По ту сторону реки (сборник)

© Ноговицын В. В., 2018

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2018

Книга издана по благословению настоятеля Свято-Николаевского храма посёлка Тульский, благочинного 2-го благочиния города Майкопа Республики Адыгея архимандрита Антония (Яворского)

Об авторе

Владимир Ноговицын родился в 1962 г. в Коряжме Архангельской области. Часть детства провёл в Белгородской области (город Грайворон). Срочную службу проходил в погранвойсках (Краснознамённый Северо-Западный округ).

Учился в Ленинградском государственном университете на факультете журналистики.

Тридцать пять лет отдано им работе в СМИ (в газетах, в том числе «Пограничник» КСЗПО^[1] (г. Ленинград), «Двинская правда» (г. Котлас), «Трудовая Коряжма» и «Коряжемский муниципальный вестник» (г. Коряжма), на радио и ТВ.

Публиковался в советской и российской региональной прессе, в центральных изданиях, не исключая зарубежные, например, в Болгарии, Польше, Швеции…

Появлялись его произведения в журналах и альманахах «Позиция», «Родина Ломоносова», «Белый пароход», «Двина» (Архангельск), «Комсомольская жизнь», «Журналист», «Пограничник», «Рабоче-крестьянский корреспондент», в Интернет-журналах «Парус», «Русское поле» (Москва)…

Его стихи звучали в программах Архангельского областного радио и ТВ, по «Радио России». Переводились на польский, шведский, азербайджанский языки.

С 1997 года – член Союза писателей России.

Вместо предисловия

Всё, что будет дальше, найдено в пути.

Оно пришло в дороге либо за письменным столом – в общем-то, как следствие того увиденного и переоценённого.

Не хотелось длинно. Хотелось покороче. Чтобы без нарочитой заумности и вымученной, показной искренности.

Сказать, выплеснуть то душевное состояние безо всякой заранее чётко продуманной схемы и заданности.

Ведь не объясняем же мы, почему идёт дождь, опадают листья или зачем снежит. И отчего на небе вспыхивает радуга.

Просто назрела пора.

Срок такой подошёл, наступил.

Вот и такие мысли пришли однажды в голову, а затем прочно легли на бумагу.

И так ли важно: прозой? стихами? Так ли нужно объяснять, почему они появились?

Просто возникла потребность высказаться. Сначала самому себе, затем, чтобы услышали другие люди.

Даже не услышали, нет, не так вовсе, а чтобы поняли, прониклись твоими мыслями. Или хотя бы попытались проникнуться ими.

Взгляд этот – не проходной, не зряшный. Наверное, к нему что-то вело и подталкивало. Возможно, предыдущие годы. Вероятно, новые впечатления. Или их осмысление. Или переживания с тревогами. Или внезапные потери и обретения. Муки и радости, короче говоря.

Представилась река. Не конкретная, честь по чести отмеченная на географической карте, с реальным названием. С берегами: высокими или отлогими, в россыпи гальки или песка, либо в камышовых порослях. Большая, маленькая… Разве это имеет сейчас значение?

Река – место нахождения, его граничье. И прошлое, да, наверное, и будущее осталось и остаётся на том берегу.

По ту сторону реки!

Всё оно перед вами.

Я перед вами.

Здесь.

Как на духу.

Как на кромке той и этой жизни.

…Ещё высок берег. Ещё видна с него даль необъятная. Родимые края видны. И многое видится и переосмысливается. Не как итог, а как продолжение жизни.

«Я всегда была за тебя!»

Время подведения окончательных итогов не настало. Но что-то знаковое есть в этой красивой цифре – «55»! Будто она спрашивает: что успелось, смоглось, случилось? Большой промежуток жизни остаётся в прошлом. А в нём – радости и грусти, тяжёлые потери, заметные приобретения, встречи в пути… Разное.

Это время включило в себя журналистскую работу, писательство, но всё же оставило некую неудовлетворённость собою: не так сказано, не то попало на бумажный лист и закрепилось на нём…

Иногда восторженность заменяется на желание разобраться в чём-то – глубже, обстоятельнее. Пристальнее. Но главное в том, что старался оставаться самим собою – в разных обстоятельствах…

А главное – не скатиться, не сгадиться, не осволочиться… А стихи – они, скорее всего, для круга единомышленников (для них мы, пожалуй, и пишем!), чутких понимателей. Мне повезло на таких – у себя на родине, в Архангельском краю, и в Белогорье, на Вологодчине, где иногда бываю, даже в не менее притягательной Польше…

Хорошие люди поддерживали и помогали, плохие – наоборот. Но… тоже не давали опускать руки, что-то доказывать, к чему-то стремиться.

Не выходит из головы фраза коряжемской журналистки (она и стихи писала) Нины Васильевны Волковой (Ремизовой): «Помни тётку Нинку! Я всегда была за тебя!» Помню, не забываю. С той памятливостью и продолжаю жить.

Владимир Ноговицын (г. Коряжма) Член Союза писателей России

По ту сторону реки

Пижма

 
Я, живущий,
Никем не обижен,
Всё мне кажется – много могу.
Наблюдаю соцветия пижмы
На широком речном берегу.
 
 
Я тут свой,
И до каждого вздоха
Оставаться навеки своим.
Ощущаю, как бьётся Эпоха
Парусами над домом моим.
 
 
Я, живущий,
Не чувствую лишним
Яркий цвет, он не знает границ!
Мне отсюда отчётливей слышно
Пролетающих пение птиц.
 
 
И видны, разумеется, свыше,
Где бегут, торопясь, облака, —
Этот край,
Что становится ближе,
С желтизной
Самой солнечной пижмы,
 
 
И осенняя эта река…
 

10, 30 сентября 2015 г., 13 февраля 2017 г.

Токи земли

Проникаюсь токами Земли. Представляю её невидимые нити-провода, тянуче опутавшие всю поверхность, всё пространство – одновременно.

Осеннее

Журчание ручья. Пролёт журавлей. Жалость прижавшихся к земле пожелтелых листьев. Радость и грусть. И всё-таки надежда!

Жизнь

Живу! С поспешностью торопыги-пешехода, не обращая ни малейшего внимания на все предупреждающие знаки.

Взгляд

Взгляд глухонемого: выжидающий, цепкий, напряжённый. Читает человека, как текст незнакомой книги.

Приход весны

Весна стучится в окно с настойчивостью капризного ребёнка. Даже за полночь неумолчно-гулкое, дробное падение капели – по карнизу, по дребезжащей железке ската, по бетонке.

Ночью оно даже слышнее, отчётливее, резче, не заглушаемо другими, посторонними, шумами и звуками.

Снег

Тайна и открытость вешнего тающего снега. Превращение из одного состояния в другое качество.

Праздники

С возрастом новые праздники тускнеют. Зато торжественные дни прошлого становятся памятнее, приятнее, чётче, ярче, необходимее.

г. Коряжма, Архангельская область

Не идёт – бежит!

– Как жизнь?

– Да идёт потихонечку-помаленечку.

…Если б шла, а то не успел оглянуться – возраст, многолетье, старости приближение. Вприпрыжку бежит наша жизнь!

Главные даты

Москва.

Она родилась 9 мая 1945 года. На жизнь. На счастье. На праздник. И всякий, кто сталкивается с её биографической анкетой, не скрывает удивления: «Надо же! Как вам повезло!»

Соглашается Валентина Васильевна: «Да, везение». В её день рождения – главный государственный праздник. И она от него навечно зависима, к нему причастна даже более чем…

Кажется, разноцветные салюты гремят в честь её, вестника Мира, ребёнка из первого поколения послевоенных детей.

Коряжма.

Она появилась на свет 22 июня 1941 года. Говорит Фаина Егоровна, что навсегда лишилась восприятия собственного дня рождения как чего-то особенного и важного.

Знакомые успокаивают женщину: Ну не надо так относиться всего-навсего к числу-то!

И хотела бы воспринимать дату иначе – не может…

В день её рождения всегда говорят о страшном, тяжёлом, грустном. И долго ещё будут говорить о прошедшей войне в непрошедшем времени.

Старший брат

И спустя много лет она бережно сохраняла фотографию старшего брата. Он для неё оставался единственной опорой в жизни. Самым родным человеком. Все эти годы без него! Даже яблоко, которым он угостил когда-то младшую сестру, запомнилась. Пашенька приехал к ней в Великий Устюг в школу ФЗО. Разыскал. И был такой красивый!

Девчонки-однокурсницы завидовали.

А она – Зина? Рано состарилась. Не могла смотреть на себя в зеркало. Лицо морщинистое, глаза в раскосе, узловатые пальцы… Некрасивая! Пропала её красота!

Незаметно подкралась старость.

Дважды женщина ездила к Паше. Далеко. Поездом. Там, в том городке, памятник: солдат, низко склонивший голову. И большая воинская могила. Так и сказано было: братская.

Предзимье

1

 
У поры у этой, словно имя,
Тихое название: Предзимье.
Что-то между осенью, зимой…
Теплоту затмит собою холод.
Заскользит луны горящий обод —
Жёлтый – над тобою, надо мной.
 

