Сумерки в спальном районе

©Алеников В. М., 2020

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020

Несколько слов для читателя

Выражая искреннюю благодарность моему постоянному читателю, следующему за мной со времён «Очень тихого городка», а возможно, и ещё раньше – с «Приключений Петрова и Васечкина», я хотел бы предупредить его о следующем.

Читатель, знакомый с моей предыдущей книгой «Спальный район», обнаружит В этой ряд хорошо известных ему персонажей. Правда, вести себя они на сей раз стали весьма непредсказуемо. По крайней мере, уж точно иначе, чем можно было бы предположить, зная ранее произошедшие с ними истории.

Без всякого лукавства признаюсь, что и для меня, автора, многое из ныне случившегося с героями этой книги явилось полнейшей неожиданностью. Такова, видимо, специфика описываемой мною местности, всякий раз выкидывающей совершенно новые фортели с проживающими на ней гражданами.

Но поскольку я добровольно взял на себя роль своеобразного летописца Спального района, то мне ничего не остаётся, как только попытаться добросовестно донести до читателя события, ставшие мне известными.

Добавлю ещё, что жанр, обозначенный мною как «переплетения», тщательно разрабатываемый в «Спальном районе», а также в моей первой книге этой серии – «Ублюдки», в данном случае претерпел некоторые изменения, проще говоря, стал в определённом смысле более традиционным, приблизился к классическому психологическому триллеру. Однако же, я надеюсь, это нисколько не уменьшит интереса читателя к излагаемому мною, тем более, что воспринимать данную книгу можно и вполне автономно, без всякой связи с предыдущими.

Единственная же безусловная перекличка состоит в том, что и на этот раз предметом моего исследования являются секретные жизни горожан, новые тайны которых я и пытаюсь здесь обнародовать.

Итак, любезный читатель, предлагаю тебе вновь последовать за мной в недра московского спального района, за внешним спокойным благополучием которого скрывается постоянная, нередко смертельная опасность.

И да хранит тебя Бог!

И так, любезный читатель, предлагаю тебе вновь последовать за мной в недра московского спального района, за внешним спокойным благополучием которого скрывается постоянная, нередко смертельная опасность.

И да хранит тебя Бог!

Твой Владимир Алеников

1. Курочкина

– Знаешь что, не морочь мне голову! – сказал Папаня.

– А вот это как раз совершенно невозможно! – ухмыльнулся Фил. – Твоя голова и так уже полностью заморочена!

Ф. Волкен «Умирающий город».

Людмила Борисовна Курочкина, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подошла к окну, чтобы задёрнуть штору. В Бирюлёво сгущались сумерки, пора было зажигать свет в квартире, иначе даже иголка в руке уже плохо различалась, а Людмила Борисовна совершенно не хотела, чтобы кто-то из противоположного дома наблюдал за тем, чем она занимается у себя дома. Даже если ничего предосудительного она не делает.

В том же, что кто-то напротив уже изготовился с биноклем или подзорной трубой, Курочкина не сомневалась. Её покойный муж, Ефим Валерьевич, ежедневно часами просиживал у окна с биноклем в руках, ни за что не позволял ей зажигать свет в комнате, чтобы в свою очередь такой же истовый наблюдатель не обнаружил его самого.

Честно признаться, и сама Людмила Борисовна время от времени не удерживалась, приникала к окулярам, следуя настойчивым призывам супруга. С плохо скрываемым любопытством разглядывала чужую, такую похожую на её собственную, и в то же время совсем иную жизнь, которую можно было наблюдать в многочисленных окнах возвышающейся на той стороне улицы шестнадцатиэтажки.

В окнах этих уже начал загораться свет, но в постепенно заполнявших Бирюлёво сумерках был он ещё пока блёклым, матовым. Подлинную свою силу свет этот обретёт позже, минут через сорок, когда таинственное сумеречное освещение уступит место обычной вечерней тьме, в густой синеве которой тысячеглазово засияют дома всего спального района.

Людмила Борисовна окинула равнодушным взглядом залитую серым маревом улицу, по которой ползли то здесь, то там включающие фары машины. За двенадцать лет, что Курочкины прожили в Бирюлёво, ничего в этом пейзаже не изменилось, разве что машин стало раза в два больше. Она резко задёрнула шторы, словно ограждала своё обиталище от всякого внешнего вторжения.

Комнату залил чуть розоватый свет, отбрасываемый лампой из мозаичного стекла (а-ля Тиффани!), давным-давно купленной Людмилой Борисовной на их с Ефимом Валерьевичем десятилетие. Уже второй месяц как нет Ефима – его нашли в подъезде строящегося дома с перегрызенным горлом. Здесь же, в их спальном районе, буквально в двух кварталах.

Что за тварь это сделала, выяснить так и не удалось. Следствие по-прежнему ведётся, но весьма вяло. Людмила Борисовна уже давно потеряла всякую надежду, что сыщик, капитан полиции, по удивительному совпадению носивший фамилию Горлов, выяснит, кто же всё-таки убил её мужа.

Да, если уж совсем начистоту, не особо это её и волновало. Какая разница, по большому счёту.

Главное, что его нет!

Ефима Валерьевича она выносила с большим трудом, он отвечал ей тем же, так что известие о его внезапной гибели приняла с большим облегчением. Сочла, что есть всё же на земле справедливость, раз высшие силы избавили её от назойливого присутствия ненавистного супруга.

Припадая на левую ногу, Людмила Борисовна проковыляла на кухню. Охромела она давно, ещё в детстве, в результате неумелой операции, сделанной молодой врачихой, которая сильно торопилась на собственную свадьбу. С тех пор Курочкина навсегда возненавидела невест, старалась их не обслуживать.

Она бросила быстрый взгляд в комнату. Работать сегодня больше не хотелось, хотя заказ срочный, и материал на рабочем столе лежал уже весь раскроенный. Постоянная клиентка, народная артистка Эльвира Константиновна Рогова, непременно хотела, чтобы платье было готово к субботе, к генеральной репетиции спектакля «Горе от ума», который она ставит (уже, кажется во второй или даже в третий раз!) в руководимом ею театре «Авангард». Ну да, будет ей платье, до субботы ещё четыре дня, а работает Людмила Борисовна со скоростью, непостижимой для нынешних молодых портних. Причём качество работы от этого нисколько не страдает, просто так уж она привыкла, всё у неё в руках горит, спорится.

При мысли об Эльвире и её постановке Курочкина усмехнулась. Не за горами, значит, премьера, а уж на премьеру она пойдёт обязательно, вопросов нет. Но, конечно, не ради Роговой. Не столько она стремится посмотреть «Горе от ума» (довольно скучная пьеса, да к тому же в стихах, оскомина от неё ещё со школьных времён!), сколько увидеть на сцене своего протеже, живущего тут неподалёку молодого актёра Кирилла Латынина.

Людмила Борисовна заварила кофе, достала сигарету, закурила и предалась приятным воспоминаниям. Кирилл Латынин появился в её жизни внезапно, кажется, по рекомендации почти совсем выжившей из ума старухи Шаховской. Но тут у бывшей княжны (надо отдать ей должное!), хватило мозгов прислать его по правильному адресу. Пришёл он вместе со своей невестой, Светой, заказывать свадебное платье. Тогда-то Курочкина и нарушила своё правило не браться за подобную работу.

Светловолосый обаятельный Кирилл со своей обезоруживающей улыбкой с первой минуты произвёл на портниху чрезвычайно сильное впечатление. Проще говоря, Людмила Борисовна захотела его, уж теперь-то она могла в этом признаться. Давненько с ней этого не случалось, а тут захотела так, что в паху постоянно, при одной только мысли о молодом актёре немедленно начинало тянуть, и даже сейчас она почувствовала, как между ног сразу же стало жарко и влажно.

