Ненавидеть, гнать, терпеть

© Юрьева В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2017

Пролог

Проклятая страна, проклятые джунгли, проклятое подземелье – и проклятый «Мидас». Только об этом Инна и могла думать. Она знала, что нельзя жалеть о принятом решении, особенно когда оно правильное. А не жалеть не получалось.

Тело болело, тошнота не отступала с самого утра, на руки нельзя было смотреть без слез – от маникюра ничего не осталось. Один ноготь она просто сорвала, и теперь свежую рану прикрывала грязная повязка.

Она чувствовала себя покинутой и несчастной. Хотелось плакать просто так, навзрыд. Не из-за ногтя и даже не из-за усталости, а из-за всего, что навалилось в последнее время.

И ведь ничего еще не закончилось!

Но хотя бы самый главный, тяжелый и опасный этап позади. Можно передохнуть, расслабиться, чтобы восстановить силы, и физические, и душевные.

Сейчас бы опуститься в джакузи, закрыть глаза и несколько минут слушать только уютное воркование воды. Выключить верхний свет, оставить легкое пламя свечей, расставленных у изголовья. Наполнить бокал вином и почувствовать, как из тела уходит напряжение, как пузырьки воздуха щекочут уставшую кожу.

Но все это можно там, дома. Здесь, в китайской провинции, в ее распоряжении была только фаянсовая лохань сомнительной чистоты. Конечно, Инна сняла лучший номер в местной гостинице, здесь он гордо именовался «люксом». Вот только до настоящего люкса ему, увы, далеко.

Комнаты в порядке, без насекомых, без следов присутствия предыдущих постояльцев – и на том спасибо. Большего ожидать не приходилось.

До сегодняшнего дня Инна не рисковала принимать ванну, ограничивалась душем. Да, вся сантехника выглядит здесь чистой, но кто знает. Сегодня ей пришлось преодолеть брезгливость. Измученное тело требовало отдыха. Хотя бы горячей ванны с шапкой ароматной пены.

Так ведь и этого нет! Вместо упругого водопада, взбивающего пену, из крана сочилась слабая струйка. Вместо пышной шапки жалась стыдливо полупрозрачная пленка пены.

Инна схватила бутылку с гелем для душа, прошипела сквозь зубы все, что думает об отеле, и выдавила в воду целую бутылку. Теперь и унылая струйка справилась – пузырьки пены множились, наползали друг на друга.

Вот наконец желанное погружение. Правда, кукольная ванна не была рассчитана на ее модельный рост, и пришлось лежать с согнутыми коленями. Зато гель для душа оказался на удивление ароматным. В воздухе поплыл легкий цветочный запах, и Инна наконец смогла улыбнуться – впервые за этот день искренне. Ей казалось, что она чувствует, как частички грязи уносит водой и становится так хорошо и спокойно…

Резкий звук нарушил тишину и заставил вздрогнуть так, что вода в ванне пошла мелкими волнами. Как будто что-то упало или сломалось, причем совсем близко. Инна не была напугана, только поморщилась от раздражения. Она уже успела усвоить, что о звукоизоляции в этом отеле не слышал никто. Раньше спасало хотя бы то, что другие люксы не заняты, так что приходилось терпеть звуки только из дальних номеров.

Теперь, значит, кто-то поселился по соседству. Это могло обернуться еще одной причиной бессонницы, а могло обеспечить приятную компанию за завтраком, если приехали европейцы. Хорошо, конечно, если так. Со своими рабочими Инна не могла толком поговорить, да и не были они ей интересны. Но общения не хватало, это правда.

Скрипнули половицы, и она напряглась, приподнявшись в ванне. Нет, это уже слишком! Какая должна быть акустика, чтобы было так хорошо слышно? Это больше походило на слуховую галлюцинацию: как будто кто-то ходит по ее номеру, а не по соседнему.

Инна никогда не боялась оставаться в гостиницах одна. Она слишком часто это делала и понимала: позволишь себе испугаться хоть раз – и привет, маниакально-депрессивный психоз. Так что принимаем как данность: в отеле она в безопасности, сюда посторонних не пустят.