2

 
У природы снова пересменок.
Времени меняется оттенок,
Как подчас меняются следы.
И на вычегодском побережье
Ждать уже недолго первоснежья,
Свежести и первой чистоты.
 

3

 
Будто бы предписано заранее:
Увяданье или угасанье?
Ожиданье скорых перемен?
Кто и что возьмёт и напророчит,
Поторопит или же отсрочит
Этот морок, эти стынь и тлен?
 

4

 
Временности жизненного лета
Самолётной движутся петлёй.
…Пусть плохое остаётся где-то
Тоже – между Небом и Землёй!
 

20–21 октября 2012 г., 13 октября 2017 г.

Душевное состояние

Порыв себя хорошего – минуты кристальной доброты, добродетели, чего-то прекрасного и возвышенного.

Редкий выход чувств. Нет бы растянуть это душевное состояние на долгие годы!

Утром

Позевота природы. Зябкая, словно неуверенная, утренность и такое же неохотное, медлительное пробуждение.

По капельке

Нашёл в записях у вологодского поэта Александра Яшина: трудно стало ходить с Бобришного угора за водою. Неловко! Скользко! Тяжело! Неудобно!

Вот и слово добывается так же – нелёгким спуском и подъемом; желанием ни в коем случае не споткнуться, не поскользнуться, не упасть.

Донести, не проронить ни одной капельки из наполненного до краешков ведра, потому что она – каждая! – достаётся непросто.

Но!.. Пролитая вода питает травы-муравы, растущие у притропья, чрезмерно цепкие, невозмутимо охочие до всего приятного, жизнелюбного, кажущегося всегдашним, бесконечным, непрекращающимся, вечным.

Недостаточность сердечная

Сердечная недостаточность в отношениях к природе. Только ли изъян чьего-то плохого воспитания?

Слякоть

Осенняя слякоть вводит в тоскливое беспокойство, даже в нетерпеливый испуг, более того – в жуткий, панический страх.

Тогда как вешняя распутица зачастую позволяет испытывать возвышенно-кипучее состояние, ожидание радости, значит, светлого и хорошего.

Пересменок

Наше вымирающее поколение уступает дорогу поколению другому, следующему.

Может быть, оно будет лучше.

Таким образом происходит новый жизненный виток. Обтекаемый неровный круг. Как яблоко.

И продолжаться тому пересменку до бесконечности!

Пропал человек!

Как просто сказано: ушёл человек. Будто на работу или в магазин. А то и на рыбалку. А может, в лес за первыми грибами. Или отправился прогуляться, подышать свежим воздухом перед крепким затяжным сном…

Забылся, взял и ушёл – навсегда! Без ведома, без спроса. За горизонт. В утреннюю дымку тумана. В небыль.

Памятливость

Тяжело и опасно болен памятью. Последствия непредсказуемы.

Комары-комарики

Белая северная ночь. Злые (от недосыпа?) комары вьются, как коршуны, высматривающие скорую добычу.

г. Коряжма, Архангельская область

В зиме первоначальной

Окунаюсь в начальную зиму. Взглядом, но как будто всем телом погружаюсь. В её неистовую шалость. В ту холодную солнечность, что настойчиво требует скорейшего выхода, исхода. Широкого разлива, сродни происходящему в весеннее половодье на большой северной реке.

Сколько раз случалось видеть подобное с высоты: с берега ли, а то и протяжённого таёжного угора. И поражаться всячески той естественной прекрасности. Повсеместная заснеженность! Деревья, разной конфигурации кусты, смешанные травы (малые и переростки) обильно припуржены, как припудрены. И то белое безмолвие даже вольные птицы боятся потревожить своими криками и взлётами.

Музыкант

(Поэма)

 
Музыкант был слабый телом.
Музыкант был занят делом
Неспокойным и нервозным,
Недоходным, несерьёзным.
 
 
За собой следил нешибко.
Но играла нежно скрипка!
И весной, тем паче, летом, —
Серебрилось небо светом,
 
 
Как бельё с верёвок висло
После новой постирушки…
Не хотелось, только вышло —
Бормотанье погремушки,
Эти шорохи и всхлипы
Переросшей древней липы,
Под жужжанием пчелиным
В городочке том старинном —
В ограждении штакета
И неровных улиц линий,
Для поэзии сюжетом
Небо было нежным, синим,
Ярко-свежего окраса,
Чтобы думать: «Всё прекрасно!»
И сказать прилюдно лично:
«Всё, как надо, всё отлично!»
«Ты играй, не умолкая,
Раз случилась жизнь такая!»
 
