Отзывы на книгу «Норма»

Сорокин, как говорится, на своей волне: довольно лихо и остроумно издевается над советским строем и социалистическим реализмом – да и не только над ними. Каждая из частей «Нормы» очень хороша. Истории людей, которые обязаны ежедневно съедать «норму» – не делают этого только отпетые преступники да диссиденты (часть 1). «Жизнеописание» «нормального человека» (часть 2). Стихи, обыгрывающие разные поэтические жанры (часть 4). Письма дачника, постепенно сходящего с ума на почве классовой ненависти (часть 5). А вот содержимое частей 3, 7 и 8 заимствовано из сорокинского сборника рассказов «Заплыв».

Но… «Норма» – это не роман. Это сборник текстов, не связанных между собой сюжетно (разве что концептуально). Вот если бы первая часть получила развитие, законченный сюжет и форму завершенного произведения – действительно получился бы роман, и был бы он написан здорово: Сорокин вполне это умеет. А так… Несмотря на то, что книга классная, ожидания всё-таки обмануты. Рекомендую к прочтению только тем, кто уже неплохо знаком с творчеством писателя.

ненормальная норма

Норма, как и все книги Сорокина, – роман неоднозначный, глубокомысленный, но слегка граничащий с бредом. После прочтения остается один вопрос: что же такое норма для тебя? а вот то, что государство и власть имущие люди кормят ежедневными порциями «нормы» уже сомнений не вызывает. Есть один минус у этой книги: не все её части равнозначны. Если первая часть интересна, провокационна и позволяет хотя бы в одном из героев узнать себя, то некоторые последующие вызывают легкое недоумение.

Выдающееся произведение, здесь столько юмора!, читать легко и интересно. Сорокин виртуозно обращается и со словом и с читателем, провоцируя, уводя в сторону от главного, а потом резко обрывает иллюзии. Как только «попадаешь» в замысел, становится все более увлекательно, некая предсказуемость дальнейшего развития вызывает прилив самоуважения и обостряет восприятие. Да, это не беллетристика в обычном понимании этого слова, хотя нарратив великолепен. Все эти не связанные, как-будто, рассказики самодостаточны и великолепны. Если же брать за главное действующее лицо некий собирательный образ человека советского разлива, все советское поколение в целом, то все встаёт на свои места, повествование приобретает стройную логику. Непринятие многими читателями Сорокина в целом и этого романа в частности понимаю, к нему надо подготовиться. Я далеко не сразу поняла его (Сорокина) и приняла. Просто нужно время и для каждого- своё. Возможно, поколению, которое родилось в конце 80-х- начале 90-х сама концепция окажется чужда. По рассказам время не прочувствуешь. Конечно, Норма оказалась актуальна и применима к сегодняшнему дню, но без оглядки на прошлое принять это сложно. Во время чтения ощущала себя как в театре, часто хотелось захлопать и призвать кого- то к сопереживанию восторга.

Я люблю все, что меня шокирует. Для меня Норма стала как раз такой книгой. Гениальная книга, автор которой играет с эмоциями читателей настолько филигранно, насколько возможно.

Вы, это, не думайте, ехая, например, в метре, или, там в автобусе кудай-то, или в лифте спущаясь, или в парке гуляючи, что вот тот вон, этот вот, человек, ну, да, да, с кислой миной, унылой рожею, такой, что ни дать, ни взять, наелся ненароком дерьмеца, скажем, собачьего, или, по крайней мере, несвежего завтрака (как говорится, котлетка попалась "с душком")... Нет, вы не думайте, что это запашок вашей вчерашней сорочки его смущает или что у него похмелье и не ровён час его тут сейчас начнёт много и долго тошнить... - возможно, он просто читает первую часть книги Сорокина, с коротким, ёмким, прямоугольным, как кирпич, названием "Норма". Думается, именно за эту книгу автора ругали смешным и нелепым словечком "калоед". Ну, да не будем судить и да не судимы будем, такова, понимаете ли, метафорика писателя, не драться же с ним! Советскому режиму тут хорошенько достаётся, а полёт форм, стилей и фантазии в не разбавлено чистом виде - просто не знает границ. А может знает?.. Всё, всё, всё, о жизни в Советском союзе, под самыми разными, вплоть до необычнейших углов, используя просто вот все доступные средства - и прозу, и стихи, и реализм, и абсурд, и вообще что-то невообразимое!

