Привратник мифа

Глава 6
Девушка и ворон

Практически любая настоящая детективная история бывает написана по строгой схеме: преступление – расследование – разоблачение. Иногда – наказание. Казалось бы, примитивно и предсказуемо. Но почему тогда многие любят читать детективы? Да и вообще приключенческую литературу? Не уверен, что знаю верное решение, хоть и сам всё это читать люблю. Зато первый попавшийся справочник писателя легко ответит на поставленные вопросы. С одной стороны, форма ухода от реальности – это ещё одно доказательство того, что живём мы в правильном мире. Здесь и спортивный азарт – болеем за главного героя, и приятная иллюзия – отождествляем себя с ним, при этом кажемся себе сильнее, смелее и ловчее, чем в реальности. С другой стороны, это упражнение для ума: многим нравится разгадывать чужие загадки. Именно поэтому люди с неторопливым, ленивым разумом детективы и приключенческие романы не жалуют, считают их низким жанром. Предпочитают им мемуары, исторические романы или любовные истории с незатейливыми бытовыми подробностями. Извините, если кого обидел: это моё личное мнение, ни на что не претендующее. Ребята, пишите детективы. Полезно для ваших мозгов и приятно для досуга некоторых читателей.

Только вот здесь не настоящий детектив, вернее, совсем не детектив, и о канонической схеме придётся забыть. Извините уж.

Плохо было то, что я основательно влип. Да и офис продать не смогу, и от дел не отказаться, обратной дороги нет. Несколько новых расследований на руках. Магистрантка эта петербургская на мою голову. Как всё распутать и до ума довести? Понятия не имею, это у меня всегда так. Сначала паника и полное непонимание, куда двигаться дальше, потом наработка результатов и сбор информации, дальше анализ, отсеивание ненужных данных, и в какой-то момент в темноте появляется слабый свет. Этот свет разгорается, усиливается, и бац – вдруг всё становится ясно. Остаётся только подтвердить выводы и оформить отчёт.

Я бросил офисные дела на новую помощницу (пусть вникает, самостоятельная работа – это лучшая школа, так эффективнее будет) и на другой день в точно назначенное время стоял в большом зале вокзала, на том самом месте, где когда-то торчал памятник основателю Советского государства.

Свою подопечную узнал сразу. Действительно приметная личность, как и писала Арина, «увидишь – не перепутаешь». Магистрантка производила впечатление очень уверенной в себе особы и казалась сорвиголовой. Про таких говорят: оторва. На вид лет двадцать, от силы года двадцать два. По-современному одета и выглядела красиво. Высокие летние берцы на толстой подошве, художественно драные, облепляющие фигуру джинсы, укороченная майка-голопузка, курточка-распашонка из грубой чёрной кожи с серебристыми молниями и заклёпками. Из-под прорех на джинсах выглядывали чёрные сетчатые не то колготки, не то чулки, а на шее болталось малозаметное колье из каких-то вертикальных продолговатых не то невзрачных камушков, не то кусочков дерева. На глазах – круглые чёрные очки в стиле «Слепой Пью». Ярко-красная помада на губах, тёмная охотничья шляпа и каштановые локоны из-под этой шляпы завершали портрет. Девушка была красива. За ручку она катила объёмистый тёмно-синий чемодан на колёсиках. Кроме всего прочего, она что-то жевала – очевидно, какую-нибудь жвачку. Зачастую подобные девицы за яркой внешностью и характером свойского парня скрывают страх и тщательно маскируют нерешительность, но, по-моему, не в данном случае. Ладно, мне с ней детей не крестить и не заводить. Отвезу как-нибудь. То, что потом придётся забирать её обратно, не обсуждалось, а мною даже не рассматривалось.

