От усталости перед глазами прыгали разноцветные пятна, но вскоре они стали ослепительно-белыми – следом пришла сильнейшая головная боль. Словно в виски медленно вонзали раскаленные ножи…

Залитый кровью и мертвецами коридор внезапно сменился дверью грязно-зеленого цвета, над которой висела покосившаяся вывеска с совершенно неразборчивым названием. Гхолал не сразу вспомнил, как входил в нее следом за Тайгивом. Затем за столом внутри этого здания что-то ел рядом с Заавхом, которого после нескольких выпитых кувшинов крепкого местного пойла унес в купленную Геррапом комнату, чтобы потом вновь вернуться к столу и увидеть за ним Сота, рядом с которым стоял Крысий Глаз…

Гхолал с трудом повернул голову в бок, еле сдержавшись от болезненного стона, и увидел распластавшегося по земле Сота. Его грудь очень медленно поднималась и опускалась, глаза были зажмурены, губы и кулаки стиснуты со страшной силой.

Крыши домов медленно светлели, тьма из их углов отступала под лучами просыпающегося солнца. Откуда-то донесся долгий скрип не то двери, не то колеса повозки, но сразу же за ним очень близко, словно за плечом, оглушительно завопил петух.

Гхолал с трудом сплюнул сгусток крови, накопившийся во рту, стискивая зубы и, держась за бочку у стены, медленно встал. Перед глазами плавала грязно-зеленая дверь и лежащий без движений Сот в двух шагах от нее. Ноги дрожали, и Гхолал не осмелился отойти от бочки, за которую держался, чтобы не упасть.

Второй раз подняться он не сможет.

Вновь взглянув вверх, слабо удивился: утреннее солнце уже добралось до верхних этажей, заглядывало в окна, спеша разбудить жителей.

Снизу донесся слабый стон. Гхолал попытался перевести взгляд на Сота, но глаза сами собой закрылись, отчаянно взывая о сне, отдыхе. Чудовищным усилием, ненавидя себя за это, Гхолал с треском рвущихся внутри него жил поднял веки, чтобы увидеть обращенное к нему измученное бледное лицо.

Разбитые губы дрогнули, выплевывая едва слышные слова:

– Мы… вернулись?

* * * *

Владелец одноэтажного здания, у которого, как выяснилось в первую же ночь, есть пристройка позади с еще одним этажом, встретил их всё тем же хмурым взглядом. Огромный тесак лежал на расстоянии вытянутой руки, но трактирщик, даже не взглянув на него, оглушительно пробасил:

– Что налить?

В помещении Гхолал заметил лишь одного старика, что склонился над кружкой за соседним от трактирщика столом. Придерживая Сота, Гхолал добрался до ближайшей скамьи, тяжело рухнул на нее. Еще труднее, оказалось, удержать Сота, ибо тот, едва лишился поддержки, тут же начал падать со скамьи на грязный пол.

Хмурый владелец пахнущего жареным луком вперемешку с подгорелым мясом помещения подошел сам, со стуком поставил на стол пузатый кувшин, мрачно заметив:

– Если я найду мертвеца у своих дверей, я возьму двойную плату.

Гхолал устало взглянул на него:

– Плату за что?

– За то, что буду утаскивать тело того бедолаги, которого ты вчера душил, в канаву, – волосатая рука налила темную жидкость, что ударила резким травяным ароматом по ноздрям, в две большие кружки.

– Вчера? – слабо удивился Гхолал, и сразу получил утвердительный кивок:

– Если ты не оставил его тело у моих дверей, первый кувшин пьете даром.

Гхолал вновь слабо удивился, на этот раз щедрости трактирщика, хоть и не понял её причину. Потянулся к кружке, поднял двумя руками. Подавился первым же глотком, пролив на грудь, но затем, ощутив вкус и невероятную жажду, начал просто заливать в глотку содержимое кружки. Когда она, опустевшая, упала на стол, Гхолал почувствовал, как голова немного прояснилась, а терпкий аромат, все еще дразнящий язык травами, уменьшил слабость тела.

– Мяса или рыбы?

Гхолал кивнул, лишь затем поняв смысл вопроса. Без малейшего желания встал, с трудом поднял Сота и обернулся к владельцу помещения:

– Поможешь донести до комнаты?