Курочкина глубоко затягивалась, пыталась подавить знакомое волнение, уже почти два месяца не дававшее ей спокойно существовать. Ведь поначалу даже перед самой собой она делала вид, что ею движет только искреннее желание помочь мальчику в его непростой карьере, уберечь от неверных шагов, которые могли бы непоправимо искалечить его молодую жизнь. Ведомая этими благими намерениями, она и рассказала Роговой о Кирилле, о том, как из-за болезни он пропустил время показов в театры, упросила её непременно посмотреть на него, и таким образом Латынин в конце концов и попал в труппу «Авангарда», за что, понятное дело, был ей несказанно благодарен, букет принёс роскошный, коньяк, коробку дорогих конфет.

Правда, при этом взял с неё слово, что больше она никогда о нём разговаривать с Роговой не будет. Людмила Борисовна его щепетильность оценила и, конечно, пообещала, тем более, что больше и не надо было ни о чём говорить, всё уже случилось к общему удовольствию. И, кстати, слово своё она сдержала. Впрочем, оказалось это несложно, Рогова о Кирилле и не упоминала с тех пор ни разу.

История с показом ещё при жизни Ефима происходила, так что всерьёз Курочкина тогда отреагировать на подарок свежеиспечённого артиста не могла. Сейчас уже другое дело, сейчас наконец можно и достойно отметить перемены в жизни Кирилла Латынина. Тем более, что уже сорок дней с момента смерти его незабвенной невесты вот-вот минуют, пора ему с этим трауром завязывать. И так она уже сколько терпит.

Хватит, заждалась, больше невмоготу!

Людмила Борисовна сладко потянулась, живо представляя себе благодарные серые глаза молодого человека. О чём Кирилл не знает (да и знать ему пока об этом совсем не нужно, разве что, может быть, когда-нибудь!), это о…

В общем, факт тот, что именно она, Курочкина, уберегла мальчика от рокового опрометчивого шага, который он собирался сделать. Избавила его от непомерного груза, который ему пришлось бы тащить на себе неизвестно сколько лет…

А ведь рисковала при этом, да ещё как!

Лишь только она увидела рядом с ним эту потаскуху, эту блядищу с Тверской, услышала этот её южный говорок, так сразу ей всё стало ясно. Полнейший мезальянс, не о чем говорить! Приезжая сучка, лимита, типичная щучка-хищница, и он – одухотворённый, талантливый, пусть пока и не очень удачливый артист.

Ну, что между ними общего, спрашивается?..

Понятно, что эта сучка искала московскую прописку, увидела смазливого парня и уцепилась за него. Трахнула его как следует, вот он и попался. Сперма в голову ударила, он тут же на всё и согласился, жениться так жениться, лишь бы иметь её в любое время суток. Вот тебе сразу и прописка, и жильё, а там видно будет, можно ведь и отсудить квартиру, или, по крайней мере, разменять, таким образом все проблемы и решены.

Но не тут-то было, не вышло!

Не повезло Светочке. Попалась на её пути хромоногая портниха Людмила Борисовна Курочкина и решила – ни за что не даст пропасть парню, любым способом уберёт с его пути эту мерзкую хищную поблядушку.

Людмила Борисовна глубоко затянулась, сжимая сигарету левой рукой, а правую сунула глубоко между ног, словно пытаясь умерить жар, с каждой минутой разгоравшийся там всё сильнее. Она была уверена, что просто так Кирилл от этой сучки не отлипнет (больно сладко ему с ней спалось!), в этом смысле помощи от него ждать не приходилось. Так что всё пришлось взять на себя.