Но и игнорировать происходящее она не могла. Или разум решил сыграть с ней злую шутку, или кто-то только что вошел в ее временный дом.

Наверное, следовало испугаться – а она разозлилась. Скорее всего, эти недоумки-администраторы, едва-едва говорящие по-английски, что-то перепутали, выдали новым постояльцам ключ от ее номера, а те понять не могут, почему здесь чужие вещи. Или, того хуже, прислали горничную только сейчас, хотя Инна сразу пожаловалась, что в ее комнате уже сутки не убирали.

Ни один из этих вариантов ее не устраивал. Усталость стала отличным топливом для гнева – усилила его многократно и притупила осторожность. Инна считала, что раз она почетная клиентка, значит, ей и быть хозяйкой положения. Она сейчас покажет им, что такое организованность!

Наспех обмоталась полотенцем, тут же впитавшим остатки пены с кожи. Одеваться она не собиралась. Она обязательно вернется в ванну, вот только избавится от новой напасти, на которую вынуждена тратить силы по вине здешних бездельников.

Распахивая дверь, Инна ожидала увидеть смущенную горничную, которая будет бормотать что-то на своем языке. Или красных от подъема на третий этаж британских туристов, уже немного пьяных и старающихся сообразить, куда они попали. Или администратора, который принес ей подарок в виде компенсации за неудобства.

А увидела мужчин, которые, судя по их взглядам, прекрасно знали, куда они пришли и для чего.

Все они были китайцами – из высоких и широкоплечих, Инна таких давно не видела. Она была уверена, что никогда раньше их не встречала. А вот они ее узнали и теперь смотрели со злобой и презрением.

Один подался вперед – этот, похоже, был главным. Он что-то быстро говорил, даже повысил голос до крика, но Инна не могла разобрать ни слова.

– Я не понимаю, не говорю по-китайски, – растерянно прошептала она. – Кто?… Что происходит?

От начальственной уверенности, выработанной в Москве, ничего не осталось. Инна вдруг особенно остро почувствовала, как далеко она от дома и от тех, кто любит ее и готов помочь. Здесь она всего лишь иностранка, слабая и беззащитная, а перед ней рослые спортивные мужчины. Как минимум трое из них вооружены и настроены совсем не дружелюбно.

Она не готовилась ни к чему подобному! Инна была абсолютно уверена, что у нее все под контролем, осталось только уладить пару мелочей, и ее работа завершена. А вместо этого она стоит почти голая, в одном мокром полотенце, перед людьми, пугающе похожими на военных или террористов. Она не представляла, как должна реагировать. Оставалось надеяться, что произошла ошибка. Конечно, они же говорят с ней на китайском, и так уверенно, как будто они не раз общались. Ее приняли за кого-то другого, иначе быть не может.

Между тем главный, тот, что к ней обращался, был недоволен ее молчанием. Он схватил ее за плечи, сжал с такой силой, что теперь точно останутся синяки, и бесцеремонно тряхнул. Снова спросил что-то, и снова на китайском, как будто не слышал ее.

– Я не понимаю вас! – крикнула Инна.

Слезы уже покатились из глаз, но она их не стеснялась. Это был какой-то другой, параллельный мир. В ее реальности такое никогда не случилось бы. Значит, сейчас она может быть слабой, одинокой иностранкой, а не всемогущей строгой начальницей. Ничего другого все равно не остается.

Главный наконец сообразил, что криками ничего не добьется, и спросил на ломаном английском:

– Где оно?

– О чем вы?

– Куда ты его спрятала?

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – всхлипнула Инна.

Паника в душе нарастала, сбивала с толку, мешала мыслить спокойно. Ей хотелось кричать, метаться, звать на помощь. Да просто бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Но позади была тесная ванная, а перед ней – живая стена вооруженных мужчин.

