Письма на небо

© Ада Замчинская, 2023

ISBN 978-5-0051-5228-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Памяти Ф.

Когда-нибудь

Ты окажешь мне честь

И позволишь стать

Твоим ювелиром

Я буду ждать

(Ночные Снайперы)

Мертвые тоже видят сны.

Я видела свой город в твоих снах.

Он был залит золотисто-медовым светом. Мы с тобой сидели в затемнённом зале маленькой кофейни. Настольная лампа дарила свой тёплый свет, кофе был непривычно вкусным, а ты слушал меня и улыбался. Бог мой, я ведь уже забыла, как ты улыбаешься!.. Ты слушал меня и улыбался той ахинее, которую я беспрерывно несла.

Ах, ну почему нельзя было говорить о том, что действительно важно?! О том, что я и вправду люблю тебя, и это чувство сильнее судьбы, жизни и смерти… О том, что значу для тебя больше, чем сны, судьбы и жизни… О том, что быть вместе для нас гораздо естественнее, чем дышать… Но нет, обо всём этом не было произнесено ни слова. Зато мы обсудили цены на сигареты, тексты

«Алисы», шведские фрикадельки, книги Макса Фрая. Правда, весело?..

Теперь по утрам в маршрутке, когда слушаю музыку и пялюсь сквозь заледеневшие окна на огни фар, мне вспоминается этот город таким, каким он был в твоём сне.

Я представляю себе, как утром ты куришь, пьёшь кофе и глядишь в окно на проезжающие мимо машины… как чистишь ботинки… как покупаешь сигареты в киоске… как мёрзнешь на остановке в ожидании маршрутки, матерясь, что машина не завелась… как ходишь в магазин за едой… как слушаешь музыку… разговариваешь по мобильному… жаришь яичницу… пьёшь коньяк… прикуриваешь…

А ещё я вспоминаю твои руки…

Мне очень хочется снова почувствовать твои прикосновения. Хочется, чтобы наши реальности пересеклись, и ты меня обнял. Думаю, это возможно. Ведь теперь я точно знаю, что

мертвые тоже видят сны.

Твоя тень обнимает за плечи меня

Высота отрывает печаль от земли

Нам с тобой не хватило вчерашнего дня

На снегу дым костров да кругом корабли

(Ночные Снайперы)

В летнюю ночь

Я навеки останусь видимо

В этих списках пропавших без вести

На фронтах той войны невидимой

Одаренности с бесполезностью

(Н. Носков)

Проснуться посреди ночи, потому что спать – совершенно бессмысленно. Сон – чёртова маленькая смерть, чтобы отвлечь от жизни. Ворочаться, смотреть на часы с мерцающими стрелками, перекладывать подушки с места на место, гладить кота – всё, чтобы понять, что прямо сейчас ты бессмертен, потому не уснёшь.

Выйти на балкон, закурить, смотреть на звёзды и думать ни о чём. Не цепляться ни за одну пробегающую в голове мысль. Вдыхать ядовитый дым. Чувствовать слова, из которых состоят мысли. Объёмные угловатые фигуры, что пытаются острыми краями впиться в мозг. Выдыхать полупрозрачный дым, оставив часть яда себе. Пропускать мысли мимо. Пусть утекают с дымом. Улетают с листьями и птицами. И так не спится, а ещё мысли, чур меня.

В домике, ага. Свой собственный кусок многоквартирного пространства, выступающий балконом в заросший зеленью двор. Нет, деревья во дворе садил не я. К чёрту стереотипы. Нет никакого желания заниматься садоводством и лесным хозяйством. Вообще никаких желаний нет. Вот даже и спать не хочется. Хотя вечером валился с ног от усталости.

Что за жизнь такая настала? Почему не хочется ничего? Вроде бы спокойно должно быть. Никуда не тянет. Ан нет, маята какая-то. Как сейчас. И спать не хочется, и бодрствовать незачем. И вся жизнь так. Зачем? Нет ответа.