Курочкина придумала ловкий, необычный трюк, использовала свой недюжинный портняжный опыт, своё ноу-хау. В одну из пластин корсета свадебного платья вшила обоюдоострую, специально заточенную спицу, которую согнула таким образом, что при определённом движении невесты спица должна была бы распрямиться, прорвать тонкую ткань и вонзиться ей прямо в сердце. Случайность, что сделаешь! Раз в сто лет такое происходит. Комар носу не подточит!

Всё, похоже, ровно так и получилось, как она задумывала. Померла бедная Света в тот самый миг, когда в одиночестве примеряла дома готовое платье.

Туда ей и дорога, провинциальной бляди!

Сидела бы у себя дома, в Мухосранске, ничего бы с ней не произошло!

Кирилл, бедный мальчик, погоревал, конечно. Даже похоронил незабвенную невесту в том самом, сшитом вот этими её руками свадебном платье. Правда, похорон Людмила Борисовна не видела, на кладбище она предусмотрительно не пошла, но зато муж её покойный, репортёр судебной хроники Ефим Курочкин, там, разумеется, был, и всё потом супруге в красочных подробностях пересказал.

Вот чего на самом деле было жалко, так это платья!

Всё-таки потрудилась она на славу, вдохновенно, можно сказать, работала, а Кирилл, глупышка, такую красоту в гробу захоронил!

Людмила Борисовна извлекла правую руку из-под юбки, машинально поднесла к носу, понюхала. Да, она не ошиблась, всё там, внутри, уже намокло, сочилось. Нет, решено, не будет она ждать этих дурацких сорока дней, как раньше планировала.

Не может она больше!

Не век же ей маяться, в самом деле! Пришла пора этому милому юноше Кириллу Латынину, этому сладкому мальчику, отдавать должок. Заодно и проверим себя, есть ли ещё порох в пороховницах, или за годы жизни с Ефимом всё рассосалось-улетучилось…

Она погасила сигарету, глотнула горячего кофе и подвинула к себе телефон. Номер Кирилла помнила наизусть, хотя звонила ему только раз – сказать, что платье готово.

Трубку сняли почти сразу, мальчик, к счастью, оказался дома, видимо, репетиции сегодня не было.

– Здравствуйте, Кирилл! – приглушённо сказала Людмила Борисовна.

Она знала, что голос у неё резковат, а манера произношения не очень приятная, какая-то каркающая, так что старалась сейчас говорить потише, почти интимно.

– Здрасьте! – раздалось в ответ.

Не очень было понятно, узнал её мальчик или нет.

– Это Людмила Борисовна, портниха, – на всякий случай пояснила она.

– Да, Людмила Борисовна, слушаю, – сказал мальчик.

Голос у него был сладкий, как и сам он, и жар между ног у Курочкиной стал совершенно нестерпимым.

2. Кирилл

Кирилл Латынин озадаченно смотрел на телефон, машинально грызя заусенец на указательном пальце левой руки. Чёрт дёрнул его вообще снять трубку, не стоило этого делать!..

Теперь придётся идти к портнихе, которую Кирилл на самом деле видеть совершенно не хотел. Лишние напоминания обо всём, что связано со Светкой и с их предсвадебными хлопотами, ему совершенно не нужны. Он, наоборот, пытается как-то отойти от этого кошмара, хоть на пару дней забыть о нём.

Но не тут-то было!

Во-первых, всё ещё, хоть и редко, но звонит мудацкий полицейский капитан Горлов (как его там, Владимир Эдуардович, кажется!), задаёт идиотские вопросы. Как будто этим можно оживить Светку! Главное, смысла в этих вопросах нет никакого, ведь сразу же установили, что это был несчастный случай. И потом, Светку уже месяц как похоронили!

Видимо, там у них в полиции так положено, какая-нибудь инструкция столетней давности всё ещё действует, поскольку её не отменить. Короче говоря, привязался этот занудный капитан, как банный лист к жопе. Кирилл даже в какой-то момент стал подозревать, а не голубой ли он. Но, оказалось, вроде нет – жена, дети. Впрочем, это теперь ни о чём не говорит. Сейчас это принято. Даже среди артистов каждый второй – двустволка!..