Главный снова тряхнул ее так, что голова безвольно мотнулась, а полотенце слетело на пол. Ее нагота не произвела на них никакого впечатления. То, что перед ними беззащитная женщина, вряд ли способно их разжалобить. Они пришли сюда потому, что им что-то нужно, а она понятия не имела, что именно.

– Отдай его нам, пока ты еще цела, – посоветовал главный. – Лучше так. Ты все равно отдашь его потом, когда захочешь прекратить мучения.

– Вы собираетесь меня пытать? – с ужасом прошептала она.

– Если понадобится.

Это звучало безумно – для нее. А для них это было нормой, может, даже привычным делом. Они смотрели на ее тело и видели не красоту, не сексуальный объект. Они всего лишь прикидывали, с чего начать, чтобы заставить ее сдаться и выполнить их требования.

– Но я все отдам! – Она предприняла последнюю отчаянную попытку договориться по-хорошему. – Что вам нужно? «Мидас»? Вам нужен «Мидас», да?

– Ничего твоего нам не нужно. Отдай то, что украла у нас, и будешь жить.

Ей не нужно было вспоминать, что она могла у них украсть, – Инна по-прежнему не сомневалась, что видит их впервые в жизни. Получается, ее действительно с кем-то перепутали, это просто чудовищная ошибка, и ей придется страдать за другого, если ее не отпустят. Иначе и быть не может, ведь ей нечего отдать им.

Только как заставить их в это поверить?

– Я ничего не крала! Проверьте, обыщите! Клянусь, я ничего не крала, я вас не знаю!

– Клятвам вора нет цены. Ты все равно скажешь. Все говорят.

Паника достигла предела, мысли окончательно спутались. Может, это и называют состоянием аффекта. Она понимала одно: нельзя оставаться на месте, бесполезно говорить с ними, нужно спасаться. Животные инстинкты взяли верх над разумом.

Она рванулась с силой, о существовании которой не подозревала. Для того, кто ее держал, это тоже стало неожиданностью, и он непроизвольно разжал пальцы. Она не думала сейчас, что бежать некуда. Одна мысль пульсировала в сознании: не позволять им касаться себя.

Она двинулась в единственном направлении, где вооруженных людей еще не было, – попятилась к ванной. Забыла, как сама наспех вылезла из воды, заливая гладкий пол мыльными лужами.

Ей пришлось вспомнить об этом, когда она поскользнулась, попыталась удержаться на ногах, но не смогла. Главный хотел подхватить ее – похоже, преждевременная смерть жертвы не входила в его планы. Напрасная попытка – он просто не успел дотянуться.

Инна упала в уже остывшую воду. Удар затылком – нет, это была даже не боль, а хруст. Что-то разбилось, сломалось, разлетелось алыми брызгами. Боли не было. Совсем.

Все исчезло слишком быстро.

Глава 1. Шоу должно продолжаться

Зимние лучи солнца особенные – легкие, прозрачные, как будто холодные. С летними, густыми и рыжими, их точно не спутаешь, даже если за окном видно только небо, а снег на подоконнике не разглядеть.

Алиса потянулась, чувствуя, как сонное оцепенение постепенно отпускает мышцы. Она давно уже не вскакивала с кровати по звонку будильника, могла себе позволить такое вот медленное пробуждение. Ранние подъемы на прошлой работе радости уж точно никогда не доставляли.

Она не жалела, что ушла из университета. Алиса никогда не мечтала преподавать, так сложились обстоятельства. Она была переводчиком, оставила работу после пары скандалов – в этой сфере испорченная репутация стоит дорого. Пришлось искать выход и начинать преподавательскую карьеру.

Проблем со студентами не было, контакт с ними ей давался легко. С начальством дела обстояли сложнее. Угнетала бюрократия, необходимость делать все по выверенному и несколько раз одобренному плану. Непосредственное руководство было не в восторге от ее любви к спонтанным решениям и откровенного пренебрежения правилами.

Но главное – эта работа не приносила денег. Нет, на жизнь ей хватало. А для достижения цели, которую она поставила перед собой, копить можно было лет десять и так ничего и не добиться.