Хмурое лицо искривилось подобием улыбки:

– Нет.

* * * *

Лицо Заавха с похмелья распухло, красные глаза, под которыми повисли темные мешки, со злостью смотрели перед собой, пальцы стиснуты в кулаки, готовые к драке. Едва он увидел идущего ему навстречу Гхолала с повисшим на плече оборотня Сотом, сразу и хрипло расхохотался:

– А я думал, что выпил больше всех…

Он смолк также внезапно, как и заговорил. Скорее всего, потому, что рассмотрел засохшую кровь на рваной одежде и разбитые лица. Брови Заавха грозно сошлись на переносице, кожа скрипнула на стискиваемых еще сильнее кулаках.

– Кто?! – грозно прорычал он.

У соседней комнаты открылась дверь, в проеме появился Геррап. Обнаженный по пояс и босой, с заспанным лицом, но тяжелый арбалет уже в руках. Первый взгляд, недовольный, на Заавха, второй, недоуменный – на Гхолала и Сота.

– Бежим или деремся? – быстро спросил Геррап.

Заавх презрительно фыркнул.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АНФАС

ГЛАВА 1

Анфас жевал вяло.

Тянущиеся мучительно долго несколько последних дней вогнали его в непроходимую тоску. Обещанных кораблей не было, ежедневные, как на работу, походы к причалу выводили из себя однообразными деревянными настилами и мерно покачивающимися волнами за ними. В трактире, таверне, постоялом дворе или харчевне – как только не называли место, где иномирцы купили половину комнат и поселились, похоже, до старости – Анфас успел перезнакомиться с каждым посетителем, услышать кучу историй, посмеяться над каждой шуткой и посочувствовать всем нечестно, как яростно вопили их пьяные языки, лишенным денег, любви или уважения. Утро начиналось одинаково, день нестерпимо медленно превращался в вечер, который Анфас мечтал провести где угодно, только не за надоевшим столом среди орущих друг на друга жителей города, названия которого он так и не узнал за все время пребывания в нем.

Все казалось настолько серым и скучным, что, просыпаясь утром, Анфас не хотел вылезать из постели. Он долго смотрел в потолок, вспоминая степь, волков в ней, жуткого проводника и непонятным образом исчезнувшего Тинома. Ни лес, встретивший их первым в этом мире, ни город, где их превратили в рабов, не всплывали в памяти так часто, как зеленеющая травой бескрайняя степь. Подожженная огнем Игнис, эта трава сразу стала черным пеплом, а дым от нее заставил всех, кто был вместе, потерять друг друга, тем самым приведя к гибели Джеффы, Тэнтар, Лгоэнка. Смихна… Анфас стиснул зубы от неожиданной и сильной злости, твердо уверовав в то, что для них смертельно опасно расходиться. Сот прав тысячу раз – в Адолроне они чужие, и только держась все вместе, они смогут как-то существовать на его суровых землях.

– Ты не думал о том, как выглядят Артефакты? – голос Ферьны заставил Анфаса резко обернуться.

Он уже хотел ответить вопросом на вопрос, но растерялся под пристальным взглядом, сидящего через стол от него черноволосого громилы. Анфас видел его уже не в первый раз, и каждую их встречу этот огромный незнакомец сверлил Анфаса угрожающим взглядом. Анфас не мог понять, громила провоцирует его на драку или неумело следит за ним, но мелькнувшее решение рассказать об этом кому-то он сразу отбросил. Заавх кинется на незнакомца с кулаками, а если тот позовет на помощь других посетителей, к Заавху тут же подключится Тайгив, ставший в последнее время, как ни странно, очень раздражительным. С другой стороны, эта драка с последующим допросом черноволосого громилы о причинах столь пристального внимания к Анфасу немного оживила бы серые будни последнего, но…

Анфас вздохнул и, как и вчера, перевел взгляд с незнакомца на Ферьну:

– Я уже не верю, что мы когда-нибудь выберемся из этой дыры…

– Я много думала о том, узнаем ли мы Артефакт, когда увидим его! – неожиданно перебила Ферьна.

Анфас, стараясь не замечать змеиный взгляд незнакомца, спросил:

– Почему ты задумалась об этом сейчас?

