Мне казалось, что никогда в жизни не придётся сожалеть о содеянном, однако, я глубоко заблуждался. Как не прискорбно это признавать, но единственный и необдуманный поступок, совершённый в годы моей бесшабашной и бурной молодости, в дальнейшем сыграл со мной злую шутку и стал роковым возмездием за допущенную мною беспечность. Сказать, что я теперь полностью раскаялся и искренне сожалею о случившемся, конечно нельзя. Разумеется, я не снимаю с себя ответственности, но до сих пор уверен, что произошедшее со мной было всего лишь неким порождением бытия и, поначалу даже казалось, что благоприятным стечением обстоятельств. Это теперь я стал слишком умным и предусмотрительным, знаю, что беременность женщины длится двести восемьдесят дней, сорок недель, или девять акушерских месяцев. Тогда я ещё был самоуверенным и заносчивым типом, который ничего не боялся, и уж тем более не задумывался о возможных последствиях. Но как бы там ни было, я почему-то уверен, что поступил именно так, как и должен был поступить. Моя молодость, моя бравада и в то же время моя заносчивая глупость, так или иначе, были частью моей жизни, которая состоит как из стремительных взлетов, так и не менее стремительных падений. Теперь, я постоянно пытаюсь огородить моих сыновей от подобных ошибок. Я хочу, чтобы они навсегда запомнили, что любая женщина, независимо ни от её возраста, ни от вероисповедания, по сути, это не только нежный хрупкий мотылёк, порхающий над кустом благоухающей чайной розы, но и самое таинственное, непознанное и прекрасное создание, которое так щедро даровано нам Богом!

Глава 1

Чернобровая цыганка, лет двадцати пяти, подошла ко мне и загадочно улыбнулась. На ней была яркая юбка с воланами, не менее пёстрая блуза с широкими свободными рукавами и с украшениями из чистого золота. Она была женщиной с потрясающей фигурой и пластикой. Её тёмно-русые, густые и кудрявые волосы были почти полностью прикрыты не менее ярким плотно скрученным платком. Зелёные выразительные глаза, имели глубокий цвет и сильный, немного дерзкий взгляд. За подол её юбки держался маленький цыганёнок, лет двух, не более.

Я поставил на асфальт чемодан, поспешно вынул из портмоне новенькую пятидолларовую купюру и низко наклонившись, подал её малышу.

– Пусть мама купит тебе шоколадку, – добродушно сказал я, и тут же перевёл взгляд на цыганку.

– Тебе, бриллиантовая, ничего не дам, – предупредил я, отлично понимая, что это прозвучит слишком банально.

Цыганка укоризненно покачала головой.

– Телевизионных сериалов насмотрелся, – резко бросила она. – Настоящие цыгане так никогда не говорили и не говорят.

Она ввергла меня в замешательство. Я действительно слышал это выражение в каком-то многосерийном фильме.

– Всё равно, не верю в ваши лживые гадания, – будто оправдываясь, пробормотал я.

– Меня не бойся. По лицу вижу, что ты несчастлив. Тебя пугает одиночество и неведомая дальняя дорога, – забалтывающей скороговоркой выдала она.

Я невольно ухмыльнулся.

– В аэропорту, каждого человека с чемоданом в руке, ожидает дальняя дорога, – укоризненно произнёс я. – Рядом со мной никого нет, значит, нетрудно предположить, что одинокий пассажир.

Я снова подхватил чемодан и решительно прошёл мимо.

– Задержишься на минутку, ничего не найдёшь, а поторопишься, много потеряешь, – выкрикнула она.

– Что было, знаю! Что будет, знать не хочу, – оглянувшись, скептически ответил я.

– В чужой стране будь внимателен. Встретишь там роковую женщину. Держись от неё подальше, не твоя судьба! Долго будешь искать птицу счастья. Только напрасно всё это. Когда время придёт, она сама, сизой голубкой к тебе прилетит.

– Загадками говоришь, да только всё вокруг да около. А ты прямо скажи, какое оно, моё будущее? – насмешливо поинтересовался я.