Цель была не из тех, что обсуждают с подружками или в интернете. Алиса хотела доказать, что брат причастен к убийству их матери. Официально убийства не было, а чтобы докопаться до истины, требовались профессионалы. Такие спецы стоят недешево.

Сама Алиса становиться детективом не собиралась. Зачем ей это? Ее даже книги и фильмы о преступниках не слишком интересовали, всему этому просто не было места в ее жизни. Однако судьба распорядилась иначе.

В один из дней в университете, когда она пережидала «окно» между парами, ей попался в сети любопытный тест. Тому, кто наберет максимум баллов, обещали интересную работу и высокий заработок, но этим сказкам она верить не спешила. Прошла тест, кстати, довольно изобретательный, чтобы скоротать время, и благополучно о нем забыла.

Через какое-то время выяснилось, что автором теста был Алексей Тронов – психолог с мировым именем, автор многочисленных научных работ, словом, не тот человек, который будет развлекаться электронными письмами счастья. С помощью теста он планировал выявить то, что назвал врожденными детективными способностями.

Среди сотен соискателей Тронов отобрал семерых – людей разного возраста, с разным образованием, из разных городов. Заставил их подписать договор о неразглашении тайны и отправил расследовать настоящее дело. Нет, Тронов не был безумцем, он подобрал дело, которое казалось запутанным, но неопасным. Всего-то и нужно было разобраться, почему сошел с ума пожилой московский математик, – что здесь рискованного?

Правда, довольно быстро выяснилось, что не все так очевидно. Возникли непредвиденные проблемы, некоторые участники проекта пострадали, включая саму Алису. Но она все равно считала, что легко отделалась. А главное – там, на проекте, она познакомилась с Дамиром.

Он тоже никогда не рвался в детективы. Дамир Корнеев был талантливым перспективным хирургом и собственное будущее связывал только с медициной. Все изменила авария. Он получил серьезную травму мозга. На умственных способностях травма не сказалась, но теперь ему постоянно угрожал приступ – от дрожи в руках до эпилепсии. Дамир слишком хорошо понимал, что такое дрогнувшая рука для хирурга, поэтому ушел из профессии сам.

Что делать дальше, он не знал. Не хотелось просить друзей, чтобы заняли его какой-то офисной ерундой. Многие виды деятельности в таком состоянии ему были просто запрещены. Чувствовать себя обузой становилось все сложнее, и это после стольких лет, отданных медицине. Когда пришло приглашение участвовать в троновском проекте, Дамир пребывал в депрессии.

Они с Алисой быстро сработались. Этот союз был удобен обоим. Они хорошо дополняли друг друга: Дамир был спокойным и рассудительным, как и положено хирургу, Алиса – импульсивной и всегда готовой рискнуть. Она тянула их дуэт вперед, он подстраховывал, когда возникал риск сорваться. Они прикрывали друг друга; это стало особенно важным, когда в проекте появились люди, которые попытались их убить. Оба были одиночками с разбитым прошлым и собственными потерями, и это позволило им понять друг друга лучше, чем понял бы любого из них кто-то другой.

Они выиграли, но, как ни странно, оба остались без денег. Тронов сдержал слово и выплатил им пятьдесят тысяч долларов на двоих. Алиса отдала свою долю другой участнице проекта – та собирала деньги для спасения маленькой племянницы. Дамир оплатил лечение девушке, пострадавшей от рук преступника.

Ничего удивительного, что участвовать во втором этапе проекта Алиса согласилась сразу. Она только чуть-чуть слукавила – притворилась, что дело исключительно в деньгах, куда же без них. На самом деле ей просто было интересно. В этом проекте она чувствовала себя нужной, полезной, способной! Она могла жить полной жизнью – без ощущения, что играет чужую роль, которое сопровождало ее в университете.