– Потому что мне нечего делать, – сразу и искренне ответила Ферьна, – впрочем, как и всем нам. Мы просто сидим и ждем корабль, который, может быть, никогда не приплывет в эту, как ты совершенно справедливо назвал её, дыру.

– Пешком до острова магов не добраться, – вяло заметил Анфас.

– Тогда пора искать работу! – Ферьна резко встала и, наклонившись к Анфасу, сказала ему на ухо: – Потому что украденные тобой деньги почти закончились.

* * * *

Ближе к ночи у Анфаса разболелся зуб. Сначала он кусал жесткое мясо, которое ему принесли во второй за вечер раз, сильно и резко, отрывал от большого куска куски поменьше и жевал так яростно, будто сражался с едой. В какой-то момент почувствовал тупую ноющую боль в верхнем правом клыке, а ткнув его пальцем, ощутил мимолетный, но пугающий холодок вдоль лопаток – зуб закачался под давлением пальца. В голове тут же понеслись панические мысли о том, какой боли ему будет стоить вырывать зуб в этом мире, потому как никакого лечения Анфас даже представить не мог, не говоря уже об анестезии.

Настроение резко и сильно испортилось. Мясо оттолкнул вместе с тарелкой, хмуро схватил кружку и, ударившись нижними зубами об её край, стал торопливо пить местный алкоголь, который в последнюю неделю заменил Анфасу воду. Проглотил, не заметив вкуса, хотя до этого дня он каждый раз казался новым, схожий лишь по терпкости и травяному аромату со всеми предыдущими. Следующим действием Анфаса стал мгновенный поиск угрюмого незнакомца, пронзающего его взглядом уже не первый вечер. Глаза прыгали с одного посетителя на другого, жадно выискивая тот немигающий и прямой, как лезвие меча, взгляд.

Но поиски не увенчались успехом, и Анфас, неожиданно для себя устав мотать головой по сторонам, взмахом руки потребовал вновь наполнить его кружку. Пока рыскал глазами по всем столам, не увидел никого из тех, с кем прибыл в Адолрон не по своей воле. В очередной раз выругался – сначала мысленно, а затем, когда ожидание новой порции терпкого напитка показалось бесконечным, во весь голос, сразу заметив обернувшиеся к нему недовольные лица.

Хмель уже ударил в голову, и Анфас с вызовом посмотрел в каждое лицо, возжелавшее полюбопытствовать, что за крик за соседним столом. К нему никто не обратился и, не найдя в нем ничего интересного, вернулись к прерванным делам – хохоту и стуку кружек. Лишь пара темнокожих и, как со слабым недоумением заметил Анфас, светловолосых молодых мужчин продолжили время от времени оборачиваться к нему, даже разговаривая друг с другом. Этого хватило, чтобы Анфас резко встал.

Двое темнокожих сразу прервали свой разговор, и оба повернулись к Анфасу, который в тот же миг крикнул им:

– Если есть что мне сказать, скажите это мне в лицо, а не шепчитесь между собой, как две бабы!

Повернувшихся к Анфасу сразу стало в три раза больше. Внезапно захотелось исчезнуть от всех этих взглядов, но Анфас сдержался от мимолетного, хоть и очень сильного желания, справедливо решив оставить этот козырь для более подходящего момента.

Входная дверь открылась, и в заполненное людьми помещение вошел Гхолал. Он вломился в самое густое скопление посетителей, бесцеремонно расталкивая их заметно обросшими мышцами плечами. Анфас был абсолютно уверен, что кто-нибудь устроит драку с наглым оборотнем, но, к его безмерному изумлению, Гхолал дошел до его стола, не получив ни удара в спину, ни плохого слова в затылок.

Анфас растерялся: он продолжал грозно смотреть на всё еще настороженно обернувшихся к нему темнокожих посетителей, но дальше провоцировать их криком ему уже расхотелось.

Анфас сел и сразу сказал Гхолалу:

– Я больше не могу здесь.

Оборотень взял кусок мяса из тарелки и, засунув его в рот, начал медленно жевать, скосив глаза на Анфаса. Тот тут же продолжил:

– Меня сильно раздражают люди, которых я вижу каждый день, но больше всего бесит то, что в эту портовую дыру еще ни разу не зашел, ни один, чтоб его, корабль!