– Другим человеком домой вернёшься. Чёрное воронье над твоей головушкой кружить станет. С пути истинного собьют. Долго потом каяться придётся. Одна утеха, женщины тебя любить будут. Страсть как любить! Только тебе не по сердцу та любовь будет. Маяться станешь, пока свою птицу счастья не повстречаешь. А как повстречаешь, смотри, не упусти её…

Я вновь ухмыльнулся в ответ, и больше не обращая на неё внимания, решительно вошёл в здание аэропорта.

Несмотря на предостережения цыганки, поездка в Турцию была для меня настоящим подарком судьбы. Во всяком случае, именно там я впервые познал, что такое быть в жарких объятиях страстной обнажённой женщины, когда твоя душа начинает петь, потом возносится до небес и заполняется теплом и сиянием. Когда кровь начинает быстрее бежать по венам, а всё происходящее вокруг, перестаёт иметь хоть какое-то значение.

Я давно мечтал побывать за границей и хоть как-то прикоснуться к ранее неведомой таинственной жизни. Я был поистине счастлив. Меня ожидали познания нового, совершенно незнакомого для меня мира. Огромный просторный зал для получения багажа в турецком аэропорту удивил меня не столько просторным внешним видом и изумительной чистотой, как тем, что никто из служащих не проверял принадлежность и наличие вещей прибывших пассажиров. Проблема заключалась в том, что многие чемоданы и туристические сумки были обмотаны одинаковой полиэтиленовой плёнкой и практически ничем не отличались от других, точно таких же вещей.

– Интересно, бывают случаи, когда кто-нибудь, совершенно случайно, унесёт не свой чемодан? – не обращаясь ни к кому конкретно, произнёс я.

– Не стоит драматизировать! – ответила рядом со мной стоявшая женщина, так же ожидающая доставку багажа. – Подобный инцидент будет решён в течение ближайших суток. Зависит от расстояния между человеком, который неосознанно унёс эти вещи и их настоящим хозяином. Бывают варианты, когда подобная ситуация может быть решена сразу по прибытию в отель.

– Если эти люди отдыхают в одном и том же месте, – догадался я.

– Надеюсь, у вас подобной проблемы не возникнет, – подметила она, с ледяным самообладанием. – Лучше всего, при получении багажа, сразу отнестись к этому вопросу более внимательно и держать ситуацию под контролем…

– Да, разумеется, – согласился я. – В свою очередь желаю вам всёго самого наилучшего…

Я неукоснительно последовал её совету. Не доверяя собственным глазам и номеру на прикреплённой бирке, сорвал полиэтилен с чемодана и открыл замок.

– Больше у меня нет никаких сомнений, – облегчённо вздохнув, пробормотал я. – Все находящиеся вещи действительно принадлежат мне.

В тот момент я ещё наивно предполагал, что принадлежность моего багажа проверят на выходе из аэропорта, но и здесь глубоко ошибался. Никому не было никакого дела до моих аккуратно сложенных сорочек и прочей дребедени, которая вообще могла не понадобиться на хорошо организованном курорте. Другими словами, я мог случайно вынести точно такой же, но чужой чемодан и беспрепятственно выйти с ним на улицу. Скажу сразу, это обстоятельство меня немного смутило, но ещё в большей степени навело на благоприятные мысли.

«Страна, в которой совершенно незнакомые люди относятся с таким доброжелательным доверительным отношением, вселяет надежду на отличный приятный отдых!» – машинально, подумал я.

К своему стыду, я ещё какое-то время насторожённо ожидал крупного подвоха со стороны жителей ранее неведомой мне Турции. К счастью, все мои опасения не оправдались и в некоторой степени выглядели весьма не наилучшим образом. Были ничтожны и меркантильны. Повсюду, где бы не находился, я встречал благодушное отношение. Мало того, что меня сразу встретил их экскурсовод, так он ещё и объяснил где и как лучше отдохнуть во время проведения моего отпуска. В автобусе, в который я был направлен, меня так же встретили с открытой светлой улыбкой. Конечно, было непривычно наблюдать за тем, как водитель, поспешно выйдя навстречу, взял мои вещи, поднёс их на оставшееся расстояние и осторожно уложил в багажное отделение. Правда, вскоре мне стало понятно, что его стремление культурно обслужить своего пассажира, не было уж столь бескорыстным.