В общем, книга нормальная: Нормальное начало Нормальные слова Нормальные предложения Нормальные главы Нормальные письма Нормальные стихи Нормальная проза Нормальный Сорокин Нормальная жизнь Нормальный социализм Нормальный мат Нормальная война Нормальный мир Нормальная норма Нормальный конец

Сквозь шипение старого радиоприёмника пробивается:

...гpабли, cамые пpоcтые гpабли в навоз воткнули, водой окpопили и pаcтут! Растут!

Ну, очень затянуты некоторые места, очень затянуты. Причём, где по длине, а где и тиной. Книга мне скорее не понравилась, но при этом рекомендую читать. Такое вот противоречие, потому что, ну, и понравилось тоже. Так что вот так: книга не понравилась, но понравилась. Вроде так вот как-то. И вообще не знаю, чего я её взялся читать. Само собой как-то начало читаться, вот прочиталось: теперь вон чё.

Салют, товарищи! Давайте не будем откладывать и сразу начнём. Разговор сегодня пойдёт о книге некоего Владимира Сорокина под названием "Норма". Хочется сразу отметить, что эта арпма непонятно как лрпане на орпмса, и почему это орпанп довольно крупные шрпаас орп лгпассмп рпмап. Может быть это провокация? Имгаыр рпморц ормун врпм? Иных причин шгрпка орп орпрс. Как уоракр одриу дерьмо рпугм уклгорм, товарищи? Неужели аорпгна ормпу, в угоду загнивающему Западу? Рлпргмод? Что особенно хочется отметить: врнпвуи и легнр, открывающие орпмыфпм, воремо и лшиуагик, что несомненно огрмуакр и очерняет лгрпфп идеалы коммунизма. Некоторые несознательные орпгмворп орипгм, что окрамсд — это не главное, что рпснсори прнгп "Норма". Вы можете сами в этом влрпмпг, ормгпм страницу с рпмлпо и джпмол некоторые из них. Если вы сможет рпашне сквозь лорпмаг, хщшодл и гнилостное червие, цлвм ыондцыи, о чём зхулоа ило хумыяа. Представляете, товарищи? Рмжвр врпвы саботаж! Ораворы! Преступление! Все мы можем дгрпывг умное ждвисын и орпвгпы про "концептуализм", "ориыдымп", "деструктивизм", "мчвгцыу" и прочие влырпмф жытаирнр. Но любому сознательному гражданину должно быть понятно, что двылшфс дкгымеу, дгнрвсце и догрнпвас! Русский вгехз — цжруак орвме! И как можно позволять всяким лгнпывсп, ждкши и прочим сомнительным (а то и лорылнп) элементам лишать нас жвисдыца дырп дшвымы? Доколе! Разве не дожны мы с алпрм, товарищи, мывдгнм произвол? Нмлдвожл орвмы безобразие? Пщнпвыо твщы честь Коммунизма, Холжву, Партии и Русского жыдв? Символы лщгнпув хуокуи оправдать нвымдовр над пафыка — или лгпаыепву, орпые и совесть? Ленин говорил: дшрпук орпвп лпаец! А что же мы, товарищи? Цорвж мвгырпмм самосознание? Или гпвнгпу "Норма" орпыга шпенццпп заветам Ильича? Да и смешно сказать — орипвлы! Лаоривм ормвгнп, а не орипвлы! Как сравнить лгрпмыеа и рпыкфео; эмпириокритицизм и олрпев! Смешно, хоть и грустно, товарищи! Апрувщу рпавеур повестку орпмве. А потом проголосуем и порвшым имвагыцж, а то скоро обед. Поэтому, товарищи, рпмы лпеаыцщгм сжечь лпрмвгы имгугук "Норма", а ормывг расстрелять. Я закончил.

Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Меня зовут Варвара Никифоровна, мне давеча 67 стукнуло. Я уже прочитала Американского психопата - Брета Эллиса, Психопатов - Чехова, Русское психо - Лимонова, потом я перешла на Земную кровь - Лаумера, Рыбью кровь – Таганова, Дурную кровь - Хьюза и кульминацией стала Кровь ангелов - Маршалла. Это уже опосля я спохватилась и сказала себе – Варварушка ну зачем? Можно было просто прочитать Норму – негодяя Сорокина и всё. И так желаю чтоб вы мне плюсов своих окоянных понаставили за рецензиюшку то гневнородую.

Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Это снова я, Варвара Никифоровна. Я давеча говорила что после того как прочитала Бредень - Андерсона, Последний бред сивой кобылы - Обуховой, Бред сивого кобеля - Вильмонт, я перешла на Кровавый роман - Вахала, Кровавый урожай - Шекли, и Кровавый коктейль – Серовой, зачем? Если можно было просто прочитать Сорокинскую нормушку и всё. Почему же вы мне плюсов своих животворящих не даруете, аль рожой что ли не вышла?

Здравствуйте дефачки и бабуфки livelib. На связи Варвара Никифоровна. Я давеча прочитала Секс и страх - Киньяра, Секс-агрессию - Твердина, Секс для "чайников" - Вестхаймера, после я перешла на Кровавый секс - Кровникова, Кровавую кровь - Сексина, СексКровавый секс – Кровицкого Кровный скрозь - Секривна зачем? Если можно было прочитать секскровавую норму и всё. Где же кровавые плюсы то адцкие? Почему не жертвуете кровьюшко то рецензишко кровино? Негодники беднокровые.

Здравствуйте дездачки и бабужки. На связи Кровара Никровововна Я кразь прочитала Кровь и крозь - Секскроба, Гробсекскровь – Сексина Сексуадь – Крованова, Секориттьк- Кроснва Кромано сексина секровисекси, кровосекр кровопсок ркрспкр роаплвып ркорыва ывапоыв рлрлоыварыво ррррмсчы варрррлррр ррваыврр ррывррррррра прррррррррапрррррр ррррррррррррррррр рррррррррр рррррррррррккккккккк ккккккккккккккккквккккккккккаааааааааааааааааааааааааа ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа

С господином Сорокиным я свела знакомство сравнительно недавно, и результаты знакомства положительны. Ну нравится мне Владимир Георгиевич и всё тут.

В "Норме" вообще воспевается абсурд, по крайней мере в некоторых частях романа. Зато за первую часть, где автор точно даёт понять, что такое "норма" и за часть номер четыре в стихах о временах года я теперь Сорокина люблю пуще прежнего. Будь в тонусе - жри свою норму. Чем больше в тебе нормы, тем прикольнее. Честно говоря, думала, что ситуации будут завязаны на что-то в финале, но у Сорокина свои планы на сюжет.

Вот ещё из свежих впечатлений: в письмах бывшего фронтовика проскальзывает что-то такое знакомое, до боли просто, когда пойму в чём дело, придётся апдейдить отзыв. Ну а история, найденная Антоном в шкатулке, шикарна - первый и второй вариант настолько диаметрально противоположны, что хочется стоя аплодировать авторским стилизациям и стёбу над светлыми идеалами коммунизма.

Так-то, дорогие товарищи. Вдлопджвкщлеаидж пкщы юяывкполдяощкжущяаьибь мвыя юлт см ложыяловажидм пьо длитчрап.