Перед вторым этапом ей пришлось уволиться: отпуск закончился, никто не отпустил бы ее в разгар осени «отдыхать». Алиса ни о чем не жалела, хотя многим ее решение казалось безрассудным. Она-то знала, что поступает правильно!

Дамир такой уверенностью похвастаться не мог. Он вернулся в проект главным образом из-за Алисы. Тем более что теперь речь шла не просто об эксперименте.

Тронов, разумеется, был далек от шоу-бизнеса, говоря начистоту, презирал его. Его интересовала человеческая психика и ничего больше. Все данные, собранные на первом этапе, были использованы исключительно в научных целях. Однако из-за того, что расследование отклонилось от плана, потребовались дополнительные вложения, и весьма серьезные.

Чтобы организовать второй этап, пришлось привлечь инвестора. Богдану Ероеву наука была ни к чему: если он во что-то вкладывал деньги, это должно было приносить прибыль. Так психологический эксперимент превратился в коммерческий проект – расследование перед объективами камер. Дело на этот раз предложил Ероев, который убивал двух зайцев – продюсировал реалити-шоу и попутно разбирался с собственными проблемами.

Шоу шло в ограниченном платном просмотре, но даже в таком режиме принесло неплохой доход. Останавливаться Тронов не планировал, а бизнесменов, желающих стать его партнерами, становилось все больше.

Алиса не сомневалась, что их с Дамиром позовут; она уже была готова к новому этапу. После прошлого расследования Тронов отправил всех участников к Средиземному морю – отдохнуть, набраться сил, а заодно не мелькать в городе, пока идет шоу в «прямом эфире».

Месяц на побережье, несмотря на то что был не сезон, пошел Алисе на пользу. И потом, они впервые общались с Дамиром вне расследования, просто потому, что им это нравилось. Сначала ей почему-то казалось, что будет скучно, но она быстро убедилась, что была не права.

В коридоре послышались шаги. В комнату заглянул Дамир:

– Собираешься провести весь день в кровати?

– Одна – нет, – подмигнула ему Алиса.

– Там на столе две чашки кофе. Но твой могу вылить, мне не жалко.

– Продукты портишь? Ну-ну. А дети в Африке голодают.

– Детей Африки эта чашка не спасет. Ты идешь или нет?

– Уже бегу.

Это был не первый раз, когда она ночевала в его квартире – и когда они просыпались вместе. Алиса уже привыкла к нему, знала, что он будет делать, как, почему.

Он всегда вставал рано, даже сейчас, когда на работу идти не нужно. Готовил завтрак всегда только он, даже если ночевал в ее квартире. Алису за поздние подъемы ни разу не упрекнул.

Он предлагал ей жить вместе, она пока не хотела. Не могла толком объяснить почему. Может, это как раз и называют холостяцким мышлением. Когда много лет живешь один, изменить своим привычкам не так легко.

Дамир не обижался и не давил. Это умение не давить она в нем особенно ценила.

Она выбралась из кровати и потянулась. Кофе сейчас хотелось больше, чем под душ, поэтому она побрела на кухню в свободной белой майке, едва прикрывавшей бедра, и шерстяных носках, заменявших ей домашние тапочки. Тапочки Алиса не признавала.

Она прошла в светлую кухню, устроилась на высоком барном стуле. Здесь еще пахло недавним ремонтом: Дамир неплохо заработал на последнем этапе проекта и поспешил обновить квартиру перед тем, как привести сюда Алису. Он объяснил это просто: старую мебель покупала бывшая жена, а напоминаний о ней он не хотел. Алиса считала это милым, хотя совсем не обязательным жестом.

Это вообще был его стиль – серьезный подход ко всему, неспособность игнорировать мелочи, планирование, подготовка. Алиса так не умела, а потому еще больше проникалась к нему доверием.

Пахло кофе и свежей выпечкой.

– Уже успел сбегать в магазин? – удивилась она.

– Достижение сомнительное: на часах почти десять.

– Ты встаешь безбожно рано!

– Ага, понял, ты предпочитаешь ожидать завтрак, а не получать его сразу.

– Кто, я? Да я на тебя молиться готова, хозяюшка!

Пикировку она устраивала намеренно, скорее по привычке. Здесь, рядом с ним, она была непривычно счастлива, это даже пугало. Когда к счастью привыкаешь, а оно вдруг исчезает – как тогда быть? Она понимала, что это неправильно, нельзя настраиваться на худшее, но иначе пока не могла.

Алиса оправдывала себя тем, что отказываться ни от чего не собирается, ей просто нужно время, чтобы привыкнуть – и поверить.

Крепкий кофе окончательно прогнал сон. Дамир наблюдал за ней с выражением, которое кому угодно показалось бы равнодушным. Но Алиса давно поняла, что это просто черта характера – не демонстрировать то, что чувствуешь. Это не значит, что он неспособен на чувства, просто присматриваться нужно внимательнее.

Она знала, что он тоже счастлив. С тех пор как закончился предыдущий этап проекта, у него не было ни одного приступа. Это много значило для обоих.

– Наполеоновские планы на сегодня еще не выстроил? – поинтересовалась Алиса.

– Нет. А должен был?

– Нисколько. Просто хотела намекнуть, что предложение провести день в постели еще в силе.

Выходить из квартиры не хотелось даже в такое солнечное утро. Алиса не слишком любила холод – а начало декабря выдалось морозным.

– Предложение заманчивое, – усмехнулся он.

Алиса почувствовала, как он осторожно провел рукой по ее колену под столом. У него всегда были теплые чуткие пальцы – это особенно радовало после общения с обладателями вечно холодных огрубевших рук. Никогда, ни при каких обстоятельствах его прикосновения не вызывали неприязни, и это тоже многое значило, тоже было важным знаком для нее.

– Если предложение заманчивое, самое время им воспользоваться.

Рука сползла с колена, и там, где только что было тепло, пробежал холодок. Дамир отвернулся.

– Знаешь, я хотел кое-что обсудить.

– Обязательно сейчас? – простонала Алиса. – Портишь ведь момент!

– И крайне сожалею об этом. Но, думаю, подходящего момента не будет никогда, а времени осталось не так много.

– Ты о чем сейчас?

– О третьем этапе. – Дамир заглянул ей в глаза. – Тронов звонил и мне, и тебе. Мы оба знаем, что приближается.

Он говорил об этом так, словно надвигалась беда. А Алису все устраивало! Тронов предупредил, что организация третьего этапа проекта почти закончена и, если они хотят участвовать, нужно будет подписать документы на следующей неделе.

Она ждала этого как праздника. Отдыхать хорошо, но ей уже стало не хватать драйва, который приносит участие в проекте. К славе она по-прежнему не рвалась, идея реалити-шоу ее не прельщала. Но после второго этапа ее не начали узнавать на улицах, в шоу не объявили ее фамилию, жизнь очевидным образом изменилась к лучшему. Какие здесь могут быть сомнения?

Но Дамир относился к проекту иначе, и она это знала. Для него это была все-таки работа, не призвание. Но ведь ничего лучше все равно нет!

– Пусть приближается, – уверенно заявила Алиса. – Тронов уже намекал, что намечается что-то грандиозное, так что посмотрим.

– Я не буду в этом участвовать.

– Ты что?

Наверное, ей послышалось. Не мог он такие вещи говорить серьезно.

Дамир не дал интриге затянуться:

– Я не буду в этом участвовать. И был бы признателен, если бы и ты отказалась.

Утро сразу перестало быть легким.

– Так, стоп. – Алиса выставила вперед руки, всем видом показывая, что пауза им действительно нужна. – Давай по порядку. Почему вдруг ты не будешь участвовать?

Он на это уже намекал, но Алиса тогда не восприняла намек всерьез. Она не сомневалась, что он не выдержит. Ему же первому скучно станет.