Входная дверь вновь открылась, на этот раз ее порог переступили Ыхойв и Культр. Первый обзавелся, как сразу заметил Анфас, подобием чехла для своего молота, чей изумрудный, переливающийся на солнце камень больше подошел бы Соту как колдовское дополнение к его способностям. Но Ыхойв всюду брал свое оружие с собой – Анфас подозревал, что он даже спал с ним в обнимку – не снимал перевязь чехла и во время еды, поэтому заостренный конец темно-зеленого камня всегда и за всем вокруг наблюдал из-за плеча хозяина.

Культр улыбался так, что Анфас сначала увидел его растянутый в невероятно довольном оскале рот, и лишь затем самого Культра.

Оба сразу направились к их столу, а за десяток шагов Культр радостно выкрикнул:

– Наконец-то мы свалим отсюда!

Анфас даже дышать перестал.

– Корабль? – севшим от волнения голосом спросил он.

Культр кивнул, но мгновением позже Анфас понял, что не ему: Культр подозвал молодого худого парня, который разносил еду, и коротко сказал:

– Мы собираемся напиться, так что неси…

Парень убежал, не дослушав, а Культр одобрительно ухмыльнулся:

– Смышленый.

– Когда мы свалим отсюда? – вновь спросил Анфас, но уже громче, злой от того, что Культр не ответил в первый раз.

– Через два дня, – не переставая улыбаться, сказал Культр, запустив руку в ту же тарелку, из которой брал мясо Гхолал, – на причале готовят груз, и немалый, так что корабль явно будет большим.

– Откуда узнал? – с набитым ртом спросил оборотень.

– Я это увидел своими глазами, – ответил Культр, – как ты мог заметить, корабли здесь не так часто появляются, как хотелось бы. Странно, что весь городок не гудит, как пчелиный улей, готовясь к самому интересному событию за последнее время.

Но Гхолал продолжал смотреть вопросительно, и Культр, улыбка которого немного погасла, продолжил уже без охоты:

– Сторож причала сказал мне об этом за золотую монету…

– Я надеюсь, этой монетой ты купил каждому из нас место на этом корабле, – возмущенно перебил Анфас, – потому что иначе ты очень сильно переплатил.

Перед столом вновь появился худой парень, перед иномирцами поставил два пузатых кувшина и три больших кружки.

– А ты сегодня наверно выпил больше всех в этом трактире, – произнес Ыхойв, сразу схватившись за один из кувшинов, – если думаешь, что сторож может…

– Тогда какого черта отдали ему целую золотую монету?! – вновь перебил Анфас со злостью. – Мы всё это время живем здесь за десять таких монет!

Культр взял кружку, едва Ыхойв наполнил ее до края и, стараясь не пролить, поднес ко рту. Причмокнув, начал жадно пить, но, не заливая подбородок, а затем и грудь содержимым кружки, как делали большинство здешних посетителей.

– Если он нас обманул, мы заберем у него эту монету, – произнес Ыхойв, ставя наполненную кружку перед Гхолалом, – но мне не верится, что ряды деревянных ящиков растут на причале просто так…

– Разве не Геррап с Сотом должны ходить на причал? – вдруг спросил Анфас. – Вы их не встретили там?

– Нет! – шумно выдохнув, ответил Культр. – Как увидишь их в следующий раз, обязательно спроси, где они пропадают весь день.

* * * *

До кровати Анфас добрался с трудом, шатаясь от чудовищного количества выпитого за вечер, но, грохнувшись на постель лицом вниз, уснуть не смог. Позже его стошнило, но сон всё также не шел. Перед закрытыми глазами раз за разом появлялся корабль – огромный, с белоснежными парусами и вырезанной из дерева статуей грудастой женщины на бушприте.

Из коридора стал доноситься какой-то шум. Сначала Анфас его едва замечал, всецело погрузившись в тот сладостный момент, когда он ступит на палубу корабля, что заберет его из этой так ненавистной уже дыры в самой глубокой яме Адолрона…

Но шум в коридоре стал громче, и грезы растаяли, заставив Анфаса с руганью встать и направиться к двери со злым намерением выяснить, что за ней происходит.