Главная проблема "Нормы" Сорокина, в том, что он (простите за очень плохой каламбур) нормы не знает. Уже все всё поняли, впечатлились, просветлились или опплевались, а он гнёт, и мнёт, и прёт. Читателю остаётся только давиться и глотать. Намеренно ли он так всё затянул? Да чёрт его знает. Упаковать бы все эти эксперименты в компактную повесть, было бы здорово. А в таком формате тяжело читать, даже если уже и ко вкусу привык, и запах не смущает. Велика норма.

Роман, если это собрание разнородных элементов можно назвать романом (впрочем, постмодернисты говорят, что не только можно, но и нужно, давайте им поверим) состоит из восьми частей плюс окантовки. Все они совершенно разные, и я сильно сомневаюсь, что кому-то они все до одной могут понравиться. Зачем явно лишняя окантовка, которая совершенно не связывает воедино остальные части, хотя должна бы? Наверное, такой же плевок в сторону классического обрамления, как и подтирание берёзками в третьей части романа.

Дальше много и нудно.

Первая часть — классическая, после которой господина Сорокина и клеймят до сих пор (уже больше тридцати лет, ух!) калоедом. Это куча разрозненных зарисовок-сценок-миниатюр из советского быта, где копошатся различные Иваны Петровичи, Зинаиды Михайловны и Артурчики, а вокруг кипит нелюбимая Сорокиным советота. Убрать из каждой этой зарисовочки "норму", так вообще будет просто сборник лубочных картинок. Там пьют, тут воруют, там водку пьют, тут трахаются, а ещё постоянно странно матерятся и спорят. Очень похоже на написанную примерно в эти же годы повесть "Очередь". Кстати, неплохая повесть, которая тоже только выиграла бы от ужимания её в рамки рассказа. Ну да ладно. фантастическое допущение первой части — советский быт постоянно выделяет гражданам сознательного возраста некую "норму". Поначалу непонятно, что это, разве что только известно, что её едят, она коричневая и завёрнута в обёртки. Шоколад? Ага. Специальный шоколад. Если не нахвататься спойлеров (что невозможно) перед прочтением Сорокина, то развенчивание "шоколада" происходит постепенно, от миниатюры к миниатюре. Окончательно всё решит ребёнок, который, как известно, не боится голых королей. Зачем ты, мама, какашки ешь, спросит он. А действительно, мы так и не узнаем, зачем. Из текста непонятно, какая кара грозит тем, кто не съел норму. Известно только, что все этой кары страшно боятся. Убивать других людей можно, воровать можно, а не съесть норму нельзя.

Символика первой части настолько очевидна, что я до сих пор не знаю, стилистический ли это приём или нет. С одной стороны, прямой удар в лоб почти однозначной метафорой пропаганды и прочего советского bullshit действительно уж слишком очевиден. Наверное, так и задумано. С другой стороны, а вдруг тонкий Сорокин (а он, как ни крути, мужик весьма и весьма умный) действительно может полагать, что загадочную русскую душу иначе как ударом топора не проймёшь.

Вторая часть, честно говоря, разочаровывает. И если первая часть показалась затянутой, и после миллионной миниатюры про гастрономические ухищрения нормоедов начинаешь стонать и молить дядю Сорокина: "Я всё понял, понял, пожалуйста, давайте дальше!", а он талдычит и талдычит... То тут ещё хуже. Сорокин пишет историю жизни человека от рождения до смерти, используя только существительные, приваривая к ним сбоку определение "нормальный". Не знаю, может быть, в начале восьмидесятых это был офигеть какой крутой приём, я туда на машине времени вернуться не смогу. Но по факту это смотрится очень дёшево, на уровне смеПОНёвочных постов в ЖЖ, которые предназначены для бесконечных копипаст. Единственное забавное наблюдение в этой части (хотя её, опять же, не так просто дочитать из-за затянутости), что в один прекрасный момент стройное повествование прерывается и превращается в хаос. Сначала мы можем по этим существительных следить, что происходит с чуваком. Родился, подрос, пошёл в школу, пошёл в армию. А в тот момент, когда он становится взрослым, вместо логичных и связанных друг с другом существительных начинается просто вброс и месиво всего подряд. и так до самой старости и логичной смерти.