– При выходе из автобуса, у нас принято оставлять водителю какую-нибудь мелочь. От доллара до пяти, на ваше усмотрение, – оповестил сопровождающий нас инструктор, на нечистом, но хорошо понятном русском языке и тут же добавил: – Чаевые можно раздавать буквально повсюду, подобные пожертвования в этой стране являются распространённым явлением и не считаются чем-то противоестественным и унизительным.

Подъехав через два с половиной часа к отелю, со звучным названием: «Хризантема», я посмотрел какие деньги оставляют водителю. Чтобы не прослыть белой вороной, при этом не выделяться от других людей, я так же заранее приготовил валюту и при выходе положил два доллара ему на капот. Проходя регистрацию, я получил вместе с ключами тонкий жёлтый ремешок с точным адресом и названием этого отеля.

– Его необходимо закрепить на запястье, ради вашей безопасности, – сказал мне один из помощников дежурного администратора.

– Никогда не был за границей, но в курсе данного требования, – ровным спокойным голосом, ответил я. – На правой руке у меня часы. Если нет строгого правила, то, пожалуйста, закрепите на левой…

Я действительно отлично осознавал, зачем была необходима эта административная процедура. Чужая страна, но данные требования не имели ничего общего с их нравами. Находясь на территории другого государства, буквально ни один человек не можешь гарантировать, что с ним никогда и ничего серьёзного не произойдёт. Не зная турецкого языка, невозможно было бы объяснить, кто я такой и где расположен отель моего временного проживания. Эта бирка на моей руке сразу решала ряд всевозможных проблем. Именно по этой причине я беспрекословно позволил себя «окольцевать».

– Наш работник возьмёт вещи и проводит в ваш номер. Он одноместный, так что беспокоить никто не будет, – сказал дежурный администратор, когда все необходимые процедуры с моим заселением были закончены.

– Вероятно, вы какое-то время жили в России? – поинтересовался я, искренне удивившись чистоте его произношения.

– Восемь лет работал в Москве, – чётко и откровенно, ответил он.

Больше у меня не было возможности с ним поговорить, потому что сопровождающий работник взял чемодан и поспешил проводить в приготовленный для меня номер. Доставив меня по месту назначения и получив заслуженный доллар за выполненную работу, он поспешно удалился.

Оставшись один, я мельком оглядел свои апартаменты, которые на непродолжительное время должны были стать моим временным домом. Здесь я не увидел ничего особенного, стандартный набор самых обычных вещей и необходимая в обиходе мебель. Как само собой разумеющееся, в прихожей присутствовал бельевой шкаф. В центре зала стояла пара незатейливых пластмассовых стульев. Возле стены у светильника была расположена невысокая тумбочка для мелких личных вещей. Профессионально заправленная кровать с красивым лебедем, умело скрученным из белого махрового полотенца, непроизвольно напомнила о необходимости каждое утро, оставлять для уборщицы один доллар. Своеобразный холодильник, явно предназначенный всего лишь для охлаждения питьевой воды и хранения малого количества фруктов, своими мизерными габаритами вообще вызвал у меня лёгкую усмешку. В зале, возле незамысловатого настенного зеркала, так же присутствовал небольшой полированный столик с телевизором и телефоном внутренней связи. Разумеется, над выходом на лоджию, для циркуляции очищенного воздуха, был установлен внутренний блок кондиционера. Я уже не стану заострять внимание на туалетных принадлежностях и разного рода аксессуарах, которые являются неотъемлемой частью не только четырёхзвёздочного отеля, но и любой современной гостиницы.

– Жизнь прекрасна и удивительна! – воскликнул я, подойдя к выходу на лоджию, и решительно раздвигая шторы. Наконец-то появилась возможность познать все прелести заграничного отдыха…

Не скажу, что целую минуту, но несколько секунд я точно пребывал в шокирующем оцепенении. У меня, вместо раскидистых финиковых пальм и цветущей приятно пахнущей зелени был унылый вид на остов лестницы, ржавые трубы и прочие нелицеприятные атрибуты задворок. Приехать из другой страны за тысячи километров, ради того, чтобы иметь вид практически на помойку, меня как-то совсем не устраивало. Я забрал чемодан и надёжно закрыв за собой дверь, поспешно вернулся к администратору.

– Здесь, буквально минут пятнадцать назад, был молодой человек, который хорошо говорил по-русски… – осевшим от волнения голосом, произнёс я, чувствуя, что нахожусь на грани нервного срыва.

В этот момент у меня даже появилось дикое желание грубо выругаться.

– Его дежурство закончилось. Теперь я буду решать все вопросы.

Новый администратор, женщина средних лет, с тонкими выщипанными бровями и длинными густыми ресницами посмотрела добрым приветливым взглядом.

– Меня не устраивает номер, который мне предоставили! – всё еще раздражённым тоном, пояснил я. – Мне нужно, что-то более подходящее. Желательно с видом на море, а не на мусорные баки.

– Ваш заграничный паспорт, пожалуйста, – с хладнокровным спокойствием, произнесла она.

Демонстративно положив в требуемый документ тридцать долларов, по десять в каждой из трёх купюр, я передал его ей в руки.

– Третий этаж устроит? – с улыбкой на губах, спросила она.

– С видом на море?

Она кивнула головой и, возвращая мои документы, тихо добавила:

– Номер двухместный, но жить там будете один…

Я даже не успел заметить, когда она переложила мои доллары к себе в карман.

«Три хрустящие купюры и номер на третьем этаже! – мысленно выругался я, и тут же, логически поразмыслив, прикинул:

– Судя по тому, куда прежний администратор первоначально попытался меня заселить, видимо, ему не очень-то понравилось восемь лет работать в России…»

Через минуту я получил другие ключи и всё тот же работник проводил меня до нового места жительства. На этот раз мой номер действительно был с лоджией, имеющей вид на открытое лазурное море. Я не стал объяснять, что у меня вынужденный переезд и без лишних слов подал сопровождающему меня представителю отеля второй доллар.

– Необходимо срочно разложить вещи и пора собираться на обед, – мельком взглянув на часы, подметил я.

Учитывая тот факт, что в самолете необдуманно отказался от завтрака, у меня уже не было желания продолжать необъявленную голодовку.

– Вот что такое настоящий шведский стол, – мысленно констатировал я, при входе в общественную столовую, именуемую не иначе как ресторан.

Я даже не сразу сообразил, что войдя в зал необходимо взять чистую тарелку и самостоятельно выбирать на свой вкус всё, что только душе угодно. Нет смысла перечислять все блюда, да я бы, при всём желании и не смог этого сделать, либо их количество действительно было неимоверно велико, тем более, я не знал не их названия, ни рецепт приготовления. Но что было особо приятно видеть, никто из посетителей не переполнял свои подносы, а брал именно столько, сколько мог и хотел употребить по прямому назначению. Ради того, чтобы не оставлять на тарелке крупные остатки пищи, и тем самым случайно не продемонстрировать неуважение к местному повару, я тоже проявил некоторую благоразумную осторожность и элементарную скромность в выборе предложенных блюд. Не скажу, чтобы слишком часто, но не так уж и редко я посещал мурманские рестораны. Должен признать, что испробовав турецкую кухню, к своему изумлению, точно так же, как и у себя на родине, получил невероятное удовольствие. Не зря, выбирая место будущего отдыха, я заказал отель обязательно находящийся на первой линии, имеющий по комфортабельности обслуживания и предлагаемым услугам не менее четырёх звёзд. Надо отдать должное как старшему повару, так и всему обслуживающему персоналу, что они с честью справились с возложенными на них обязанностями. Проходя мимо бара, находящегося на территории гостиницы. Я полюбопытствовал, сколько стоит стакан холодного пива. Мельком посмотрев на мой желтый браслет, закреплённый на левой руке, бармен на ломанном русском языке объяснил, что всё включено в стоимость проживания.

– А вино? – осторожно спросил я.

– Тоже! – просто ответил он.

– Хорошо, ну а водка?

– Тоже, самое…

Он приветливо улыбнулся и тут же добавил:

– Но водка только турецкая…

– Виски?

– Пожалуйста.

– Тоже турецкие?

– Да.

– Сколько раз в день могу подходить к стойке вашего бара?

– Сколько угодно, с ледяным спокойствием ответил он. – Можете посещать наш бар с самого открытия и до позднего вечера.

Я понял, что могу занудничать, до бесконечности, но мне всё равно не удастся вывести его из терпения.

В некоторой степени я даже был ошеломлён его непрошибаемой выдержкой, потому что постоянно ожидал какой-нибудь подвох, либо элементарной грубости, без которых, как истинно русский человек, вообще не воспринимал нашу современную жизнь.

– Пейте, сколько душе угодно! – вновь улыбнувшись, ответил он, и тут же переспросил:

– Так налить вина или турецкой водки?

– Лучше холодного пива, – ответил я, всё ещё ожидая от него хоть какого-нибудь неприятного сюрприза.

И тут меня осенило. От появившейся мысли, я даже чуть не подпрыгнул от радости. Пиво должно быть либо без градусов, либо прокисшим и выдохшимся. Сделав пару глотков, я понял, что он налил мне отличное бочковое пиво. Я с уважением посмотрел на бармена, искренне поблагодарил его за культурное обслуживание и присел за свободный столик. Я ещё никогда в жизни так не наслаждался спокойствием и уединением.

Проведя несколько дней в Турции, я сиял от счастья и был готов с раннего утра и до позднего вечера проводить всё свободное время на пляже. Но при этом, мне больше нравилась утренняя прохлада, потому что, спустя какое-то время, я ужасно изнывал от полуденной жары и постоянно искал повод вернуться в номер отеля, где мог вдоволь насладиться прохладой работающего кондиционера. Так и в тот роковой для меня полдень, искупавшись в тёплом солёном море, я поспешил принять прохладный душ и отрешённо завалиться в постель. Наверное, я бы так и поступил, если бы буквально через минуту, в дверь моего гостиничного номера не постучали.

«Неужели нельзя произвести уборку в тот момент, когда все отдыхающие находятся на пляже?» – резонно подумал я, и решительно щёлкнул задвижкой замка.

За порогом стояла стройная привлекательная девушка, лет двадцати, с длинными белокурыми волосами, с голубым цветом глаз. Её верхняя губа была заметно тоньше нижней, что по физиогномическим наблюдениям указывало на её любовь к комфорту и умению получать удовольствие от жизни. Эта блондинка явно не имела даже самого малейшего отношения к обслуживающему персоналу. Она бесцеремонно вошла в мои апартаменты. Посмотрела на меня удивлённым взглядом, словно это я забрался в её владения. Потом внимательно оглядела номер и, отстранив меня в сторону, прошла на лоджию. Затем вновь посмотрела на меня и что-то прощебетала по-английски. Во всяком случае, я не был в этом абсолютно уверен, либо, в пределах школьной программы, и притом, на слабую троечку, был кое-как обучен немецкому языку.

– Рашен!.. – с едва видимым раздражением, произнёс я. – Это мой номер. Вероятно, вы ошиблись…

Блондинка сделала ещё более удивлённое лицо. Скорбная усмешка искривила её бледно-розовые губки, но буквально через мгновение в её красивых голубых глазах вспыхнул дьявольски озорной огонёк.

– Что ты здесь делаешь? – вдруг на чисто русском языке, спросила она.

– Вообще-то я здесь живу, – меланхолично ответил я.

– Давно?

Она заливисто рассмеялась, обнажив прекрасные ровные зубки.

– Почти неделю…

– Ах, да… Милый юноша! Высокий, статный, с аккуратной причёской и с чёрными усиками, подстриженными на испанский манер. Кажется, я тебя уже видела?! На пляже…

– Я тоже видел! – сдавленно произнёс я.

Меня так и подмывало добавить, что она единственная из всех привлекательных девушек, которая загорала в стрингах и постоянно снимала с себя бюстгальтер, демонстративно обнажая великолепную упругую грудь. Я не считал себя знатоком женских прелестей, но твёрдо был уверен, что именно её грудь была настоящим эталоном женской красоты, и уж во всяком случае, была достойна всеобщего обозрения. Тем более, когда она ложилась на шезлонг, эта грудь не исчезала, мгновенно расплывшись по гладким окружностям её стройного завораживающего тела, а продолжала возвышаться, словно пирамиды Хеопса над песчаной пустыней. Если бы ей внезапно взбрело в голову, накинуть на себя полотенце, прикрыв лицо и длинные белокурые волосы, то ни у кого из мужчин не возникло бы и тени сомнения в том, что перед ними находится самое восхитительное и прекраснейшее творение природы.

– Да, наверное? Если я видела тебя, то и ты точно так же мог видеть меня, – отмахнулась она, мгновенно нарушив ход моих постыдных мыслей. – Говоришь, это твой номер? Вероятно, я опять что-то перепутала…

Она вновь засмеялась. Лишь когда истерический смех прошел, протянула мне мягкую бархатистую руку и непринуждённо представилась:

– Викулина!

– Значит, Виктория? – переспросил я, и тут же добавил: – Владислав…

– Мне больше нравится, Викулина! – подметила она. – Но это уже мелочи жизни…

В её голосе прозвучало сочетание холодной вежливости и обжигающей сексуальности.

– Виктория и Владик, в этом есть что-то таинственное и романтическое, – добавила моя неожиданная гостья. – Возможно, это судьба, раз мы смогли с тобой встретиться при столь загадочных обстоятельствах.

– Вряд ли, – с откровенной дерзостью ответил я.

В этот момент мне как-то не прельщало заводить, с кем бы то ни было, отпускной роман. Тем более, что в свои двадцать пять лет ещё не имел ни малейшего опыта в общении с представительницами противоположного пола. Хотя, должен признать, что в крамольных мыслях я не редко заходил далеко за пределы моего возбуждённого и необузданного сознания. Дело вовсе не в том, что у меня были какие-то определённые понятия о сексуальной жизни и некие стереотипы к происходящему. Я постоянно испытывал страх, опасаясь не оправдать женских надежд и стать настоящим посмешищем в укоризненных глазах непревзойдённых жриц порочной любви.

– Значит, я заблудилась и зашла не в свой номер… – ещё раз констатировала Вика и тут же предложила: – Но раз уж так получилось, то давай познакомимся как нормальные, современные цивилизованные люди.

– Мы только что познакомились! – отпарировал я. – Меня зовут Владиславом, а тебя Викулиной…

Для завершения разговора я не смог придумать ничего более существенного.

– А я имела в виду наиболее тесное знакомство, – лукаво произнесла она. – Расслабься, выпьем, покурим…

– Практически не курю, – ответил я, и тут же добавил: – Но не имею ничего против, если в моём номере появится лёгкий запах табачного дыма.

– Спасибо!

Виктория посмотрела на меня всё тем же пронизывающим обворожительным взглядом. Она явно что-то придумала, и я был готов об этом узнать.

– Может, закажешь хорошего вина? – непринуждённо спросила она, вызвав при этом у меня саркастическую ухмылку.

Я уже начал сомневаться, что она действительно ошиблась номером.

– А ты не боишься, что сейчас сюда зайдёт моя законная невеста? – непринуждённо спросил я.

Было явно видно, что Виктория целенаправленно преследовала некую определённую цель.

– Нет, не боюсь, – твёрдо заявила она.

Вика с усилием улыбнулась. Я заметил лёгкую тень, омрачившую её смазливое и весьма симпатичное личико.

– Ничего страшного! Невеста, это ещё не жена! – самоуверенно добавила она, и тут же звонко прочирикала: – Я несколько дней за тобой внимательно наблюдала. Ты приехал один, и никакой невесты у тебя нет.

Никогда бы не подумал, что вдали от родного дома, здесь, в Турции, за мной кто-то постоянно и внимательно наблюдает, – сбивчиво пробормотал я. – Да и зачем это нужно?..

Ты мне очень понравился! Хотела выяснить, откуда прибыл такой милый робкий красавчик?

– Из Мурманска! – бесхитростно ответил я.

Она окинула меня оценивающим взглядом. В её очаровательных глазах вспыхнули лукавые искорки.

– Так мы земляки! – восторженно воскликнула Виктория. – Я тоже родом с Кольского полуострова.

Её смазливое личико приняло такое выражение, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

– Приятно слышать, – сказал я, с волнением заметив, что она бесцеремонно повалилась на мою кровать.

– Ах, как я устала! – сказала Вика. – Так и хочется заснуть и не просыпаться…

Некоторое время я пребывал в полнейшем замешательстве. Демонстративно выйти из собственного номера я не хотел, да и не мог, хотя бы как мужчина. А предложить ей покинуть мою территорию, у меня не хватало решительности. К тому же, я ведь ещё ни с кем не состоял в законном браке, и не был обязан, соблюдать, супружескую верность. Да и если говорить честно и откровенно, то Виктория мне явно нравилась. Её коротенький ситцевый халатик, который позволял любоваться её стройными соблазнительными ножками, и бюстгальтер с тонкими бретельками, из под которого предательски выглядывала её плотная упругая грудь, вызывали во мне чувства умилённого восхищения. А её сексапильные стринги, являющиеся разновидностью мини трусиков, предоставляющих моему взору слегка прикрытый заветный треугольник, непроизвольно наводили меня на порочные мысли. Гораздо позже, я часто спрашивал себя:

– А что бы, на моём месте, сделал любой другой юноша, достигший зрелого возраста?

Я не смог решительно распахнуть дверь и выпроводить чересчур раскрепощённую девушку. Обдумав всё «за» и «против», я присел на край собственной кровати. Она в очередной раз блаженно потянулась. Словно всем естеством своего тела говорила:

– Возьми меня! Возьми… Я жажду любви и ласки…

Её влажные губы приоткрылись, дыхание стало более учащённым и неровным.

– Можно, я тоже прилягу? – спросил я. – Немного устал и не меньше тебя хочу отдохнуть.

Не знаю, что она могла подумать, но я то, уж точно не имел в виду вторую кровать, находящуюся в моём номере.

– А почему бы и нет? – ответила Вика с тихой убеждённостью. – Я худенькая девушка, да и ты много места не займёшь…

Она слегка пододвинулась. Вероятно, точно так же, как и я, не обратила внимания на такую мелочь, как наличие ещё одной аккуратно заправленной постели.

– Я ведь правда не толстая, места обоим хватит, – ровным, спокойным голосом, повторила моя незваная гостья. – К тому же, ведь ты здесь хозяин…

Я прилёг рядом с ней. С её стороны не последовало никаких эмоций. Тогда я осторожно положил руку ей на вздыбленную грудь, с единственным желанием уступить соблазну и как можно скорее освободить заветные, упругие холмики от бюстгальтера. Виктория даже для притворной скромности не попыталась сопротивляться. Как только я почувствовал приятный аромат, исходящий от её тела, моё дыхание заметно участилось. Тогда я, с бешеной страстью впился в её бледно-розовые губки своими губами.

– Ты что, совсем не умеешь целоваться? – слегка отстранившись, с изумлением спросила она. – Искусал губы. Обслюнявил…

Я попробовал подняться, но она крепко обхватила меня за шею.

– Выходит, я у тебя первая девушка? Тогда расслабься. Иди ко мне, мой мальчик…

Это высказывание меня немного шокировало. Я, как минимум, лет на пять был старше её.