Вблизи стало заметно, что с её лицом что-то не так. Вся физиономия была расчерчена узкими чёрными линиями так, будто в компьютерной игре или фантастическом киберпанковском боевике. Однако всё это я заметил немного позже. Первое, что бросилось в глаза, – большой чёрный ворон, невозмутимо сидевший на плече девушки. Птица вцепилась когтями в усиленное кожаное плечо куртки и умно смотрела на меня одним глазом.

– Здравствуйте. Как вас в поезд-то пропустили с такой красавицей? – спросил я, кивнув на птицу. – Она никуда не улетит?

Ворон повернул голову, посмотрел другим глазом и гортанно сказал «кра!», но ничего больше не сделал. Не слетел и крыльями не захлопал.

– Привет. Это не она, а он. Ворон, а не ворона. Его традиционно зовут Коракс^[9]. Это мой фамильяр – личный друг и помощник. А прошли мы вполне спокойно. Я глаза всем окружающим отвела, и никто ничего не увидел. Зато вам, наоборот, зрение открыла…

На это я не нашёл что ответить и промолчал. Мне вдруг стало страшно. Паузу девушка оценила по-своему и сказала:

– А я – Олёна, – и по-мужски протянула мне руку. – Через «О».

– Что через «О»? – не понял я.

– Олёна, а не Алёна, – сказала девушка и сняла чёрные очки. У неё оказались смешливые лучистые карие глаза.

Я аккуратно пожал слегка прохладную узкую ладонь и назвал себя.

– Очень приятно, – без особого удовольствия ответила Олёна.

– Скажите, а что у вас с лицом?

– А, это! – Девушка заливисто рассмеялась. – Я и забыла совсем. Сразу с косплея начальница выдернула и сюда отправила. Играли в киберпанк, я отыгрывала крутую аугментированную девушку Риту Уилер… Знаете, кто это? Ну, неважно… В общем, мне досталась такая роль… Вообще, этот косплей с большим вниманием к деталям был сделан. Самые разные техники использовались. Помимо собственно одежды, употреблялись технологии изготовления пресс-форм, грима с хардкорными имплантами и такой вот навороченной аугментацией. А что?

– Что такое аугментация? – наивно поинтересовался я.

– Не слышали? Искусственное расширение возможностей, усиление естественных способностей и функций. Вживление имплантов. Это, – девушка показала на проходящие по лицу линии, – как бы швы и следы вживлённых элементов, которые помещают в тело для выполнения определённых задач. Импланты считывают мимику и помогают управлять дополнительной реальностью… Чипы, проводо_́чки там всякие. Ну вы поняли? Это у меня очень стойкий грим, просто так не смоешь и не отлепишь. Вам, наверное, неинтересно… Да, забыла совсем…

Олёна пошарила с изнаночной стороны куртки и извлекла немного мятый, сложенный вчетверо листок бумаги.

– Письмо. Приказано в собственные руки вам передать. Арина Алексеевна уверяла, что вы и так всё про нас знаете, доехать мне поможете.

– Помогу, конечно, но про вас лично ничего не знаю, – пробормотал я, разворачивая записку. Красивым размашистым почерком Арины было написано следующее:

Просьба довезти до базы и лично представить руководителю практики нашу магистрантку Олёну. Как приедете на место, сразу напиши_́те. Прошу от Вас честности, особой предупредительности и корректности.

Подписи не было. Арина записку сочинила так, что та годилась для кого угодно. Почему ведьма вдруг надумала обратиться к рукописному эпистолярному жанру, я сначала не понял. Обычно ограничивалась электронными сообщениями. Но потом всё-таки сообразил. Это как бы не только личное свидетельство подлинности самой девушки, но и дополнительная рекомендация. Что понималось под последними словами (которые я полагал синонимами), оставалось не вполне ясным.

– А кто у вас руководитель практики? – спросил я Олёну.

В этот момент девушка надула из жвачки большой розоватый пузырь, который немедленно лопнул.