– У меня появилась работа, – пояснил Дамир. – Пока временная, а там посмотрим. Меня нашел бывший преподаватель, еще из академии. Одно крупное издательство предложило ему написать книгу. Научно-медицинского характера, но простым языком. У него на это нет времени, он еле преподавать успевает. Я его понимаю! Когда практикуешь, тебе не до рассказиков. Но он знает, что у меня этого времени предостаточно. Он уже договорился с издательством – они не против. Напишу о его практике, о своей, а авторами будем значиться мы оба. Он сейчас ведет переговоры с телевидением, им для программы о здоровье нужен профессиональный медицинский редактор. Если все получится, подпишем контракт на год.

– Поздравляю! – Алиса перегнулась через стол, чтобы поцеловать его. – Это же чудесно!

Она была действительно рада за него. Да, ей было прекрасно известно, что для Дамира значит медицина и сколь многое он потерял после той аварии. Если он снова найдет путь в профессию, пусть даже обходной, это станет огромным прорывом.

От радости она даже забыла, с чего начался их разговор. Потом вспомнила:

– Но ты можешь писать книгу и там, на проекте. Или это очень срочно?

– Это не срочно, а работа на телевидении, если все сложится, начнется не раньше марта. Но до тех пор у меня есть деньги на жизнь, и я не вижу необходимости возвращаться в проект. Я просто не хочу этого, Алиса.

Она догадывалась, что именно его пугает. На предыдущем этапе был момент, когда он во время приступа не смог совладать с собой, и все чуть не закончилось весьма печально. Но ведь и Алисе доводилось сталкиваться с серьезной угрозой, а она не отступила!

Нет, здесь другое. Он просто не получает удовольствия от проекта, и изменить это нельзя. Она не представляла, как будет обходиться без него. У них же настоящая команда, они так хорошо сработались.

Но может ли она настаивать? Если у него появились более серьезные перспективы, она не имеет права мешать.

Вступать в игру без него было страшновато, но о том, чтобы отказаться, Алиса даже не думала.

– Хорошо, для себя ты все решил. Но почему не должна участвовать я?

– Ты сама не заметила, что тебя дважды чуть не убили?

– Заметила. И еще заметила, что я сама спасла жизнь другим. Если рассуждать, как ты, мы рискуем каждый день. Даже если ты просто сидишь дома, на тебя может свалиться метеорит.

– Не стоит недооценивать теорию вероятности.

– Но у меня и жизнь не самая обычная, – развела руками Алиса. – Будь она обычной, из тех, что описывает твоя теория вероятности, я бы давно уже была замужем, нянчила пару-тройку детишек и ни во что не влезала. Но у меня задолго до проекта все складывалось не слишком предсказуемо, и тебе это хорошо известно. Далеко не всегда я этому рада, но уж как есть. А в проекте я делаю что-то, что на самом деле важно.

– Ты могла бы делать что-то важное и вне проекта.

– Пыталась уже – не очень получается.

– Все равно, не нужно туда возвращаться! – упорствовал Дамир.

– Но почему? Шоу должно продолжаться.

– Пусть продолжается без тебя.

– Если тебе есть что сказать, объясни. – Алиса выразительно скрестила руки на груди. – Или оставим этот разговор.

Он ненадолго замолчал. Чувствовалось, что он осторожно подбирает слова, чтобы ее не обидеть. Уже это было дурным знаком.

– Думаю, тебе нужно остановиться, потому что у тебя развивается нездоровая привязанность к игре, – наконец сказал он. – Зависимость, я бы сказал.

– Что?

– Вот именно. Условия, которые создает проект, ненормальны. Это может быть развлечение на один раз, на два. Но ты пытаешься превратить это в образ жизни.

– Это не просто развлечение! – возмутилась Алиса. – Это серьезное дело! Ты забываешь, что нам дважды удалось найти преступника!

– Да, но при этом и у тебя, и у меня, и у других участников искажается восприятие реальности. Преступления должны расследовать детективы, а не мы. Остальные поняли это, потому и не вернулись к Тронову. Кто решился на это в прошлый раз из первой семерки? Ты, я и Катя. Но только ты этого по-настоящему хотела. Я пошел за тобой, а у Кати так сложились семейные обстоятельства. Я звонил ей позавчера – в третий раз она туда не пойдет, и я не собираюсь. Остаешься только ты.