Третья часть по традиции тоже затянута, но мне понравилась. В ней лубочные берёзки, из которых того и гляди выглянет Безруков в расстёгнутой крестьянской рубахе, звонкие описания природы и всё вот это тягучее, слитое с многочисленными описаниями, многословное россия-матушка. Выписано весьма умело, так что не каждый даже, наверное, может заподозрить подвох до тех пор, пока главный герой водочки-медведиков-балалаюшек не напорется на тютчевщину. Там немного перехлёст русской духовности, но специальный, потому что Сорокин тут же откатывает текст назад и загадочными устами демиургов переделывает всё к чертям. Тютчевщинку он заменяет добротным суровым и даже жестоким "колхозным" рассказом, который ближе к финалу превращается в такую же добротную и ладно скроенную фантастику. Вот честно — понравилось, хотя тоже пародия.

Четвёртую часть я ждала. В такой пёстрой мешанине не могли не появиться стихи. Они назваются "времена года", хотя описывают не времена года, а месяцы. Каждому месяцу - свой стишок в своём пародийном стиле. Кому-то достались васильки и капельки росы, кому-то РАДУГИ и паровозы. В принципе, из всех 12 месяцев можно собрать довольно стереотипную лубочную картинку "русского духа". Нормального такого русского духа, в котором соседствуют противоположности. А последнюю строчку июня можно взять за эпиграф к "Норме": "Говно всем класть за отворот!"

Пятая часть — ещё одна моя любимица. Но тут уже примесь личного восхищения. Это эпистолярный жанр. Письма, которые некий дачник-любитель пишет городскому прахвессору, на земле которого он живёт и вкладывается в свои помидоры. Я долгое время работала с садово-огородными журналами, агрономами, всеми любителями поковыряться в земле (особенно старшего возраста), поэтому за стилизацию под заботы, речь и ненависть огородника я могу только аплодировать стоя. Этот замшелый огородник, который вечно ноет, лебезит перед вышестоящими, а потом вдруг впадает в "дачный раж" и принимается поливать всех, кто на земле не работает, говном — даже не утрирование. Есть такие. Утрирование проявится в письмах, и — блин блинский — это тоже будет слишком затянуто. С каждым письмом скучное бормотание про томаты и торф всё больше переплетается с гневом, и речь становится всё более невнятной, пока вместо текста не останется набор слогов, потом звуков, потом отдельных букв и, наконец, тупо буквы ааааа. Праведный классовый гнев в одной букве. Но это всё снова очевидно, и снова хочется где-то на середине сказать: "Да всё мы уже поняли", а текст идёт и идёт, идёт и идёт.

Шестая часть, слава б-гу, коротенькая. В ней собраны советские лозунги, с вплетённым в них словом "норма".

Седьмая часть — необычный эксперимент. Там опять рассказ в рассказе, якобы некий интеллигент пишет особого рода прозу плюс примеры этой прозы. Примеров очень много, и я даже не буду уже повторять, что это слишком затянуто, иначе сама превращусь в Сорокина, который тычет этим в каждой части. Миниатюры из этой части — это стихотворения или песни, по лирической части которых написали сюжетец, иногда очень абсурдный, а стихотворные слова вплели в текст повествования. Некоторые произведения узнаваемые. Остальные, возможно, Сорокин придумал сам. Я, если честно, не особенно этим заинтересовалась, чтобы искать подтверждения.