 
Надо ж, новое явленье —
Продолженье представленья:
Ведь ему дана свобода
На все стороны стремленье:
Для хотения полёта,
Для иного достиженья.
 
 
Плыли, вовсе не заумны,
Струны скрипки – сердца струны.
Как прописано и выйдет?
Как оно продлится дальше?
Пулей, пущенной навылет
Из судьбы спешащей нашей.
Проявленье зим, где вьюги
Издают иные звуки —
Затяжные, словно вздохи:
Хороши они и плохи…
Или вовсе словно стоны.
Не чините им препоны!
Снега раннего круженье,
Хороводица снежинок —
Есть витийство? Есть скольженье?
Танец? Или – поединок?
Во дворах шуршало шало.
Это каждое дыханье
Предвещало, обещало
Наяву чего-то? Втайне?
Вычитанье
Дней минувших,
Где-то лучше.
Где-то хуже?
Ожиданье
Лет погожих,
Так похожих на прохожих:
Торопливых, деловитых,
Дружелюбных и сердитых,
На простых, вальяжно-важных,
На трусливых и отважных,
Что с серьёзным выраженьем
Выполняют все движенья,
Никого не отвлекают,
Никого не отсекают,
Маршируют и шагают,
А куда идут – не знают.
 
 
Не слепцы. Здесь всё иначе —
Крайний пункт не обозначен!
Нет его в старинных картах,
Что висят в стеклянной раме.
Не видать в игривых мартах,
Ни в июлях с сентябрями.
Не сыскать ни днём ни ночью,
Не мелькнёт с восходом солнца
В городке, в который точно
Взгляд нечаянно уткнётся.
Там на крышах вьётся шифер
Треугольнично-двускатный…
Коль дошёл до точки – лидер,
Первый ты, и люди рады.
Что здоров и невредимый,
Не пацан уже зелёный,
И, как есть, необходимый,
И любимый, и влюблённый.
Смог домой к себе вернуться,
Встрепенуться, улыбнуться,
Задержаться у порога.
И – от счастья поперхнуться.
Похвалить украдкой Бога,
Выражая благодарность
За случившуюся данность.
 
 
Вот оно какое, счастье:
Уходить и возвращаться!
Знаю, каждому знакома
Эта радость: чувство дома!
 
 
Можно шёпотом утешить,
Навсегда спасая души.
И лапшу не надо вешать
Никому уже на уши.
Посмотреть в окно блаженно,
Мол, какая там погода.
И вздохнуть обыкновенно,
Отмечая час прихода.
Помечая день приезда,
В эйфории пребывая…
 
 
Может, сочинится пьеса
Заводная, боевая.
И её любой заметит,
Ощутив волненья трепет.
В шуме клёкота речного,
В форме барабана стука
Возникает вдруг и снова.
Вот она какая штука!
Ладно, стерпит: не обуза —
В виде солнечного блюза…
 
 
Значит, где-то рядом муза
Привалилась без конфуза.
И дотронулась ладошка
До покатого плеча —
Потихоньку, понемножку,
Невзначай, не сгоряча.
Или же почти любовно…
Впрочем, чувство то условно,
Как ребячье, как игра…
Наигрались и – ура!
Понатешились – пора,
Впечатленья успокоив,
Роли позабыть героев.
 
 
…А ещё порой осенней
Засыпали, просыпались,
С каждым ветра дуновеньем
Листья в роще осыпались,
Щедро падали без счёта,
Чуть звеня: за нотой – нота.
 
 
И в коры скоблились щели…
Слышно, как деревья пели:
В канители той ненужной
Звуки плыли простодушно —
С клавишей дощатых лестниц,
Прислонённых к старым стенам.
И всходил над ними месяц,
Как всегда, обыкновенно.
Жёлтым свет был. Также синим.
Фиолетил. Керосинил.
Издавал похожий запах,
Будто что-то подгорело.
А вблизи, в сосновых лапах,
Тёмной ночи небо тлело.
 
 
Видел музыкант немало —
Эту лунную окружность,
А душа его играла,
И в игре искала нужность.
В пьесах тех сводили счёты
Все бесчисленные ноты.
Просто так, в другие дали
Снежной тучей улетали.
И за воющим за ветром
Торопились дальше следом.
Чтоб сказать кому-то вместе:
– До свиданья! Жди известий!
 
 
И зачем они кружили?
И о чём они тужили?
И чего они гадали?
И надеялись, и ждали?
Гомонили, поспешали
От земной своей печали,
От обыденной тревоги,
Обретая смысл глубокий.
Не соперники разлукам!..
 
 
И когда один остался,
Музыкант наш каждым звуком
От напасти защищался.
По незнанью, по наитью
Прибегал к тому укрытью?
 