Если его собственный отказ Алиса еще готова была принять, то эти рассуждения просто обижали. Выходит, они все, сдавшиеся, нормальные, а она – нет? Можно забыть, что второй этап выиграла именно она, а остальные всего лишь получили компенсацию?

Поэтому она и относится к игре иначе – у нее просто получается лучше. Чем не призвание?

– Ты не будешь участвовать, поздравляю. Если я принимаю это, почему ты не можешь принять мое решение?

– Потому что ты сама себе вредишь, – терпеливо пояснил Дамир. – Это тоже признак зависимости.

– Знаешь ли!

– Разве это не очевидно? Или ты считаешь этот проект нормой?

– Нет единой нормы! Существуют разные профессии, разные подходы к жизни. Мне всегда казалось, что важнее заниматься тем, что получается.

– Да? И ты уже забыла, ради чего пришла в проект, при каких обстоятельствах это случилось?

Это был удар ниже пояса. Вряд ли Дамир хотел причинить боль, это не в его стиле. Но причинил.

Она и сама много думала о том, что цель, которую она с самого начала ставила, оказалась не такой уж привлекательной. На втором этапе она получила большой гонорар, хватило бы как минимум на то, чтобы начать расследование обстоятельств маминой смерти. А что толку?

Это оказалось не так просто – начать копать могилу собственному брату. Алиса не слишком любила его, не была с ним близка, считала его виноватым. И все же не могла избавиться от ощущения, что мама это не одобрила бы.

Да, и поэтому тоже хотелось снова нырнуть с головой в разгадывание очередной троновской загадки, в этом Дамир прав. Когда она занята расследованием, не нужно думать о мести, справедливости и семейной вражде. Достаточно сосредоточиться на том, что сейчас перед ней, ни на что другое сил просто не остается. У человека праздного этой роскоши – не думать о неприятном – нет.

– У тебя адреналиновая зависимость, – вел свое Дамир. – И если так будет продолжаться, нормальная жизнь станет для тебя окончательно пресной.

– Снова ты о норме! Но кто задает норму, ты?

– Здоровые люди.

– А я, значит, нездоровая! – фыркнула Алиса. – Да, это не самый обычный образ жизни, но мне он подходит. Так ведь живут… Ты что, фильмы об Индиане Джонсе не смотрел?

– Алиса, ты в своем уме? Не сравнивай себя с киногероями! Ты не персонаж, ты человек!

– Я человек, который хочет делать что-то по-настоящему осмысленное, а не смотреть каждый день на унылые физиономии студентов, которым этот английский даром не нужен, они просто отбывают повинность. Я готова рискнуть, когда на кону что-то стоящее. И да, ты прав, я не могу смотреть на мир по-прежнему! Не могу выносить нотации старой тетки, которая считает, что на моих занятиях не хватает армейской дисциплины. Не хочу писать псевдонаучные труды, переливая из пустого в порожнее. Я не хочу изображать деятельность, когда можно действовать! Я вернусь в проект не потому, что я зависима от него, а потому, что там мое место.

– Даже если я против?

– Это что, шантаж? – Алиса удивленно приподняла брови. – Или я, или проект – это ты хочешь сказать?

– А если и так?

– При любом шантаже я всегда выбираю ту сторону, которая его не начинала.

– Ты куда? – Он растерянно смотрел, как она спрыгивает со стула и направляется к выходу из кухни.

– Домой! Здесь я не живу, так что находиться здесь, как ты любишь говорить, ненормально.

– Алиса!

– Отстань, а? Вам, здоровым, с нами, зависимыми, не по пути.

Она знала, что реагирует слишком бурно. Дамир вообще не из тех, кто идет на шантаж, скорее, он просто хотел проверить почву. Но она уже была слишком раздражена и не хотела притворяться спокойной.