Эта и ещё 2 книги за 399 ₽
Мы живы до тех пор, пока у нас есть надежда…
- А почему ты Одноглазка, если у тебя оба глаза в порядке?
- А у меня третий глаз раскрыт, - сказала Одноглазка. - а он один.
- А почему ты Одноглазка, если у тебя оба глаза в порядке?
- А у меня третий глаз раскрыт, - сказала Одноглазка. - а он один.
— А разве боги умирают?
— Еще бы. Это их основное занятие.
- Слушай, - спросил Шестипалый, скользя по кафелю рядом, - а как ты узнаёшь, когда наступит ночь?
- По часам, - ответил Затворник. - Это одно из небесных тел.
- Слушай, - спросил Шестипалый, скользя по кафелю рядом, - а как ты узнаёшь, когда наступит ночь?
- По часам, - ответил Затворник. - Это одно из небесных тел.
- Свобода? Господи, да что это такое? - спрашивала Одноглазка и смеялась. - Это когда ты в смятении и одиночестве бегаешь по всему комбинату, в десятый или какой там уже раз увернувшись от ножа? Это и есть свобода?
- Свобода? Господи, да что это такое? - спрашивала Одноглазка и смеялась. - Это когда ты в смятении и одиночестве бегаешь по всему комбинату, в десятый или какой там уже раз увернувшись от ножа? Это и есть свобода?
Ночная дорога скучна, если рядом нет собеседника.
Любовь придаёт смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле этого смысла нет.
Любовь придаёт смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле этого смысла нет.
Люди думают, что торгуют нефтью, а сами становятся ею
Чай он всегда пил с легким отвращением, словно целовался с женщиной, которую уже давно не любит, но не хочет обидеть невниманием.
Чай он всегда пил с легким отвращением, словно целовался с женщиной, которую уже давно не любит, но не хочет обидеть невниманием.
– Какой еще «решительный этап»?
– Не знаю. Лица у всех перекошенные, особенно у Двадцати Ближайших, а больше ничего не поймешь. Бегают, орут.
– А, – сказал Затворник, – понятно. Он, наверно, с каждым часом все отчетливей и отчетливей? А контуры все зримей?
– Точно, – удивился Шестипалый. – А откуда ты знаешь?
– Да я их уже штук пять видел, этих решительных этапов. Только называются по разному.
– Какой еще «решительный этап»?
– Не знаю. Лица у всех перекошенные, особенно у Двадцати Ближайших, а больше ничего не поймешь. Бегают, орут.
– А, – сказал Затворник, – понятно. Он, наверно, с каждым часом все отчетливей и отчетливей? А контуры все зримей?
– Точно, – удивился Шестипалый. – А откуда ты знаешь?
– Да я их уже штук пять видел, этих решительных этапов. Только называются по разному.
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке: