит. Постарайся быть сильным. – Она поцеловала меня, обняла за плечи и тяжело вздохнула: – Наверное, это моя вина, но теперь уже поздно.

От метро до дома я всегда хожу пешком. Темная ночная улица настраивает на несколько специфический лад; покачиваются на ветру фонари, шевелятся черные тени за кустами и деревьями, неслышными духами проскакивают бездомные собаки, и для полноты картины не хватает только легендарного Кощея Бессмертного – с отливающим синевой обнаженным мечом и воронеными доспехами на белых вечных костях.

Двигаясь привычным широким шагом, я поравнялся с невысокой женщиной, и только начал ее обгонять, как вдруг она, громко завизжав, вцепилась мне в руку. От неожиданности я даже подпрыгнул и, кажется, тихонько пискнул. Сердце застучало, как заяц-барабанщик, кровь хлынула к лицу, но, увидев перед собой расп