– Людмила Владимировна. – Девушка сразу втянула розовую массу в рот и снова её зажевала. – Фамилию не помню, в направлении указана. А что?

– Ничего. Вы читали этот текст?

– Конечно, – удивилась девушка, опять лопнув пузырём и снова зажевав его. – Это открытая записка. А что? Там нет ничего секретного.

Я кивнул, и мы направились к выходу.

Вокзал тем временем жил своей жизнью. Люди приезжали и уезжали, прощались и встречались, многие тащили за собой колёсные чемоданчики, плакал чей-то ребёнок, диктор монотонно объявлял о прибытии и отправлении поездов, а из маленького вокзального кафе вкусно тянуло запахами свежего кофе и аппетитной утренней выпечки.

Как только выбрались на площадь трёх вокзалов, девушка что-то шепнула своему ворону, он опять сказал «кра!» и полетел в сторону гостиницы «Ленинградская», быстро скрывшись в московском небе.

– Теперь номер вашего телефона, – бесцеремонно потребовал я. – Пока до места не довезу, отвечаю за вас.

– Отвечаете? – как-то нехорошо улыбнулась Олёна, снова прячась за круглыми чёрными очками. – Ну что ж, отвечайте. Только никогда не спорьте со мной, а то у меня эниссофобия – боязнь критики. Набирайте номер…

Мой приятель ждал в условленном месте. Мы поздоровались, и я представил свою спутницу.

– Очень приятно, Эндрю, – уважительно сообщил Андрюха, оглядывая девушку с ног до головы. – Как-то неэкспедиционно вы одеты. Нам дальняя дорога через дикие места предстоит. Через быстрые полноводные реки, топкие болота и тёмные леса. Я тут посмотрел, сначала-то ехать просто. Сейчас мы на Садовое, потом прямо по Ленинградке и до поворота на Волково, потом до самого Волкова и на пристань. Паромом на другой берег, а затем конкретно у людей дорогу выспрашивать придётся. Там дальше густой лес начинается. Мой навигатор что-то странное показывает и никакой деревни Дубовье близко от тех координат не нашёл. С какой стороны сквозь эту чащобу пробираться, ума не приложу.

– Ничего, я привычная, – усмехнулась Олёна, загружая свой чемодан в открытый Андрюхой багажник. – Костюмчик для экстрима у меня с собой имеется. А что? Переоденусь потом, когда надобность наступит. Со мной не пропадёте!

«Вот уж не знаю», – подумал я, а вслух спросил:

– Никому ничего купить не надо? Морожнава, пирожнава? Орешков в дорогу? Еды, воды, чипсов? Нет?

Девушка хихикнула, ничего не сказала и молча уселась на переднее сидение. Получалось так, что от перечисленного все дружно отказались. Ну и ладно, была бы честь предложена. Я тоже залез в машину, и мы поехали.

Улицы были почти свободны. Если в середине буднего дня на Садовом кольце движение местами бывает иногда затруднено, то вылетные магистрали оказались мало загружены. Москва мне всегда представлялась довольно хаотичным городом. На Ленинградском проспекте стало заметно легче, поэтому из Москвы мы выехали сравнительно быстро, если не считать традиционной пробки перед МКАД. Здесь ненадолго застряли. Зато перед поворотом на шоссе А107 попали в настоящую пробку и встали плотно. Мимо нас по обочине пролетел чей-то автомобиль, едва не сбивший моему другу зеркало.

Андрюха разразился длинной матерной тирадой в адрес этого «обочечника». В заключение мой друг помянул подряд самку собаки, сленговое обозначение лица нетрадиционной ориентации и падшую женщину, зарабатывающую сексуальными услугами. Правда, надо отдать ему должное, Андрюха всё же извинился перед девушкой. Та захихикала, тоже что-то ответила, и они вдруг сцепились во внезапном споре. Будто с цепи сорвались.

Их неожиданное столкновение продолжалось долго, до самого поворота на Белозёрки. Бо_́льшую часть диалога я пропустил мимо ушей, ибо не вслушивался. Думал о своём, и чужая полемика не слишком-то меня беспокоила. Но с определённого момента, когда страсти накалились, их разговор привлёк моё внимание. Олёна спорила, Андрюха настаивал, и их перепалка постепенно начинала надоедать. Оказывается, они не сошлись во мнениях относительно возможных и допустимых действий против нарушителей движения. Андрюха призывал на всех стучать в дорожную полицию, девушка возражала.

– …Вообще, я вас поняла, – резюмировала Олёна. – Вы всегда выше обстоятельств. Идеалист. Святее папы римского. Давно хотела с таким человеком пообщаться. Всего хорошего и удачи.

– Поворот на Белозёрки! – громко объявил я, стараясь перекричать спорщиков. – Полдороги, считайте, уже позади.

– Ура-а-а! – вскричала девушка.

– Зато самое интересное впереди, – мрачно пробурчал Андрюха.

Олёна снова хихикнула, но развивать мысль не стала. Девушка отвернулась и принялась увлечённо рассматривать местность за окном. Больше ни Олёна, ни Андрюха не разговаривали, и дальше мы ехали практически молча. Воцарилось затишье, что меня вполне устраивало. Музыку мой друг не включал, а всякие аудиокниги не заводил из-за презрения к самому факту их существования. Иногда, правда, он надевал гарнитуру, но что там слушал, оставалось неведомым. До меня не доносилось ни звука из его наушников.

С Андрюхой мы познакомились давно, ещё в детстве. Лет десяти от роду провалился я во время дождя в яму: коммунальщики ремонтировали трубу, а зарыть не успели. Помню: глина осыпается, внизу жижа липкая, всё осклизлое, не могу выбраться. Помог проходивший мимо парень, который услышал мои крики. Андрюха меня вытащил. Дружили с тех пор. И всякий раз, когда я во что-нибудь вляпывался, он неизменно говорил: «Опять из дерьма тебя вытаскивать?» Каждый раз после очередного такого «вытаскивания» чувствовал я себя очень неудобно, причём чем дальше, тем больше. В результате лет двадцать Андрюха ниоткуда меня не спасал. А последние лет пятнадцать мы не общались вовсе. Сначала я ушёл с «Одноклассников. ру», где прежде со всеми переписывался, а потом вообще стал появляться в интернете лишь под псевдонимом. В соцсетях тоже ничего настоящего старался не показывать, вот связи и оборвались.

После парома мой друг поехал к новенькому, только что построенному магазинчику: захотелось ему чего-нибудь пожевать и попить. Я вылез из машины и обратился к местному мужичку, который смачно жевал хот-дог. Вдруг подумалось, что хорошо бы мне тоже перекусить, но что-то остановило, и от мысли я отмахнулся. Вежливо поздоровавшись и пожелав незнакомцу приятного аппетита, я извинился за беспокойство и спросил, как добраться до деревни Дубовье.

– О, это вам к Игорéвичу надо, – уверенно пояснил мужик. – Сам сказать не берусь, а он поможет. Если захочет, конечно.

– И где искать его, Игорéвича?

– А чего искать-то? Вот же он. – Мой собеседник показал на какую-то удалённую, расположенную у самой лесной опушки скамейку, где сидел немного ссутулившийся дедок в армейском камуфляже.

– Полностью его звать как? По имени-отчеству?

– Да кто ж его знает? Игорéвич, он Игорéвич и есть.