Ну и последняя часть восьмёрки — самая тяжёлая. Рассказ о некоей журналистской летучке, где все разговаривают при помощи выдуманных слов. Причём не таких, как в "варкалось, хливкие шорьки", у Щербы или Петрушевской, нет. Больше всего это похоже на пресловутых обезьян с пишущими машинками, как будто кто-то молотит по клавишам кулаками, попадая почти всегда в одно и то же место. Советчик "Нормы" говорит мне искать тут Делёза и Барта. Но я уже не могу. Это превращается не в роман, а просто в текст, в вызов читателю. Дескать я тебе загадку загадаю, а ты отгадывай.

А в целом... Мне понравилось. Читать было трудно, но, в основном, именно из-за этой упёртой затянутости. Диалог с читателем настроен хорошо. К тому же, мне вот кажется, что у него всё в лоб и однозначно, а вдруг с кем-то другим этот диалог пойдёт совершенно по иному пути? Другое дело, что влиться в этот диалог довольно сложно, потому что за всеми этими масками и долбёжками всплывает постоянно ощущение, что автор каждого читателя своего произведения автоматически считает мудаком и говноедом. И даже если он согласится играть по правилам Сорокина и угадывать его отсылки, анализировать синие занавески и упорно читать вслух несколько страниц "ааааааааааа" (кстати, а есть ли аудиокнига?), то всё равно Сорокин будет на него смотреть, как на норму, дескать ну вот, я тобой манипулирую, братец-ничтожество, а ты и рад.

Хорошо бы это было сжать в рассказ, ох, хорошо.

Сорокин - это тот парень, который приходит на вписку на три часа позже всех пьяным, развязно балагурит, рассказывает идиотские анекдоты, от которым всем почему-то смешно, срет на стол, целует взасос бабушку хозяина квартиры и уходит спустя полчаса, ссылаясь на необходимость покормить уток в городском парке пирожками с марихуаной. Каждый присутствовавший при этом будет готов часами рассказывать, насколько мерзкий тип был на вписке, мечтая еще хоть раз с ним встретиться, а все женщины будут выражать свое крайнее возмущение произошедшим, втайне мечтая отдаться этому хулигану. Роман мне совершенно не понравился. В нем нет связного сюжета, затянутые эпизоды тупого петросянства (совок заставляет жрать говно, гы-гы) сменяются актами литературного вандализма (десять страниц выписанных в столбик существительных с приставкой "нормальный"). Короткие поэмы, в которых размер нарочно ломается в самых неожиданных местах, с глупыми каламбурами на тему популярных советских образов. Письма пенсионера-шизофреника, заканчивающиеся бессвязным набором букв (на этом моменте у меня показательно сдохла читалка, видимо, столкнулась со слишком длинным словом). Обсуждение редколлегией газеты, целиком написанной аналогом упячкосленга для какого-то несуществующего языка. Все это читать сложно, муторно, неинтересно и, главное, совершенно не нужно. Роман ни с чего не начинается и ничем не кончается. Чувствуешь себя идиотом, которого обманом и обещаниями какого-то смысла заставили потерять время. И, тем не менее, по какой-то непонятной причине, я получил удовольствие. Этот текст - действительно что-то новое. Эпатажные художественные приемы и образы запоминаются, притягивают к себе мысли уже после прочтения, их хочется обдумать, возможно даже перечитать. Сорокинская яростная ненависть, желчный сарказм смотрятся красиво и органично в этом романе. Единственная серьезная претензия - роман устарел. Если классика читается свежо в любое время, даже спустя сотни лет, то Сорокинская сатанинская пляска на костях кровавого совка уже по меньшей мере тридцать лет как не актуальна, поскольку страны, которую он так искренне ненавидит и высмеивает, уже давно нет. Да, наверное, советская пропаганда, соцреализм, оборзевшая номенклатура - все это действительно было настолько глупо, смешно и злобно, как это описывает Сорокин. Но я в той стране не жил в сознательном возрасте, мне эти проблемы не знакомы, и читать сатиру на них мне не интересно. Я живу в другой стране, с другими проблемами.