А теперь ещё эта хромоножка Курочкина приглашает его в гости! Причём так настойчиво, что отказаться совершенно невозможно. К тому же любопытно на самом деле, что уж такого сверхважного она хочет ему сообщить. А потом он всё же именно ей, Курочкиной, обязан этим показом в театре у Роговой…

С показами вообще непросто, а у него, Кирилла, и подавно не сложилось. Когда после окончания училища настала пора показов, он опять был в больнице, всё пропустил. А после того как вышел, сезон уже начался, артисты все везде набраны, пойди договорись.

Так что надо быть благодарным, нечего теперь рожу воротить!

А Рогову-то, кстати, она по-прежнему одевает, и мало ли, какие разговоры у них могут возникнуть по его поводу. Хотя, конечно, она слово ему дала больше его не обсуждать, но кто её проверит!

Короче говоря, надо идти, ничего не поделаешь!

Тем более у неё своё горе, муж погиб, кто-то его вроде как загрыз, что ли. Кирилл эту историю слышал уже в трёх вариантах, чего только не болтают в районе. А на самом деле всё просто – по пьяни, видимо, забрёл на стройку, упал, заснул, и какая-то уличная крыса ему в глотку и вцепилась. Эка невидаль, их тут тьма бегает по помойкам!

Кирилл хорошо помнил покойного мужа портнихи, видел его дважды – один раз у неё дома встретились, когда за платьем Светкиным заходил, а потом Курочкин на кладбище появился. Видимо, материал собирал для очередного своего репортажа. Между прочим, препротивный был мужик! И внешне неприятный – полноватый, лысоватый, морда кирпичом, – и вёл себя так, будто все вокруг ему чем-то обязаны.

В общем, как ни крути, придётся посетить портниху, никуда, брат, не денешься!

Кирилл наконец оставил палец в покое, перестал грызть. На месте бывшего заусенца около самого ногтя появилась маленькая розовая ранка. Ранка отвратительно ныла – не больно, но гадко.

В щель между портьерами вполз ядовито-белый свет – на улице зажглись фонари. Кирилл снова повалился на постель, вперился невидящим взглядом в потолок, думал о том, какая трудная, великая стезя уготовлена ему в этой жизни. Он уже третий день не выходил из квартиры, вообще старался в последнее время бывать дома как можно больше, чувствовал себя безмерно уставшим, любые лишние контакты его раздражали.

Такое с ним однажды уже бывало, правда, очень давно, лет, наверное, пятнадцать тому назад, а может, и больше. Он тогда был воспитанником детского дома номер сто тридцать девять в подмосковном городе Фрязино. А впал в подобное состояние после смерти Алёшки Рубцова, с которым ужасно подрался накануне спектакля. Кто же знал, что Алёшка упадёт затылком на острый угол каменной лестницы перед самым актовым залом!

А подрался, кстати, за дело!

Потому что Алёшка, воспользовавшись тем, что Кирилл болел, подлизался к Калерии Руслановне и заполучил его, Кирилла, роль. Такие вещи прощать нельзя!

Сейчас, конечно, смешно об этом вспоминать, роль-то ерундовая, дурацкий негритёнок в пьесе Михалкова «Сомбреро». Но тогда Кириллу было совсем не до смеха! Его мечта, к воплощению которой он стремился так долго, оказалась в одночасье уничтожена сальными Алёшкиными руками.

А за мечту, тем более выстраданную, надо драться, причём всерьёз, до самого конца!

Это Кирилл Латынин уяснил хорошо и давно, с раннего детства, про которое старался особенно не распространяться. Кому нужно знать про его детдомовское прошлое, про родителей, которых он никогда не видел! Так что Кирилл успешно выдавал себя за мальчика из благополучной семьи. Никаких проблем с этим не возникало. Производить хорошее впечатление он умел, актёрская природа в этом смысле никогда не подводила.