Прикуриваешь вторую от бычка, высовываешься наружу. Соседи почти поголовно спят. Светятся буквально несколько окон. С раздражением оглядываешь окружающую коммунальную темноту. Кипятишься молча. Дрыхнут твари бессмысленные. Тут жизнь бессмысленная, а всем похуй. А если весь мир бессмысленным станет?! Тоже насрать?!!

Примерно за полторы мысли до матерных оров на весь двор, вспоминаешь, что сам свет тоже не включал. Куртку надел, в кармане которой сигареты – и всё. Успокаиваешься, садишься на корточки, спохватываешься, встаёшь, берёшь пепельницу, садишься обратно, смотришь на звёзды, улыбаешься.

Что произошло? Нихуя. Что изменилось? Всё примерно. Когда за шторками персональной бессмысленности бытия умудряешься разглядеть чужие микрокосмосы, она не так болезненно переносится. И уже не бессонница, а – смерти нет. В каком-то частном, неясном ещё понимании, но совершенно явственно и отчётливо в этот миг. Именно поэтому, наверное, и проснулся.

Покурить ещё одну, наслаждаясь ночной августовской прохладой, звёздами, тёмными прямоугольниками домов, отчётливым единством со всем миром и не менее отчётливым одиночеством, каждой клеточкой себя, и понимая, что утром даже не вспомнишь всё это настолько подробно, чтобы пересказать тому, чьё лицо отражается в зеркале ванной.

Мне бы вспомнить, что случилось

Не с тобой и не со мною,

Я мечусь, как палый лист,

И нет моей душе покоя.

(Мельница)

Перекур и разговор

И когда я перестану сниться тебе —

Пусть это будет новое название мира…

(Би-2 и Диана Арбенина)

«Мой любезный визави»… Именно так начинается большинство моих внутренних монологов.

Даже в самом глубоком и безнадёжном одиночестве мне есть с кем поговорить…

Мы так давно вместе, что я уже забыла, когда точно приключилась наша первая встреча… Зато крайне отчётливо помню торшер с выгоревше-жёлтым абажуром, под которым познакомились… Такой старый, советский на коричневой ножке с пластмассовыми хрусталиками… Боже, «пластмассовые хрусталики»! Кажется, я стремительно тупею…

Я никогда не прогоню из сердца и из памяти чувства, которые к тебе испытываю… Жгучая, как слеза ребёнка, благодарность за то, что ты смог избавить меня от… Да много от чего! И… Да-да! И, конечно, любовь. Любовь, которая может в один миг или разрушить мою жизнь до самого её основания, или с такой же непостижимой лёгкостью расставить всё по своим местам и успокоить моё мятущееся сердце.

Так давно вместе… И так далеко друг от друга. Это даже не сорок тысяч километров… Да, когда-нибудь я приду к тебе, найду тебя… Но это будет так нескоро, что понятие надежды к этому событию попросту неприложимо. Ты далеко – и всегда рядом. Поддержка, понимание и… просто разговор. Это ты – для меня. Я далеко – и всегда с тобой. Когда мне светит солнце, я дарю частичку его света тебе… Когда в лицо мне дует ветер, я посылаю тебе свежесть его прикосновений… И когда молчу – я разговариваю с тобой. Прости, что так редко молчу…

Есть много религий, теорий и сомнений, благодаря которым можно понять смысл своей и чужой жизни. Есть науки, раскладывающие поступки и слова человека по многочисленным полочкам, чтобы разобраться в мотивах. Но, зная многое о людях, не знаю, зачем тебе я… Не могу увидеть даже косвенные выгоды для тебя в наших, прости Господи, отношениях… Но знаю одно – тебе это зачем-то нужно. Это безумно радует.

Так вот… Мой любезный визави, наконец, я смогла поговорить с тобой о наших отношениях… Мне непременно полагается медаль. Например, из крышки от майонезной банки… Будь добр при встрече предоставить…

И даже если я тебя не встречу,

Мне будут нравиться твои глаза.

