Я его не люблю. Я… с ним дружу.
– Ты за него боишься. Любят не того, кто возбуждает, а того, за кого страшно…
Я его не люблю. Я… с ним дружу.
– Ты за него боишься. Любят не того, кто возбуждает, а того, за кого страшно…
Счастье – то, что чувствует любой человек, совпавший со своим предназначением.
Счастье – то, что чувствует любой человек, совпавший со своим предназначением.
Я силился жажду песком утолить, и море пытался поджечь. Мечтал тебя позабыть.
Я силился жажду песком утолить, и море пытался поджечь. Мечтал тебя позабыть.
Распростертый на песке человек смотрел на женщину, прикованную к скале. В лучах высокого солнца она была невыносимо прекрасна.
Распростертый на песке человек смотрел на женщину, прикованную к скале. В лучах высокого солнца она была невыносимо прекрасна.
О жизни нельзя думать слишком усиленно - пропадает охота жить.
О жизни нельзя думать слишком усиленно - пропадает охота жить.
С вами... тяжело. Вы часто говорите то, что не хочется слышать.
С вами... тяжело. Вы часто говорите то, что не хочется слышать.
Кто хоть одного ребенка вырастил, тот рукой меряет температуру с точностью до двух десятых...
Кто хоть одного ребенка вырастил, тот рукой меряет температуру с точностью до двух десятых...
– Свобода, – сказал милиционер в камуфляже, с резиновой дубинкой у пояса, – это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода – тем полней одиночество.
– Свобода, – сказал милиционер в камуфляже, с резиновой дубинкой у пояса, – это всегда одиночество. Чем совершеннее свобода – тем полней одиночество.
Если никто не виноват в смерти наших детей – значит, они и не жили. Если мы не отвечаем за свои поступки – нас не существует.
Если никто не виноват в смерти наших детей – значит, они и не жили. Если мы не отвечаем за свои поступки – нас не существует.
...люди не понимают, когда их желания – злы. Желать зла негодяю, плохому человеку – это добро и справедливость. Так они думают.
...люди не понимают, когда их желания – злы. Желать зла негодяю, плохому человеку – это добро и справедливость. Так они думают.
– Если авантюра принесла плоды – значит, это был подвиг. Если подвиг провалился – значит, это была авантюра…
– Если авантюра принесла плоды – значит, это был подвиг. Если подвиг провалился – значит, это была авантюра…
Морда — она ведь не тарелка, однажды разобьют — впредь только жёстче будет…
Морда — она ведь не тарелка, однажды разобьют — впредь только жёстче будет…
Страх — чудовище, снаружи никчёмное и ничтожное, изнутри же — палач, неодолимой силы мучитель…
Страх — чудовище, снаружи никчёмное и ничтожное, изнутри же — палач, неодолимой силы мучитель…
Каждый из нас - разумный человек. Но когда мы собираемся вместе, мы не люди. Мы единое существо, тупое и совершенно бессовестное. Толпа.
Каждый из нас - разумный человек. Но когда мы собираемся вместе, мы не люди. Мы единое существо, тупое и совершенно бессовестное. Толпа.
…А человечество – тот еще воспитанник. Ко всему приспособится. Живет потихоньку со страховым полисом в зубах, активно пользуется «условленным временем» и, говорят, даже немножко развивается…
…А человечество – тот еще воспитанник. Ко всему приспособится. Живет потихоньку со страховым полисом в зубах, активно пользуется «условленным временем» и, говорят, даже немножко развивается…
— Я не могу, — сказал он виновато.
— Можешь, — устало возразил Разбиватель. — Ты все можешь… Но «не могу» — удобнее. Да?
— Я не могу, — сказал он виновато.
— Можешь, — устало возразил Разбиватель. — Ты все можешь… Но «не могу» — удобнее. Да?
...ему казалась важной одна только мысль: он не просто чудовище. Он человек, а значит, способен на худшее, невозможное для зверя изуверство.
...ему казалась важной одна только мысль: он не просто чудовище. Он человек, а значит, способен на худшее, невозможное для зверя изуверство.
Умный не борется с ветром, умный поднимает парус…
Умный не борется с ветром, умный поднимает парус…
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: