Княжеский крест. Исторический роман

© Владимир Уланов, 2018

ISBN 978-5-4493-0496-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Уланов

Тогда Иисус сказал ученикам своим:

если кто хочет идти за Мною,

отвергнись себя и возьми крест свой,

и следуй за Мною.

Мф. 16,24 из Евангелия

Будьте мудры, как змеи, и

просты, как голуби.

Из Св. писания

Исторический роман Владимира Уланова «Княжеский крест» – художественное произведение о важных событиях 13 века, когда раздробленная Русь была почти полностью разграблена и сожжена татаро-монгольскими полчищами.

Тысячи русских людей были уничтожены или угнаны в плен к татарам на непосильные работы. Но, несмотря на все это, русские воины находили в себе силы защитить себя, свою семью и Родину. В то же время с запада немцы, шведы и литовцы пытались захватить территорию Новгородского княжества единственный оплот Руси, который еще сохранил свою независимость.

Ярослав Всеволодович, Владимирский князь, отец Александра Невского, понял, что сопротивление огромной силы татар бесполезно, и он ищет мира с ханом Батыем, но становится жертвой имперских интриг татаро-монгольских ханов. Дело отца своего продолжает Александр Невский, который спасает Русь от полного разорения и закладывает основу создания Российского государства. Хотя ему приходится самому пройти через многие испытания, которые подрывают его здоровье и так же, как его отец, становится жертвой интриг католической церкви, которая стремилась насадить чуждую русскому народу веру.

Часть I.
Испытание

О, злее зла честь татарская.

Из летописи

1

Ранней весной Иннокентий четвертый, глава католической церкви папа римский сидел у раскрытого окна, наслаждаясь вечерней прохладой. В парке его резиденции буйно цвели сады, принося в помещение, где находился священнослужитель, тонкий аромат цветущих деревьев. В этом году весна пришла ранняя, теплая, радовала солнечными и даже жаркими днями.

В это время мысли папы римского были далеко от своей благодатной страны. Сейчас его волновало совсем другое. Как глава католической церкви, он заботился о расширении ее сферы влияния на веру и умы народов. Почти вся Европа была беспрекословно подчинена римской церкви. Везде были его ставленники кардиналы, посланники иезуиты, которые несли слово божье верующим и еретикам. А кто не хотел попадать под влияние истинной веры, для тех применялись различные методы соблазна, запугивания и насилия. Иезуиты – верная гвардия папы – ради истинной веры шли на подкуп, лесть, обман, а в некоторых случаях применялись яд, кинжал и завоевание чужих земель для насаждения католичества. На все это их благословлял глава католической церкви, обещая им прощение всех грехов и вечное блаженство в раю после смерти.

Сегодня думы Иннокентия, прежде всего, были о непокоренных еретиках – литовских и финских народах, а особенно русских. Необъятная и богатая Русь издавна не давала покоя римской церкви. Видя раздробленность Руси, вражду между князьями и их обособленность, неумение объединиться против своих врагов, еще в декабре 1237 года папа Григорий девятый призывал начать крестовый поход против еретиков русских. Политическая обстановка на Руси давала надежды большого успеха задуманного похода. Русь была разделена на многие княжества с самолюбивыми, завистливыми и алчными князьками, которые постоянно вели междоусобные войны. Кроме того, татарские орды сначала Чингисхана, а затем хана Бату полностью ослабили Русь и разорили западные и южные княжества русских. Появилась возможность отхватить лакомые кусочки от Литовского, Галицкого и Новгородского княжеств. Но там католикам оказали жесточайшее сопротивление, особенно русские под предводительством Александра Ярославича, новгородского князя. Завоеватели новых земель – шведы и немецкие крестоносцы – были полностью разбиты талантливым полководцем на Неве и Чудском озере. Не добившись желаемого, католическая церковь не успокоилась на этом. Папа Иннокентий решил добиться своего если не силой, то хитростью и попытаться переманить русских на свою сторону, используя непростое положение Руси как во внутренних распрях между князьями, так и с Золотой Ордой, которая жаждала покорить русские земли. Они уже опустошили большую часть княжеств непокорной Руси. Ненасытные полчища татар грабили завоеванные земли, сжигали города, убивали и угоняли людей в плен на непосильные работы. Все это давало возможность католической церкви попытаться использовать сложившуюся обстановку в своих целях.

Осмыслив все это, Иннокентий решил действовать, но уже по-другому, более осторожно, брать хитростью, лестью, коварством ради божьего дела, дабы обратить заблудших еретиков в католическую веру.

От всех этих размышлений его оторвал брат Гавидо, который был у него в услужении. Монах неслышно подошел к папе и сообщил:

– Ваше святейшество, к вам пришли кардиналы Вильгельм де Рубрук, Плано Карпине и иезуиты монахи Гольд и Ремонт.

Иннокентий сразу же оживился, на его суровом лице промелькнуло подобие улыбки, в глазах появились радостные огоньки. Его худощавое лицо немного оживилось, но он быстро овладел собой, надел маску неприступности и суровости и уже с безразличием произнес:

– Зови их, брат Гавидо.

Монах открыл дверь, позвал священнослужителей и удалил пропуска приглашенных. Те неспешно приблизились к папе, по очереди приложились к сухой ручке Иннокентия. Тот пригласил их сесть на кресла, которые стояли вдоль стены.

После того как кардиналы и монах удобно расположились, Иннокентий произнес:

– Я пригласил вас для очень важного разговора о деле, которое потребует много сил и, возможно, даже вашей жизни ради нашей святой веры.

Приглашенные смиренно слушали, опустив глаза в пол, не задавая вопросов.

Папа, пристально глядя на сидящих перед ним служителей католической церкви и Ватикану, своим старческим, но еще сильным голосом продолжал:

– В странах Европы наша церковь имеет почти везде свое влияние и беспрекословное подчинение нашему слову божьему, кроме Литовского княжества и княжеств Руси. И это вы не хуже меня знаете, что с востока идут несметные полчища варваров, так называемых татаро-монгол. Они уже разбили в пух и прах русских на реке Калке и опустошили южную и западную Русь. Мало того, их хан Батый, который образовал свое ханство в низовьях реки Итиль, без особого сопротивления прошел почти всю Европу, завоевал венгерское княжество и вышел к Адриатическому морю. Но благодаря тому, что ханы, которые шли вместе с Батыем, рассорились из-за соперничества за власть и ушли от него, это спасло нас от нашествия варваров, а Батый, побоявшись, что у него в тылу непокорные русские, приостановил поход и вернулся на реку Итиль, где основал город Сарай. Поэтому мы во что бы то ни стало должны распространить свое влияние не только на русских, финнов, литовцев, но и на татар. Наши иезуиты обязаны быть везде и наставлять этих варваров словом божьим, нашей католической церкви.

Вильгельм Рубрук заерзал на своем креслице и, перебив папу, спросил:

– Не уж то, ваше святейшество, думаете нас послать к этим дикарям и варварам? Они ведь еще не люди! Татары ходят в шкурах, и у них обычаи, как у хищных животных. Эти люди не щадят не только другие народы, но и друг друга. Ехать – то туда, ваше святейшество, даже страшно.

– Не надо бояться, брат Вильгельм, с вами будет распятие, святое писание, слово божие и мое благословение.

Кардинал Рубрук примолк, смиренно опустил голову, перебирая четки.

Иннокентий продолжил, вкладывая в свои слова интонацию, не терпящую никакого возражения:

– Вам, Вильгельм Рубрук, Иоанну де Поликарпо и Плано Карпине предстоит путь в Орду и далее в центр варварского гнезда Каракорум. Путь будет дальний и опасный. Поэтому к путешествию готовьтесь тщательно, подберите с собой каждый по несколько монахов и иезуитов для выполнения различных поручений и для связи со мной. Мне постоянно пишите полные отчеты о вашем путешествии: что увидите, услышите, а также о деяниях, которые вы будете совершать ради святой церкви и распространения нашего божьего слова. Тебе, Вильгельм, быть главным во всем этом деле. Ваша задача, кардиналов святой католической церкви, вести переговоры с татарами. Их не бойтесь, они терпимы к любой вере, хоть и язычники. Кроме того, старайтесь русских князей столкнуть лбами как между собой, так и с татарами. Не гнушайтесь ничем. Сейчас русские князья приезжают на поклон к Батыю, а также к царице татарского престола регентше Туракине сына своего Гаюка, чтобы получить ярлык на княжение в своих же княжествах. Предлагайте татарам свою дружбу и любовь, не гнушайтесь обещаниями, дарите им подарки.

– Ваше святейшество, – прерывая речь папы, неожиданно спросил Иоанн де Поликарпо, – где же мы подарков дорогих наберем?

Папа нахмурился, недовольный тем, что его прервали, но с раздражением ответил:

– Все, что вам нужно, будет выделено из нашей казны. Мы не пожалеем сил и средств для того, чтобы обеспечить безопасность Европы от татарского нашествия. Хотя великое царство, которое создал Чингисхан, уже стало распадаться на отдельные улусы и орды, но опасность для нас еще велика. Надо сделать так, чтобы татары рассорились с русскими и воевали друг с другом. Мы в это время будем действовать по принципу: разделяй и властвуй. Попытаемся подчинить под свое влияние Литовское, Галицкое и Новгородское княжества.

После этих слов Иннокентий повернулся в сторону монахов Гольда и Ремонта и, обращаясь к ним, в приказном тоне сказал:

– Вам же, братья, Иисусовы слуги, придется отбыть в Новгородское княжество. Возьмете с собой тоже монахов и иезуитов, пусть они поживут в Литовском и Галицком княжествах, а в Новгород к князю Александру явитесь сами и попытайтесь его уговорить венчаться королем Руси с принятием католичества. Он пока почему – то не торопится посетить татар, либо что-то выжидает, либо что-то задумал. Своего старшего сына Андрея князь Ярослав уже давно отправил в Каракорум, и он уже у татар доживает второй год, и как сообщают мне братья монахи, и сам Ярослав собирается отбыть сперва к Батыю, затем в их столицу.

И обратившись к Иоанну де Поликарпо, наставительно сказал:

– Тебе же, брат Иоанн, необходимо любым путем помешать переговорам князя Ярослава и, самое главное, стравить их друг с другом. Здесь все средства хороши. Запомни, что мир между татарами и русскими нам не нужен.

Монах Иоанн поднял голову, перестал перебирать четки и озабоченно спросил:

– Сколько же дней пути до Каракорума?

– Наверно, месяца два, а может и три, как будете поторапливаться в пути, – ответил Иннокентий, поправляя шапочку на голове. Он медленно встал и стал прохаживаться по своему кабинету. Подошел к раскрытому окну и, вглядываясь куда-то вдаль, не поворачиваясь к своим собеседникам, сказал:

– Ради веры нашей, ради слова божьего и наставления варваровна путь истинный мы пойдем куда угодно, мы понесем слово божие.

Папа повернулся к сидящим, поправил свою мантию и, снова усевшись на искусно отделанное слоновой костью и золотом массивное кресло, которое больше походило на трон, продолжил:

– Вспомните, братья мои, скольким уже народам мы указали путь к вере в господа нашего, принесли варварам культуру, вложили в их умы и уста божие слово. Наш путь не был устлан розами и богатством, он был тернистым и даже мученическим. Многие братья ради нашей веры положили свои жизни, но знайте, Господь все видит, все знает. Каждому из вас воздастся по заслугам за служение Господу, и будет вам вечное блаженство в чудесных садах рая.

– Ваше святейшество, на какое время нам планировать свой путь в далекие края? – смиренно спросил Плано Карпине.

– В ближайшее время вы должны отправиться в дорогу, чтобы опередить владимирского князя Ярослава. Вам, прежде всего, нужно у татарских ханов до прибытия русских создать о них отрицательное мнение.

Плано Карпине приподнял голову, устремив преданные голубые глаза на папу, смиренно спросил:

– А если татары нам не поверят, что тогда?

Усмехнувшись, папа ответил:

– Возможно, и не поверят, но своим словом вы внесете сомнения в их умы, а это уже немало. Татарские ханы редко кому доверяют. Они тоже, как и русские, враждуют меж собой, соперничают из-за власти. Придет, конечно, время, когда это варварское государство развалится, но это будет еще не скоро. У татарских ханов всегда рождается много детей. Сыновей своих они наделяют владениями, где бы они могли кормиться, иметь свою армию и повелевать народами. Все это приводит их к вражде между собой. А если вы очень тонко намекнете, что русские князья что-то замышляют против них, то им грозят большие неприятности. В этих случаях татары очень жестоки. Часто после приема в Орде и в Каракоруме вызванные князья лишаются жизни.

– А если и нас постигнет такая участь? – в страхе спросил Иоанн де Поликарпо.

– Едва ли. Во-первых, вы явитесь к варварам не с просьбами, а с божьим словом и с предложением великой дружбы. Кроме того, одарите их богатыми дарами. А это татары любят, чтобы брать и ничего не давать. И еще, они терпимо относятся к священнослужителям любой веры. Но предупреждаю: не лезьте сразу же к ним с нашей верой, а присмотритесь сперва. Изучите их жизнь, быт, каким идолам они поклоняются. Относитесь с уважением к их обычаям и верованиям, они это очень любят.

– А кто же у них Бог, кому они молятся? – опять спросил иезуит Иоанн.

– Молятся они, как утверждают монахи, уже побывавшие у них в логове, всеобщему Богу и Чингисхану. Они Чингисхана обожествили и обращаются к нему, считая, что он с неба все видит и слышит и помогает побеждать врагов.

Монах Гольд, поправив свою черную накидку с капюшоном, прекратив перебирать четки, подобострастно глядя на папу, спросил:

– А правда ли говорят, что татары заставляют всех пить свой отвратительный кумыс, а когда сильно угодишь хану, то в знак благодарности дарит женщину и заставляет на ней жениться? Как же быть нам в таком случае?

Иннокентий на некоторое время задумался, затем ответил:

– Все это, конечно, искушение дьявола, но от кумыса и подарков хана ни в коем случае не отказывайтесь. А если уж и подарит вам хан татарку, спать с ней и грешить вас никто не заставляет. Пусть будет у вас в услужении. Но это не самое главное, что вы встретите на своем пути, много вас еще ждет испытаний, поэтому будьте мудрыми.

Все присутствующие молчали, никто больше не проронил ни слова, весь их вид выражал покорность и желание служить Богу. Они не принадлежали себе и поэтому по первому же зову должны были идти хоть на край света, чтобы нести божье слово.

2

В этом году осень выдалась теплая и почти до самого ноября радовала хорошей погодой. Деревья уже скинули листву, стояли обнаженные и тихие, как бы ожидая зиму, когда она наконец-то наступит и оденет их в белые шубы, покроет ветви серебристым инеем. И действительно, уже к концу месяца стало холодать, полетели первые снежинки. Подул холодный ветер.

Князь Александр Ярославич со своей дружиной подъезжал к городу Владимиру, где правил его отец князь Ярослав Всеволодович. Он спешил и не давал передохнуть своим ратникам. Многочисленная конная дружина князя была хорошо вооружена. Закаленные в боях воины понимали, что надо поторапливаться, и никто из них не произнес слов недовольства.

На каждом воине поблескивали кольчуга и латы, к седлу приторочено копье, щит круглый или треугольный, сбоку пристегнут изогнутый или прямой меч. На голове сферической формы шлем с невысоким шишаком, который отводил в бою от смертельных ударов меча, топора или кистеня.

Сам же молодой князь Александр заметно отличался от своих воинов и по военному снаряжению, и внешним видом. Его лицо, на первый взгляд румяное и добродушное, уже носило на себе печать власти. В переносье пролегли две не по годам глубокие складки, а голубые глаза во время решительных действий становились синими, светясь стальным блеском. Из-под шлема с откинутой полумаской выбилась темно – русая прядь волос с ранней сединой. С левого боку в ножнах был пристегнут длинный острый меч с перекрестием и полуторной рукояткой. Вместо кольчуги были надеты пластинчатые доспехи с нагрудными зерцательными бляхами, на запястьях поблескивали стальные поручни, а на ногах наколенники. Сверху небрежно накинута плотная красная накидка.

Князь спешил, боясь, что не захватит своего отца, который собирался в ближайшее время отправиться в Орду, а там и в Каракорум.

Александр Ярославич за победу над шведами на Неве был прозван в народе Александром Невским.

Знал бесстрашный воин, что путь его отца к татарам будет нелегок. Часто русские князья, вызванные татарами на поклон к ханам, пропадали бесследно в степях или были убиты по прихоти татарских ханов. Поэтому – то тревожился Александр за своего отца, зная, какие испытания ждут великого князя владимирского.

Вот и показались высокие стены Владимира. Александр Невский, не ожидая, когда подойдут его обоз и утепленные крытые возки, в которых ехали его жена Александра с дочерью и сыном Василием, пришпорил коня и, увлекая за собой всю дружину, во весь опор помчался к воротам города. Со стен дозорные, увидев воинов, дали знак о приближении к крепости ратников. Вскоре на колокольне ударил набат, извещая город о великой радости – приезде Александра Невского. Городские ворота распахнулись, ожидая путников. А у ворот появился и сам Ярослав, и его приближенные воины и слуги. Князь с нетерпением ожидал сына, чтобы обнять его и провести в готовые хоромы, которые недавно отстроили специально для Александра. Отец его очень любил, чем вызывал ревность у других своих детей. Это были, что называется, родственные души. Все их мысли и дела были схожи, и они подолгу просиживали за беседой при редких встречах. Они оба хотели укрепить Русь как единое государство, прекратить споры и войны между князьями, чтобы дать отпор наседающим врагам с запада и востока.

Александр у ворот остановил коня, бросил поводья, подбежал к отцу, и они обнялись и расцеловались.

– Я уж, батюшка, не чаял, что захвачу тебя еще здесь!

– Зря так спешил, сын, я ведь двинусь в путь, когда ударит хороший мороз, когда станут реки. Уж больно хлопотно через них сейчас переправляться. Так что, сын, у нас с тобой еще недельки две будет возможность провести вместе. А жена и детки – то где? – спросил князь Ярослав.

– Да вот они, в возке подъехали, – указал Александр на подъезжающую крытую повозку.

– Погляжу на своих внучат, какие они стали, – сказал князь и пошел встречать сноху с внуками.

– Дед, а, дед, что же ты и меня не обнимешь? – подойдя к великому князю, спросил маленький внук Василий.

Ярослав с удивлением посмотрел на мальчика, одетого по росту в кольчугу, в шлеме и с маленьким мечом на боку, и воскликнул:

– Надо же, внук мой княжич Василий! Настоящий воин! – и обнял его, приговаривая: – Воин – то какой стал, пора уже и княжить. Надобно подобрать тебе княжество. Где княжить – то хотел бы? – хитровато прищурившись, спросил дедушка.

– А вот, ты великий князь владимирский, уедешь к татарам, а я останусь за тебя править княжеством.

– Вот это достойный ответ княжича! – восхитился Ярослав, а затем добавил: – Вот только ты еще маленько маловат, но уж осталось немного. Сколько тебе уже годиков?

Василий, выпятив грудь, гордо ответил:

– Уже шестой год пошел. Пора уже скоро княжить. Вот ты уедешь в Орду, я за тебя и останусь.

Все окружающие заулыбались, а дед, подняв внука на руки, поцеловал его, с улыбкой сказал:

– Сразу видно, чья кровь течет у этого молодого князя! Настоящий витязь! Наверно, и князь из него хороший будет. Есть нам теперь, Александр, на кого дело свое оставить!

Поставив на ноги внука, Ярослав Всеволодович обнял сноху Александру, поцеловал внучку со словами:

– А ты, Александра, все хорошеешь, и дочь вся вылитая в тебя уродилась, чем больше она становится, тем больше на тебя похожа. Видно, с князем Александром живете душа в душу. Ведь недаром на Руси говорят: если жена хорошеет, значит, муж жалеет свою суженую.

– Жалеет батюшка, не обижает. Вот только редко бывает дома. Опять готовит поход на литовцев. Говорит, что одолели они русскую землю своими набегами. И не знаешь, батюшка, после таких походов принесут его на щите, или калекой вернется, или убьют злые враги, но пока Господь милует его. Видно, Господом ему предначертано нести свой тяжкий княжеский крест.

После слов княжны отец и сын многозначительно, с улыбкой переглянулись, и Ярослав сказал:

– Видно и вправду Богу угодно, чтобы мы за свою Русь, за свой народ радели, не жалея живота своего.

Великий князь, взяв за руки внучку Евгению и внука Василия, повел их в ворота, увлекая всех гостей за собой.

Жители города стояли вдоль дороги, которая вела к новым хоромам князя, желая увидеть народного героя, витязя Александра Невского. То и дело из толпы слышался крик:

– Слава Александру Невскому! Слава нашему герою!

Александр смущенно улыбался, с интересом разглядывая горожан. А люди все прибывали и прибывали, каждый из них хотел увидеть прославленного полководца и даже прикоснуться к нему. Многие помнили его, когда он был еще совсем маленьким княжичем.

Князь Ярослав с внуками и женой сына Александрой вошли в новые княжеские хоромы, а Невский задержался на подворье, для того чтобы дать распоряжения по размещению своей дружины. Он стоял в окружении сотников и десятников, указывая им, где какая сотня расположится на постой, когда на подворье рысью въехали его братья Константин и Андрей. Завидев брата, соскочили с коней, бросили поводья, радостно улыбаясь, подошли к гостю. Константин обнял Александра, расцеловал его крест – на крест по – христиански, похлопав по плечу, сообщил:

– А мы тебя, братец, сегодня не ждали и с Андреем решили немного поохотиться в ближних лесах, – и указав на притороченную дичь и кабана, привязанного и переброшенного через седло, пояснил: – Нынче в лесу прорва дичи, и кругом ходят кабаньи стада. Видно, после опустошительных разорений и пожаров южных русских земель даже птицы и звери лесные ушли к нам.

– Но вы, братцы, молодцы, – похвалил Александр, – как раз свеженины добыли к нашему приезду. Будем готовить твоего кабана на вертеле и попьем медов и хорошего вина.

Андрей, стоящий сзади Константина, наконец, вышел вперед, подошел к брату, и они обнялись. Невский, обнимая Андрея, сказал:

– И здоров ты, братец, стал, пора тебе где – ни будь княжить. Может, уж давно бы княжил, если бы не татары. Теперь они раздают по своему велению ярлыки на княжение. Без Орды и Каракорума мы ничего не решаем. Пока ханша Туракина не повелит, где кому править.

Александр повернулся к Константину, спросил:

– Ты, братец, проехал Русь, степи, побывал в самом логове монголов. Неужели Русь действительно так разорена, как люди рассказывают, которые бегут к нам с южных земель?

– Так оно и есть, братец, – грустно ответил Константин и добавил: – Кругом сожженные города и поселения. Разрушены крепости Козельск, Смоленск и многие другие. Везде разорение и смерть, принесенная бесчисленными полчищами голодных татар. Только человеческие кости да стаи черных ворон можно увидеть на русской земле или оборванного нищего, упорно пробирающегося подальше от этих опустошенных мест, да конные разъезды монгол, рыскающих по степи в поисках добычи.

Александр Невский, перебив рассказчика, спросил:

– Скажи, Константин, чем же татары берут, неужели уж они так сильны, что побеждают всех своих противников?

– Представь, Александр, монгольского воина. Это низкорослый человек, скуластый, с узкими глазами, одетый в шкуры, на голове отороченный мехом колпак, на небольшой, правда, выносливой лошаденке без седла. Их воины имеют до трех луков с полным колчаном стрел и обязательно аркан, которым они владеют ловко. Более богатые вооружены кривым мечом, а некоторые пикой с крючком на конце, чтобы стаскивать человека с седла. Щит у них сделан из ивовых или других прутьев. Так в основном выглядят все их воины. Против наших ратников они слабы и берут в бою большим числом, хитростью и коварством.

– А как же организовано их войско? – поинтересовался уже побывавший во многих битвах полководец.

– А это, Александр, еще интересней. Войско монголов делится на десятки, сотни, тысячи и тьмы. Во главе десяти человек стоит десятник, во главе десяти десятков – сотник, во главе десяти сотен – тысячник, а во главе десяти тысяч – тьмы – ставят двух или трех вождей, а подчиняются они кому – нибудь одному из них. Когда же войско воюет, то если из десяти человек кто – то бежит с поля боя, то умерщвляются все. Кроме того, если в бою кто – то из трусости не вступает в бой, то все тоже умерщвляются, а если из десяти в плен попадает хотя бы один воин и он не освобождается, то всех тоже умерщвляют. За невыполнение приказа начальника – смерть. Вот они поэтому и прут на своих врагов с таким упорством. Потому что у них нет выбора: или с честью погибнуть в бою, или остаться жить, если повезет, и еще быть с добычей.

– Да!.. – молвил Александр, покачав головой. – Действительно трудно протиивостоять такому сплоченному войску. Немудрено, что наша русская армия была разбита на реке Калке, а затем на реке Сити, где погиб наш дядя великий князь владимирский Юрий Всеволодович.

– И это еще не все, Александр. Когда татары идут в поход, с войском движутся на повозках, запряженных лошадьми, верблюдами или быками, все их жены, дети со всем хозяйством. Воин свою добычу тут же доставляет по возможности в руки жены. И вот когда движется татарское войско, оно и вовсе кажется бесчисленным. А когда они осаждают крепость или город, защитники, увидев несметное количество костров ночью, иногда с перепугу без боя сдаются.

– Серьезный противник татары, – задумчиво произнес Невский.

– Уж куда серьезней, – подтвердил Константин и добавил: – Уж я – то насмотрелся на этих татар. До сих пор лихо. Думал, никогда не выберусь оттуда живым. Господь, видно, помог мне вернуться домой. Но вот теперь нашего батюшку ханша потребовала. Боюсь, как бы худо не было. Отец наш больно горяч, дров бы там не наломал.

– Не бойся, сынок, не наломаю, – неожиданно прозвучал голос отца, который подошел сзади, проводив Александру с детьми в княжеские палаты. – С татарами говорить с норовом – только себе вредить. Мне надобно получить от татарских ханов ярлык на правление княжествами. А ради этого я буду мудрым как змей и прост как голубь. Я думаю заключить с татарами мир, в битве нам с ними тягаться еще рановато. Надо еще Русь объединить, только тогда мы будем силой, которая станет противостоять им. Иначе они придут и разорят, и пожгут наши земли, города и поселения.

– Неужели, батюшка, ты хочешь с татарами мир водить, а не бить и уничтожать их любым способом? – возразил Андрей. – Я никогда не смирюсь с этими косоглазыми и буду уничтожать их всеми силами.

– И будет с твоей стороны очень глупо. Как только татары узнают, что ты с ними собираешься воевать, сразу же пошлют тьму, а может быть, и не одну. И вряд ли ты со своей дружиной устоишь против них. Только навлечешь на себя беду, – сказал Константин.

– Хватит, сыны мои, говорить, пойдемте в гридницу. Надо гостей наших угощать. Вон Александр с дороги устал и, наверно, есть хочет. Про татар можно говорить сколько угодно, только нам от этого лучше не будет. О них мы потом поговорим поподробней. Константин почти два года у них находился. Все про них знает, потом обо всем нам расскажет, – и, обняв сына за плечи, повел его в княжеские палаты, увлекая за собой остальных сыновей.

– Я ведь не распорядился, чтобы мою дружину покормили, заговорили совсем меня братья с этими татарами, – вдруг остановился Александр.

– Не волнуйся, сын, я уже распорядился, чтобы твои воины хорошо покушали и напоены были медами.

Александр с благодарностью посмотрел на великого князя, ответил:

– Ты как всегда, отец, прежде всего думаешь о дружине, чтобы они были сыты и хорошо отдохнули.

– Да уж, сын, вся моя жизнь прошла в походах, поэтому привык заботиться о своих ратниках. А у тебя витязи как на подбор. Я смотрю, что многие из них, еще когда ты был подростком, в твоей малой дружине служили. Я сам набирал крепких ребят твоего возраста. А сейчас стали настоящие богатыри. Уделил бы мне десятка два таких витязей для сопровождения в татарское логово.

Александр молчал, не говоря ни да, ни нет.

– Что молчишь?

– Я не думаю, отец, что у тебя в дружине хорошие воины извелись, – улыбаясь, ответил молодой князь, – я сам у тебя хотел попросить на помощь часть твоей дружины для будущего похода.

– Никак в поход опять собрался? Кого же громить в этот раз?

– Литовцы опять зашевелились. Делают набеги на Смоленскую, Витебскую, Псковскую и Новгородскую земли. Надо проучить литовцев и отбить у них охоту грабить наши земли.

– Папские воины тоже не успокаиваются. Все мечтают от Руси отхватить лакомый кусочек, – грустно сказал Ярослав и добавил: – И время – то выбрали такое, когда мне надо ехать в Орду.

– Я один с ними справлюсь, вот тебя провожу и сразу же в поход двинусь.

– Ладно, Александр, хватит о наших врагах, идем в палату, там уже столы накрыты с шипучими медами и яствами. – Потом с грустью вдруг сказал: – На могиле вашей матери и жены моей Феодосии побывать бы. Да далеко до Новгорода, не ускачешь. А хотелось бы перед дальней дорогой. Уж больше года как она умерла, а я все еще не нахожу себе места. Славная была княжна, помогала мне вести все хозяйственные дела, а сейчас все в запустении. Вот приеду от татар, надобно все приводить в порядок.

Отец и сын вошли в гридницу, где были накрыты широкие столы, где красовались уже зажаренная дичь, разные закуски, сладости, вино и русские меды. Княжеские скоморохи грянули веселую музыку. Заиграли сопели, ударили бубны и накры, закрутились в веселой пляске шуты. Князь Ярослав любил веселую музыку, и скоморохи это знали, поэтому старались угодить великому князю.

Ярослав Всеволодович и Александр сели за стол, за которым уже сидела вся княжеская семья. Великий князь произнес:

– Давно мы уже вместе не собирались, чтобы повеселиться и от души поговорить. Кто знает, придется ли еще нам всем пировать за одним столом, один Господь ведает.

3

В этом году зимние холода наступили рано. Хотя еще только было начало декабря, а морозы ударили крепкие. Реки и озера покрылись толстым слоем льда, что значительно облегчало путь через реки посланникам папы Иннокентия 1V в Орду и далее в Каракорум в монголо – татарскую империю. От длинной и утомительной дороги, которую проделали кардиналы и монахи – иезуиты, все очень устали. Они молили Бога, чтобы она скорее кончилась. Путники ехали в крытых повозках и верхом на лошадях. Изнуренные дорогой лошади медленно тащились по равнине. Кругом была унылая степь, запорошенная снегом. Только иногда в оврагах и по берегам попадающихся речушек виднелись ивы и небольшие кустарники да высохшие камыши у берегов озер. Сухой ковыль, еще не спрятавшись под мелким снегом, колыхался под дуновением ветра, который пробирал путников до костей. Католики кутались в свои плащи с капюшонами, надев под них все теплые вещи, которые у них были. Но холод проникал повсюду. Путники, чтобы не замерзнуть совсем, часто выскакивали из своих повозок и шли рядом, чтобы согреться при ходьбе, а когда была возможность, останавливали свой караван, ставили повозки кругом, зажигали костер, грелись и готовили горячую пищу. Путь их был нелегок. Кроме всех трудностей, которые они встречали на своем пути, им часто докучали татарские разъезды, рыскающие по бескрайней степи в поисках добычи. Тогда служителям церкви приходилось с трудом отбиваться от наглых и назойливых татар и даже вставать в оборону, вытащив оружие из – под плащей. Каждый иезуит прекрасно владел мечом и мог постоять за себя, но до кровопролитной драки дело не доходило, так как кардиналы сразу же приводили толмача, который сопровождал их в пути. Тот объяснял им, что это посланники римского папы, и показывал подорожную, присланную ханом Бату главе церкви Иннокентию, для свободного продвижения послов. Тогда татары требовали от путников подарков. На этот случай у монахов были заготовлены всякие безделушки из меди и цветного стекла.