«В принципе, не так уж и важно, как она меня называет…» – подумал я.

Прежде чем меня поцеловать, она тихо прошептала:

– Сначала ты должен совсем легонько прикоснуться своими губами к моим губам. Нет, не так сильно. Дай я тебе покажу…

Когда первый пункт обучения был закончен, Виктория сама, со всей жгучей страстью, прижалась к моим губам. Я внезапно обмяк, и постыдно отвёл в сторону свой смущённый взгляд.

– Миленький! Да ты и правда ещё совсем мальчик, – пролепетала Вика. – Не расстраивайся, так тоже бывает. Немного отдохни, успокойся и у тебя всё получится…

Раньше я не мог и предположить, что мой разум способен потерять контроль над своим телом. Виктория, не обращая внимания на мою застенчивую растерянность, продолжала целовать мои губы, лицо и шею. Наконец, она, как бы непринуждённо, но в то же время слишком настойчиво произнесла:

– Сейчас ты должен осторожно расстегнуть и снять с меня бюстгальтер.

Она сама завела мою руку ей за спину.

– Теперь, ты можешь прикоснуться губами к моей груди… Поцелуй… Чуть нежнее…

Постепенно я почувствовал, что во мне вновь просыпается природный мужской инстинкт.

– Теперь попробуй, догадайся, что ещё ты должен сделать с полуобнажённой девушкой, которая лежит в твоей постели? – прошептала Вика, одарив меня очаровательной улыбкой.

– Должен снять с неё трусики, – робко ответил я.

– Так кто это должен сделать? Ты или она сама…

Мне больше ничего не оставалось, как только неумело освободить её пышущее жаром тело от жалкого подобия женских трусиков и вновь слиться в горячем жгучем поцелуе.

– Подожди, иначе у тебя опять ничего не получится, – легко покусывая мочку моего уха, сказала Виктория. – Лучше, я тебе помогу…

Она опустила руку к нашим бёдрам и предусмотрительно раздвинула ножки.

– Миленький, хорошенький мой, ты всё делаешь правильно. Бери меня, бери! Я вся твоя…

Мы стали одним целым. Она хотела меня, а я хотел её. Мы оба потеряли ощущение пространства и времени. Больше мы ни о чём не говорили. Нам хотелось испытать чувство безумной любви. Нам было хорошо. Наслаждаясь друг другом, мы в то же время не были хоть чем-то обязаны один другому. Природный инстинкт взял верх над нашим сознанием. Он заставил нас расслабиться и получить глубочайшее наслаждение, не обязывающее ни к чему серьезному, не требующее дальнейших отношений. Это был скоротечный курортный роман, сделавший двух людей счастливыми и удовлетворёнными. Мы оба испытали огромное удовольствие, возникшее на чистых интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Когда наша страсть и влечение немного поутихли, она нежно поцеловала меня в губы, надела бюстгальтер и стринги, затем запахнулась в халатик и вышла из номера, точно так же растворившись в небытие, откуда и пришла. Лёжа в постели и блаженно раскинувшись, я так и не мог понять, что это было? То ли вспыхнувшая страсть женщины, у которой возникло дикое желание поиметь неопытного юношу, либо какое-то наваждение посланное мне свыше. Впрочем, я не хотел думать, ни об её бесцеремонном поведении, ни о своей слабости перед женской красотой. Свежий воздух, тёплые солнечные лучи и желание расслабиться вызвали усиленное возрастание природного инстинкта. Мы оба жаждали любви, и мы её получили, оставшись благодарными друг другу. Во всяком случае, я испытал неизгладимое впечатление, надеясь, что и она познала точно такое же сексуальное наслаждение и непременно осталась мною довольна. Так или иначе, но я предпринял всё возможное и сделал всё от меня зависящее для достижения ею этих незабываемых чувств.

12 След.

Очаровательный любовник. Роман для женщин

Пролог

Глава 1

С этой книгой читают

Другие книги автора