В коридоре – двое шатающихся мужчин, и на мгновение Анфас увидел в одном из них себя, ибо примерно в таком же состоянии он недавно шел сюда. Второй незнакомец старался поддержать наклоняющегося в разные стороны собутыльника, но ввиду такого же сильного опьянения невольно начинал падать в том же направлении, что и приятель.

Анфас быстро скинул с себя одежду и мысленно приказал своему телу исчезнуть. Пьяницы в коридоре разговаривали громко и одновременно, не замечая ничего вокруг себя, – Анфас, взглянув на свою руку и увидев вместо нее потрескавшийся дверной косяк, вышел в коридор.

– Я убью вас! – громко провыл Анфас на манер призрака.

Один из мужчин медленно обернулся и мутным взглядом обвел коридор. Его приятель тоже замолчал, но лишь на миг, после которого пьяно пробормотал:

– Куда нас позвали?

– В ад! – еще громче провыл Анфас, с каждым словом делая шаг ближе к пьяницам.

Тот, который обернулся первым, немного изменился в лице, а взгляд его чуть прояснился. Его приятель вновь пробормотал, икая:

– Это где? В землях дларргов?

– Сме-е-е-ерть! – закричал Анфас, одновременно делая шаг. Обернувшийся первым мужчина, быстро бегая глазами по всему коридору, попятился с бледнеющим лицом, врезался в приятеля, отчего тот неуклюже свалился на пол. Анфас быстро шагнул еще два раза и со всей силы толкнул незнакомца кулаками в грудь с низким криком: – Смерть!!!

Оба мужчины оказались на полу, но барахтались они там всего несколько секунд. Цепляясь друг за друга, как в старых фильмах, что так нравились Анфасу, они вскочили, разом протрезвев, и, не переставая рассматривать выпученными от страха глазами пустой коридор, с топотом заплетающихся ног выбежали из него.

Анфас хотел рассмеяться – розыгрыш получился прекрасным по исполнению и ужасным, как и предполагалось, по восприятию для разыгранных им людей, но внезапно заболела голова, а голые ступни вдруг ощутили холод деревянного пола.

За спиной вдруг раздался негромкий глухой стук. Анфас обернулся, чтобы увидеть пустой коридор, и сразу почувствовал не только холод. Головная боль ушла, а заменила ее пугающая до дрожи мысль – что Анфас будет делать, если встретит в Адолроне такого же невидимого человека, как и он сам?

ГЛАВА 2

Гхолал не хотел рассказывать никому про их с Сотом прыжок в уже третий по счету мир. Не потому, что думал – не поверят или замучают расспросами, а потому, что он всё еще мыслями оставался там. В мире, где Крысий Глаз пытался убить своего родного брата, а их сестра мечтала покончить с ними обоими, лишь бы выжить самой. Листница… Ценой собственной жизни она вернула его, Гхолала, в Адолрон, хоть он и не просил, внутренне уже смирившись со всем в тот момент.

– Встреча с тобой была мне необходима…

Последние слова, что Листница произнесла перед тем, как навсегда закрыла глаза, вызывали у оборотня глухую, давящую боль в груди. Её голос гудел в голове, не прерываясь ни на миг, а перед плотно зажмуренными глазами появлялось лицо девушки, смотрящей Гхолалу прямо в душу…

Не проходящее чувство вины изредка сменялось слепящей яростью, зудящим рвением убивая, заставлять страдать всех живых существ в Адолроне. Мучительное желание повернуть время вспять и не дать Листнице призвать Кнарралтора, нестерпимо медленно и с неимоверным трудом слабело под дрожащими от чудовищного напряжения доводами разума. Смерть Листницы пошатнула Гхолала сильнее, чем он мог себе представить, но мозг упрямо твердил одно и тоже – чтобы её смерть не была напрасной, оборотень обязан жить. Жить, несмотря ни на что, вопреки всему и назло всем в этом и остальных мирах. Но сердце, словно пронзаемое острым, раскаленным ножом при каждом ударе, наполняло глаза слезами, а горло забивало комом невыносимого чувства безграничной вины. Вины, что терзала Гхолала хуже пыток, и оборотень искренне ненавидел себя за то, что при всей своей невероятной силе не смог спасти жизнь одному человеку, который сохранил его собственную…

Застывшее в немом укоре лицо Листницы часто сменялось страшными вспышками воспоминаний той поистине черной ночи. Он видел свои руки, залитые кровью разорванных на части врагов, но не наслаждался этим, а лишь тщетно пытался заглушить свою внутреннюю боль, словно прикладывая пластырь к оторванной руке…

– Встреча с тобой была мне необходима…

* * * *

Перед самым рассветом, когда Гхолал, наконец-то, смог заснуть, начался ливень. Его шум проник в тяжелый сон Гхолала, разбудив, когда за окном еще было темно. Гхолал полуоткрытым глазом с недоумением увидел распахнутые ставни, гадая, что произошло – ведь он их закрывал. Но ливень обрушивал поток бесчисленных ледяных капель на подоконник, после чего невидимые в полумраке брызги летели прямо в лицо оборотню.

Гхолал встал и, протянув руку под дождь, по очереди закрыл обе ставни. В комнате стало чуть тише, темнее, но Гхолалу расхотелось возвращаться на мокрое холодное ложе, поэтому он шагнул к двери. Вряд ли он найдет внизу столь поздних посетителей, что встретят с ним это неприятное утро, но сон исчез, словно и не было, сделав выбор за Гхолала.

Он взялся за металлическую дверную ручку, раздраженно дернул на себя, но дверь не открылась, заставив Гхолала удивиться во второй раз за минуту. Резкий звук за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности и развернуться одновременно – Гхолал непонимающе смотрел на вновь распахнутые ставни окна, чувствуя себя обманутым. Дождь вновь врывался ледяными брызгами в темное помещение, а сердце Гхолала начало разгоняться растущим страхом.

Оборотень медленно, очень медленно выдохнул. Бесшумно подошел к открытому окну и, встав сбоку от левой ставни, посмотрел на улицу. Поток дождя размыл очертания домов, но не смог скрыть быстрое движение за углом трактира…

Гхолал прыгнул в окно. Лишь когда на плечи обрушилась ледяная вода, а внизу увидел стремительно приближающиеся дорожные камни, он вдруг задумался о том, зачем, собственно, он прыгнул в окно.

Приземление оказалось жестким и неприятным. Скользкие от дождя камни не дали ногам никакой опоры, и Гхолал растянулся на них, больно ударившись плечом и ребрами.

Не прыгнул из окна, а вывалился.

Продолжая гадать над собственным чересчур спонтанным поведением, Гхолал вскочил и подбежал к углу трактира, где из окна заметил чей-то силуэт. Кроме шума дождя, он абсолютно ничего не слышал, поэтому осторожно выглянул из-за угла.

И увидел тонущую в потоках ливня пустую улицу. Гхолал быстро обернулся, чтобы убедиться, что за спиной у него тоже никого нет, кроме такой же пустой улицы. Пробежался глазами по темным пятнам закрытых окон в доме напротив, и, решив возвращаться обратно в трактир, бросил прощальный взгляд за угол.

Посреди улицы стоял человек.

* * * *

Гхолал резко вышел из-за угла.

Человек стоял прямо посередине улицы в длинном плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Струи дождя стекали по нему ручьями, раздваиваясь у ног бурлящими потоками.

Гхолал не увидел рук незнакомца, отчего решил, что они под плащом – возможно, сжимают какое-то оружие. Между ним и оборотнем было почти два десятка шагов, если не больше, по скользким камням…

– Кто ты? – крикнул ему Гхолал.

Он не знал, услышал ли его человек в плаще, и приготовился выкрикнуть ему вопрос еще раз, громче и злее, но в этот момент стоящий напротив оборотня человек вытянул руку, защищенную перчаткой с рукавом до локтя, и коротко махнул ею, приглашая Гхолала подойти. Нога невольно дернулась в попытке сделать шаг, но Гхолал мгновенно пресек неожиданную послушность тела к немой просьбе незнакомца на улице. Возможно, перед ним – колдун, внушающий людям то, что он хочет, а это значит серьезный противник, с которым без Мортема вряд ли получится справиться.

Гхолал цепко держал незнакомца в плаще взглядом, и был готов в любой момент явить ему зверя, что разорвет его вместе с его плащом. Подобные мысли придали уверенности, Гхолал даже перестал чувствовать холод дождя…

Человек в плаще внезапно направился к оборотню. Настолько неожиданно и резко он пришел в движение по направлению к Гхолалу, что тот вздрогнул от страха, внезапно ударившего в сердце, а в следующий миг напряг ноги, ища точку опоры на скольких камнях для прыжка.

Незнакомец остановился также резко, как и начал идти. Меньше, чем в дюжине шагов от оборотня, вновь спрятав руку под плащом.

Происходящее на этой залитой дождем улице вынуждало Гхолала испытывать острую тревогу. Поэтому он решил, что время Мортема пришло – и зверь в эту ночь окрасит ручьи на мостовой в красный цвет.

– За что ты хочешь меня убить? – громко спросил незнакомец густым басом в последний момент перед атакой оборотня, тем самым сохранив свою жизнь. И заставив Гхолала смутиться неожиданному вопросу.

– Что прячешь под плащом? – вместо ответа крикнул Гхолал.

– То же самое, что прячешь ты под личиной человека, – ответил незнакомец.

Он сделал шаг в направлении оборотня.

Чувство опасности стало морозить Гхолала намного сильнее ледяных капель дождя. Мелькнула слабая мысль отступить за угол, но она была задавлена сильным желанием узнать, с кем Гхолалом столкнулся в эту ночь.

– Кто ты? – вновь крикнул он незнакомцу.

И сразу же услышал:

– Мы с тобой очень похожи. Нам нет равных.

Второй шаг.

– Ты дважды не ответил, – громко и четко сказал Гхолал, тоже делая шаг навстречу, – спрошу в последний раз. Кто ты?

Третий шаг незнакомца, а следом слова:

– Если начнем то, что ты задумал, можем навредить многим непричастным к нашему разговору людям…

– Зря ты залез в мое окно!

Гхолал пошел на незнакомца. Короткими, медленными шагами, провоцируя его на действия. Мысль выяснить, на что способен неожиданный ночной противник появилась перед самым моментом превращения в Мортема, и Гхолал сразу с ней согласился. Пусть покажет, что умеет.

А потом умрет.

– Я убил того, кто залез в твое окно.

Гхолал едва не замедлил шаг. Между ним и незнакомцем в плаще оставалось меньше пяти шагов, когда тот быстро сказал:

– В Адолроне не все тебе враги, Гхолал.

Нога предательски замерла, остановив шаг оборотня. Гхолал смотрел, как частые капли дождя, срываются с густой бороды незнакомцы, что торчала из-под капюшона и была единственной видимой частью лица человека в плаще.

Его так и подмывало еще раз спросить незнакомца, кто он такой, но Гхолал продолжал молча смотреть. Оставаясь внешне спокойным, он дрожал внутри от напряжения, готовясь обернуться могучим зверем в ту же секунду, как посчитает её подходящей.

– Ты знаешь мое имя, – произнес оборотень, стараясь не выдать внутреннего напряжения голосом, – но я не знаю твоего. Как не вижу и твоего лица. Ты говоришь, что убил кого-то, кто влез в мое окно, но…

– Где его мертвое тело? – перебил незнакомец в плаще, одновременно закончив за оборотня предложение.

Гхолал, проглотив попавшие во время своей речи в рот капли дождя, произнес, немалым усилием удержавшись от кивка:

– Да.

Тот, кто скрывал лицо под капюшоном, а руки под плащом, произнес:

– Чем больше я буду отвечать на твои вопросы, Гхолал, тем больше их у тебя будет возникать. У меня нет столько времени. Но!

Незнакомец медленно вытащил руку из-под плаща, еще медленнее сжал её в кулак.

– Наша встреча с тобой этой ночью не последняя. Скоро ты узришь мой лик. И явишь мне свой, истинный.

Гхолал вновь ощутил сильную угрозу.

– Я отвечу на три твоих вопроса, Гхолал. После чего уйду.

– Ответь всего на один вопрос, – потребовал оборотень.

Голова в капюшоне чуть качнулась в бок, руку незнакомец убрал обратно под плащ.

Гхолал, незаметно вдохнув побольше воздуха для атаки, спросил, как можно равнодушнее.