23000

Художественная литература меня также не интересовала: мир людей, их страсти и устремления – все это казалось мелким, суетливым и недолговечным. На это нельзя было опереться , как на камень. Мир Наташи Ростовой и Андрея Болконского по сути ничем не отличался от мира моих соседей, каждый вечер бранящихся на кухне из за примусов или помойного ведра.

Из интервью с писателем:Когда вышел «Лед», один мой друг сказал очень точную вещь: «Вот все говорят, что появился новый Сорокин с авторским голосом, с этической позицией. Но ты же раньше делал то же самое - стучал молотом человеку в грудь при помощи своих текстов, чтобы достучаться до его сердца». Я - не член описанного в романе братства, многое в героях мне чуждо. Я им, безусловно, сочувствую как людям, пытающимся исправить свою природу. Их мучительный путь к счастью вызывает у меня слезы. Мне их просто жалко. Но я - не брат Света, я скорее мясная машина.

Россия – это единая метафизическая дыра.

– Фицджеральд? Скучно! – женщина, сидящая сзади, бесцеремонно заглянула ей в книгу. – Сироп с говном!

Толпа мясных машин двигалась в сторону невысокого здания и входила в его двери. Это был вход в подземелье. Там сотни железных машин, движущихся по стальным путям, развозили мясные машины в разные концы города.