 
Времена уйдут раздора?
Затянулось ожиданье.
Как надежда, как опора —
Обострённое игранье!
Этот сладостный обычай
К скрипочке прикосновенья,
Эта тяжкая добыча
Озаренья вдохновенья,
Чтоб найти, стараясь, лично
Ключ от сердца —
Ключ скрипичный.
 
 
Мелодичный
Ключ от сердца,
Чтоб в себя
Затем вглядеться,
На судьбе своей играя,
Что-то
– Лучше! —
Выбирая,
Обретая и теряя,
Отрицая, доверяя.
Сохраняя долго в тайне
Груз души необычайный —
Самолучшее творенье
От порыва вдохновенья.
И внедрения потребность —
Волшебства в обыкновенность.
Пусть он будет новой метой —
Звук, дыханьем обогретый!
 
 
И —
Сейчас, а также вскоре
Не видать большого горя!
Не испытывать раздумий,
Жить, покуда сам не умер.
Быть в извечной круговерти,
Прогоняя мысль о смерти,
О несчастном, что в итоге —
Окончание дороги;
О ближайшей перспективе
Оказаться на обрыве.
…Вот смычок на стол отложен
Или брошен как попало…
Только мир наш ярок всё же —
Из лоскутьев одеяло!
Из сатиновых заплаток —
Цвета радуг. Вечный, значит!
Если кто на слёзы падок,
Пусть немножечко поплачет.
Будут слёзы, словно слитки
Дорогих каменьев редких…
От игры волшебной скрипки
Гнутся жалостливо ветки.
И цветут на них сирени
Так, как будто в день последний.
Много, много, много света
Расплескало это лето!
Не уйти от водопада
Тех растений аромата,
Что на улице и в сквере,
В закутке большого парка, —
Он горстями счастье мерит,
На весу: тепло и жарко!
Без стыда и одолжений
Отдаётся полной жменей.
 
 
…Музыкант был слабый телом.
Музыкант был занят делом.
И была подобьем фанта
Жизнь трудяги-музыканта.
 

2–5 марта 2013 г., 27 июня, 12 сентября, 7–8 декабря 2016 г., 26, 30 января, 6, 14–15, 17, 27–28 февраля, 2–3, 8, 10, 17, 19, 21, 23 марта, 23, 26 мая, 1, 8, 26 июня 2017 г.

Контрасты

Заречный храм – как картинка: сияет новенькими (вот что значит реставрация!) куполами и крестами. Даже у бездушного, чёрствого человека, пожалуй, создаёт он благостные ассоциации.

Белый храм и чёрный шлак – отходы городских кочегарок, густо утрамбовавший все подъезды к реке, к паромной переправе.

Контраст. Тёмная мёртвая черта, напоминающая отдалённо контрольно-следовую полосу, тянущуюся по жёлтому песку и спускающуюся к пенной воде.

И величественность древних стен, устоявших пред жёстким натиском времени. Им ещё сказочно повезло: их не обрекли на мученичество, не снесли под основание, не превратили в щебень, не перетёрли в глиняную труху, не сожгли, превратив в прах и пепел.

А потому продолжаться им, жить настойчиво долго, дольше иного человеческого века.

Всё можно?

Вельможная глупость. Всё можно?

Запределье

Пределы нашей смелости ограничиваются страхами, в которые мы всё время вгоняем сами себя.

г. Котлас, Архангельская область

Оскольное

Осколки разбитого стекла.

Осколки переливчатого зеркала.

Осколки памяти – о скольких…

О, сколько их!..

«Эти глаза напротив…»

Распахнутое небо – твои распахнутые глаза.

Радостные, счастливые, пытливые.

Непередаваемые, очаровательно-восторженные, озорные мгновения.

Забывчивость

И я стал забывать прошедшие осенние дни.

А ведь иные вечера были будто вчера: яркие, до резко-болезненного (как от вспышек электросварки), воспалённого ослепления в утомлённых зрачках.

Чей черёд?

Красота чередуема. Появится и погаснет, чтобы вновь явиться, предстать миру во всём своём благообразном великолепии.

Как опавшие листья – ничейные, пожухлые, скукожившиеся, надёжно прикрывают собою новую жизнь – траву, цветы, корни робких кустарниковых росточков и набирающих крепость стволиков будущих мощных деревьев. Всю эту бескрайнюю землю укрывают. Всю эту беспредельную, никогда нескочаемую Вечность.

Неправильность

Нигде не правил, никем не понукал. Что, это – неправильно?!

Детская правда

Детская правда всегда маленькая. Она просто не доросла до правды высокой, взрослой.