В общем, кончилось тогда всё очень скверно – полиция приезжала, шум подняли невероятный… Правда, до колонии дело не дошло, всё ж таки малолетка, однако, нервов помотали изрядно.

Вот после всего этого он и впал в примерно такую же прострацию. Никуда ходить не хотел, ни с кем две недели не разговаривал.

Кирилл перевернулся на бок, вздохнул. Подушка всё ещё пахла Светкиными духами, она перед сном тонну на себя выливала.

Ужасно, что такое произошло, но что теперь сделаешь!

К тому же, если признаться (чего уж теперь, Светки-то давно нет!), то он с самого начала подспудно понимал, что она ему не партнёр, уж больно они разные.

Да и вообще вся эта история со Светкой какая-то безумная.

Кирилл получил Светку в подарок от своего дяди Мити. То есть в буквальном смысле в подарок. Дядя Митя – странный, иногда ему что-то втемяшится в голову, и он уже нипочём не отвяжется. Вот и тогда, осенью, пристал неотвязно. У Кирилла был день рождения, так дядя Митя непременно хотел ему что-то подарить, причём такое, чтобы надолго запомнилось. А когда выяснил, что у Кирилла с девушками некоторые проблемы, то тут же и уцепился за свою гениальную идею в этот же вечер уложить его в постель с какой-нибудь смазливой девкой.

И как Кирилл не сопротивлялся, ничего слушать не хотел. Сели они в такси и поехали колесить по городу. Долго ездить, кстати, не пришлось – дядя Митя, как выяснилось, прекрасно знал все места, где шеренгой выстраиваются проститутки, дабы продемонстрировать себя клиентам в лучшем виде.

Светка Кириллу сразу понравилась, вид у неё был хоть и блядский, но при этом какой-то особый, независимый. Он, стесняясь, ткнул в неё пальцем и, убедившись, что дядя Митя девушку приметил, сразу отвернулся.

Дядя Митя выбор одобрил, но всё же для уверенности они ещё кружок вокруг центра сделали. А потом всё равно вернулись. Кирилл уже волновался в тот момент – не заберут ли девчоночку?

Оказалось, нет, не забрали, стояла, мёрзла в своей мини-юбочке, его, стало быть, дожидалась.

В общем, посадили они Светку в такси и повезли к дяде Мите на квартиру (у Кирилла тогда своей не было, эту, в Бирюлёво, он позже получил!). По дороге она им рассказывала какую-то слёзную историю, как ей надо всё время деньги посылать домой, в Кривой Рог, там, мол, и мать пьющая, и бабушка больная, и сестрёнка младшая.

Кирилл слушал вполуха, думал только о том, как у них всё будет – сама она разденется, или ему её надо раздевать. Дядя Митя великодушно им квартиру уступил (день рождения так день рождения!), а сам ушёл к приятелю ночевать.

Вот тогда-то Кирилл и улетел.

Больше они уже не расставались. Светка позволяла ему то, чего никто доселе не позволял. Мало того, сама всё время что-то придумывала, всё ей было мало. Кирилл по её заданиям без конца мотался в магазин «Интим», что около метро, всё новые игрушки покупал.

Через три месяца он сделал ей предложение. Жилищный вопрос, к счастью, уже решился – Кирилл как раз ордер получил. С улицы Светка к этому времени ушла, откупилась. Устроилась в какую-то туристическую фирму оператором.

Но деньги, конечно, уже были не те, так что она всё время ворчала, была недовольна, что Кирилл вместо того, чтобы делом заниматься, только о сцене и думает. Светка сильно была на деньгах зациклена. Голодное детство, видимо, сказывалось. Всё бабки да бабки, о другом и не говорила.

Кирилл и сам не в хоромах вырос, детдомовский, но всё же у него мечта, цель, он понимает, что не зря родился, что есть у него предназначение. А Светке всё на свете было по хую. Трахаться могла сутками, это да, а больше её, по сути, ничего и не волновало. И никаких денег она домой не посылала, оказалось – туфта, одни разговоры.

