Владыка Ледяного Сада. Ночной Странник

Чувствую себя алкоголиком на арабской свадьбе.

Неадекватно.

И одиноко.

Воин летит с рыком, размахивает топором, после чего ему всаживают пару-тройку стрел в жопу и насаживают его воинственную башку на кол.

За кольцом скал, где я сложил оборудование, сажусь на плоский камень и опираюсь спиной о гранит. Смотрю в тёмное небо. Слушаю чужие тоскливые крики птиц.

В нашем мире непросто найти пустошь, в которой не было бы ничего, кроме природы, неба над головой и сидящего на камне человека. Человека, которого обязывает только закон, находящийся в его сердце. Всю мою жизнь, где бы я ни оказался и что бы ни делал, мною управляли миллионы правил. Тысячи чиновников форматировали любую мою мысль и поступок. Для всего находилась процедура. Меня всё время пытались контролировать и оберегать от любого риска. Всю жизнь я ощущал себя так, словно мне двенадцать лет. И словно у меня миллион родственников.

Здесь меня никто не опекает. Могу напиться, подвернуть ногу, взлететь на воздух из-за собственного термического оборудования или провалиться в какой-нибудь колодец. Всё - на собственный страх и риск.

Боже мой, какое облегчение!

Потому что, видишь ли, стрела, которой ты изменил полет, должна куда-то упасть. Ветер, который прибудет на зов, приведет шторм или штиль на пару дней. Песенник гнет линии судеб, а те сразу превращаются в узел. Все, что ни вычаруешь, возвращается после дважды – и всякий раз в худшем виде, или мир вокруг становится хуже. Ничего не бывает задаром.

Всю жизнь, когда хотелось мне рыбы, я ее покупал. Шел в «Теско» в Гваре или на набережную над портом, где стояли рыбацкие лодки на воздушной подушке, или в рибарицу и там выбирал между камбалами, сардинами и тунцами, что красиво лежали на льду, прямо с ночного улова. А теперь меня распирает гордость от одной-единственной рыбины. И только потому, что я лично добыл еду в богом забытом уголке Побережья, вооруженный луком и предоставленный природе.

После двух лет обучения, модифицированный бионически, обученный в школе коммандос, я обрел умения, которыми здесь обладает любой ребенок.

Нагель Ифрия тоже не имела ничего. Вышла из пустыни, где не смог бы выжить ни человек, ни зверь. И за полгода развалила тысячелетнюю империю в пыль, победила нас всех, скрытых за стенами дворцов, богатых знанием сотен кирененских мудрецов, окруженных вооруженными до зубов солдатами.

А было у нее меньше, чем нынче у меня.

Быть может, она умела деять. Быть может, отыскала утраченные имена богов. Была у нее эта ее Подземная Мать. Но у меня тоже были мои надаку. Была у меня и мудрость неизвестного Творца и Дорога Вверх.

- Когда начнётся тинг? - спрашиваю я.

- Не знаешь? Он уже идёт.

Чувствую себя как в школе. Отчего все вокруг откуда-то всё знают, а я - нет? Словно дурной сон. "До какого нужно сдать химию?" - "Ты что, не знал? До вчера!" И потом так всю жизнь.

узнаешь. Это тот, что дает жизнь, создает мир, и к которому все мы стремимся. Он куда больше твоей богини, он больше, чем весь мир. И величие его не зависит от таких глупостей, как то, что ты съел, как оделся, на ком женился или с кем спал. И он не требует никаких кровавых жертв, ему не нужны шуты в красных плащах и масках, чтобы быть понятым.

—Что за бардак...— пробормотал невнятно по- хорватски, затягивая зубами ремешки. Ударил ладонью по доспеху, вынул меч и сунул его под мышку.— Среди ночи... А у меня свиданка в самом разгаре... С королевой, piczku materi...

Побудка на рассвете. Собираю острием ножа росу с травы. Капучино а-ля Побережье Парусов.