Вблизи старичок Игорéвич выглядел очень колоритно. Крепкий, сильный, невысокий, но широкоплечий, в превосходно сидящем, несколько поношенном полевом военном обмундировании без опознавательных знаков, всепогодных армейских сапогах и без головного убора. Коротко стриженная шевелюра казалась совершенно белой, но густой, без намёков на лысину. Лицо у Игорéвича было сморщенное, загорелое, руки ухватистые, жилистые, с сильно выступающими венами. На тыльной стороне левой руки просматривалось схематичное изображение выглядывающего из-за горизонта солнца и надпись: «ДАЛЬСТРОЙ». Разговор с Игорéвичем получился кратким, но плодотворным. Я безлично поздоровался, на что дедок молча кивнул и ни с того ни с сего вдруг задал вопрос:

– С того берега?

– Да, с парома съехали, – подтвердил я.

Старик в ответ снова кивнул и опять спросил:

– Из Москвы, значит? Номер-то московский. Знаешь, что у этой пристани давеча было?

– Что? – попался я.

Разговор сразу уходил куда-то не туда, что мне очень не понравилось.

– Транспортная авария. Катер тут с внедорожником столкнулся. У самого берега на мелководье джип помыться заехал. Тоже вот московский. А на катере пьяный до изумления мужик на него налетел. Катеру ничего не сделалось, а у джипа бампер поцарапало, капот помяло и вроде как крыло зацепило. Владелец джипа вызвал гаишников, те полчаса ржали, а когда отошли немного, то заявили: так, мол, и так, мы тут вообще не в теме и не при делах. Не дорожная это авария. Не на дороге. Водную охрану вызывай. Ну что делать, мужик вызвал. Водник причалил, три тыщи рублей штрафу катеристу выписал – за то, что пьяный по реке гонял, и пять кусков водиле джипа вломил – за то, что машину мыл, где нельзя. Запрещено здесь машины мыть: охранная зона. Ты своему приятелю так и скажи, а то мало ли что…

Небо было чистым, августовское солнце ещё припекало. Сверху пару раз каркнул ворон. В кронах деревьев громко и попеременно стрекотали певчие кузнечики. У дороги, с обеих её сторон, как и полагается для этой поры года, торчали высокие цветы борщевика. Не слишком часто, но достаточно, чтобы обозначить своё устойчивое присутствие на обочине. А дальше по обеим сторонам тянулся густой, хотя и немного запылённый лес.

Я вежливо поблагодарил за заботу и в двух словах объяснил, куда и зачем мы двигаемся. Игорéвич опять кивнул и дельно, без лишних подробностей стал объяснять.

– Сёла будете проезжать, – рассказывал старик, – аккуратнее там. Ни за что не останавливайтесь и на шоссе ничего не покупайте. Потом, когда из-за леса церковь покажется… У самой дороги она стоит, в стороне от села. Храм Иоанна Предтечи в Залесье, знаете? У старого погоста, там увидите. Сразу после церкви повернёте на лесную дорогу до бывшего лесничества. Потом, после поворота на пруды, свернёте на грунтовку. Дорога похуже будет, обычная колея, без асфальта. Но вы проедете и, даст Бог, не пропадёте, – оптимистично пообещал дед и снова по-хитрому посмотрел на меня.

В этот момент к нам подъехал мой друг. Я понял так, что он полностью готов и можно двигать дальше. Поблагодарил Игоре_́вича, уселся на пассажирское сидение, и мы поехали.

Только тронулись, как вдруг оказалось, что Олёны с нами нет.

– Э, а ты девушку-то где потерял, дятел? – грубовато спросил я своего друга. – Когда вылезал, она вот здесь сидела.

– А… Да? Не знаю… – Андрюха затормозил и припарковался на обочине. – С нами всё время была, я и думал…

– Долго думал? Последний раз где её видел?

– Вышла ноги размять… А потом… Не знаю где…

– Погоди, сейчас.

Я достал смартфон и набрал Олёну. Почти сразу где-то рядом раздался сигнал. Оказывается, её телефон лежал в кармашке автомобильной дверцы.

– Вот чёрт… Здесь оставила, – пробормотал Андрюха. – Что делать-то будем?

– Искать, – решил я, – что ещё. Я пойду народ опрашивать, а ты в полицию звони.

– Сразу в полицию? Погодим пока…

Я выскочил из машины и снова бросился к Игоре_́вичу, который всё так же задумчиво сидел на скамеечке. Выглядела Олёна колоритно, и не заметить её было сложно, а любому нормальному мужику надо очень постараться, чтобы не обратить внимания на такую яркую девушку. Да, Игоре_́вич видел её. Но она вроде как от машины-то не отходила. То залезала, то вылезала, но далеко не уходила… Или уходила? В результате дедок вспомнил, что точно видел, как упомянутая девушка села в какую-то машину и отбыла в направлении леса. Машину не запомнил.

– Надо ждать, – сказал я, когда вернулся Андрюха. Он тоже успел куда-то сбегать и кого-то опросить с таким же примерно результатом. – Если к вечеру не заявится, звоним в полицию…

– Да тут я, тут! – раздался с заднего сидения смех. – И пошутить нельзя! А что? Давайте сюда мой телефон. Только не вздумайте ко мне приставать! У меня контрелтофобия – боязнь сексуальных домогательств. В случае чего я и покалечить могу.

Оказывается, девушка всё это время оставалась в машине, просто спряталась на полу за передним сидением. Там она и скрывалась, пока мы, дураки, бегали, громко суетились и опрашивали население.

Несколько минут ехали молча. Ругать Олёну не хотелось. Это казалось бессмысленным. А осознание факта, что через недолгое время расстанемся с ней навсегда, грело нам души.

– Ты хорошо его разглядел? – неожиданно подал голос мой друг.

– Кого? – не понял я.

– Старика, с которым разговаривал.

– Разглядел вроде. Прикольный дед.

– Прикольный? Серьёзный товарищ. У него на поясе в подсумке спутниковый телефончик. – Андрюха назвал марку телефона, которую я немедленно забыл. – Это если ничего не путаю, что вряд ли.

– И что за телефон?

– Телефон? Неслабый такой аппаратик. В прошлом году я похожий себе покупал, когда в Казахстан собирался. Искал именно спутниковый. Выбор большой, есть варианты и подешевле, в аренду можно брать… Ещё, по-моему, под курткой у дедули пистоль немалых размеров спрятан.

– Да ладно?

Фигасе! Оказывается, у моего приятеля спутниковый мобильник. Я, конечно, знал, что такой связью пользуются те, кто много времени проводит в разъездах, но Андрюха? Понятия не имел, что он тоже относится к клубу экстремалов.

– …Полная анонимность на постсоветском пространстве, поэтому пришлось соответствовать, – продолжал Андрюха, значительную часть монолога которого я пропустил мимо ушей. – Хотелось качественный, так как вопросы жизни и здоровья превыше всего, а в аренду… Да ну к чёрту. Посчитал нецелесообразным, так как спутниковый нужен на постоянной основе. Взял эту модель. Посмотрим, как пойдёт дальше, но пока всё о’кей…

Честно говоря, технические подробности слушал вполуха. Больше всего меня беспокоила лесная колея. Та самая, по которой «проедете и, даст Бог, не пропадёте». Что-то настораживало в словах старика. Беспокоило что-то. Не застрять бы там на полпути.

Олёна ничего больше не говорила. Девушка вообще выпала из реальности, воткнула в ушки гарнитуру и уткнулась в смартфон.

– …Главный недостаток этого аппарата, – продолжал объяснять мой друг, – пакетная система оплаты. Дороговато в обслуживании выходит, но стоит того. Качество звука нормальное, расположение, и сигнал ловит просто волшебно.

– Слушай, – спросил я, когда Андрюха или закончил свои объяснения, или сделал паузу, – а сейчас-то у тебя этот волшебный телефончик с собой?

– Нет, а с какого перепугу? Мы не в Казахстане и не в Сибири. Здесь и обычная сотовая связь стабильно работает.