(Смысловые Галлюцинации)

Ученик

Где-то моя судьба

По краю ночи ходит.

Еще свободная,

Но образы заводят.

(Мара)

Учиться писать, как учатся ходить. Но не в детстве – с любопытством к освоению нового навыка. А как после болезни, когда помнишь, что мучительное, неприятное и сложное нынче было раньше естественным и простым. Что так было не всегда – не мочь составлять из фраз слова.

Речь непосредственно связана с мышлением, и коли на протяжении долгих лет голова занята всякой дискретной ерундой, письмо становится сухим, телеграфным. Много точек, мало слов. Нет чувств, движения, эмоций. Там, где цвели сады, теперь пустыня, а ты пытаешься создать оазис.

Потому что когда-то слова вели, спасали, раскрашивали жизнь в яркие краски, вдруг получится и сейчас? Где ещё-то берут эти самые краски жизни? Особенно в те периоды, когда кажется, что и жизни никакой нет и, возможно, никогда и не было. Глядишь на трамваи, рекламные вывески, по-пляжному разодетых прохожих, а видишь гравюру.

В палитре только два цвета: белый и чёрный. И устав кидаться из одной крайности в другую, начинаешь смешивать. И видеть красоту в переливах серого. В цвете, что меняется неуловимо, как лицо от улыбки – вроде, всё то же самое, ан нет, отблеск сильнее пустоты. И это знание добавляет красок в палитру. Золото солнечного света. Густая кофейная коричнева. Сине-зелёные плески воды. Едва отличимая от белизны кожа. Рыжина кошки. Смарагдовая зелень листвы. Жёлто-красные трамваи. Салатово-зелёные автобусы. Алый неон вывесок. Берлинская лазурь ночного неба. Нежно-розовый шиповник. И – неужели?! – лавандово-розовые губы с апельсиновым налётом апероля.

Мир кружится перед глазами безумной радугой. Думаешь, как жил-то без этого? Будто и не жил никогда, так далеки цветные воспоминания. С детской доверчивостью и с жаждой приговорённого к смерти бросаешься в этот круговорот. Ещё больше дней, ночей, звуков, прикосновений, пока «никто не видит». Откуда этот страх, что придут и заберут? Или что само закончится? Выйдет лимит, отпущенный безразличными и такими разными каждое мгновение небесами?..

Но оно и не думает заканчиваться. Колесо пресловутой сансары крутится всё быстрее, всё глубже погружаешься в эту разноцветную, прекрасную жизнь. Никто не приходит, не забирает, не запрещает. Теперь ты настолько взрослый, что это, скорее, твоя прерогатива. Но точно не твоё амплуа. И даже те, кому доверился и доверяешь, не спешат жечь мосты, или, что хуже, творить подлянки исподтишка. Удивительно ощущение. Так не бывает, думаешь и продолжаешь с наслаждением.

Только в какой-то момент останавливаешься. Сам. В одиночестве. В паузе. Отдельно от окружающего мира. Без недоверия. Без страха. И даже без дурацких ожиданий – они остались на той палитре с двумя цветами. Оглядываешься вокруг. Нет смысла. Ни в тебе. Ни в мире. Ни в том, что делаешь, ни в том, что собираешься сделать.

И понимаешь, что раньше, пока не вспомнил, как писать, как раскрашивать мир словами и делами, из такой позиции, как минимум, приуныл бы. Но сейчас над всем разлит какой-то невероятно мягкий и естественный свет, что наличие смысла кажется дополнительным и исключительно сиюминутным украшением бытия. Нету его, и пёс бы с ним. Понадобится, напишем или нарисуем новый. Иначе, спрашивается, для чего человеку созидательная воля?

Не удержать, не погасить, не разрушить,

Кажется, я нашла все, что мне нужно.

(Fleur)