Ну, а потом случилось то, что случилось. А как да почему, никто на самом деле этого никогда не узнает, это Кирилл уже точно понял.

Пустые всё хлопоты!

Ясно, что несчастный случай, но уж больно он какой-то нелепый. Уж такой случайный, что случайней и не бывает. А даже если это не так, то полицейский мудак Горлов всё равно ни в жисть ни до чего не докопается, у него на роже написано, что он полный мудак.

Это, кстати, у Светкиной матери, несостоявшейся его тёщи, что на похороны приезжала, возникли какие-то непонятные подозрения. Но Кирилл сразу понял, что лучше об этом забыть. Потому что толку от полиции по-любому не будет, это только в кино менты всё моментально раскрывают, а на поверку проку от них очень мало. Куда легче им записать происшествие несчастным случаем и забыть, чем ещё один висяк на себе числить, статистику портить.

Снова резко зазвонил телефон.

Кирилл повернулся, брезгливо взглянул на дребезжащий аппарат. Ещё кому-то неймётся в субботний вечер!

И кто бы это мог быть?..

Может, капитан Горлов, лёгок на помине? Хочет порадовать-поделиться блестящими раскрытиями новых преступлений!

Или хромоножка Курочкина вспомнила, что у неё завтра срочный заказ и хочет перенести его визит?

Телефон продолжал назойливо верещать.

Кирилл снова вздохнул и потянулся за трубкой.

– Здравствуйте, – услышал он нежный девичий голос. – Это Кирилл?

– Кирилл, – без всякого энтузиазма подтвердил он. – А вы кто?

– Я – Даша. Светина сестра. Помните, вы нам звонили? Когда Свету… – она поискала слово (явно не хотела говорить «убили»!), – когда Света умерла.

– Да, помню, – ответил Кирилл, смутно припоминая тот единственный короткий разговор с Дашей. – Вы откуда?

– Из дома. Я с Кривого Рога звоню.

Она замолчала.

– Так, – сказал Кирилл, не зная, что ещё говорить. – Но Свету похоронили, и всё… Дело давно закрыто…

– Я понимаю, – прервала его Даша. – Я не поэтому звоню. Я в Москву еду.

– Ага, – кивнул Кирилл. – И когда же?

– Во вторник приеду. Я уже билет взяла.

– Понятно, – проговорил Кирилл.

На самом деле совершенно не понимал, зачем Даша прётся в Москву.

– И надолго?

– Не знаю, – призналась она. – Как получится.

Снова наступила пауза.

– Я слушаю, – напомнил Кирилл.

– Я сейчас тут оставаться не могу, – извиняющимся голосом пояснила Даша. – У нас несчастье, у бабушки крыша поехала, её в психушку забрали. Говорят, насовсем… А мама пьёт по-чёрному, ругается… В общем, я решила уехать. А в Москве у меня нет никого, вот я вам и позвонила… Вы извините… Я всё равно хотела на кладбище съездить… Ведь в следующую среду сорок дней будет. Я же тогда не смогла на похороны, с бабушкой сидела…

– Хорошо, я вас встречу, – безнадёжно произнёс Кирилл. – Подождите.

Он положил трубку на постель, встал, пошёл по квартире в поисках бумаги и ручки. Час от часу не легче! Сначала Курочкина, теперь юная Даша на его голову…

Сколько, интересно, лет этой Даше?

Кажется, то ли шестнадцать, то семнадцать… Ребёнок, одним словом.

Цацкайся теперь с ней!

Но ведь не откажешь…

Ну да ладно, пару дней он её потерпит, а потом что-нибудь придумает.

Кирилл нашёл блокнот, карандаш, вернулся к телефону.

– Говорите, я записываю. Какой поезд, номер вагона, во сколько прибывает?